История трех затворничеств чаньского учителя Ваньсина

Ваньсин Ши

С помощью данной книги я хочу познакомить читателя с моим опытом затворничества с целью самосовершенствования. Надеюсь на то, что каждый человек, который получит возможность непосредственно познакомиться с этим произведением, сможет понять, изучить и прочувствовать сердцем собственный источник природы Будды, всесторонне разобраться во взаимосвязи явлений в повседневной жизни и сделать свою жизнь ещё более полной и счастливой! Ши Ваньсин Чань-буддийский храм Дунхуа 15 июня 2015 года

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. История трех затворничеств Чаньского учителя Ваньсина

До принятия монашества и после: поступление в институт и поиски Дао

Вера должна быть тверда,

в поведении должно быть упорство.

Чаньский учитель Ваньсин

Я родился в 1971 году в обычной семье в городе Суйчжоу провинции Хубей. Отец был занят с утра до вечера на работе, ему некогда было заниматься семьей и четырьмя детьми, и мать отправила меня и братьев к бабушке на воспитание. Мы, трое братьев и сестра, выросли у бабушки и питали к ней глубокую любовь, так же как и к дедушке, дяде и младшей тёте со стороны матери. Из-за того, что мы мало жили с родителями, когда братья выросли, их эмоциональный контакт с родителями так и не наладился. В наших краях находился монастырь Шуйлянь, где в детстве мы отлично проводили время. После окончания средней школы братья один за другим покинули отчий дом.

В 15-летнем возрасте я глубоко поверил в учение Будды. В 17 лет, весной 1988 года, я решил уйти от мира и принять монашество. Родители плакали и просили меня остаться дома. Увидев страдания родителей, я их пожалел, и несколько месяцев прожил дома. Однако в одно прекрасное утро, на рассвете, я все же покинул дом, и первым рейсом автобуса добрался до железнодорожного вокзала. Когда поезд тронулся, на душе стало легко, хотя слёзы катились из глаз — я знал, что в этот раз я покидаю своих близких — бабушку, родителей — и родную деревню, и ехать мне предстоит далеко, очень далеко.

Осенью 1988 года по рекомендации друга я приехал на юго-восток страны в город Сямэнь. Здесь находится монастырь Нанпуто, в котором я принял постриг, и монастырь стал для меня первым местом обучения основам буддизма. Учитель, который совершил обряд, родился в провинции Чжэцзян, на востоке Китая, его имя — досточтимый монах Аньцзин. Для пострига он выбрал по лунному календарю счастливый день — девятнадцатое число второго месяца, день рождения Бодхисаттвы Гуаньинь — и нарёк меня именем Ваньсин, что означает «практикующий на пути совершенствования». Это подразумевает, что чем человеку труднее, тем упорнее ему следует идти к цели; чем невыносимей страдания, тем больше ему нужно терпеть; такому человеку предстоит сделать то, что другому не под силу; оставаться на своём посту, невзирая на оскорбления и унижения, которые другой не мог бы стерпеть. Это и есть критерии поведения Бодхисаттвы.

В 1991 году, получив разрешение Ассоциации буддийского просвещения провинции Фуцзянь, я принял постриг в монастыре Мэйфэн города Путянь, встал на путь монашеской жизни.

Принимая во внимание мой юный возраст, учитель-наставник отправил меня учиться, велев поступать в Институт буддизма Миньнань. Этот институт был создан в 1924 году известным лидером буддизма новой эпохи, наставником Тайсюй. В институте было подготовлено много великих учителей и наставников, известных не только в Китае, но и за границей. Институт является одним из лучших буддистских учебных заведений Азии. Здесь и была заложена основа моего буддийского знания. В институте обращали большое внимание и на здоровье студентов. Курс обучения включал как науки, так и боевые искусства, и я уделял внимание и тому, и другому.

Помню стихотворение, написанное мной тогда в институте:

Меч держи в руке, книгу к груди приложи, пусть с ними пройдет жизнь.

