Иней – внук дедушки Мороза! Мифологическая фантастика

Ванда Михайловна Петрова, 2022

Книга для детей «Иней – внук дедушки Мороза» о патриотизме, гуманизме, добросердечности, умении дружить, любить свою Родину с детских лет, входит в цикл книг «Мифологическая фантастика», самобытна и не имеет аналогов. Отважный добрый умный мальчик Иней появляется соответственно фантастического жанра произведения из искристого зимнего инея и вполне логично является внуком нашего российского Деда Мороза, чему он очень рад! Отважный Иней, хоть и сам ребёнок, сразу же начинает защищать слабых, пресекать зло, спасать попавших в беду. Иней преданный и бескорыстный друг, такие же и его друзья. Все они гордятся своей Родиной Россией, любят её, заботятся о ней, и делами своими это подтверждают! Иней с друзьями шагают по России под счастливым знаком России – знаком волшебной Синей птицы счастья. Проза дополнена патриотичными гуманными детскими стихами, лёгкими для детского восприятия, запоминания, исполнения. Произведение 100% кинематографично

Читайте 23 случая про Заряничку и космическую искорку, ведь благодаря им и есть теперь замечательный внук дедушки Мороза, Иней!

Случай первый. Заряничка и её мама, Утренняя Заря!

Когда это было, в какой стороне,

Быть может и в — нашей, возможно вполне,

Не будем снимать с этой тайны покров,

Ведь каждый из нас быть бесстрашным готов!

Но это немного поздней, а сейчас

Про дочку Зари начинается сказ…

Пока что Заряничка сладко спит, на ночном небосводе сияют звёзды и созвучная с мелодией Ночи слышна колыбельная песня, которую поёт своей дочке мама Зарянички…

Колыбельная для Зарянички

Спят в предутренней поре

Звери малые в норе,

Рыбки — в заводи речной,

Пташки — в заросли лесной…

Спят весёлые зарницы,

Мать-гроза им сладко снится,

Спят туманы на лугах,

Солнце — в белых облаках…

Всем проснуться Сон мешает,

Над Землёю он витает,

Все желанья исполняет,

Все пропажи возвращает…

Спите, звери, рыбы, птицы,

Спите, резвые зарницы…

Не спугните сна реснички

Моей милой Зарянички.

Баю, баю, баю, бай,

Заряничка, засыпай…

Истекает ночное время, но расплескала Ночь лунные блики по тропинкам, полянам, просеяла через кроны деревьев ажурными узорами, зачаровала, погрузила всё в мир заманчивых волшебных сновидений под чарующую мелодию ночных миражей, убаюкала сладкой предутренней дрёмой…

Песня Ночи

Все тайны я храню, и в этом нет сомнений,

И всем свой мир дарю, мир сладких сновидений…

В предутренней поре мир радостен и светел…

И этот дивный час волшебный Сон отметил

Своим подарком грёз, что он вам в дар принёс

Под пологом ночным, мной сотканным из звёзд,

Надежду укрепил и подарил любовь,

Не потому ли Ночь все призывают вновь…

Но уже крадётся по полям по перелескам, невесомо ступая по цветам и травам, ранний Рассвет…

Собирает Рассвет лунные узоры с трав, осыпая их щедро прохладной росой, прогоняет ночные миражи…

Полная Луна, только что царившая во всём подлунном мире, тускнеет на посветлевшем предутреннем небосводе. И хоровод звёзд, ярко сиявший на темно-синем ночном небосводе, становится невидим в предутренних сумерках до следующей Ночи…

А Рассвет уже высветлил кроны деревьев, крыши домов, притушил свет ночных фонарей на улицах городов и селений и неумолимо надвигался на ночные тени, теснил их с цветов и травы под густую крону кустов и деревьев. Но и там ненадолго находят пристанище миражи Ночи…

Песня Рассвета

Я, утренний Рассвет,

Щедрот моих не счесть…

Любой лазурный цвет

В моей корзинке есть…

Я одарю поля,

Ракиты, тополя,

И весь подлунный мир

Живительной росой…

И засверкает всё

Волшебной красотой…

Отступает Ночь, унося усыпанный звездами плащ, осыпая крошечные искорки на предрассветное небо, и вслед за Ночью уплывает колыбельная песня…

Предрассветный ветерок прогоняет лёгкие перистые облака с востока. И облака лёгкими белыми парусниками уплывают в неведомое путешествие по светлой предутренней лазури небосвода…

На востоке небосвод становится всё светлее и светлее, переходя в едва заметный пока ещё бледно-алый цвет. Но с каждой минутой алый цвет неба на востоке становится всё ярче и ярче, и вот уже полнеба окрасилось в яркий алый цвет, цвет Утренней Зари.

Предутренний ветерок затихает, вся природа замирает в ожидании…

И вот уже Утренняя Заря, мама маленькой Зарянички, приветствует Землю и всё живущее, и растущее на Земле!

Песня Утренней Зари — песня жизни

А-а-а…

Просыпайся, Земля, от туманов и рос,

Заплетай, прибирай шелк березовых кос,

Лик свой дивный омой ключевою водой,

Скоро Солнце взойдет в вышине голубой

Для ребят и цветов,

Для зверей и птенцов,

Для травинки любой…

И для встречи с тобой,

Дорогая Земля,

А-а-а…

И плывёт над Землей песня Утренней Зари — Песня Жизни.

Наступает утро нового дня…

Утро пробирается в глухие заросли можжевельника, под сомкнутые в вышине кроны столетних сосен, под тонкие ветки трепетных белых берёз, наполняя светом каждый уголок в природе, звонко оповещает о приходе нового дня голосами неугомонного петушиного оркестра…

Просыпайся, Человек! (песня Кукарека!)

Ку-ка-ре-ку-у-у…

Рассветает!

Утро снова наступает!

Просыпайся, вся Земля…

Горы, реки и поля…

Просыпайся, Человек!

Не проспи, смотри, свой век!

Будит всех вас Кукаре-е-ек!

Ку-ка-ре-ку-у-у…

Просыпаются птицы в своих гнездах, расправляют крылья и вылетают из гнёзд в высокое утреннее Небо, приветствуя друг друга и начало нового Дня!

Крылатое племя! (песня птиц!)

Фью! Фью! Чив! Чив! Чивик!

Чок! Чок! Чик! Чик! Чирик!

Я — Дрозд! Я-Синица!

Я — Иволга птица!

Я — Пеночка!

Я — Соловей, чарую всех песней своей!

Я — Синяя птица, что людям всем снится!

Я — Чиж! Я — Щегол! Я — Кукушка лесная,

В лесу обитаю, но все меня знают!

Я — Зяблик! Я — Сойка!

Откликнемся все громогласно и бойко!

И сразу узнаем, нет счёта — нас сколько…

Фью! Фью! Чив! Чив! Чивик!

Чок! Чок! Чик! Чик! Чирик!

Приветствует Утро крылатое племя!

Из гнёзд на простор вылетать уже время!

И там, высоко, в поднебесной лазури,

Резвиться под Солнцем, где ветер и бури…

И пробовать силы, летя на грозу!

Такого восторга не встретить внизу!

Но нам даже встречные ветры — попутно!

Встречаем мы радостно каждое Утро…

Крылатое племя!

Проснуться нам — время!

Фью! Фью! Чив! Чив!

Чик-чирик! Чик-чирик!

Чивик!»

Под весёлый гомон птиц травы поднимают свои листья-ладошки и протягивают их к алому утреннему Небу. Цветы, вслушиваясь в Песню Жизни, жмурятся после крепкого ночного сна, распахивая свои соцветия навстречу Заре, источая свой аромат в свежесть раннего Утра. Покачивают своими цветками нежные колокольчики, приветствую я взошедшую на небо Утреннюю Зарю нежным песенным перезвоном, услышанным природой…

Песня колокольчиков (цветов)

Динь-дон… Динь-дон…

Динь-дон… Динь-дон…

Не слышен наш весёлый звон,

Ни пастушонку на лужке,

Он сам играет на рожке…

Ни двум подружкам у пруда,

Там громко плещется вода…

Ни трактористу на полях,

Ни стае галок в тополях…

Все чем-то заняты другим,

Не слушают, как мы звеним…

Лишь Утро слушает наш звон

И наше пенье под Динь-дон…

Динь-дон… Динь-дон…

Динь-дон… Динь-дон…

И под этот, слышный только природе, перезвон колокольчиков, белые ромашки распахнули свои цветки в ожидании первых утренних лучей Солнца и засмотрелись на Утреннюю Зарю, восхищённо вздыхая…

Ах… Ах… Ах…

Какая!

Алая!

Цветная!

И росинки на цветках

Стали алыми!

Ах… Ах…

Высокие стройные белые берёзы, ярко зеленея после предрассветного тумана, будто замерли под алым пологом Утренней Зари, не шевеля ни одним листочком своих тонких шелковых длинных ветвей — кос…

И соловьи в ветвях берёз перестали громко свистать, только тихо пощёлкивали, приветствуя наступление Утра, Утреннюю Зарю и ожидая восход Солнца…

Вода в лесном роднике на лужайке в окружении кустов орешника вобрала в себя алый цвет Утренней Зари и стала нежно — розовой. А капли от ключа, бьющего из середины маленького озерка, что получился от родниковой воды, засверкали разноцветными лалами, осыпая свои брызги в хрустальные воды родника…

Зашуршала трава у родника и к воде из травы спустился маленький ёжик и замер у родника, только тихонько посапывая крошечным своим носиком. Он тоже заслушался пением Утренней Зари, что было слышно всей природе Земли…

На дороге, что вела к лесу, показались первые ягодники, грибники, с лукошками. И они тоже остановились, приставив ладошки козырьком к глазам, засмотрелись на Утреннюю Зарю. А девушки запели величальную Утренней Заре:

Ах ты, Зоря! Зорюшка!

Освети нам полюшко,

Чтобы ягоды с грибами

Видны стали под кустами,

Чтоб в росе не мокли ноги,

Забери росу с дороги,

А мы песню для тебя,

Пропоём, тебя любя!

Утренняя Заря…

Ждёт тебя вся Земля…

Любят твой алый лик

Юноша и старик,

Девушек хоровод,

Волны хрустальных вод,

Птицы к тебе летят,

Мил всем нам твой наряд,

Утренняя Заря,

Ждёт тебя вся Земля!

