Подари мне надежду

Вандор Хельга, 2019

После авиакатастрофы София попадает в странный госпиталь на какой-то спецбазе. Там с ней начинают проводить занятия по экстрасенсорике и психосоматике. Девушка осознает, что оставаться там опасно, сбегает и оказывается в подземных туннелях. Она совершенно не знает, куда идти, но стремится все дальше и дальше от своих преследователей. Неожиданно один из них, индеец Вагош, начинает помогать ей – оказывается, он прекрасно ориентируется под землей. Однако в какой-то момент София все же остается один на один со своими преследователями…

Глава 1

Задание пилоту дисколета было самым простым: подлететь к прогулочному самолетику, сбавить скорость, зависнув рядом на доли секунды, затем заключить авиетку в плазменную капсулу и доставить на базу. Все элементарно просто, как на вводном уроке по принципам межпланетного сообщения.

Итак, подлетев к авиетке, пилот дисколета выключил пространственный преобразователь энергии, чем резко понизил скорость сразу на сорок семь порядков. Вследствие этого плазма, окружающая дисколёт, также потеряла инерционную скорость. Сейчас она казалась большим облаком.

— Чертово облако, откуда оно взялось, — обеспокоенно пробормотал пилот самолетика, дергая рычаги. — Ничего, сейчас вырулим…

Тем временем пилот дисколёта включил расширение плазменной функции, чтобы заключить авиетку в образовавшуюся капсулу. Но тут что-то пошло не так — плазма не желала расширяться!.. Что-то противодействовало ей, какой-то мощный непредвиденный фактор!

Нужный момент был упущен, и самолетик с разрушенными системами планирования стремительно спикировал вниз!..

Море приняло на себя удар и завершило разрушение несчастной авиетки…

Удар об воду был таким сильным, что Регина вылетела из тела Софи. Паря над безбрежной морской равниной, она посмотрела вниз: там, в воде, тихо покачивались два безжизненных тела, одно ничком, второе навзничь. Волна набегала на них, то окатывая, то отступая.

О Равдна, Священная Мать Земли, зачем я погналась за призраком прошлого?.. За той любовью, которая вначале подняла меня на вершины блаженства, а затем швырнула в пропасть! Как я могла забыть, что нельзя входить в одну реку дважды, что я уже падала вот так, неотвратимо?..

О Священная Мать Земли, сейчас, пусть в самый последний момент, но я все же остановилась в шаге от мрачной бездны безвременья… И эта девочка, Софи, никогда не станет заложницей моих ошибок…

Регина почувствовала, как Река Времени начала затягивать её в свой Поток, но всеми Силами воспротивилась этому. Я должна вернуться в тело Избранной! Я вернусь, и сделаю счастливой эту девочку!.. Теперь я за неё в ответе…

Собрав все свои силы, Регина опускалась все ниже, пока не вернулась в безжизненное тело, качающееся на волнах…

Эта девочка будет жить!

— Идиоты!.. Уроды!.. Ничего вам поручить нельзя!… — сидя за столом, орал в трубку старинной внутренней связи сухопарый старик, возраст которого, похоже, близился к вековому. Под стать хозяину была и мебель в его аскетическом кабинете: канцелярский стол, несколько стульев и шкаф — все это не менее чем полувековой давности.

— Что с девкой?!.

В трубке немного помолчали, затем раздался неуверенный мужской голос.

— Да… Так, полумертвая.

— Ты у меня будешь точно мертвым, если она не вернется к жизни, — угрожающе прорычал герр Харальд Отто фон Тагел, Генеральный Директор спецбазы UB01V03 — это был он. Дальше он заорал самым вульгарным тоном:

— Немедленно её сюда!!!.. В операционную!..

— А… этого, пилота?.. Тоже в операционную?..

— Да черт с ним, с пилотом!.. В прозекторскую, там разберут на запчасти… Девку, девку немедленно сюда!..