Если не хочешь отринуть девиц, как покорить сможешь мир на коне?

Чаньский учитель Ваньсин (слева) и его учитель Жо Хуэй (в середине) в Буддийской Академии

В институте мне особенно нравились книги по чань-буддизму. Каждый год во время летних и зимних каникул я ездил в отдалённые места, посещая и обучаясь у мудрых учителей и наставников. В течение всех четырёх лет обучения в институте я всё время был либо в аудитории, либо в библиотеке. Глубокое впечатление произвели на меня жизнеописания мудрецов древности о самосовершенствовании, и я наметил для себя такую программу: утром и вечером каждого дня в течение часа заниматься медитацией.

Второй пункт моей программы самосовершенствования включал также решение на протяжении двух лет добровольно мыть общественные туалеты института. Возможно, тот факт, что позднее, в течение семи лет затворничества в пещерах мне приносили еду и питьё, является благим воздаянием за то, что я тогда мыл туалеты.

В институте, чем больше я читал каноны, тем глубже осознавал, что теории, созданные великими просветлёнными монахами всех времён, — всё это записи их практики, опыта и понимания Дао после достижения просветления. Человек же, не испытавший ещё просветления, сколь усердно не вчитывайся в эти тексты, разве сможет это понять!? Даже если и «поймёшь», это будет всего лишь понимание текста, в то время как внутренние состояния и чувства даже во сне не приснятся.

К примеру, на утренней молитве мы читаем наизусть мантру Падмасамбхавы, где есть слова: «В тот момент из темени миром почитаемого Будды Шакьямуни хлынет драгоценный свет, из света пробьётся тысячелистный лотос, на лотосе же сидит воплощённый Будда, из головы Будды сияют десять блестящих лучей сотен ценностей… Сияющий Будда над головой Шакьямуни возвещает о таинственной мантре». Это реальное и истинное состояние практики Шакьямуни. Однако современные люди, даже ежедневно читая об этих состояниях Будды, смогут ли добиться просветления?

Или же во время вечерней молитвы мы читаем «Амитабха-сутру», которая знакомит с методом попадания в чистые земли Будды Амитофо (Амитабха), а также в ней приводятся всевозможные описания этого рая. Несмотря на то, что в момент истолкования Буддой канона присутствует много архатов и бодхисаттв, которые уже обладают определёнными познаниями, Будда Шакьямуни всё-таки велит этим мудрецам достичь рай Амитофо, практиковать Дхарму и, в частности, повторять имя Будды Амитофо. Нужно всей душой произносить «Амитофо» целый день, два дня, семь дней, и только тогда этот человек сможет после смерти попасть в рай, куда его проведёт Будда.

В раю бесконечной радости существует семь преград, семь сетей, семь рядов деревьев, семь драгоценных водоёмов, вода в которых обладает восемью достоинствами; есть ещё и лотос, огромный, как колесо, благоухающий и чистый.

В наши дни люди каждый день читают написанное о рае, но не знают, как практиковать, чтобы там оказаться, ошибочно полагая, что бездумное повторение имени Амитофо и есть практика Пути в рай. Однако повторяя лишь на словах, а не всей душой, разве так можно перенести своё сознание в западный рай Амитофо?

Во время летних каникул 1992 года я поехал на гору Цзюхуашань (находится в провинции Аньхой, является одной из четырёх священных гор китайских буддистов.), где в пещере встретился с монахом, который называл себя именем Пустота и Наличие. Смотрю на него, и кажется он мне человеком необыкновенных качеств — бодрый, глаза лучезарные, может видеть в темноте, принимает пищу лишь раз в день, не ложится спать ночью, видит прошлое, будущее, настоящее; говорит не так, как все.

Этот старый монах, как только увидел меня, сразу рассказал всё, что было у меня на сердце. Насколько я тогда был способен понять, в соответствии с Учением он, как минимум, достиг степени архата. Я почтительно поклонился ему в ноги несколько раз, встал перед ним на колени и попросил его даровать мне Учение.