А-а-а…

И Утренняя Заря разгоралась всё жарче, славя жизнь на Земле…

Роса под алым утренним Небом засверкала всеми оттенками, от пурпурно-красного до бледно-розового на лепестках цветов, в тени засияла изумрудными, алмазными каплями, от радости встречи с Утренней Зарей заискрилась песней…

Струится по травам роса,

Притихли поля и леса,

Соловушки смолкли в ветвях,

Маслята застыли на пнях…

И в этот ликующий час

Заря пламенеет для нас,

С лазоревой алой косой,

Весь мир одаряя красой…

Каждая травинка, каждый листик и каждый лепесток цветка искрились и переливались утренними красками под алым Небом взошедшей Утренней Зари…

Прикасалась Утренняя Заря к прохладной голубой лазури, но пуще прежнего разгоралась на радость и диво всему миру…

Луна, уже почти, что, скрывшись за горы; застыла, наглядеться не может на Утреннюю Зарю — чудо природы прекрасное…

Просыпайтесь люди, звери, птицы, рыбы! Не проспите изумительный подарок, подаренный щедрой Матерью Природой — восход Утренней Зари!

И Утренняя Заря поёт Песню Жизни для всего мира…

Для ребят и цветов,

Для зверей и птенцов,

Для травинки любой…

Луна ушла за гору, прощаясь со всеми до вечера…

Уйти на время я должна,

Я рядом с Солнцем не видна,

Хоть звёздами мой плащ сверкает,

Но этого не замечают,

Пока мир Солнце освещает…

Всем, до свидания, до встречи

В любой, без туч, погожий вечер…

И Луна удалилась в свои лунные чертоги до вечера…

А Небо продолжало восторженно Утренней Зарёй любоваться…

О, как прекрасна ты, Заря!

Тобой любуюсь я часами!

Ты всходишь, всем любовь даря

Своими алыми руками!

И смотрит на тебя весь свет,

Встречая утренний Рассвет…

И все-все смотрят только на Утреннюю Зарю и слушают Песню Жизни, которую Утренняя Заря поёт всей Земле…

Дорогая Земля, А-а-а…

Проснулись все…

Даже крошечные разноцветные котята степенной оранжевой кошки пытаются открыть свои глаза и взглянуть на Утреннюю Зарю, но пока им это не удаётся, и они тонким мяуканьем приветствуют восход Утренней Зари, наступление нового дня…

Тонконогий голенастый телёнок, только вчера появившийся на свет, смешно мотая головой и хвостиком, тоже встаёт на свои тонюсенькие ноги и поднимает свою милую мордочку кверху, приветствуя Утреннюю Зарю — му-у-у…

Даже малые птенцы в своих уютных гнёздышках после ночных сладких снов расправляют ещё не выросшие для полёта, крылышки навстречу Утренней Заре…

Стелется Утренняя Заря по лазури Неба алыми всполохами — крыльями, разливается нежной чарующей Песней Жизни, славит приход Утра, начало нового Дня, восход Солнца!

А там, у самого Горизонта, на раскинувшемся алом шлейфе одежд матери, играет алыми туманами, словно пухом фламинго, маленькая дочка Утренней Зари, Заряничка…

Случай 2. Заряничка и облака!

Облака, как крылья фламинго, проплывают рядом с Заряничкой, прикасаясь к ней своими лёгкими краями, как розовыми перьями, приглашая и Заряничку в своё путешествие над Землёй…

Летим, Заряничка, с нами!

С пушистыми облаками,

Под Солнце, там тёплый ветер,

Оттуда нам всё на свете

Видно, как на ладошке,

Словно грибы в лукошке,

Реки, леса, озёра,

Сёла, поля и горы…

Мы дружим давно с ветрами…

Летим, Заряничка, с нами…

Но Заряничке тепло и радостно на шлейфе одежд её мамы — Утренней Зари.

И плывут облака дальше, мимо Зарянички…

Выйдя из пределов розовой лазури, облака постепенно становятся снова белыми, но это уже далеко от Зарянички. А вокруг Зарянички все облака алые, как крылья у розовых фламинго.

Всё кругом наполнено умиротворением и радостью начала нового дня…

Случай 3. Заряничке и алая искорка!

На высоком небесном своде гаснут поздние звёздочки, осыпая вниз разноцветные искорки, становясь сверкающими крошечными огоньками в алом цвете Утренней Зари…

Отрясает Небо с себя оброненные ночными светилами крошечные искорки на шлейф Утренней Зари, на игрушки Заряничке…

Весело и радостно Заряничке рядом с мамой — Утренней Зарей, с ласковым Небом.

Так, играя, Заряничка всё дальше удаляется от мамы, смеясь и резвясь на краю её просторных одежд…

Заслушалось Небо дивным пением, залюбовалось Утренней Зарей, вскинувшей алые руки — крылья, алым пламенем распластавшейся по ясной лазури…

О, как прекрасна ты, Заря!

Твержу я каждый раз при встрече!

Как мил мне алый твой наряд

И шарф, наброшенный на плечи!

Сколько тепла в раскрасках тех,

Что ты по выси разнесла!

Ты диво дивное из всех,

Что нам Природа создала…

И не заметило Небо, любуясь Утренней Зарёй, как потянулась Заряничка за пролетающей последней, такой красивой на предутреннем небосводе, алой искоркой…

Выскользнули складки алого шлейфа матери из-под маленькой Зарянички…

И понеслась Заряничка над Землёй сама пушинкой алой…

Мама Зарянички, Утренняя Заря, всей Земле Песню Жизни поет…

А-а-а…

Просыпайся, Земля…

Алым цветом окрашено полнеба!

Утро нового Дня! И Утро тоже приветствует Утреннюю Зарю песней…

Приветствую тебя,

Дня нового, Заря!

Твой — ясный тёплый свет!

Твой — алый жизни цвет!

И — красоту твою!

Тебе, Заря, пою

Я голосами птиц…

И услыхав призыв Утра, засвистали, защёлкали соловушки…

Защебетали все пернатые обитатели Земли…

Небо с Утром перекликается, Утренней Зарей любуется…

Полная Луна на отдых ушла в свои лунные чертоги…

Ясное Солнышко за высокой горой остановилось, не решается на гору шагнуть, своими яркими лучами свет Утренней Зари заслонить…

Никто не видит, что Зарянички нет на шлейфе Утренней Зари…

Летит Заряничка, пушинка алая, по лазури небесной с потоками утреннего свежего воздуха уже над Землёй, там, где в это время года морозы и метели, где свирепствует злая Чёрная Пурга!

Случай 4. Заряничка и снежные вихри!

Заряничка с потоками воздуха летит над Землёй уже там, где в это время года свирепствуют бураны и ураганы!

Но были там ещё и снежные вихри, они любили забираться высоко — высоко…

И кружились снежные вихри там, в морозной вышине, длинные ресницы у снежных вихрей становились пушистые от снежинок…

С озорством и любопытством всматривались снежные вихри в снежную пелену большими (синими, серыми, голубыми…) глазами…

Вот и в этот день неслись снежные вихри, перекликаясь в морозном воздухе со снежинками, поднявшись выше туч, создавая свою зимнюю мелодию…

Фью… Фью… Фью…

Мы — снежные вихри!

Фью… Фью… Фью…

Везде мы бываем!

Фью… Фью… Фью…

Всех мы встречаем!

Фью… Фью… Фью…

Всё заметаем!

Фью… Фью… Фью…

Фью…

Пушистые снежинки, что порхали вокруг снежных вихрей, пели вместе со снежными вихрями нежными голосами свою песню…

О-у-у-о…

Мы вихрей снежинки!

О-у-у-о!

Снега пушинки!

О-у-у-о…

Из туч прилетаем!

О-у-у-о…

Всё укрываем

Белым ковром!

О-о-о…, у-у-у…, о-о-о…

Вместе со снежинками и снежными вихрями и мороз тоже пел свою песню…

Хруст-хруст, скрип-скрип, щёлк-щёлк…

Я — ласковый, добрый, я, просто, мороз!

Но всё же, пожалуйста, спрячьте свой нос!

Хруст, хруст, скрип, скрип, щёлк, щёлк…

Я в спешке за нос могу крепко щипнуть…

Об этом, дружочек, в мороз не забудь!

Хруст-хруст, скрип-скрип, щёлк-щёлк…

Я вихрям попутчик,

Чтоб снег был сыпучий,

Снежинки пушились,

Пухом ложились возле дорог,

На бугорок…

Хруст-хруст, скрип-скрип, щёлк-щёлк…

Подхватили снежные вихри Заряничку — пушинку алую и под мелодию зимы понесли, то поднимаясь за облака, то снижаясь до пушистых сугробов…

Как качели, то вверх, то вниз, кружат Заряничку снежные вихри…

Фью… Фью… Фью…

В вышине кружатся вокруг Зарянички пушистые снежинки…

О-у-у-о… О-у-у-о… О-у-у-о…

Поскрипывает по сугробам, потрескивает в оледенелом воздухе, мороз…

Хруст-хруст…

Скрип-скрип…

Щёлк-щёлк…

Летит Заряничка в снежной коловерти…

Случай 5. Заряничка и Чёрная Пурга!

