Три недели с принцессой

Ванесса Келли, 2017

Может ли девушка, происходящая из рода знаменитых куртизанок, надеяться на респектабельное замужество? Нет, – и юной Лие Кин кейд, незаконной дочери одного из английских принцев, это прекрасно известно. Единственное, на что она может рассчитывать, – это на многолетнюю связь со знатным и богатым покровителем. Идеальным кандидатом на эту роль мог бы стать друг детства Лии Джек Истон, маркиз Лендейл. Но этот благородный молодой человек и думать не желает о том, чтобы сделать любимую девушку своей содержанкой. И тогда Лия решается соблазнить Джека, раздувая сдерживаемую им страсть и даже не подозревая, с каким огнем играет…

Глава 2

— Закрой свой рот, лорд Лендейл, — сухо проговорила Лия. — Ты выглядишь как деревенский дурачок.

Губы Джека изогнулись в характерной для него невеселой улыбке, от которой у Лии всегда замирало сердце. Ни разу за все эти годы он не говорил с ней сердито или раздраженно, хотя она не раз давала ему повод. Он был добрейшим человеком из всех, кого она встречала.

— Лия Беатрис Кинкейд! — в ужасе воскликнула Ребекка. — Сию же минуту извинись перед его светлостью! Мы здесь только благодаря его милосердию и щедрости, или ты забыла?

— Ох, ну ладно, — вздохнула Лия. — Прости меня, Джек. С моей стороны большое свинство так говорить с тобой. Пожалуйста, прими мои искренние извинения.

Его улыбка исчезла, и он покачал головой. Он выглядел таким измученным и отчаявшимся! Лия лучше, чем кто-либо другой, знала, что для Стоунфелла настали тяжелые времена. Но поведение Джека наводило на мысль, что положение дел еще хуже, чем она думала.

— Нет, это я должен извиниться перед вами обеими, потому что Лия права.

Сердце девушки, видно, никак не могло решить, то ли ему подпрыгнуть до горла, то ли уйти в пятки. Ей пришлось несколько раз сглотнуть, прежде чем она сумела ответить.

— Нам нужно несколько недель, чтобы собраться и распорядиться насчет хранения наших вещей. Впрочем, поскольку большая часть мебели принадлежит тебе, я думаю, что недели с небольшим будет достаточно.

Теперь и Джек, и Ребекка ошеломленно уставились на нее.

— Что? — спросила девушка. — Очевидно, твоя мать хочет снова превратить «Колокольчик» во вдовий дом. А это означает, что нам нужно выбираться отсюда как можно скорее.

— Вы никуда не уйдете, — возразил Джек сквозь стиснутые зубы. — Коттедж «Колокольчик» — ваш дом. И будет им до тех пор, пока вы сами этого хотите.

Лия заметила, что он не стал отрицать, что его мать собиралась отобрать «Колокольчик». Не то чтобы леди Джон планировала поселиться здесь в то время, пока Джек еще оставался холостяком, — нет, она станет жить в Стоунфелл-Холле как хозяйка поместья, пока это возможно. Выдворить их из коттеджа нужно было лишь для того, чтобы избавить поместье от их «пагубного присутствия», как леди однажды выразилась, — Лия тогда нечаянно подслушала ее разговор. Леди Джон ненавидела бабушку и вот нашла повод наконец от нее избавиться.

Ее милость не питала также привязанности и к Лии. По правде говоря, леди Джон всегда осуждала дружбу своего сына с представительницами первого и третьего поколений печально известных Кинкейдов. И, вероятно, даже усматривала в Лии угрозу моральным устоям Джека.

Это было просто смешно. Во-первых, Джек никогда бы не стал бесчестить доброе имя какой-либо женщины. Впрочем, репутация семьи Лии отнюдь не покрыла девушку славой. Во-вторых, что более важно, Джек скорее всего просто рассмеялся бы при мысли о каких-либо интимных отношениях с ней. Лия готова была спорить, что подобная идея никогда не приходила ему в голову.

Это она страдала от безнадежной любви, а не Джек. И она не ждала, что это когда-либо изменится.