Хотя он тогда и не передал мне Учения, однако подтвердил, что моё понимание буддизма правильное; он одобрил затворничество, которое было моей заветной мечтой.

Я задал ему вопросы о некоторых событиях, происходивших со мной в детстве. С детства я был слабым, много болел, у меня периодически был жар. Между бровями у меня часто возникало ощущение белого света, в ушах слышался крик птиц, во сне я постоянно видел небожителей, иногда моё сознание выходило из тела и отправлялось гулять в иные края.

Когда я впервые оказался в монастыре Нанпуто, мне он показался хорошо знакомым, я вспомнил, что во сне я уже посещал это место. И таких примеров было множество.

Он ответил: «Это следствие привычек, образовавшихся в твоём восьмом сознании, которые ты сохранил в прошлых перерождениях, при этой жизни тебе необходимо дать им реализоваться, только тогда можно полностью освободиться».

Во время учёбы в институте я посетил нескольких учителей, даже обратился к даосским наставникам, а также испрашивал учения у монахинь. Именно поэтому я «прославился» как иноверец, надо мной насмехались, меня поносили товарищи, ругали преподаватели.

В Древней Индии женщины считались низкими существами, которые не могли стать Буддой. Женщинам нельзя было сидеть выше мужчин, разъяснять каноны, мужчинам нельзя кланяться в ноги женщине. Однако ведь реальность Будды не делает различения между мужчинами и женщинами, изначальное лицо всех одинаково. В «Сутре Лотоса» Будда говорит о том, что дочь дракона в восьмилетнем возрасте превратилась в Будду, хотя её тело не было человеческим.

Первое затворничество: забыть себя в пещере Цзюэчен («Вне бренного мира»)

В 1993 году, когда мне было 22 года, я впервые удалился в пещеру «Вне бренного мира» при монастыре Жуйчжу в городе Чжанчжоу провинции Фуцзянь. 25 января того года несколько товарищей и верующих провожали меня в пещеру для затвора. Кто-то насмехался над тем, что я такой поклонник Будды и сам хочу всё время стать Буддой, говоря, что я не подхожу для затворничества и что через три месяца сбегу из пещеры. Эти люди, что насмехались надо мной, не ожидали, что уже через три месяца моей кармы будет достаточно для достижения целей. На вход в пещеру по моему решению будет наклеена бумажная лента.

Принятие решения о том, что дверь пещеры следует опечатать, было связано с монахом Пустота и Наличие. Полгода назад, прощаясь со мной, этот уважаемый старик громовым голосом сказал мне: «Спустись к подножию горы и принеси мне ведро воды!». Я посмотрел в ведро, оно было наполовину наполнено водой, и я задумался — в тот же момент старик вылил из ведра остаток воды. Монах «Пустота и Наличие» глубоко меня понял, утвердил меня в желании стать Буддой, указав направление. Я был искренне верующим и очень стремился к Дао. Однажды я даже поклонился в ноги и пожертвовал все свои деньги человеку на вокзале, который назвался воплощением Бодхисаттвы. Что уж говорить о том, чтобы принести ведро воды для почтенного мудреца!

Я спустился и принес полное ведро воды и поставил на старом месте, тогда монах Пустота и Наличие с улыбкой сказал: «Ты потом поймёшь, почему я велел тебе сегодня принести мне воду».

В моей пещере сначала воды не было, и требовалось спускаться вниз метров двести, а затем подниматься, чтобы её принести. По этой причине вход в пещеру невозможно было опечатать, в результате кто угодно мог постучать в дверь и войти ко мне, что причиняло определённое беспокойство. Однажды я, опустив голову, ходил по пещере взад и вперёд и думал: «Вот если бы в пещере была вода, как было бы хорошо!». И вдруг я заметил в правом углу пещеры мокрое пятно — я начал копать, и через некоторое время образовался небольшой резервуар воды размером с ведро. В пещере появился источник родниковой воды! Когда я благодарил матушку-землю за воду, тень монаха Пустота и Наличие вдруг возникла в воде, и я всё сразу понял.