Не дождавшись ответного — яволь — он бросил трубку на стол, за которым сидел. Затем нажал кнопку селектора, тоже старинного, и заорал:

— Немедленно операционную!.. По высшей категории!..

Дожидаясь результатов, он рывком поднялся из-за стола и забегал по своему кабинету. Теперь стало видно не только его лицо с обвисшими щеками и бесцветными глазами, но и обрюзгшее старческое тело, которое не мог скрыть элегантный облегающий комбинезон песочного цвета.

— Таких усилий стоило вытащить девку из этого чертового коммунистического заповедника, — бормотал он, — и упустить в самый последний момент, из-за какого-то остолопа!..

— Герр Харальд, — раздался в трубке мужской голос, — капсула прибыла.

Полминуты спустя прозвучало вторичное сообщение:

— Приступили к реанимации.

Старик плюхнулся на свое место и поднял глаза вверх.

— О, Mein Gott!..

Схватив трубку, он набрал нужный номер и снова заорал:

— Почему не заключили их самолет в капсулу?!.

— Виноват, герр Харальд. Произошел непредвиденный отказ систем. Разбираемся.

Старик вторично отшвырнул трубку и прорычал:

— О, Mein Gott!..

В отличие от Харальда, кабинет доктора Гюнтера был оборудован по последнему слову техники. Трехмерное изображение с тела оперируемой транслировалось непосредственно на воздух перед ним, и доктор Гюнтер, шестидесятилетний, судя по виду, мужчина, внимательно наблюдал за ходом операции. Он опять чувствовал себя ведущим хирургом в Институте наследственной биологии и расовой гигиены, Берлин.

Происходящее на операционном столе так сильно увлекло его, что он даже подскочил от неожиданного звонка допотопной внутренней связи.

— Чертова мумия, — пробормотал он сквозь зубы, но в трубку заговорил совершенно другим голосом — корректно и уважительно. — Слушаю, герр Харальд.

— Ассистируешь?!. — начальственный голос был дребезжащим от старости, но по апломбу — командным, не ниже рейхсмаршала.

— Справляются без меня, — сдержанно ответил Гюнтер, приглаживая рукой густую черную шевелюру с серебрящейся кое-где сединой.

— Смотри, если что…

Гюнтер дождался, пока на том конце провода положили трубку, затем положил свою, раздраженно пробормотав:

— Мумия чертова…

А ведь когда-то они были друзьями, и не просто друзьями — ровесниками, одноклассниками, однокурсниками, и даже вместе сотрудничали в Институте наследственной биологии и расовой гигиены над проектом продления жизни. Кто сейчас, по прошествии почти сорока лет, вспомнит, что именно он, Гюнтер, был самым талантливым из выпуска?

Он прогнал ненужные сейчас воспоминания и, усевшись за стол, легким движением руки восстановил трансляцию.

В операционной все уже было закончено. Герр Рихтер тщательно мыл руки, скорее, по привычке, поскольку новые достижения медицины давно уже позволили проводить бескровные операции при минимальном вмешательстве рук хирурга.

— Герр Рихтер?.. — окликнул его Гюнтер. — Прогноз?..

— Все в порядке, Гюнтер, — бодро ответил тот, не прерывая своего занятия: развитие связи позволяло не отвлекаться на излишние манипуляции, как то кнопки и, тем более, диски набора номеров.

— Где она?

— В камере по восстановлению биополевых параметров.

— Исходя из характера травм… Будет ли она адекватна в общении, и как скоро?

— Надеюсь, да. — Хирург закончил мыть руки, развернулся лицом к экрану и в упор взглянул на собеседника. — Там, наверху, она, конечно же, не выжила бы. Но у нас возможности на несколько порядков выше. Кстати, даже обошлись без трансплантации.

— Как скоро?.. — нетерпеливо повторил вопрос Гюнтер.

— Через пару часов, с учетом необходимого ей отдыха.

— Хорошо.