— Огромное спасибо тебе, дорогой мальчик, — сказала Ребекка с благодарностью. — Я знаю, что мы всегда можем рассчитывать на твое великодушие и щедрость.

— Как знаем и то, что не можем вечно злоупотреблять ими, — перебила бабушку Лия, бросив на нее предостерегающий взгляд.

Они уже говорили об этом, когда планировали свои действия в случае наихудшего развития событий. И, похоже, самое худшее было уже близко.

— Вы вовсе не злоупотребляете, — твердо произнес Джек. — Я считаю вас обеих своими родственницами и всегда буду ими считать.

Лия выдавила улыбку.

— Это очень великодушно с твоей стороны, Джек, но…

— Но какое это сейчас имеет значение? — На его суровом лице появилось скептическое выражение. — Ты могла бы просто спросить.

— Тогда я спрошу, — сказала Лия.

Ребекка была слишком взволнованна, чтобы завести столь трудный разговор, который, по всей видимости, им предстоял, и ей пришлось взять это на себя.

— Моя бабушка, естественно, надеялась на своего рода пожизненную ренту от твоего дяди или небольшое наследство, которое дало бы нам некоторую независимость. Прошли уже недели, а мы ничего не слышали на этот счет ни от поверенного поместья, ни от тебя.

— Не то чтобы мы хотим давить на тебя, — поспешно добавила Ребекка. — Мы обе знаем, что ты очень занят: пытаешься привести дела в порядок, и вполне понятно, что у тебя не было возможности поговорить с нами.

Лия скрестила руки на груди.

— Да у нас и не было возможности поговорить с тобой об этом, потому что ты только сейчас в первый раз со дня похорон лорда Лендейла появился в Стоунфелле.

Темные брови Джека сердито сошлись на переносице, но Лию это не обеспокоило. Когда все родственники нагрянули на похороны, они с бабушкой провели целую ужасную неделю практически в заключении в коттедже. Хотя Ребекка с внучкой прожили с маркизом больше времени, чем кто-либо из них, и фактически были его настоящей семьей, их не допустили на официальные церемонии. Джек забегал несколько раз, но был слишком задерган, чтобы уделять им достаточно внимания, а потом и вовсе исчез почти на три месяца, хотя и писал им во время своего отсутствия.

И все же это весьма смахивало на пренебрежение, что больно ранило девушку. Возможно, сильнее, чем следовало бы.

— Ну что ж, теперь я здесь, — произнес Джек. — И обещаю, что мы все уладим.

— Так что в итоге: мне положена рента или нет? — спросила Ребекка.

Джек заколебался, и Лии все стало понятно.

— Нет, бабушка, я так не думаю.

— К несчастью, Лия опять права, — с сожалением подтвердил Джек. — Дядя ничего вам не оставил, тетя Ребекка. Мне очень жаль.

— Даже самой малости, чтобы мы могли поселиться в маленьком домике в деревне? — с надеждой в голосе спросила она.

У Джека был такой вид, словно он проглотил какую-то гадость.

— Боюсь, что нет.

Лия вздрогнула. Она была готова к чему-то подобному, но все же предполагала, что они хоть что-нибудь получат, чтобы продержаться до тех пор, пока она не придумает, как им жить дальше. Боже милостивый, ведь бабушкин любовник был маркизом! Даже если поместье испытывало финансовые трудности, наверняка у него были и другие доходы, которыми он мог бы воспользоваться.

— А также никакого приданого мне, я уверена, — сказала девушка, стараясь, чтобы в ее голосе не прозвучала горечь.

Или страх, хотя именно это чувство сейчас переполняло ее и оно готово было вырваться наружу. Но без своего рода наследства, которое послужило бы ей приданым, нечего было рассчитывать привлечь внимание респектабельного поклонника. Не то чтобы у нее уже был кто-то на примете, но она знала, что бабушка возлагала на это большие надежды. Ведь его светлость много лет назад обещал, что даст Лии достаточно средств, чтобы сгладить бесчестье ее рождения.

Теперь эти надежды погибали позорной смертью. Ничего не получив, они окажутся почти в полной зависимости от Джека.