Разрешив трудный вопрос с водой, на двери пещеры можно было наконец приклеить бумажную ленту с печатью. Той осенью была большая засуха, в монастыре не хватало питьевой воды; там беспокоились, что и в пещере тоже воды нет. А я им ответил: «В пещере есть ведро святой воды, и мне её никогда не истратить». Издавна говорят: «Вода течёт вниз, птица летит ввысь». Но в этом случае получилось так, что вода в пещере текла снизу наверх, иначе как на вершине горы могла появиться влага?

Благочестивое сердце может тронуть небо и землю, может изменить причину и следствие, может удовлетворить любую просьбу.

Когда в третий раз я готовился к затворничеству в пещере Саньшэн (Три мудреца), все говорили, что в этой пещере всё хорошо, жаль только, что нет воды, поэтому она пустует. Но тогда я уже был необычайно уверен в себе, был уверен, что на вершине любой горы, там, где будет Ваньсин, не может не быть воды; знал, что не только в этой жизни, а даже и в последующих у меня никогда не будет нехватки воды — всё потому, что когда-то я принёс ведро воды мудрецу; отсюда происходит благое воздаяние. И действительно, на той горе я также нашёл источник и в пещере Три мудреца появилась вода.

После того, как была опечатана дверь, у меня появилось представление о том, как всё должно быть, после чего я никогда более не сомневался в успехе. Затворничество было моей мечтой, к которой я стремился много лет, никакие трудности и опасности не смогут меня теперь остановить, есть ли ещё какие причины, чтобы я не достиг успеха в практике?! Несмотря на эту мою уверенность, я всё равно провел полную подготовку перед уходом в самоизоляцию. Я сказал верующим, что, если возникнет какое-то непредвиденное обстоятельство, например я умру, это не должно никого касаться. Я наказал: «Вытащите моё мёртвое тело из пещеры и кремируйте его, а пепел высыпьте в реку Цзюлунцзян у подножия горы, накормив им рыб!».

По прошествии ста дней затвора я полностью активизировал половую энергию. Днём, когда, поджав ноги, я сидел в созерцании, семенная жидкость постоянно вытекала; я пользовался всеми известными мне методами, но не мог добиться того, чтобы это прекратилось. Тогда в моём сердце поселился ужасный страх: я думал, что вместе с ней вытечет моя жизнь. Перед ретритом я был в учениках у одного даоса, который обучал меня методу остановки семенной жидкости — следовало нажать на определенную точку в области промежности, однако и этот метод не помогал. Тогда я воззвал на помощь к монаху Пустота и Наличие, который в то время пребывал на горе Цзюхуашань (находится в провинции Аньхой, в то время как пещера Ваньсина — в провинции Фуцзянь, не близко, но в том же регионе Китая).

Обычно я не ложился спать, и ночью тоже сидел в медитации, однако с одиннадцати вечера до часа ночи все равно клевал носом. Чтобы не заснуть, я завязывал на шее верёвку и затем привязывал верёвку к балке на потолке пещеры.

Когда наступила ночь, примерно около полуночи, учитель Пустота и Наличие вдруг возник передо мной в воздухе. Он отругал меня за то, что я слишком жаден и настолько сильно стремлюсь к удаче, а также за то, что я слишком интенсивно занимаюсь дыханием «драгоценной бутылки» (дыхательное упражнение, при котором дыхание, или ци, нужно сосредоточить в нижнем даньтяне, области, находящейся на четыре пальца ниже пупка). Он велел мне перестать заниматься дыханием «драгоценной бутылки», а вместо этого стоять ногами вверх, головой вниз. Он даже показал мне, как это делать. Когда я поклонился ему в ноги с благодарностью, верёвка на моей шее потянула моё тело, и я проснулся, после чего быстро поднялся на ноги, совершил выдох «драгоценной бутылки» и встал головой вниз.