Заряничка не могла противиться снежным вихрям и летела, и летела, вместе с той крошечной алой искоркой, за которой потянулась, чтоб поймать…

А снежные вихри продолжали нести Заряничку в неизвестном направлении под своё посвистывание, фью… фью… фью…

И принесли снежные вихри Заряничку в место, над высокими-высокими горами, где шапки гор уходили своими заснеженными вершинами за облака! Отвесные гранитные скалы нависали над бездонными пропастями, метели да бураны намели снега, засыпав узкие горные тропинки у края скалистых отвесных круч, по которым разве что могли пробраться снежные барсы да горные козлы. И здесь, между высокими горными вершинами, где не было такого простора, как над равниной, снежные вихри начали стихать, кружась над пропастями и едва-едва слышно посвистывая, фью… фью… фью…

И Заряничка, вся в снежинках, уже едва поддерживаемая вихрями, начала падать вниз…

Толстый слой снежных туч постепенно становился всё тоньше, и тоньше…

И вот уже там, внизу под тучами, показались вершины снежных гор. Затем стали различимы угрюмые отвесные скалы, а между ними бездонные зловещие пропасти с тёмными провалами, словно злые чудища, раззявив свои пасти, поджидали жертву…

И внизу, как и вверху, царило снежное ледяное безмолвие. Всюду вокруг Зарянички был снег и холод…

Не было нигде ни ночных ясных звёзд, ни голубого утреннего ласкового Неба, ни алого цвета, такого родного для Зарянички, такого тёплого и ласкового, цвета Утренней Зари, мамы Зарянички. Всюду только снег, снег, снег…

А отвесные скалы в ледяном безмолвии будто протягивали свои гранитные руки вверх, как грозные великаны заснеженных гор, стерегущие это ледяное безмолвие. И вот уже всё ближе и ближе раззявленные пасти бездонных пропастей между остриями гранитных скал и вершинами заснеженных безлюдных гор…

Снежные вихри, уже не посвистывая, еде двигались над скалами, пропастями, норовя совсем улечься на отдых. И так, уже совсем стихая, снежные вихри пронесли окутанную снежинками Заряничку над вершинами гор, над скалами и пропастями, вынесли в снежной коловерти над предгорьем и совсем утихли…

Снежные вихри замолкли, в ледяном воздухе был только хруст, скрип, щёлк…

И теперь Заряничка, утяжелённая приставшими к ней снежинками, ничем не поддерживаемая, падала всё быстрей и быстрей, а с ней вместе падала и крошечная тёплая искорка…

В это время по предгорью носилась на свих чёрных вьюгах-конях Чёрная Пурга в развевающемся чёрном манто, укрывающим своими широкими складками сани Чёрной пурги и чёрным веером спадая сзади саней, ненавистница всего светлого и люто ненавидящая Утреннюю Зарю за её ясный алый свет и за любовь к ней всей природы и всего живого на Земле. Остриё высокой чёрной шапки Чёрной Пурги с ниспадающим из-под шапки чёрным шарфом, угрожающе устремлялось вверх, достигая низких тёмных снеговых туч…

Увидав, что снежные вихри стихли, Чёрная Пурга разъярилась на всё и вся, опасаясь, что сейчас разойдутся тучи, перестанет идти снег и взойдёт на небосвод Солнце, которое Чёрная Пурга ненавидела лютой ненавистью за его свет и тепло, что Солнце посылало на Землю.

Подняла Черная Пурга злобой перекошенное лицо к Небу: «У-у-у…Замету-у-у…Завью-ю-южу у у! Всюду зиму лютую сотворю… У-у-у…"

И завыла Чёрная Пурга свою песню…

У-у-у…

Я — Пурга сильней всех в поле,

Потушу везде огни,

И на чёрных вьюгах — конях

Всё сумею замести!

У-у-у…

Я — жестокая! Я — злая!

И свирепей меня нет!

Чёрный цвет я обожаю,

Это самый лучший цвет!

У-у-у…

Мне не нужен Ясный Месяц!

И Луна выходит зря!

Ненавижу, когда светит

В Небе алая Заря!

У-у-у…

И Чёрная Пурга, в остроконечной чёрной шапке, украшенной чёрной бахромой, размахивая чёрными рукавами, с развевающимися по ветру полами своих чёрных одежд, и концами чёрного шарфа, закружилась на своих санях в неистовой пляске!

У-у-у! У-у-у! У-у-у…

Взвились на дыбы чёрные вьюги-кони, развевая чёрными своими гривами, застучали копытами по сугробам, вылетели из-под копыт чёрных вьюг-коней чёрные вороны, гнусаво каркая, понеслись под тучи и скрылись там! Заклубился вокруг Чёрной Пурги снег! Поднялся снежными столбами к серому, затянутому тучами, Небу! Понеслись снежные столбы по верхушкам гор, швыряя снегом в крутые скалы и бездонные пасти пропастей! Засыпая снегом все рвы и ямы, ровняя поверхность в белую обманчивую равнину…

Что ни шаг, всюду подстерегала всё живое лютая смерть на дне пропастей, которых теперь не видно от клубящегося в них и над ними снега! Сеет Чёрная Пурга всюду смерть, носится по хребтам высоких гор! Всё замела Чёрная Пурга пушистым рыхлым снегом, но никак не насытит свою злобу…

Посмотрела Чёрная Пурга вверх, плотно ли укрыли тёмные снеговые тучи Небо, не просвечивает ли где алый свет Утренней Зари, такой ненавистный для Чёрной Пурги.

А в это время снежинки, оставшись без снежных вихрей, стали покидать Заряничку, и без белого кокона из снежинок, Заряничка, становясь снова алым облачком, уже летела над Чёрной Пургой…

И увидела Черная Пурга Заряничку!

— У-у-у… — завыла Черная Пурга от злобной радости, распахнула рукав черных одежд своих, поймала и спрятала маленькую Заряничку вместе с крошечной тёплой искоркой, что при Заряничке была, глубоко в свой рукав, видя только одну Заряничку!

Суровые горные вершины были безмолвны, над ними даже не парили ни птицы, даже горных орлов и тех не было видно нигде в небе. Безмолвны так же были отвесные скалы и глубокие бездонные пропасти, ни одного живого существа не было видно в этом безмолвном заснеженном царстве вечных снегов.

И никто не видел этого зла, что Заряничкой завладела лютая ненавистница Утренней Зари, Чёрная Пурга.

Побледнела, побелела Заряничка в глубоком студеном рукаве Черной Пурги.

А Чёрная Пурга, теперь уже от злобной радости, носилась на своих чёрных вьюгах-конях, завывая на все голоса…

У-у-у…

Я — Пурга сильней всех в поле!

Потушу везде огни!

И на чёрных вьюгах — конях

Всё сумею замести!

У-у-у…

День превратился в ночь от снега, что сыпался из туч, и поднятого с сугробов Чёрной Пургой, а Чёрная Пурга всё носилась, перемахивая пропасти и буераки на своих чёрных вьюгах-конях, заглядывая к себе в рукав и видя там побелевшую Заряничку! И от злорадства лютовала ещё пуще!

Ууу-у…

Я — жестокая!

Я — злая!

И свирепей меня нет!

У-у-у… У-у-у… У-у-у…

И уж так остервенело носилась Чёрная Пурга, что стали запинаться за кручи и скалы даже её чёрные вьюги-кони. Вымахнула Черная Пурга с Заряничкой в рукаве на самую вершину горы…

Случай 6. Заряничка и Белая Метель!

Стоит Чёрная Пурга на самой высокой вершине гор, завывает свою любимую песню…

У-у-у…

Мне не нужен Ясный Месяц!

И Луна выходит зря!

Ненавижу, когда светит

В Небе алая Заря!

У-у-у…

И злорадно смотрит вокруг — нет ни вблизи, ни вдали никого, никто не видел, что она, Чёрная Пурга, похитила маленькую дочку Утренней Зари, Заряничку!

А на другой вершине гор в это время находилась Белая Метель. У Белой Метели были белые вьюги — кони с длинными густыми белыми гривами, сани у Белой Метели сияли белизной. И сама Белая Метель была одета в белый зимник с искристыми узорами на рукавах и полах зимника. Голову Белой Метели украшала пушистая белая шапочка, на которую был накинут ажурный белый шарф с длинными пушистыми кистями. Но Белая Метель любила нарядиться и в алые одежды. В санях у Белой Метели всегда была алая накидка и алая узорчатая шаль. Нередко, уезжая к себе в свои белоснежные палаты, Белая Метель доставала из сундучка, что всегда стоял в её санях, свои алые наряды и становилась ещё прекраснее и величавее в своей алой накидке и алой узорчатой шали, под алым светом восходящей Утренней Зари.

И вот, Белая Метель, в белом зимнике и белой пушистой шапочке, с накинутым на плечи ажурным шарфом, стояла на санях в полный рост и, предваряя своё пение оповещением, что она, Белая Метель, занимается только хорошими делами и в этом нисколько не сомневаясь, пела свою песню…

Я-а-а…

На Земле уж много лет

И стараюсь быть хорошей!

И люблю весь белый свет

С зимней ласковой порошей!

Я-а-а…

Страшной и злой никогда не бываю!

Не насылаю чёрных ветров!

Не заметаю, а помогаю

Чистить дороги

От снегов!

Я-а-а…

Я-а-а…

Не дам весь белый цвет

Заменить Пурге на — чёрный,

И рассветный алый свет

Погасить, злодейке чёрной!

Я-а-а…

И тут Белая Метель увидала Чёрную Пургу на другой горной вершине!

Белая Метель, перестав петь, закричала Чёрной Пурге:

— А-а-а! Все носишься! Все зло сеешь! С пути сбиваешь, глаза всем слепишь, в пропасти, да буераки толкаешь! Что ты еще, Злыдня, надумала?! Вижу злую радость в твоих, смертью дышащих, глазах! Кого под своими сугробами похоронила?! Где?! Говори!

Задрожала от злобы Чёрная Пурга и, окутав себя тучами снега, помчалась на своих чёрных вьюгах — конях с вершины горы через пропасть, спеша унести в своём рукаве Заряничку!

Но заподозрила Белая Метель, что не зря так поспешно уносится от неё Чёрная Пурга и, развернув своих белых вьюг — коней, понеслась навстречу Черной Пурге! Чёрная Пурга свернула своих вьюг-коней в другую сторону и помчалась снова вверх на вершину, стремясь уйти от погони. Но и Белая Метель направила своих вьюг — коней на вершину. Вслед за Чёрной Пургой! Но Чёрная Пурга была ближе к вершине и вымахнув на самую вершину, закружила вихрями весь снег и как за белым пологом скрылась от Белой Метели и помчалась на свих чёрных вьюгах — конях по другой стороне вершины вниз, спеша укрыться за грядой снежных гор и унося в своём рукаве Заряничку.

Но и Белая Метель, угадав замысел Чёрной Пурги, не стала подниматься на вершину, а понеслась вокруг и оказалась как раз напротив мчащейся во всю силу своих чёрных вьюг — коней, Чёрной Пурги! Встретились, сшиблись, их вьюги-кони, встали на дыбы!

Замахали серебряными и чёрными гривами! Полетели из-под копыт чёрных вьюг — коней черные вороны! Из-под копыт белых вьюг — коней белые куропатки!

От ржанья чёрных вьюг — коней Черной Пурги закрыли сплошные чёрные тучи — туманы и горы, и землю. Злорадно захохотала Чёрная Пурга…

У-у-у…

Я — жестокая!

Я — злая!

И сильнее меня нет!