— Нет, к сожалению. — Он произнес это с той же горечью, что переполняла сейчас Лию. — Он оставил тете Ребекке некоторые личные вещи и завещал кое-что тебе — главным образом книги и несколько гравюр из библиотеки, которые тебе особенно нравились.

Лия быстро подсчитала в уме. Если речь шла о тех предметах, о которых она думала, результат окажется неутешительным.

— Боже мой, — произнесла Ребекка слабым голосом. — Обескураживающие новости, должна сказать.

Она страшно побледнела, и Лия испугалась, что бабушка потеряет сознание. Бросив гневный взгляд на Джека, который этого вовсе не заслужил, она подошла к колокольчику и позвонила служанке.

— Сейчас мы выпьем чаю, а затем подумаем, как быть дальше. Обещаю.

— Здесь нечего обдумывать, — резко проговорил Джек. — Я буду заботиться о вас. О вас обеих.

— Отлично, совсем как прежний маркиз, — огрызнулась Лия.

Джек открыл было рот, но приход Сары не дал ему ответить. Прежняя няня Лии, выполнявшая теперь две обязанности — домоправительницы и кухарки, — внимательно посмотрела на свою хозяйку, а затем с подозрением взглянула на Джека.

Сара знала все их секреты и надежды. И все их тревоги и заботы тоже. Она связала свою судьбу с Ребеккой Кинкейд много лет назад, когда была статисткой в небольшом лондонском театре. По настоянию матери Лии она оставила свою безуспешную карьеру, чтобы заботиться о новорожденной девочке. Вместе с Ребеккой и ее внучкой она отправилась на север, посвятив им свою жизнь.

Если Кинкейды потерпели неудачу, Саре предстояло разделить их судьбу.

— Ох, я ждала Элси. Прости, что побеспокоила тебя, Сара, — сказала бабушка, явно стараясь взять себя в руки. — Но его светлость хотел бы выпить чаю. Ты не могла бы принести нам чайный поднос?

— Да, мэм, сию минуту. — Сара присела в коротком реверансе, приветствуя Джека. — Милорд.

Он тепло ей улыбнулся.

— Приятно видеть тебя, Сара. Надеюсь, у тебя все хорошо.

— Вполне хорошо, милорд… учитывая все обстоятельства, — ответила она мрачно.

Сара знала Джека с тех пор, как он был мальчишкой. Понятно, что новый маркиз впечатлил ее не больше, чем неряшливый паренек, оставлявший грязные следы у нее в кухне. И вздох Джека ясно свидетельствовал о том, что он ее понял. Лия почти начала испытывать к нему жалость.

Почти.

Девушка встала.

— Я помогу тебе с чаем, Сара.

— Ни в коем случае, — возмутилась шокированная домоправительница. — Оставайтесь здесь с его светлостью и ведите себя как подобает благовоспитанной юной леди, какой вам надлежит быть.

— О боже, — вздохнула Лия, садясь на место.

Бросив еще один хмурый взгляд в сторону Джека и пробормотав несколько неясных сердитых слов себе под нос, Сара покинула комнату.

— Извини, — обратилась Лия к Джеку. — Она слишком беспокоится о нас.

— И напрасно, — ответил он. — Как ты уже сказала, мы что-нибудь придумаем.

— Тогда, в соответствии с этим, почему бы тебе не сообщить нам, как в точности обстоят дела? — спросила Ребекка. — Я знаю, что Артур тревожился насчет некоторых своих инвестиций, но он не любил обсуждать эти вопросы со мной: не хотел волновать.

Лия едва сдержалась, чтобы не фыркнуть. Правда состояла в том, что его светлость предпочитал погружаться в мир приятных фантазий, когда приходил в коттедж «Колокольчик». Обсуждение финансовых проблем внесло бы неприятный тон в их отношения с Ребеккой, где обе стороны неизменно стремились сохранять безоблачную атмосферу семейного рая.

Как глупо и недальновидно с их стороны!

— Да, безусловно, — сухо ответил Джек. — Хотите знать, насколько все плохо? Не стану вас обманывать, пытаясь преуменьшить размеры бедствия. Последние несколько лет выдались неурожайными. А мой дядя, видимо, не сумел принять необходимые решения в деле управления поместьем.