Два дня я занимался тем, что стоял вверх ногами, и тогда семенная жидкость, наконец, развернулась и прекратила течь вниз. Я чувствовал, как по спине идет тёплый, мощный поток, он поднимался вверх, казалось даже, что тело тоже поднимается, волосы как будто стояли торчком, в ушах как будто грохотал самолёт, глазные яблоки опухли, из ноздрей несколько раз вытекала кровь. Свет перед глазами был хоть и не очень ярким, но ощущался невероятно мощным. Дёсны опухли, стали красными, так что невозможно стало открыть рот, чтобы поесть, можно было только через трубку пить молоко.

Из-за того, что я в течение долгого времени сидел, поджав под себя ноги и медитировал, — каждый день более 18 часов, — ноги у меня опухли и так сильно болели, что я не мог стоять и ходить. Иногда я так уставал, что моё тело как будто развалилось, но при этом ум оживился, яркие воспоминания прошлого проплывали перед глазами. Благодаря тому, что я перестал заниматься внешними делами и вещами, а голова перестала получать новую информацию, мышление обернулось вспять, и начался обратный отсчёт времени, отсчёт к моменту моего рождения: 22 года, 21 год, 20 лет. В конце концов, я дошёл до того момента, когда мать рожает меня.

Лето тогда было жаркое, ещё не рассвело, и вот пучок белого света проникает в маленькую комнату. Женщине кажется, что уже светает, она открывает окно, но оказывается, что на улице ещё темным-темно, она удивляется на мгновение, и в этот момент у неё начинаются схватки, это длится до восьми часов утра, в конце концов, она рожает мальчика. В 1997 году я поехал домой навестить мать и поведал ей о деталях моего рождения — мать очень удивилась.

Несколько раз прокрутив в голове прошлое, я совсем устал и перестал этим заниматься, вместе с тем перестал думать и о будущем, в первый раз почувствовал исчезновение пространства и времени. Каждый день я жил как будто во сне: ел, сидел в созерцании, делал гимнастику тайцзицюань, но при этом не чувствовал, что я делаю. Я не различал дня и ночи, иногда, сидя на корточках, испражнялся в течение нескольких часов, и даже не знал об этом. Хотя пещера очень маленькая, мне казалось, что она настолько велика, что вмещает весь космос. Иногда, практикуя боевое искусство, мои руки ударяли о стены пещеры, кровь текла по рукам, но об этом я тоже не знал. Дня и ночи не было, не было времени и пространства, не было даже чувства наличия собственного тела.

Или же, наоборот, я становился очень чувствительным, и тогда обо всем, что случалось у подножия горы с друзьями, я знал; знал и о том, что случится в будущем. Когда друзья только задумывали навестить меня, я уже об этом знал. Иногда, находясь в пещере, я мог видеть людей, которые ходят по городу, находящимся у подножия горы, — отдалённые места стояли прямо перед глазами. Казалось тогда, что глаза и уши как будто утратили способность открываться и закрываться: даже с закрытыми глазами — я мог видеть свой стол и стул в пещере, а когда старуха приносила мне еду (поскольку дверь в пещеру опечатана на период затвора, еда передаётся послушником через окно), не слышал ничего. Бывало иногда так, что в монастыре обо мне рассуждают, и их голоса доносятся в пещеру; хотя расстояние до монастыря 300 метров, начинало казаться, будто стены пещеры не существуют.

Однажды я практиковал боевое искусство; яснее ясного, что я в это время был в пещере — не знаю, как я выбрался из пещеры, но люди снаружи вдруг увидели меня, я был с всклокоченными волосами, в одних панталонах, казался им сумасшедшим. Кто-то громко закричал. И только тогда я вышел из этого забытья, увидел, что я почему-то на улице. На двери пещеры по-прежнему была наклеена бумажная лента; я забеспокоился, напрягся и, закрыв глаза, ударился о дверь пещеры, и тут же вошёл внутрь. Ходить сквозь стену, проноситься сквозь землю и море — раньше я такое испытывал только во сне. Несколько раз в осознанном состоянии я пробовал применять эти методы прохождения стен, но каждый раз разбивал нос в кровь. Необычные ощущения в глазах и ушах продолжались примерно четыре месяца, однако после этого никогда более не появлялись.