У-у-у…

Скрывшись за пологом чёрного тумана…

Но подстегнула Белая Метель своих белых вьюг — коней!

Я-а-а…

Не дам весь белый цвет

Заменить Пурге на — чёрный,

И рассветный алый свет

Погасить, злодейке чёрной!

Я-а-а…

Случай 7. Заряничка и Ясное Солнышко!

Взъярились вьюги — кони Белой Метели, от их ржания осыпались с поднебесной вышины черные тучи, как сажа с зеркала. И выглянуло Ясное Солнышко сквозь тучи с высоты поднебесной на Землю, на снеговые горы — что за треск, шум, звон над горами стоит?!

Вырвалось Ясное Солнце из-за туч на чистый просвет, оповещая Землю о своей любви к ней…

Ло-ло-ло… Ло-ло-ло… Ло-ло… Ла-ла-ла…

Мне выйти на Небо

Пора из-за туч,

Пускай все увидят

Мой солнечный луч!

Ло-ло-ло… Ло-ло-ло… Ло-ло… Ла-ла-ла…

Своим благодатным лучом

Я всех одаряю теплом,

Не ссорьтесь, не ссорьтесь, никто!

Не ссорьтесь, не ссорьтесь, никто!

Ло-ло-ло… Ло-ло-ло… Ло-ло… Ла-ла-ла…

Не ссорьтесь,

Не ссорьтесь,

Никто!

От света Ясного Солнышка, умножились силы Белой Метели в поединке с Чёрной пургой, схватила она коней Черной Пурги за их гривы! Рванулись испуганно черные вьюги — кони в стороны, перевернулись сани Черной Пурги!

Не удержалась Чёрная Пурга в санях, взмахнула рукавами и вывалилась в снег, закрыв вновь и Небо, и горы, и Ясное Солнышко черными тучами и выронила из рукава Заряничку вместе с крошечной тёплой искоркой.…

Хотела было Чёрная Пурга поискать Заряничку в снегу, но уже неслась к ней в своих санях Белая Метель и грозно кричала ей:

— Говори, что за чёрное дело опять затеяла ты?!

Чёрная Пурга, беспомощная и жалкая без своих саней и вьюг — коней, потеряв островерхую шапку, раскосмаченная, нелепо размахивая полами и длинными рукавами чёрных нарядов своих, кубарем покатилась в овраг и скрылась в вихрях снега…

Белая Метель помчалась в овраг, преследуя Чёрную Пургу. Но Чёрной Пурги нигде не было видно из-за усилившегося снегопада и снежных вихрей, поднятых и убегающей Чёрной Пургой, и преследующей её Белой Метелью…

Белая Метель, погнавшись за Чёрной Пургой, не заметила, что из рукава Чёрной Пурги что-то выпало, у Белой Метели была одна цель — догнать Чёрную Пургу и дать ей хорошую взбучку за все её и прошлые и будущие злые дела!

Но Чёрная Пурга, вся растрёпанная, оставшись без шапки, без саней и без своих чёрных вьюг — коней, в страхе перед Белой Метелью, выкарабкалась из оврага, и покатилась по склону горного хребта, нелепо размахивая длинными своими рукавами и широкими полами своих чёрных одежд, уносясь от преследующей её разъярённой Белой Метели!

А Заряничку вместе с искоркой опять подхватили, поднятые Белой Метелью и Чёрной Пургой, снежные вихри и вместе с тучами снега понесли неизвестно куда над пропастью под свою песню…

Фью… Фью… Фью…

Мы — снежные вихри!

Фью… Фью… Фью…

Везде мы бываем!

Фью… Фью… Фью…

Всех мы встречаем!

Фью… Фью… Фью…

Всё заметаем!

Фью… Фью… Фью…

Мы бродим по свету!

Фью… Фью… Фью…

Всю знаем планету!

Фью… Фью… Фью…

И где что растёт!

Фью… Фью… Фью…

И где кто живёт!

Фью… Фью… Фью…

Фью…

Белая Метель, насладившись бегством Чёрной Пурги, и вволю насмеявшись с этой картины, вспомнила, что она спешила по своим делам, понеслась на своих белых вьюгах — конях дальше…

А Чёрная Пурга, убедившись, что за ней больше не гонится Белая Метель, увязая по пояс в снегу, поплелась искать и ловить своих чёрных вьюг — коней…

Про Заряничку Чёрная Пурга уже не думала, понимая, что в такой снежной кутерьме ей никак не найти Зарянички. Увязая по пояс в сугробах, растрёпанная и вконец рассвирепевшая на весь белый свет, Чёрная Пурга угрожающе завыла свою злую песню…

У-у-у…

Мне не нужен Ясный Месяц!

И Луна выходит зря!

Ненавижу, когда светит

В Небе алая Заря!

У-у-у… У-у-у… У-у-у…

И под эту свою злую песню в непроглядной снежной кутерьме Чёрная Пурга покарабкалась дальше в поисках своей пропажи — саней и вьюг-коней.

А снежные вихри несли Заряничку всё дальше и дальше, и от Чёрной Пурги, и от её заступницы, Белой Метели, то поднимая до горных вершин, то опуская в низины, посвистывая…

Фью… Фью… Фью…

Мы — снежные вихри!

Фью… Фью… Фью…

Фью… Фью… Фью…

Фью…

Тучи опять закрыли всё небо и заслонили собой Ясное Солнце. Наступил мрак, в котором и летели в вихрях снега Заряничка и вместе с ней крошечная тёплая искорка…

Случай 8. Заряничка и братья-ветры!

Непроглядная зимняя ночь была ещё темнее от снежных вихрей.

Снежные вихри не только закручивали и несли снег, что летел и летел из туч, а подхватывали и тот снег, что был на земле и тоже бросали его вверх, и несли дальше, посвистывая…

Фью… Фью… Фью…

Мы — снежные вихри!

Фью… Фью… Фью…

Мы бродим по свету!

Фью… Фью… Фью…

Снежные сугробы были, как живые чудовища, которые от вихрей шевелились, горбатились, двигались, перемещались на новое место. Горные скалы появлялись неожиданно из полога кружащегося снега, и снова исчезали в густой снежной пелене. Как страшные чёрные призраки вечных снеговых гор, скалы были неумолимы, если вихри швыряли кого-то на них…

Бездонные горные пропасти не чернели, предупреждая об опасности, а сливались со всей снежной пеленой, из-за клубящихся в них снежных вихрей были не различимы в свирепой пляске снежной коловерти…

Заряничка, очень маленькая и лёгкая, была на самом верху снежных вихрей и летела над скалами, над вершинами гор, окутанная крупными снежными хлопьями.

Осталась где-то там, уже теперь далеко от Зарянички, Чёрная Пурга со своей неуёмной злостью на всё светлое. Умчалась на своих белых вьюгах — конях по неотложным делам заступница Зарянички, Белая Метель. А Заряничка всё летела и летела в непроглядной снежной коловерти…

И снежные вихри не думали останавливаться и прекращать свой полёт над неприступными вершинами высоких гор, укутанных в вечные снега, которые не таяли ни весной, ни летом.

А снеговые тучи трясли и трясли из себя крупные пушистые снежинки…

В этой снежной неразберихе казалось, что и сами горные вершины не стоят на одном месте, а двигаются, сдваивается две в одну, грохоча! Гух! Гух! И огромными призрачными чудовищами снова расходятся, будто с себя отрясая снежные хлопья, которые неслись к горным вершинам из тёмных низких туч…

Некоторые горные вершины были такие высокие и крутые, что «прокалывали» своими острыми вершинами снеговые тучи и чернели в кружащемся снегу, грозные и величественные…

В таких местах снежные вихри тоже устремлялись за тучи, будто соревнуясь в высоте с горными вершинами, и увлекали в своих снежных потоках и Заряничку, летящую в этом снежном морозном окружении. Только крошечная тёплая искорка, что с Заряничкой упала с небосвода, была с ней. Сколько времени уже летела Заряничка, но вот и высокие неприступные вершины заснеженных гор остались позади.

И снежные вихри уже несли Заряничку над широким предгорьем. Здесь было место встречи всех братьев — ветров, что время от времени собирались вместе поиграть и повидать друг друга. Любая метель, пурга, вихри, не бывают без ветра и всё семейство братьев — ветров резвилось и развлекалось в снежной кутерьме.

Братьям — ветрам было радостно, что снеговые тучи трясут и трясут из себя густой пушистый снег крупными хлопьями! И братья — ветры, обгоняя друг друга, на лету подхватывали крупные густые снежинки, и строили из них сугробы. При этом на все голоса распевая свои песни…

Вью… Вью… Вью…

В дуду, дуду,

Дудочки

Мы свищем,

И поём!

Вью… Вью… Вью…

Мы в дудочки,

Мы в дудочки,

Свистать

Не устаём!

Вью… Вью… Вью…

Дуду, дуду,

Дудочка

У каждого

Своя!

Дуду, дуду,

Дудочки,

И есть наша

Семья!

Вью… Вью… Вью…

Самый озорной из ветров, Южный, был и самым чувствительный к морозам и холоду. Был Южный ветер без шапки, потому что шапкой своей считал копну густых длинных зелёных кудрей на своей озорной голове. А мороз не шутил. И пробирался мороз к ушам Южного ветра и через его густые зелёные кудри и щипал кончики ушей — надевай шапку! Но Южный ветер только ёжился и спешил спрятаться за спины своих братьев. Одет Южный ветер был тоже не по зимней погоде, хоть и была его одежда очень нарядной. Самой нарядной среди всех братьев! Все цвета собрала нарядная одежда Южного ветра! Красный, расшитый золотым гарусом, камзол и сафьяновые сапожки на Южном ветре были очень красивые, но мороз пробирался и через красивый расшитый камзол Южного ветра, и в его сафьяновые сапожки. И Южный ветер постоянно прятался за спинами остальных своих братьев — ветров, а они весело старались вытолкнуть его впереди себя!

Все остальные братья — ветры не щеголяли на морозе яркой одеждой, зато им было тепло и в зимнее время. И обуты они были кто в тёплых чёсанках, кто в толстых сапогах, да валенках! Их головы покрывали тёплые шапки — ушанки! И камзолы братьев — ветров были тёплые, для зимних морозов. И приходилось Южному ветру в своём расшитом камзоле и сафьяновых сапожках прятаться за спины своих братьев.