— Еще бы, — проворчала Лия.

Было хорошо известно, что лорд Лендейл зачастую пренебрегал советами своего мудрого и осторожного управляющего. Когда старому маркизу приходила в голову очередная шальная идея, как преумножить свои средства, его невозможно было разубедить.

— Прекрати, дорогая, — строго сказала Ребекка. — Не хочу слышать, как ты очерняешь добрую память моего Артура.

— К сожалению, оценка Лии абсолютно верна, — произнес Джек. — Мой дядя имел добрые намерения, но недостаточно разбирался как в делах поместья, так и в инвестициях.

Следующие несколько минут он объяснял, каким скверным бизнесменом был его дядя. К тому времени, как он закончил, Лии едва не стало дурно от ужаса, а у Ребекки был такой вид, словно она и в самом деле может потерять сознание.

К счастью, в этот момент в комнату вошла Сара с чайным подносом. Лия немедленно налила бабушке чашку чаю, а затем и другую — для Джека. Сара заполнила поднос печеньем и пирожными, но они остались нетронутыми: после страшного рассказа Джека все потеряли аппетит.

С усталым вздохом Ребекка поставила чашку на журнальный столик возле кресла.

— Мне действительно очень жаль, Джек. И сверх всего прочего у тебя на шее дополнительное ярмо из двух бесполезных женщин.

В груди Лии жарким огнем вспыхнула ярость. Она вовсе не считала себя никчемной. А ее бабушка, бросив все, посвятила свою жизнь человеку, который этого не стоил. И куда бедную бабулю завело это ее самоотречение? Мужчина, которого она любила, предал ее.

Лия с трудом сдерживала пылавший в ее груди гнев. К счастью, в этот момент Джек вступил в разговор.

— Вы ни в коем случае не должны так думать, тетя Ребекка, — сказал он ласково, но твердо. — Вам лучше, чем кому-либо еще, известно, в каком глубоком отчаянии пребывал мой дядя. Он едва не лишился рассудка. Вы вывели его из депрессии и подарили ему годы счастья. Вам никогда не следует забывать об этом.

Это была очень грустная история. В молодости дядя Джека женился по любви на дочери одного из своих соседей, зажиточного джентльмена с процветающим поместьем. Леди Лендейл была, по всеобщему мнению, милой очаровательной девушкой. Они были безмерно счастливы в течение двух лет, а затем леди Лендейл трагически погибла в результате длительных мучительных родов. Новорожденный мальчик выжил, но спустя неделю у младенца начался жар и он тоже умер. Лорд Лендейл погрузился в глубокую меланхолию, продолжавшуюся долгие годы и значительно подорвавшую его здоровье. Он поклялся никогда больше не жениться, заявив, что нагоревался достаточно для одной жизни.

Хотя лорд Лендейл и не женился вновь, но влюбился опять, причем в куртизанку, настолько известную, что ни один респектабельный джентльмен не решился бы на ней жениться. Лия не могла не думать о том, что это был для него превосходнейший выбор.

Бабушка несколько раз моргнула, прежде чем одарить Джека благодарной улыбкой.

— Огромное спасибо, дорогой мальчик. Твои слова очень меня утешили.

— А вот ты, с другой стороны, — с притворной суровостью обратился Джек к Лии, — и впрямь совершенно бесполезна. Думаю, следует отправить тебя работать в конюшню, чтобы оправдать твое содержание. Или определить в кузницу.

Лия захихикала, и даже ее бабушка, казалось, слегка расслабилась. Все знали, что Лия более чем отрабатывает свое содержание, помогая возделывать огороды Стоунфелла и оказывая посильное содействие женам и семьям фермеров-арендаторов.

— Я могла бы принять твое предложение, если обещаешь выдать мне несколько красивых нарядов, — поддержала она шутку. — Но хватит глупостей. Мы действительно ставим тебя в трудное положение, создаем проблемы. Бабушка совершенно права.

Лия начала обдумывать план выхода из их ситуации еще с тех пор, как заподозрила, что лорд Лендейл может им ничего не оставить, но не была готова его изложить, поскольку Джек явно бы его не одобрил.