В пещере я написал два небольших стихотворения:

Безумной любви не знает человек,

Знают духи добрые и злые на небе.

Изящная фея пройдет перед дверью

Чёрные тучи на душе отгородят реку желаний — стихию любви.

Красавиц не видел, но голоса их слышал,

Святой небожитель в пещере умножает дух.

Придёт справиться обо мне,

Стою на вершине горы, хожу по дну моря

Как раз во время такой самозабвенной практики, в которой не существовало ни дня, ни ночи, ни меня самого, однажды ночью кто-то сильно постучал в дверь, прервав мою медитацию. Не знаю, с какой силой я невольно закричал из-за этого — но те, кто стояли у входа, испугались. Этот испуг во время медитации погрузил меня на долгое время в состояние транса, вялости, апатии. После завершения ретрита я сильно заболел, и продолжал болеть вплоть до тех пор, пока не приехал на остров Лотоса в Тибете, где меня спас Высший учитель Ламон, исцелив от того испуга.

Если бы у меня не было навыка созерцания, который послужил основой, этот случай мог привести к смерти Ваньсина. После этого я понял, почему из медитации человека выводят звоном колокольчика, а не криком. Дух человека, погруженного в медитацию, временно оставляет тело; в теле остается только тонкая «изначальная ци», чтобы поддерживать существование физического тела. Удар в дверь и мой собственный крик произвели на меня такое впечатление, что изо всех пор моего тела внезапно брызнула волна силы, при том что дух, который покинул на время медитации моё тело, ещё не возвратился.

Я чувствовал себя глупо, сидя на специальном табурете для созерцания, а на шее всё ещё была повязана верёвка. Я не знаю, сколько времени прошло, но когда я вернулся в сознание, то заметил, что дверь открыта, ко мне ломятся люди из соответствующих органов, трещат и вспыхивают вспышки фотоаппаратов, меня снимают. Они упрекали меня: «Другие монахи в монастырях практикуют, а ты кого дурачишь, сидя в пещере и притворяясь божеством? Пошли слухи, что позади монастыря Жуйчжу живёт в пещере святой, и если кто-то заболел, то стоит напротив пещеры возжечь благовония, помолиться, болезнь пройдёт». Мой Бог! Ваньсин совсем не знал, что стал небожителем, не знал, что люди уже два года возжигают благовония возле пещеры. А мне казалось, что самоизоляция продолжалась только сто дней!

Я сидел в оцепенении, слёзы текли непрерывно, как будто из глубин сердца текли, смывая страдание и обиду. Прошло примерно полчаса, между небом и землей тишина, будто бы ничего не случилось. И вдруг, словно разряд молнии пронизывает меня насквозь, пробуждает моё сознание: это простой, заурядный человек, который по-прежнему подвержен влиянию состояния и явлений, плачет и жалуется на нарушение самоизоляции. И я признал, что это было поражением. Что за ничтожество! Я вытер слёзы, и они тотчас же прекратились.

Вот так закончилась моё первое затворничество. С начала уединения до вторжения и выхода из пещеры прошло 23 месяца, и, 20 декабря 1994 года, я покинул пещеру Цзюэчэн (Вне бренности).

Второе затворничество: неожиданная чудесная встреча

3 января 1995 года с тяжелым чувством я улетел в святой город Лхасу. Через некоторое время, путешествуя по Тибету, я остановился на одном острове, находящемся посреди озера во внутреннем районе Гималаев. На острове жил лама со своей супругой, звали его Ламон.