Так и носились братья — ветры, бросая снегом друг в друга, и во всех, кто попадался им на пути, и взметая снежные «волны». И над весёлыми братьями — ветрами, в снежных вихрях, теперь летела замерзающая Заряничка. Снежные вихри, как видно, немного устали, и над резвившимися озорными братьями — ветрами опускались всё ниже и ниже… Фью… Фью… Фью…

Случай 9. Заряничка и Южный ветер!

Пролетали в это время мимо Зарянички, опять окутанной вместе с крошечной тёплой искоркой снежинками, два ветра, Западный, да, озорной, шаловливый Южный, увидали ворох снежинок, розовый внутри, схватили, и понеслись, играючи, над горами, хохоча и потешаясь находкой. Даже не дали себе труда рассмотреть — кого к ним снег занёс! Что им — ветреным, весело и ладно…

Вью… Вью… Вью…

В дуду, дуду,

Дудочки

Мы свищем,

И поём!

Вью… Вью… Вью…

Мы в дудочки,

Мы в дудочки,

Свистать

Не устаём!

Вью… Вью… Вью…

Случай 10. Заряничка и Борей!

Увидел это отец ветров, Борей, вышедший из чертогов своих.

Рассердился Борей, что это там сыновья его ветреные перекидывают? Гикнул, засвистел на них лютым холодом.

Непривычный к холоду Южный ветер, как раз, перехвативший у брата находку, дрогнул и обронил Заряничку. Снежные вихри тут же подхватили Заряничку и понесли дальше…

А братья — ветры, уже забыв про свою находку, снова стали забавляться над Южным ветром, разбегаясь в стороны, выставляя его впереди себя. Так и носились озорники по просторам предгорья, в снежном царстве Зимы смеясь и перекликаясь…:

Дуду, дуду,

Дудочка

У каждого

Своя!

Дуду, дуду,

Дудочки,

И есть наша

Семья!

Вью… Вью… Вью…

Случай 11. Заряничка и Седая Пурга!

Снежные вихри снова несли и несли Заряничку неизвестно куда, повернув к горам и поднимаясь опять до тёмных снеговых туч, посвистывая, фью, фью, фью…

Проносившаяся мимо Седая Пурга, натолкнулась в снежных вихрях на Заряничку, схватила и Заряничку и искорку, что с Заряничкой летела, и понесла, сама не зная кого, куда. Старая была уже Седая Пурга, плохо видела, только радостно приговаривала…

Ах… Ах…

Вьюжит, страх!

Ах… Ах…

Хоть я и — Пурга Седая,

Только жуть сейчас такая,

Будто все, что есть, пурги

Здесь, и не видать ни зги!

И не видно, каким чудом

Обладать теперь я буду…

Как бы рассмотреть мне это,

Что несли они по свету…

Но на этих всех ветрах

Только снег один в глазах…

Ах… Ах… Ах… Ах…

И решила Седая Пурга подняться повыше на гору, чтоб можно было разглядеть, что у неё в руках? Пока что запрятала Седая Пурга свою находку, Заряничку, себе за пазуху.

И покарабкалась Седая Пурга по горному хребту, на котором снега было меньше, не так глубоко, метели да бураны сметали снег в ущелья с высокого открытого горного хребта. Долго пришлось Седой Пурге карабкаться по заснеженному горному хребту, увязая в снежных сугробах. Шаль на голове Седой Пурги развязывалась и падала с волос. Полы длинных одежд Седой Пурги застревали под снегом, в валенки Седой Пурги набивался снег, и ей приходилось, то и дело, вытряхивать снег из валенок. Так брела в гору Седая Пурга, бурча себе под нос…

Ох… Ох…

Как мне тяжко!

Вся измучилась, бедняжка!

По сугробам босиком!

По горам бреду пешком!

Ох… Ох…

Всюду снежные заносы!

Растрепались мои косы!

С головы упала шаль!

Хоть кому-то меня жаль?!

Ох… Ох…

Мне никто помочь не хочет?!

Я — устала, между прочим!

Но молчанье мне в ответ!

А мне сотни тысяч лет!

Ох… Ох…

Случай 12. Заряничка и Столбовая Метелица!

Так брела Седая Пурга, уповая на сострадание к своим сединам и возрасту…

Но вместо сострадания, налетевшая с разгона в снежной кутерьме на Седую Пургу Столбовая Метелица, сшибла её с горного хребта в лощину, всю забитую рыхлым снегом, да ещё и накричала…

Шух! Шух! Шух! Шух!

Рыхлый снег везде, как пух!

Что ты ищешь здесь, Седая?!

Сиди дома, коль больная!

А тебе бы помогла.

Но дела…

Дела…

Дела…

И Столбовая Метелица, нахлобучив вычурный берет посильнее себе на уши, помчалась дальше без оглядки, сметая полами своей огромной шубы «Шух! Шух! Шух! Шух!» снег с горного хребта во впадину, где копошилась, стараясь выбраться наверх, Седая Пурга, причитая…

Ой… Ой… Ой… Ой…

Трудно стало жить, Седой…

А ведь я, как Столбовая,

Лишь вчера была такая…

Ой… Ой… Ой… Ой…

Кабы снова стать такой…

Ой… Ой… Ой… Ой…

В общем, очень измучилась Седая Пурга, пока забралась на вершину горы, только хотела присесть и разглядеть, что это у неё за находка…

Да запнулась от усталости Седая Пурга об острый камень, торчавший из снега, упала и выронила Заряничку вместе с искоркой из-за пазухи. Сколько не рылась Седая Пурга в снегу, пытаясь отыскать то, что выпало у неё из-за пазухи, переворошила весь снег вокруг себя, но только ещё дальше отшвырнула от себя Заряничку…

А поднятые Седой Пургой снежные вихри снова подхватили Заряничку вместе с клубами снега, взвились под тучи и помчались над горами вместе с Заряничкой, посвистывая и напевая…

Фью… Фью… Фью…

Везде мы бываем,

Всех мы встречаем…

Фью…

Где-то осталась, барахтающаяся в снежной лавине Седая Пурга, уже не в поисках пропавшей находки, а в поисках дороги к себе домой. И уже было не до потери в заснеженных вьюжных горах полуслепой обессилевшей Седой Пурге, трагически причитающей…

Ой… Ой… Ой… Ой…

Возвращусь-ка я домой…

Ой… Ой… Ой… Ой…

Но быстро исполнить своё решение и поскорей возвратиться домой, Седой Пурге помешал рассвирепевший Буран, что до того уже принесся с равнины в горное ущелье специально отоспаться в тишине и уюте среди безлюдных гор. И был разбужен Столбовой Метелицей, которая, решив сократить свой путь, понеслась по горам! Но Столбовая Метелица была горожанкой, привыкла к ровным аллеям, широким площадям, в крайнем случае, к сельским укатанным дорогам. А тут ущелья, пропасти, скалы…

Вся с головы до ног Столбовая Метелица, забравшись в горы, была не приспособлена к таким переходам. Мало того, что Столбовая Метелица была горожанкой. Но Столбовая Метелица была ещё и родственницей Белой Метели и, стремясь быть ни в чём не хуже своей знаменитой родственницы, одевалась ну очень модно, что совершенно не подходило для лазания по высоким горам! И хоть на Столбовой Метелице и была тёплая шуба, но длинная до пят, а модная короткая узкая юбка никак не способствовала удобству передвижения по горам. Высокие сапоги на платформе тоже замедляли передвижение Столбовой Метелицы по горам, а её гигантский рост не давал Столбовой Метелице на вершинах гор видеть, что у неё под ногами. Потому что голова Столбовой Метелицы, увенчанная огромным вычурным беретом, оказывалась выше снеговых туч, низко нависших над горами, и слой тёмных туч, плывущий у неё перед носом, заслонял обзор под ногами, из-за чего и пришлось Столбовой Метелице спуститься с верхушек гор и нестись по ущельям и хребтам. И до того, как Столбовая Метелица сшибла Седую Пургу с хребта, она успела разбудить спящего в ущелье Бурана. Пока, разбуженный Столбовой Метелицей, Буран ворочался и поднимался, пока отряхивал свой тулуп от снега, на который он и улёгся поспать, пока надевал его на себя и оглядывался, Столбовая Метелица успела пронестись по ущелью, выскочить на хребет, смести с него Седую Пургу и умчаться вниз по хребту, спеша выбраться из оказавшихся такими для неё неуютными, высоких гор на равнины и милые её сердцу аллеи и площади городов…

Случай 13. Заряничка и сердитый Буран!

Разбуженный Столбовой Метелицей, не выспавшийся свирепый Буран, оглядевшись, увидел только одну Седую Пургу, копошащуюся в сугробах снега и громко слёзно причитающую…

Ой… Ой… Ой… Ой…

Далеко теперь домой…

А я, бедная — слепая…

И как выбраться — не знаю…

Кто поможет мне, Седой…

Ой… Ой… Ой… Ой…

Свирепый Буран, услыхав это заунывное ойканье и решив, что это и есть причина его не состоявшегося отдыха, подхватил лежащую на сугробе свою огромную мохнатую папаху вместе с зачерпнутым в папаху сугробом и обрушил этот сугроб снега из своей папахи на Седую Пургу! Растрёпанная, потерявшая в снегу свою шаль, Седая Пурга увидала это разъярённое чудовище и что было у неё силы, поспешила убежать от окончательно рассвирепевшего Бурана!

А разъярившийся Буран хватал снеговые тучи за края и тряс их, что было мочи! Тучи от испуга сыпани снег, как из мешка! Свирепый Буран подхватывал снег и швырял им во все стороны, размахивая длинными полами своего огромного серого тулупа, топоча по камням громадными сапожищами! К тому же, разъяренный Буран густым зычным басом орал на все окрестные горы, спрашивая с себя и восхваляя сам себя!

Гу…! Гу…! Гу…!

Кто здесь бушует?!

Гу…! Гу…! Гу…!

Кто здесь лютует?!

Гу…! Гу…! Гу…!

Это всё — Я!

Гу…! Гу…! Гу…!

Гора моя-я-я!

Г-у-у…

Гу…! Гу…! Гу…!

Я, вот, по кручам!

Гу…! Гу…! Гу…!

Я, вот, по тучам!

Гу…! Гу…! Гу…!

Доберусь и до Луны-ы-ы!

Гу…! Гу…! Гу…!