По правде говоря, он бы пришел в ярость, если бы узнал.

— Вовсе нет. Все остается по-прежнему. Вам следует отправлять все ваши счета мистеру Линдзи. И каждый месяц я буду обеспечивать вас карманными деньгами.

Лия сердито посмотрела на него.

— Не можешь же ты ожидать…

Он прервал ее повелительным взмахом руки.

— Я ожидаю только того, что ты не станешь поднимать шум и суетиться по этому поводу. Сейчас ситуация и впрямь кажется ужасной. Но так будет не всегда. Мы с мистером Линдзи упорно и старательно работаем над тем, чтобы изменить положение вещей. И я собираюсь обсудить это с моими банкирами, когда в следующий раз отправлюсь в Лондон. Все будет хорошо, уверяю тебя.

— Но…

Он прервал ее на удивление суровым взглядом.

— Нет, Лия. Прислушайся ко мне в кои-то веки.

— Я всегда прислушиваюсь к тебе! — возмущенно воскликнула девушка.

— Извини, но мне просто смешно.

Она уже собиралась сказать очередную колкость, но бабушка предостерегающе покачала головой: очевидно, ей хотелось о чем-то предупредить внучку, но она не хотела говорить это при госте.

Джек взглянул на свои карманные часы и встал.

— Прошу простить меня, но я должен вернуться в дом. У меня назначена встреча с Джоном Хьюзом.

Мистер Хьюз арендовал самую большую ферму в Стоунфелле и, подобно остальным арендаторам, был заинтересован в том, чтобы арендная плата оставалась на прежнем уровне. Лия не сомневалась, что эта встреча будет неприятной для обоих участников, поэтому, тоже вставая сказала:

— Бедняга Джек! Сколько неприятностей обрушилось на тебя при возвращении домой! Должно быть, тебе хотелось бы вновь оказаться на континенте, подальше от всех нас.

Твердая линия его губ изогнулась в печальной улыбке, не коснувшейся глаз.

— Вынужден признать, что бывают дни, когда я предпочел бы столкнуться со штыками французов, чем разбираться с еще одной кипой счетов, но уверен, достаточно скоро к этому привыкну.

У Лии слегка защемило сердце от сочувствия к нему. Хоть девушка с нетерпением и ждала его возвращения домой, ей было известно, что Джеку нравится служба в армии. Знала она и то, что он никогда не станет жаловаться на свои новые обстоятельства, разве что иногда грустно пошутит на этот счет. Он примет на себя ответственность, накладываемую унаследованным им титулом, хотя в действительности считает, что не слишком подходит для этой роли. И будет выполнять возложенные на него обязанности как можно лучше. Лии очень хотелось бы что-нибудь сделать, чтобы облегчить его тяжкую ношу, однако у нее не было такой возможности и никогда не будет.

Джек наклонился и поцеловал Ребекку в щеку.

— Я зайду завтра или в ближайшие дни. Тогда мы сможем обсудить дела более детально. А пока вам не стоит беспокоиться.

— Благодарю тебя, дорогой, — улыбнулась сквозь слезы женщина.

Затем он сгреб Лию в крепкие объятия.

— А ты не ищи неприятностей на свою голову, лапочка. Поняла?

Девушка обняла его в ответ, на мгновение уткнувшись лицом в тонкую шерсть куртки для верховой езды.

— Должно быть, ты имел в виду какую-то другую девушку, — сказала она слегка приглушенным голосом. — Я никогда никому не доставляла хлопот.

Она почувствовала, как его губы коснулись ее макушки, потом пробормотали:

— Да, никогда. По правде говоря, даже не знаю, что бы мы без тебя делали.

Сердце девушки замерло, грудь стеснило от охвативших чувств: благодарности, печали и сожаления, — но Джек уже шагнул за порог, избавив ее от необходимости отвечать.

Лия несколько секунд смотрела ему вслед, а затем повернулась к бабушке.

К ее удивлению, Ребекка вовсе не выглядела подавленной: смирившейся — да, но также и… просчитывающей варианты?

— В чем дело? — спросила Лия.