Первые десять дней своего пребывания на острове я всё время находился в состоянии помутнённого рассудка, ночью часто просыпался от кошмарных снов. В один из вечеров гуру Ламон сказал: «Я помогу тебе вернуть душу». В разговорах с супругами я понял, что они оба являются святыми, мудрецами, которые в совершенстве овладели буддизмом и буддийскими методами. При разговоре с гуру я заметил, что он знает обо всём, что со мной происходило, и те вопросы, которые стоят передо мной в настоящее время, ему известны. Поэтому я поверил ему. С тех пор я с уважением называл его Высшим учителем.

Однажды мы с учителем сидели друг напротив друга, его жена также сидела рядом, помогала мне повторять мантры. учитель сказал: «Тебе сейчас лучше погрузиться в медитацию; если же не сможешь этого сделать, то лучше поспи, а я использую коренной звук Вселенной, мантру трёх сияющих слогов Ом-Га-Хунг (в соответствии с написанием мантры Ом-Га-Хунг на китайском языке), чтобы призвать твою душу». Вскоре я заснул, и во сне кто-то привёл меня в пещеру «Вне бренного мира», и я услышал, как вся Вселенная наполнилась звуком Ом, бесчисленные потоки света следуют за ним, и всё это сливается воедино со всем моим существом, телесным и духовным. В таком состоянии я будто провёл мгновение, но когда я пришёл в себя, жена наставника сообщила мне, что прошло уже трое суток.

Каждый день я проводил в медитации вместе с учителем Ламоном, обсуждая Учение. Жизнь наставника была очень упорядоченная: ежедневно, ещё на рассвете, он выходил во двор и читал сутры, обходя кругами вокруг цикаса (Цикас, или Саговник поникающий — вечнозеленое древовидное растение, внешне похожее на низкорослую пальму, встречается на юге Китая); хотя я не понимал, что он читает, но чувствовал силу вибрации звуков его речи. Спустя несколько дней я тоже стал каждый день ходить вокруг цикаса и читать сутры. Учитель сказал, что этот цикас в своё время привёз из Индии в Тибет мудрец Падмасамбхава. Я же ответил, что этот цикас совсем не похож на то, что китайцы называют цикасом. На что гуру Ламон заметил: «Как гималайский цикас может быть похож на китайский цикас?».

Высший учитель Ламон рассказал мне следующее: «Это случилось в восьмом веке нашей эры, в местном царстве Тубо (историческое название Тибета). Властитель Тибета Трисонг Децэн пригласил гуру Падмасамбхаву приехать в Тибет, чтобы помочь людям справиться с нечистой силой, ибо местные колдуны языческого культа, пользуясь мантрами, подчинили сановников, простых жителей и князей, и стали вымогать у них деньги, ценности и женщин. Во главе с мудрецом Падмасамбхавой из Индии прибыли в Тибет более тридцати человек, и своей магической силой обуздали демонов. Однако после того, как они вернулись назад в Индию, нечистая сила вновь принялась вредить местным жителям. После этого ещё несколько раз Падмасамбхава возвращался сюда, и в итоге оставил привезённые из Индии амулеты на восьми направлениях и восемь сильных наставников, чтобы они вечно охраняли и стерегли мир и спокойствие местных жителей. Мудрец Падмасамбхава заставил позднее этих демонов измениться, и они своей практикой обрели благое воздаяние. Среди этих восьми был и наставник Цзясыдадэ, который является моим предком.

Многие из тех тридцати изучали каноны (Сутры и философские трактаты (два из трёх разделов Трипитаки) в монастыре Наланда (в то время это был самый известный в Индии буддийский монастырь) вместе с известным наставником Сюаньцзан (Сюаньцзан — знаменитый китайский буддийский монах, учёный, философ, путешественник и переводчик времён династии Тан (618—907 гг. н.э.)) из Китая. Те привезённые амулеты и сутры тайно хранятся в разных местах Тибета, а вот большинство из тех тридцати учителей возвратились в Индию».