Все любить меня должны!

Г-у-у…

Гу…! Гу…! Гу…!

Мои все вьюги!

Гу…! Гу…! Гу…!

Они — верные мне слуги!

Гу…! Гу…! Гу…!

И ветрам я — господин!

Гу…! Гу…! Гу…!

Я — Буран, такой оди-и-и-н!

Гу—у-у…

Гу… Гу… Гу…

Я здесь, на круче!

Гу… Гу… Гу…

Я здесь, на туче!

Гу… Гу… Гу…

Дотянусь и до Луны!

Гу… Гу… Гу…

Мне светила не нужны-ы-ы!

Гу-у-у…

Но до Луны в этот раз Буран не дотянулся и в бешенстве стал крушить всё, что только мог! С верха одних гранитных скал летели куски гранита и с грохотом врезались в соседние скалы, и осколки, смешавшись со снегом, разлетались вокруг!

А Буран не унимался, будто решил все скалы превратить в щебёнку и смешать со снегом!

Снежные вихри, подстёгнутые такой неистовой свирепостью Бурана, унося с собой и замерзающую Заряничку вместе с искоркой, в страхе понеслись подальше от него…

Фью… Фью… Фью…

Мы бродим по свету…

Фью… Фью… Фью…

И понеслась Заряничка в снежной коловерти опять белым коконом, вся в снежинках в снежной кутерьме…

Случай 14. Заряничка и свирепый Ураган!

Снежные вихри, улетая от разбушевавшегося Бурана, и унося с собой Заряничку, покинули высокие снежные горы и летели теперь над равниной с полями, селениями и с густыми лесами, посвистывая…

Фью… Фью… Фью…

Мы бродим по свету…

Фью… Фью… Фью…

Фью…

Фью…

Снег, не переставая, падал из туч. И снежным вихрям было хорошо лететь среди пушистых крупных снежинок, нежно и мелодично под посвист снежных вихрей, напевающих свою песню…

О-у-у-о… О-у-у-о… О-у-у-о…

Мы вихрей снежинки…

О-у-у-о… О-у-у-о… О-у-у-о…

Снега пушинки…

О-у-у-о… О-у-у-о… О-у-у-о…

Но на равнине снежные вихри встретились с Ураганом, который был ещё свирепее горного Бурана. Ураган требовал повиновения от всего, что было на земле и на небе, сплошь затянутом снежными тучами, громыхал и яростно выл!

Эй-эй-эй… Гей-гей… Гу-у-у-у-у…

Я смести весь свет могу-у-у…

Всё разрушить!

Всё снести!

Всё, что встречу на пути!

Эй-эй-эй… Гей-гей… Гу-у-у-у-у…

Поднимая густые снежные смерчи, Ураган срывал крыши с домов, с корнями вырывал ослабевшие деревья, оказавшись в ровном поле, соскребал снежные сугробы и вместе с кусками мёрзлой земли, швырял до самых снеговых туч! Среди гор была хоть какая-то преграда для Бурана. А здесь, на равнине, Ураган бушевал с такой силой, что снежным вихрям стало не до Зарянички. Ураган с бешеной силой разбрасывал во все стороны всё, что ему попадалось. Вот и Заряничку, вырвав пушистый кокон из снежных вихрей, Ураган понёс над верхушками столетних сосен, воя, как разъярённый взбесившийся громадный зверь…

Эй-эй-эй… Гей-гей… Гу-у-у-у-у…

Я, Метель. Буран, Пургу…

Закрутить столбом могу…

Из раскидистых дубов

Наломаю кучу дров!

Эй-эй-эй… Гей-гей… Гу-у-у-у-у…

Случай 15. Заряничка и заброшенный колодец!

Изогнувшись спиралью, Ураган примчался к какому-то одинокому хутору, вероятно, норовил сорвать железную крышу с ближайшего коровника, но на краю заснеженного поля стал оседать. Столб снега, который Ураган нёс с собой, стал осыпаться на сугробы. Осыпающийся столб снега, как живая огромная змея, извивался во все стороны вместе с Заряничкой. Наконец в снежном столбе все ураганные силы иссякли! И снежный столб, со всем, что было у него внутри захваченное Ураганом, увлекая за собой и Заряничку и крошечную тёплую искорку, что была с Заряничкой, свалился на сугробы, среди которых был засыпанный снегом старый высохший колодец.

И Заряничка вместе с крошечной тёплой искоркой падает в этот, засыпанный землёй и снегом, старый колодец на рыхлый снег….

И стала в этом колодце Заряничка обыкновенной маленькой девочкой, в алой одежде, с алыми косами и нежным, бледным от холода, лицом, сжимая в кулачке ту крошечную тёплую искорку, что всё время была с ней рядом всё её путешествие с Неба на Землю и упала вместе с Заряничкой в колодец…

И теперь обыкновенная земная маленькая девочка, какой она стала на Земле, Заряничка неподвижно осталась лежать на снегу в заброшенном колодце…

А Ураган, закрутив другой снежный столб, унесся от хутора, грохоча куском жести, который он всё-таки сорвал с крыши коровника, всё так же завывая, то призывая, то угрожая, на всю округу…

Эй-эй-эй… Гей-гей… Гу-у-у-у-у…

Всё поднять я вверх могу-у-у!

И швырнуть легко за ту-у-учи!

Я — свирепый!

Я — могу-у-учий!

Эй-эй-эй… Гей-гей… Гу-у-у-у-у…

Снежные вихри, испугавшись Урагана, вообще улетели к себе домой и там даже двери на щеколду закрыли. Сидят у окошка, чай с малиной пьют. Заряничку они не разглядели в белом коконе из снежинок и не знают, что это была маленькая дочка Утренней Зари.

Ураган действительно разогнал всех по своим домам! Даже в снежные горы добрался. И там с Бураном силами померился! Но куда там тягаться Бурану с Ураганом, остался Буран без своей огромной папахи и без мохнатого тулупа! Всё и с него сорвал Ураган, поднял в снежном столбе выше высоких снежных гор и забросил в какое-то ущелье…

Эй-эй-эй… Гей-гей… Гу-у-у-у-у…

Я, Метель. Буран, Пургу…

Закрутить столбом могу-у-у…

Буран, без своей папахи и огромного мохнатого тулупа, сразу стал не страшным и убежал по скалам от Урагана, как хулиган-мальчишка.

Оглянулся Ураган, нет никого, схватил скалу, но не смог сдвинуть с места, решил здесь среди скал и отдохнуть. Достал Ураган из ущелья тулуп и шапку Бурана, да и улёгся на мохнатый тулуп Бурана, мохнатую папаху его под голову положил, и затих…

А Заряничка, алокосой маленькой девочкой в алых одеждах, так и осталась в старом заброшенном колодце…

Случай 16. Заряничка и Верба около заброшенного колодца!

Вокруг колодца только снежные сугробы, да поскрипывает раскидистая Верба, стуча над Заряничкой промёрзлыми голыми ветвями…

Стук… Стук… Стук… Стук…

Всё вокруг

Снегом рыхлым замело…

Далеко от нас село…

Стук… Стук… Стук… Стук…

Опустело всё вокруг…

Мы с тобой, колодец старый,

Одинокой мёрзнем парой…

Стук… Стук… Стук… Стук…

Высохший, засыпанный землёй и снегом, заброшенный колодец не мог ничего ответить своей давней подруге. И не дождавшись ответа, Верба продолжала…

Стук… Стук… Стук… Стук…

Ты без рук, и я без рук…

Кто же девочке поможет,

Её щёчки холод гложет…

Стук… Стук… Стук… Стук…

Верба наклоняла свои заснеженные Ураганом ветки над колодцем, но тепла от этого не было никакого, и Верба опять вопрошала заброшенный безмолвный колодец, в котором лежала Заряничка алокосой маленькой девочкой…

Стук… Стук… Стук… Стук…

Стужа зло грызёт мой сук…

Жалко девочку в снегу…

Как же я ей помогу…

Стук… Стук… Стук… Стук…

Но ничего не могла придумать раскидистая Верба, так и стояла над колодцем, уныло опустив свои ветви в снегу.

Случай 17. Заряничка и Позёмка!

И никто не видел, что упала и лежит Заряничка, обыкновенная маленькая девочка, ребёнок, в заброшенном старом колодце…

Только Позёмка, родная дочь Чёрной Пурги, такая же злобная и ненавистная, увидела, что это маленькая дочка Утренней Зари упала в колодец и там, в высохшем старом колодце, стала обыкновенной маленькой девочкой!

Подкралась Позёмка к краю колодца и торопливо принялась соскребать снег с ближних сугробов в старый колодец на лежащую там замерзающую маленькую девочку! Даже зубами по снегу скрежещет, так торопится!

Кто помешает Позёмке в её злом деле?! Жители от холода попрятались, по домам сидят. Детишки на тёплых печках греются, сказки слушают. Да и далеко они все теперь от заброшенного колодца. Некому помочь дочке Утренней Зари.

Раскидистая верба хотела было заступиться за маленькую девочку, грозно взмахнув своими ветвями. Но снег, что был на её ветвях, посыпался вниз и верба виновато застыла, не смея больше пошевелить ветками, чтоб самой не засыпать девочку снегом.

Некому спасти алокосую маленькую девочку…

Но зимняя стужа одела твёрдой коркой сугробы вокруг колодца. И у Позёмки не хватало силы соскрести наст. Стала Позёмка звать мать свою — Чёрную Пургу, чтоб вдвоём засыпать Заряничку снегом в старом колодце, зубами по снегу скрежещет…

Хр-р-р… Хр-р-р… Хр-р-р… Хр-р-р…

Где ты, Чёрная Пурга?!…

Поднимись под облака…

Посмотри мою находку —

Эту алую уродку!…

Хр-р-р… Хр-р-р… Хр-р-р… Хр-р-р…

Замети колодец быстро!

Схорони под снегом чистым

Дочку Утренней Зари!

Ещё дышит, ведь, смотри…

Хр-р-р… Хр-р-р… Хр-р-р… Хр-р-р…

Но, какой снег можно было смести, смёл и угнал Ураган, тучи прекратили трясти снег, а старый наст на сугробах вокруг колодца был толстый и прочный и Позёмка, как не скребла по сугробам, не могла забросать Заряничку в колодце, хрипя от злости…

Хр-р-р… Хр-р-р… Хр-р-р… Хр-р-р…

Где ты, Чёрная, блукаешь?!