На губах бабушки расцвела ослепительная улыбка, та самая, что, несомненно, погубила множество закоренелых повес, когда она пребывала в зените славы. Лия узнала эту улыбку: бабушка явно замыслила какую-то аферу. С тяжелым вздохом девушка устало вернулась на свое место.

— Можно сколько угодно ныть и жаловаться, дитя мое, — сказала Ребекка, — но пришло время взглянуть правде в глаза и вести себя в соответствии с ситуацией.

— Я уже давно стараюсь поступать именно так, — ответила Лия, — но ты не хочешь меня слушать.

— Да, вынуждена признать, я позволила себе надеяться, что Артур позаботится о нас. Как глупо с моей стороны! — Ребекка покачала своей снежно-белой головой. — Прости, что подвела тебя: забота о твоем благополучии должна быть моей первой обязанностью, а я позволила своей любви к Артуру помешать этому.

— Сказать по справедливости, он поддерживал нас все эти годы. Несмотря на некоторые мелкие неурядицы, происходившие время от времени, мы жили комфортно. И счастливо.

Большую часть времени все так и было. А многие ли из сограждан могли похвастаться этим? Лия с бабушкой любили Стоунфелл, несмотря на то что временами им случалось терпеть пренебрежительное отношение со стороны наиболее привередливых местных жителей или страдать, чувствуя себя отверженными, во время редких визитов родственников лорда Лендейла в поместье.

И конечно же, был еще Джек. Его присутствие окупало все, даже оскорбления, отверженность и дырявую крышу.

— Любовь к Артуру затмила мне разум, — призналась Ребекка. — Я поверила, когда он сказал, что всегда будет заботиться о нас. Мне следовало просить большего, когда мы сошлись, и настоять, чтобы он предоставил тебе своего рода обеспечение в письменном виде.

Подобные рассуждения всегда расстраивали Лию, вызывали чувство брезгливости, но соглашения такого рода были всего лишь неизбежной жизненной реальностью для женщин, подобных ее матери и бабушке. Саму ее, к счастью, такая жизнь не коснулась, ей здорово повезло.

— Ты, конечно, не будешь такой простофилей, как я, — продолжала Ребекка. — Ты прекрасно разбираешься в делах и, уверена, не позволишь мужчине воспользоваться тобой к своей выгоде. Это даст тебе прочную основу для переговоров.

Лия сидела, упершись подбородком в ладони, но слова бабушки заставили ее резко выпрямиться.

— О чем это ты, бабуля?

Ребекка чинно сложила руки на коленях и посмотрела внучке в глаза.

— Прежде чем вверять свою судьбу покровителю, не забудь детально обсудить и составить соглашение об условиях твоего содержания в письменном виде. С этим я тебе помогу.

— Покровителю? — довольно резко повторила Лия. — Ты имеешь в виду…

— Любовника? Конечно! А что тебя удивляет? Разумеется, я имею в виду именно это.

Лия в ужасе уставилась на бабушку, но та, похоже, говорила совершенно серьезно.

— Но… но ведь ты всегда хотела, чтобы я нашла респектабельного поклонника… — Она запнулась. — И вышла замуж.

На мгновение в глубине синих глаз Ребекки промелькнуло выражение то ли жалости, то ли тоски, но взгляд ее тут же посуровел, а губы угрюмо сжались.

— Конечно, хотела, но мы знаем, что теперь это невозможно. Без приданого ни один респектабельный мужчина не сделает тебе предложение.

— Ну… не думаю, что это действительно так. — Лия была уверена, что сын торговца сыром и другими молочными продуктами женится на ней даже против воли своей семьи. — К тому же есть…

— Джимми Ланстед? — договорила за нее бабушка.

Лия кивнула.

— Конечно же, нет. Никогда моя внучка не станет женой свиновода, — высокомерно произнесла Ребекка. — В особенности того, кто арендует свою ферму. Мы можем быть куртизанками и актрисами, дорогая, но мы также и Кинкейды. И должны держать марку.

Ее бабушка, может, и проявила ужасный снобизм, но Лия почувствовала огромное облегчение, поскольку не имела ни малейшего желания выходить замуж за Джимми Ланстеда или кого-либо еще ему подобного.