Услышав это, я сразу же спросил: «Почему же ваш предок остался в Тибете?» учитель ответил так: «Гуру Падмасамбхава повелел моему предку, сказав: „Когда этот цикас зацветёт, ты сможешь вернуться в Индию“. Предок же мой женился на тибетской девушке, поэтому и остался. В последнее время я замечал, что цикас светится, наверное, скоро зацветет. Я уже прочитал несколько миллионов мантр для него».

Услышав это, я понял, что Ламон почитает этот цикас как мудреца Падмасабхаву. Показывая на растение, я спросил учителя, почему на цикасе пять веток? Высший учитель ответил: «А чем это отличается от буддийского Учения с учением Чань, которое проповедовал в Китае Бодхидхарма из Индии? Одно семя прорастает и даёт пять цветов. Мудрец Падмасамбхава приехал в Тибет и создал тайное учение, в результате семя дало пять цветов — есть красная школа, есть белая, жёлтая, разноцветная и есть чёрная.

Высший учитель скорректировал мне всё: истинную мантру шести слов; дыхание «драгоценной бутылки»; медитацию туммо (активизация внутреннего огня); показал, как правильно читать шесть иероглифов истинной мантры Ом-Ма-Ни-Пад-Ме-Хунг. Вибрации от произношения слов мантры у учителя Ламона были очень похожи на те, которым меня в пятнадцатилетнем возрасте обучал лама в моей родной деревне в монастыре Шуйлянь. Очень много людей во всём мире знает эту мантру, однако, надо сказать, что очень мало тех, кто может произносить эту мантру правильно. Я начитываю мантры уже десять лет. Школа Падмасамбхавы читает их звуком, а не голосом. Таким вот образом легко соединиться со вселенским потоком звуков и света, в результате сила вибрации получается очень мощной.

Больше всего боятся этих вибраций тёмные силы — злые духи и прочая нечисть. Если боязливый будет начитывать эту мантру таким образом по вечерам, то сможет быстро укрепить своё тело и усилить энергию, соединить их с космическими силами. Во время уединения в пещере «Вне бренного мира» вечерами, в непогоду, во время грозы я всегда повторял мантру шести истинных слогов, чтобы придать себе храбрости.

Высший учитель также объяснил истинное значение мантры трёх звуков «Ом-Га-Хунг».

«Ом» является коренным тоном энергии первичной жизни, он обладает безграничными и бесконечными функциями, всё, что летает, плавает и растёт во Вселенной, существует, основываясь на нём. Он является изначальной энергией, которая создала весь космос.

«Га» является другим коренным тоном, посредством которого космос породил всё сущее; «Га» является движущей силой — реинкарнация, рождение и смерть, рай и ад — всё зависит от его содействия.

«Хунг» является третьим коренным тоном сокрытого потенциала существ во Вселенной. Его необходимо пробудить и только тогда у человека появится возможность достичь просветления.

Эти три звука составляют всё сущее во Вселенной, они содержат в себе все мантры, с их помощью можно воссоединиться со всеми живыми существами — на земле, на небесах, в аду. В процессе практики, в конце концов, поток звука может превратиться в поток света, в дальнейшем звук и свет соединяются в одно, ибо изначально они были едины.

Высший учитель выступал против того, чтобы зубрить каноны древних. Они были написаны мудрецами, которые уже полностью добились просветления. Обычный человек читает и понимает только внешнюю сторону написанной ими мысли; на самом деле, лишь только сочетая медитацию с погружением в состояние самадхи можно узнать истинное значение написанного в этих текстах. Чем больше используешь разум, тем больше скрываешь свое первоначальное естество, тем дальше отодвигаешь от себя целостность Вселенной. Практика через разум нарушает Дао. Не опустошив голову, невозможно подняться на уровень истинной практики. Лишь полностью осознав причину, должно приступать к практике, только объединив понимание с действием, возможно слиться душой с Буддой. В один прекрасный день, пребывая в медитации, я вдруг понял истинный смысл стихотворения «Цветы персика», написанного Шестым Далай-ламой.

Конец ознакомительного фрагмента.