Движением руки Гюнтер выключил воздушный экран. Затем посмотрел на допотопный телефон внутренней связи, скривился, и, поднявшись, направился к Харальду, шефу, с отчетом.

Когда-то давно, ещё в сороковых, они вместе с Харальдом работали в Институте наследственной биологии и расовой гигиены, Берлин. Молодой Харальд в то время был самодоволен, нетерпелив и высокомерен — по причине своего безусловного арийского превосходства. Эту свою принадлежность к высшей расе он выяснил давно и скрупулезно, еще на заре возникновений подобных идей. И это же сыграло роль для стремительного взлета бездарного Харальда по служебной лестнице.

Пожалуй, он, Гюнтер, был единственным темноволосым, которого терпел Харальд. Может потому, что был не только его коллегой, но и другом детства? Что, однако, не мешало Харальду постоянно насмехаться над тёмными волосами Гюнтера, утверждая, что в крови последнего присутствуют примеси неполноценных рас.

В то время они вместе разрабатывали эликсир по продлению жизни — на основе трав, минералов и воды из разных горных источников. Именно он, Гюнтер, разработал экспериментальный состав эликсира. От Харальда же требовалось только одно: точная запись ингредиентов и последовательность создания вожделенной жидкости. Но этот высокомерный бездарь сделал все из рук вон плохо и небрежно. Зная Харальда, Гюнтер вел у себя дома скрытные записи. Кстати, это впоследствии не помогло — все его труды погибли от бомбежки и последующего пожара…

Пробный же экземпляр эликсира требовал проверки — испытаний на биологических объектах. Однако самодовольный Харальд ждать результатов проверки не желал, а над опасениями друга откровенно насмехался, точно так же, как и над его неарийской внешностью.

Может, так оно и было на самом деле? Ведь что-то же сыграло роковую роль в том единственном эксперименте, который закончился для них двух с абсолютно противоположным результатом?.. Он, Гюнтер, тогда внезапно помолодел и стал выглядеть двадцатилетним, а Харальд — резко постарел, лет так на двадцать, и уже тогда выглядел примерно под шестьдесят. И не только внешне — он превратился в брюзжащего старика, завистливого и подозрительного.

Почему помолодел тогда только он, Гюнтер, так и осталось загадкой. И, если раньше Харальд относился к нему со снисходительным высокомерием, то после этого случая люто возненавидел. Наверное, именно поэтому он и включил и его в число сотрудников секретного проекта — чтобы постоянными придирками и унижением день за днем показывать свое превосходство.

Хорошо это или плохо — кто теперь знает? Детей у Гюнтера не было, жена погибла при бомбежке — так, во всяком случае, ему было сказано. Какая разница, где жить, решил он, и в числе первых сотрудников сверхсекретного проекта отправился в глухие леса Амазонки. А уже после они переселились сюда, на подземно-подводную базу UB01V03…

Гюнтер стукнул в дверь, дождался разрешения и только после этого зашёл — Харальд требовал неукоснительного соблюдения как субординации, так и прочих строгих правил его далекой молодости.

— Девчонка в порядке, через пару часов можно навестить! — бодро произнес Гюнтер.

Тут он слегка блефовал, поскольку хирург Рихтер ничего определенного не обещал. Ну да чего там, зачем заранее вызывать гнев начальства…

— Хорошо! — лицо старика было довольным, что случалось крайне редко. — Через два часа ко мне, пойдем к ней втроем.

— Втроем?.. — поднял брови Гюнтер.

— Да. Третьим будет Вагош.

— Вагош?.. — изумился Гюнтер. — А на кой там нужен этот глухонемой урод?

Харальд ничего не ответил, только взглянул на подчиненного, и этого оказалось достаточно, чтобы тот, как во времена молодости, щелкнул каблуками, вытянул вперед руку и гаркнул:

— Ja mein herr!

После чего Гюнтер вышел. Пребывать под завистливо-въедливым оком своего заклятого друга ему совсем не хотелось.