«Кроме Джека».

Лия решительно отбросила эту мысль в самый дальний уголок своего сознания, где ей было самое место — в пыльной куче разбитых мечтаний и надежд, — и заявила:

— Относительно Джимми согласна с тобой, но не пытайся сделать из меня куртизанку: ни на тебя, ни на свою мать я не похожа.

— Глупости. Ты стала потрясающей молодой женщиной. При небольшой помощи с моей стороны и кое-какой финансовой поддержке сможешь без труда покорить Лондон.

В этих словах пожилой дамы было так много неправильного, что Лия не знала, с чего начать.

— У меня другая идея, бабуля. И я убеждена, что это лучшее, что мы можем придумать.

Ребекка потянулась было налить себе еще чаю, но рука замерла на полпути.

— Слушаю.

— Я поступлю в мамину труппу. Теперь, когда они переехали в Лондон, там набирают новых актеров. Мама сообщила об этом в своем последнем письме. Я уверена, что смогу жить вместе с ними — с мамой и мистером Лестером — в их городском особняке в Кенсингтоне.

Ребекка с сомнением покачала головой:

— К сожалению, в твоем плане имеется целый ряд существенных недостатков.

— Каких же?

— Ты не умеешь петь, танцевать или играть на сцене.

Это был удар ниже пояса.

— Певица из меня и впрямь не ахти какая, согласна, но я уверена, что смогу научиться танцевать. И тебе хорошо известно, что я сумею изобразить кого угодно.

Лия разыгрывала различные сценки всю жизнь, сколько себя помнила, и часто в детстве мечтала пойти по стопам своей знаменитой матери. Бесчисленное количество раз за все эти годы она выступала с декламацией стихов перед бабушкой и его светлостью и устраивала представления для слуг постановками скетчей и коротких пьесок, зачастую с привлечением служанок и лакеев. Бабушка и лорд Лендейл всегда говорили ей, что она такая же превосходная актриса, как миссис Сиддонз.

— Дорогая, истина заключается в том, что ты ужасная актриса, — спокойно констатировала бабушка.

— Но вы с его светлостью всегда так восхищались моими представлениями! — возразила Лия.

— Потому что не хотели ранить твои чувства.

— А как насчет любительских спектаклей, которые я ставила в доме? Все слуги, похоже, считали, что я играла великолепно!

Ребекка ничего не ответила — только закатила глаза. Лия невольно испугалась и пришла в уныние, ведь альтернативы не было — разве только стать следующей печально известной девицей Кинкейд. Девушка была убеждена, что совершенно не годится на роль куртизанки, да и сердце ее к этому не лежало.

— Мне все равно, что ты скажешь, — заявила она. — Я сегодня же вечером напишу матери, что отправляюсь в Лондон. Там я смогу наконец поделиться своей идеей с ней и мистером Лестером и посмотреть, что они скажут.

Бабушка, казалось, на мгновение заколебалась, но затем недовольно поморщилась.

— Твоя мать вряд ли согласится, чтобы ты играла в театре.

— А чтобы я стала чьей-то любовницей — согласится? — усмехнулась Лия.

Ребекка надменно выпрямилась.

— Для меня такая жизнь была наилучшим вариантом, разве нет?

— И чем все это обернулось?

— Я уверена, что при определенных условиях твоя мать согласится, — гнула свое Ребекка, явно намереваясь игнорировать возражения Лии.

— И каковы же эти условия?

— Это станет ясно только после того, как мне выпадет шанс поговорить с Джеком.

На несколько мгновений у Лии помутилось в голове.

— Во имя всего святого, какое отношение Джек имеет ко всему этому? Какое ему дело, стану ли я куртизанкой?

Бабушка слегка приподняла брови.

— Поскольку тебя выводит из себя этот план, думаю, он должен стать у тебя первым.

У Лии возникло нехорошее предчувствие, и она в надежде, что не так поняла, переспросила:

— Первым? В каком смысле?

— Твоим первым любовником, конечно. Но только в том случае, если мне удастся убедить его принять наши условия.