Мне скрести не помогаешь!

Ветер дует тише, тише…

Поспеши скорее, слышишь…

Хр-р-р…

Из последних сил хрипела Позёмка на затихающем ветру, а без ветра Позёмка знала, что тут же заснёт.

Но Чёрная Пурга всё никак не могла выбраться из горных ущелий без своих вьюг — коней, никак не могла их отыскать, бредя пешком по высокому снегу. А снеговые горы, потешаясь над стараниями Чёрной Пурги отыскать свои сани и коней, то и дело посылали с крутых вершин и склонов снежные оползни. Так и барахталась Чёрная Пурга в снегу в горных ущельях, полных снега.

В это время, уже совсем было заснувшая, Позёмка учуяла посвист Шалого ветра! Бестолковый Шалый ветер и раньше помогал Позёмке в её черных делах. Позвала Позёмка его себе в помощники. И теперь уже вдвоём они стали скрести снег с сугробов и сыпать его на Заряничку… Хр-р-р… Хр-р-р…

Случай 18. Заряничке на помощь снова приходит Ясное Солнышко!

Но от Шального ветра и тучи поредели. И сквозь тучи проглянуло Ясное Солнышко…

Ло-ло-ло. Ло-ло-ло. Ло-ло. Ла-ла-ла.

Мне выйти на Небо

Пора из-за туч…

Пускай все увидят

Мой солнечный луч!

Ло-ло-ло. Ло-ло-ло. Ло-ло. Ла-ла-ла.

Ло-ло-ло. Ло-ло-ло. Ло-ло. Ла-ла-ла…

И увидело Ясное Солнышко, что Позёмка прячет под снегом в старом колодце маленькую девочку! И помогает Позёмке в этом злом деле Шалый ветер.

Протянуло Ясное Солнышко лучи-руки за вечные ледяные торосы в жилище отца ветров — Борея, проснулся отец ветров — строгий Борей, поднялся с мягкой постели поглядеть, чем там ветры заняты, не натворили бы шкоды какой жителям Земли. И видит Борей, что один из бестолковых ветров в старом колодце маленькую девочку снегом заметает! Осерчал Борей, подхватил его и забросил вместе с Позёмкой за высокие снеговые горы.

— Я вот вам, непутёвые! — погрозил им Борей. — Нет, чтоб делом заняться, озимые потеплей укрыть!

Заглянуло в колодец Ясное Солнышко…

Ло-ло-ло. Ло-ло-ло. Ло-ло. Ла-ла-ла.

Своим благодатным лучом

Я всех одаряю теплом!

Ло-ло-ло. Ло-ло-ло. Ло-ло. Ла-ла-ла.

Ло-ло-ло. Ло-ло-ло. Ло-ло. Ла-ла-ла…

Но уж будто и не дышит маленькая девочка! Ясное то Солнышко, Ясное, но — зима, не хватает сил снег растопить, девочку отогреть. А тут ещё снова наплыли серые толстые тучи, закрыли собой Ясное Солнышко. Серо стало и пасмурно. Не кому спасти маленькую девочку с алыми косами, лежащую в старом заснеженном колодце, какой стала Заряничка на Земле…

Да и находился этот заброшенный старый колодец даже от одинокого хутора далеко, в стороне от старой проезжей дороги, ведущей к столичному городу. Раньше из этого колодца брали воду путники, проходящие или проезжающие в большой город. Здесь же, под раскидистой одинокой вербой путники и пили воду из колодца, отдыхали. Вода в колодце была целебная, какой бы ни был путник усталый и обессилевший, попив этой колодезной воды, чувствовал прилив сил и бодрости.

Но вот уже много лет этой дорогой перестали пользоваться, была проложена новая дорога, более короткая и удобная. Первое время по привычке ещё кое-кто ездил по старой дороге, а потом она вообще опустела. Про целебный колодец просто забыли в ежедневной суете, открыли для себя другие источники воды в новом месте и этим колодцем, теперь для них далёким, перестали пользоваться. Остался единственный хутор в этой округе, не сменивший своего места. Когда проложили новую дорогу, хозяева этого хутора уже отстроились, завезли крупный рогатый скот, всевозможную птицу и другую живность, обустроили свой быт. Здесь был простор для выпаса скота, долина была обширной и была богата родниковыми водами, травы густо росли на пастбищах и на них привольно выпасался тучный скот, важно разгуливали стада гусей и другой домашней птицы и мелкого скота. На хуторе были вырыты свои колодцы, рядом. оставшись на всю округу одним не уехавшим хозяйством.

Первое время ещё кое-кто забредал сюда по старой столбовой дороге, пил сам, поил лошадей, обновлял воду в колодце, даже кто-то несколько лет назад не поленился и подправил сруб колодца, сменив старые обветшавшие доски сруба на новые. Летом можно было увидеть по груде глины рядом с колодцем, что давно кто-то брался очистить колодец и вдохнуть в него новую жизнь, но это было давно. И уже никто не бросал ведра на цепи в прохладную глубину, не скрипел журавль, поднимая ведро, наполненное холодной и целительной колодезной водой…

Постепенно колодец начал мелеть. Вода в колодце уходила всё дальше и дальше. И наступило время, что колодец совсем обмелел и высох. А затем стали осыпаться края колодца без воды. На хуторе были свои колодцы, и этот колодец так никто и не чистил. Лишь одинокая Верба летом шелестела листвой на ветру…

Ш-ш-ш… Ш-ш-ш…

Ты всё спишь…

Ш-ш-ш… Ш-ш-ш…

Мой колодец позабытый…

А когда-то, знаменитый,

Щедро всех водой поил,

От всех недугов лечил…

Ш-ш-ш… Ш-ш-ш…

И раскидистая Верба приглашала путников под свою сень к колодцу, в надежде, что кто-то вспомнит исцеляющую от всех недугов, силу воды в этом колодце…

Случай 19. Заряничка, Верба и Вьюга!

Верба с беспокойством о маленькой алокосой девочке в заброшенном колодце, протягивала свои ветви в сторону старой дороги…

Но никто не ехал и не шёл к забытому колодцу. Только Вьюга, в угоду любому ветру, носилась по старой дороге, насмехаясь в своей неистовой пляске над надеждами и ожиданиями раскидистой Вербы…

Ву-у-у… Ву-у-у…

Ву-у-у… Ву-у-у…

Я теперь дорог хозяйка!

И моя вокруг лужайка!

И тебя в снегу зарою!

Не останешься живою,

Станешь пнём, а не — вербою!

Ву-у-у… Ву-у-у…

Ву-у-у… Ву-у-у…

Ву-у-у…

Верба грустно слушала угрозы вьюги и терпеливо ждала конца зимы, ведь только дождь мог напитать влагой землю вокруг и дать жизненную силу корням, многолетний друг, колодец, обмелев, больше не поил Вербу…

И стоял заброшенный колодец, засыпанный землёй, а зимой и снегом…

Случай 20. Заряничка, её недруги и друзья!

С далёкого хутора сюда до колодца и на дорогу доносилось мычание коров, блеяние овец, лай собак. Прокукарекал звонко петух на хуторе. Но никто не шёл к колодцу. И никто не ехал по старой дороге. Дорогу засыпали снегом зимние бураны да ураганы, замели метели да вьюги…

И только одинокая Верба, склоняя низко над Заряничкой свои ветви, отягчённые снегом, грустно поскрипывала на холодных ветрах… Скр-р-р… Скр-р-р…

Позёмка, заброшенная Бореем за высокие снеговые горы, больше не решалась одна приближаться к колодцу, а её мать, Чёрная Пурга, всё ещё рыскала по горным ущельям в поисках своих саней и вьюг-коней…

Шалый ветер, перелетев через горы, уже забыл и про Позёмку, и про маленькую девочку в колодце.

Ураган всё ещё отсыпался в глухом горном ущелье на тулупе и папахе убежавшего от него Бурана. Да Ураган и не разглядывал того, что он хватал и закручивал со снегом в снежные столбы и швырял в поднебесье. И как бы Ураган поступил с Заряничкой, если бы разглядел, что он швыряет в снежных столбах дочку Утренней Зари, неизвестно.

Буран, убежав от свирепого Ураган, вернулся, притаился за скалой и стал ждать, когда Ураган проснётся, поднимется с его тулупа и папахи и унесётся, чтоб взять свою одежду.

Седая Пурга добрела всё-таки до своего дома и благополучно улеглась спать на пушистые белые снежные перины, охая и вздыхая от одних только воспоминаний о своём путешествии по горам и свирепости Бурана…

Ой… Ой… Ой… Ой…

Трудно стало жить, Седой…

А ведь я, как Столбовая,

Лишь вчера была такая…

Ой… Ой… Ой… Ой…

Кабы снова стать такой…

Ой… Ой… Ой… Ой…

С этой мечтой и уснула измученная Седая Пурга. Возможно, ей и приснилось, что она под стать Столбовой Метелице, пронзая головой тучи, легко несётся по горным хребтам, сметая в ущелья тучи снега… Шух… Шух… Шух…

И не знала Седая Пурга, что свирепому Бурану самому тоже досталось трёпки от Урагана.

Белая Метель, как и положено положительной особе, ни в чём предосудительном за это время уличена не была. Старательно разметая с дорог нападавший снег, Белая Метель пела…

Я-а-а…

Страшной и злой никогда не бываю!

Не привожу с собой чёрных ветров!

Не заметаю, а помогаю

Чистить дороги от снегов!

Я-а-а…

Снежные вихри, напившись вдоволь чаю с малиновым вареньем, крепко спали и пока просыпаться не собирались. Но и во сне снежным вихрям виделось, что они путешествуют по свету, тихонько посвистывая…

Фью… Фью… Фью…

Случай 21. Заряничку ищет её мама, Утренняя Заря!

А над долинами к этому времени Небо постепенно очистилось от туч и стало светать. Утренняя Заря алым пологом показалась на востоке и тут же скрылась за горизонтом. И только эхо донесло призывное пение Утренней Зари, разыскивающей свою маленькую дочку — Заряничку…

Аа-а-а у-у-у…

Ночь прошла, запели птички…

Но нет рядом Зарянички,

Дочки маленькой моей,

Возвращайся поскорей,

Заряничка…

Аа-а-а-у-у-у…

И не знает и даже не догадывается Утренняя Заря, проносясь алым всполохом над долиной и старым колодцем, что вот здесь, в колодце, в снегу, обыкновенная земная замерзающая маленькая девочка и есть теперь её дочка Заряничка!

Случай 22. Заряничку ищет Небо!

Не узнало и Небо в маленькой девочке, коченеющей на морозе в колодце, всеми ими так любимую маленькую дочку Утренней Зари. И Небо тоже, вторя Утренней Заре, покликало маленькую Заряничку…

Аа-а-а-у-у-у…

Заряничка…

Раз, два, три, четыре, пять…

Я иду тебя искать…

Во все тучи загляну…

В помощь позову Луну…

И другие все планеты…

Заряничка…

Где ты…

Где ты…

Заряничка…

Аа-а-а-у-у-у…

Зарянички нигде не было. Небу ничего не оставалось, как дождаться Ночи и с её помощью поискать Заряничку…

Случай 23. Заряничка в Волшебном Крае!

И в долину, где был этот заброшенный колодец, пришло Утро. На хуторе звонко пропели петухи, приветствуя начало нового дня. Хутор ожил всеми своими голосами и звуками начинающегося дня. Но никто не вышел и не выехал из широких ворот хуторского подворья. Утреннее Ясное Солнце беспомощно глядело в колодец, посылало свои лучи в окна на хуторе. Но никто не шёл к заброшенному колодцу.

Прочирикал воробей. И опять пусто и безмолвно стало вокруг старого колодца…

Находился этот старый колодец, как и дорога, что проходила невдалеке от колодца, и хутор, от которого доносились мычание коров и пение петухов, в Краю, которым управлял один Добрый Волшебник. И весь этот Край тоже назывался, Волшебный Край. Так что Заряничку снежные вихри и Ураган, принесли в Волшебный Край.

Но пока, никакого волшебства для маленькой девочки, Зарянички, не происходило, кроме того, разве, что она, теперь обыкновенная земная маленькая девочка, не замёрзла до смерти и живая…

И Заряничка, обыкновенной маленькой девочкой, сжимая кулачок с тёплой искоркой, пропутешествовавшей с ней весь путь с Неба на Землю и вот в этот заброшенный колодец, лежала припорошенная снегом, который Позёмка с Шальным ветром успели на неё набросать.

По пустынной дороге пронесся Северный ветер, посвистывая в свою дудочку…

Вью… Вью… Вью… Вью…

Быть Бурану… Быть Бурану…

Вью… Вью… Вью… Вью…

Поспешите… Поспешите…

Спрячьтесь все куда-нибудь…

Вью… Вью… Вью… Вью…

Быть Бурану… Быть Бурану…

Вью… Вью… Вью… Вью…

Отложите… Отложите…

Отложите дальний путь…

Вью… Вью… Вью… Вью…

И опять зимнее безмолвие окружило старый колодец…

И действительно, как предупредил Северный ветер, небо стали затягивать плотные облака, а за ними потянулись серые тучи, совсем закрыли Ясное Солнце, во всей природе появилось предвестие сильной непогоды. И, по-видимому, всё-таки дозвалась злая Позёмка свою свирепую мать — Чёрную Пургу. Да и предостережение Северного ветра, как видно, сбывалось. Небо стало затягиваться плотными тёмными тучами. Днём стало сумрачно и неуютно в пустом поле с занесённой снегом, одинокой Вербой около старого колодца…

Вот и Буран уже завёл свою песню…

Гу…! Гу…! Гу…!

Мои, все вьюги!

Гу…! Гу…! Гу…!

Они, верные мне слуги!

Гу…! Гу…! Гу…!

И ветрам я — господин!

Гу…! Гу…! Гу…!

Я — Буран, такой один!

Гу—у-у… Гу—у-у… Гу—у-у…

Где-то, пока ещё вдалеке, но уже подвывала Бурану и Чёрная Пурга…

У-у-у…

Я — Пурга сильней всех в поле,

Потушу везде огни,

И на чёрных вьюгах — конях

Всё сумею замести!

У-у-у…

Буран, дождавшийся, когда Ураган унесётся из горного ущелья, забрал свой тулуп и вернулся из горного ущелья в долину, и разбушевался на отрытой равнине снова так, будто свирепее, чем он, никого и нет, опять стал восхвалять себя и гордиться своей свирепостью…

Гу…! Гу…! Гу…!

Кто здесь бушует?!

Гу…! Гу…! Гу…!

Кто здесь лютует?!

Гу…! Гу…! Гу…!

Это — Я! Я! Я…

Гу—у-у…

И тучи, будто кто их тряс за края, посыпали крупные снежные хлопья, совсем превратив день в мрачный вечер. С далёкого хутора послышался лай собак. И тут же, Буран подхватил этот лай и унёс его в другую сторону, заслонил своим лютым завыванием…

А снег всё шёл и шёл из туч, а вьюги мели и мели и тот снег, что уже был и этот, что падал из туч, заметая и дорогу и старый колодец, в котором лежала алокосая маленькая девочка, какой теперь стала на Земле маленькая дочка Утренней Зари, Заряничка…

И далее на Земле случаи и события происходят в соответствии с фантастическим жанром книги в Волшебном Крае, в котором в некие времена в некой части Земли с обширными полями, лесами, высокими горами, плодородными долинами, большими и малыми реками и прочими категориями Земли, живут Рассудок и Совесть и от них происходит Добро. Родители Добра, Рассудок и Совесть, а где живёт Рассудок, Совесть, Добро, там непременно появится Успех и Счастье. Так произошло и в Волшебном Крае. И во всём Волшебном Крае устанавливается счастливая добрая жизнь…

Но в Волшебный Край забредают Раздор и Глупость, им очень приходится по нраву благоустроенный цветущий Край, и они облюбовывают его для своей жизни, а от них происходит Зло, от которого пришли в ужас и сами Раздор и Глупость, и чтоб хоть как-то устыдить его, назвали Карбуклом.

Вот в этот Волшебный Край и заносят случайные вихри маленькую дочку Утренней Зари, Заряничку с крошечной космической искоркой…

Крошечная космическая искорка, что прилетает вместе с Заряничкой на Землю, в кулачке Зарянички не только не тускнеет, но и способна творить чудеса — символ жизни, не превращающейся в потухший чёрный уголёк благодаря преданности, верности, безграничной любви ко всему доброму и благородному.

На Земле Заряничка встречает добро и зло, благодаря своей доброте, отзывчивости, рассудительности и способности размышлять, обретает верных друзей, видит, как побеждает жизнь и узнает горе от потери близких и дорогих ей друзей…

Ставшая на Земле обыкновенной земной маленькой девочкой, Заряничка сохраняет способность понимать язык природы и общаться со всей природой. И только этой маленькой девочке Заряничке будет видно истинное обличие Зла…

На страницах книги «Заряничка», маленькая Заряничка, дочка Утренней Зари, при помощи своей крошечной космической искорки, прилетевшей вместе с ней на Землю и неоднократно спасавшей саму Заряничку на Земле в Волшебном Крае, помогает холодному, искристому инею стать живым мальчиком Инеем и что вполне логично — родным внуком Мороза или — дедушки Мороза, а ещё короче — Деда Мороза!

Увидав вместо искристого инея живого маленького мальчика, Заряничка, хоть и сама ещё не взрослая, но уже пережив много трудностей и зная, что на Земле и непосредственно в Волшебном Крае кроме всего прочего, есть и коварное безжалостное ЗЛО, очень беспокоится о маленьком мальчике, каким предстаёт Иней перед ней. Заряничке известно, что этот мальчик имеет на Земле сильных родственников и сам Мороз его родной дедушка, но Заряничка не перестаёт тревожиться за маленького Инея и дарит ему свою Синюю птицу счастья.

Расставаясь с Заряничкой, Иней слагает песню про хорошую большую дружбу и дарит эту песню Заряничке…

Мы знаем с тобой твёрдо, Заряничка,

Что можно всю Вселенную сдружить,

Ведь нашей с тобой дружбой, Заряничка,

Любое ЗЛО не трудно победить!

(Весь стих песни в книге «Заряничка»).

Синяя птица очень полюбит маленького доброго отважного Инея и теперь всюду рядом с ним обязательно и Синяя птица счастья.

Дорога у внука дедушки Мороза не короткая и он успевает сложить песню: «Я — внук дедушки Мороза»…

Я дедушки Мороза внук прилежный, Иней!

Шагаю я по свету с волшебной птицей Синей!

Добрым сказкам верю, с — добрыми дружу!

И там всегда бываю, где дружбу нахожу!

Попрощавшись с Заряничкой до следующей встречи, Иней пошагает с Синей птицей счастья по Волшебному Краю, радостно напевая…

За — птицей, за — Синей, шагаю, шагаю…

Поверить в мечту и дружить помогаю!

С этого сюжета и начинается книга «Иней — внук дедушки Мороза».

В странствиях по Волшебному Краю и далее по Земле, Инея и Синюю птицу ждут всевозможные приключения, но все они непременно увлекательные…

Первое, что в самом начале своих странствий Иней с Синей птицей сделают, это спасут от двух хитрых лисичек самого храброго во всём мире, зайчонка — Зайку, в чём им будет помогать старинный друг Зайки, зайчонок Заинька — философ. После этого и очень своевременно, они уже вместе с зайчатами встретят доброго и сильного клоуна Мяу и отыщут Карбукла, спасут домовёнка Недрёмку, водворят Карбукла в «Музей добрых дел».

Далее спасут полевого Кутузьку, затем все они познакомятся с суровым, справедливым хозяином соснового бора и его доброжелательной помощницей, куда их поведёт полевой Кутузька за ёлкой для празднования Нового года по старому стилю.

Не испугаются неразлучные друзья и страшного Ийки, про которого им расскажет друг полевого Кутузьки, перепуганный рыжий лисёнок Гоша.

В пургу отправятся в лес, чтоб уже в который раз спасти самого храброго в мире зайчонка, Зайку, в чём им будет помогать их новый друг, Бум…

Но про полевого Кутузьку, про хозяина бора и его помощницу, про рыжего лисёнка Гошу и про страшного Ийку, а так же про пасечника Авдеича, про Бума, новое спасение самого храброго зайчонка в мире и празднование дошедшего, несмотря на все приключения, Нового года и в Кутузькину деревню, читатели смогут прочитать в этой, второй, части книги.

Конец ознакомительного фрагмента.