Лотос цветёт под покровом ночи

Ван Вигри (2024)

Хан Эллен — успешный врач-хирург, работающий в лучшей больнице Сеула. В один вечер его однообразная монотонная жизнь переворачивается с ног на голову, когда он спешит на вызов в провинциальную деревеньку, в которой разразилась эпидемия. Эллен попадает в аварию и перемещается в далекое прошлое, когда Кореей правили императоры. Там он узнает о страшной болезни, которая делает из людей живых мертвецов. Тогда ему придется переступить через себя, свой страх неизвестности и спасти своих близких от угрожающей опасности, от того, кто распространяет эту болезнь.

Глава IV

Эллен стоял и смотрел на пару безмолвно, думал как выкрутится из неудобной ситуации, что говорить внуку Хангука и его невесте. Решив, что уберет из всего происходящего подробности, подошел на шаг ближе к Тэуну, почесывая затылок.

— Мы с вашим дедушкой пересеклись в центре, он пригласил в дом побеседовать, особо занимательного ничего не было, так что не волнуйтесь. — Хан старался как мог, кажется, ему поверили. Он облегченно выдохнул, взглянув на более спокойные и умиротворенные лица обоих. Хван улыбнулся и похлопал Эллена по плечу.

— Это хорошо, что мне вас не пришлось знакомить самому. Надеюсь, вы нашли общий язык?

— Конечно.

Наступило неловкое молчание. Парень от неудобности ситуации демонстративно откашлялся и со словами, что он сильно устал и плохо спал в последние дни, побрел в сторону своего дома. Тэун и Сонхи попрощались с ним и тоже направились в дом, продолжая беседу, которую невольно нарушил Эллен.

Путь шел через деревню извилистыми растоптанными тропинками. Некогда цветущие и благоухающие растения, выращиваемые здешними людьми, были все затоптаны, сломаны и вырваны с корнем. За весь день, что они валялись на земле, успели завянуть и засохнуть, что расстроило лекаря еще больше. Из всех людей, кто жил здесь, остались лишь единицы. Из пары домов были слышны скрипы полов и топот человека. Как догадался Хан, он был с затуманенным рассудком и совсем ничего не мыслил, разговаривал сам с собой на каком-то своем языке, периодически издавая чавкающие звуки. Эллен не мог слушать все это и пошел быстрее, дабы не нарваться на какого-нибудь обезумившего, который в мгновение накинется на него и что еще хуже, заразит. Дойдя до конца деревни, в еще одном доме даже горел фонарь со свечкой внутри, а в окнах проглядывался силуэт двух женщин, как Эллен понял потом, это были Тэен и Арым. Они, интенсивно жестикулируя, возбужденно что-то обсуждали, только местами парень слышал обрывки диалога. Хан решил,раз на то пошло, зайти к девушкам и обсудить с ними дальнейший план действий, но передумал. Время было позднее, какой мужчина будет заявляться в гости к двум свободным девушкам в такой час, поэтому Эллен просто прошел мимо, не оглядываясь назад, пока его не окликнул женский голос. Это была Арым. Она, перебирая босыми миниатюрными ножками по довольно острым камням, бежала к лекарю, а за ней вышла Тэен, старшая сестра и тоже направилась к нему, но уже одетая в самые обычные для того времени сапожки.

— Здравствуйте, Господин Хан. Рада вас видеть! — проговорила Арым дружелюбно и радостно. Тэен тоже поздоровалась. В темноте не было видно их лиц четко, поэтому Эллен видел только их очертания при свете луны, которую прикрывали пористые облака. Он смог разглядеть улыбку на лице младшей сестры и довольно спокойный и расслабленный вид старшей. Хан последовал примеру двух сестер и также поздоровался.

— Чего вы в такой поздний час бродите здесь? Это очень опасно, тем более при нынешних обстоятельствах. Никто не знает, откуда может выпрыгнуть какой-нибудь дикарь и придушить вас, как беспородный кот — мышь. Эллен еле слышно хихикнул, прикрывая рот ладошкой.

— Вы в курсе что происходит в деревне, да? — устало спросил Хан. Обе девушки кивнули и, нахмурившись, переглянулись и немного напряглись.

— Конечно. — согласилась Тэен. — Когда мы уже подходили к холму, несколько повозок увозили столько людей, что сначала не счесть, даже детей уволокли, негодяи! Мы поняли, что увезли всех тех, кто еще мог выжить, а пропащих оставили на верную гибель. Слышали рыдания женщин и детей, чьи мужья, отцы, сыновья и матери остались здесь, разгуливая практически в чем мать родила по улицам. Арым надела маску, которую ты смастерил и загоняла всех по домам, как скотин. Некоторые вырывались и кричали, например, наша соседка, другие послушно брели и заговорщицки роптали себе под нос неведомо, что.

Эллен, слушая короткий рассказ, потер переносицу. Верно подметила Тэен. Как скотины. Он теперь не знал, что с ними всеми будет: что будет с бедными людьми, которых забрали, что будет с ним самим, с друзьями — никого не вылечат, никого не оставит в живых эта ужасная болезнь. Ее не остановить. Он не хотел продолжать больше диалог, от которого жутко болела голова, хотел спать. Глаза каждые несколько минут тяжелели так, что Хан чуть ли не терял равновесие, потому что засыпал на ходу. Отвернувшись от совсем спокойных, тем не менее, страшно покалеченных лиц Тэен и Арым, Эллен быстрым темпом направился с холма к своему дому у речки, попрощавшись перед этим с друзьями.

Вот он уже подходил к своему маленькому домику и, мимолетом увидев свет свечи в окнах, понял, что к нему пожаловали гости. Эллен напрягся, но темп шага не сбавлял. Наоборот, ускорился, чтобы застать ночного воришку с поличным и отдать его какому-нибудь стражнику. Но через секунду Хан остановился и оглянулся на деревню. Откуда там стражники? Кого защищать? Придется делать все самому. С этими решительными мыслями Хан стремительно побежал к домику. Подойдя ближе к окнам, он замедлился, опустился на корточки ( подкрадывался как хищный зверь ) и периодически заглядывал в окна, рассматривая обстановку. Никого. Лекарь встал с корточек, потирая колени, и с неким недоумением подходил к входной двери. Прислушавшись, он ничего не услышал и через секунду ворвался в помещение, с грохотом открывая дверь. Перед ним оказалась знакомая фигура. Те же широкие плечи, худая талия, черные, как уголь, волосы и глаза, такие испуганные и в то же время яростные. Решимость Эллена как рукой сняло и он попятился назад, когда как молодой человек даже не шелохнулся. Он развернулся к Хану всем корпусом и пристально на него смотрел. Сжимая кулаки, впивался ногтями в белую гладкую кожу до крови. Лекарь хотел развернуться и сбежать, но ноги его не слушались. Эллен, как вкопанный, стоял напротив призрака и не мог отвести взгляд.

— Это что, слезы? — прошептал Хан. Юноша с еще большим испугом начал водить руками по щекам, вытирал слезы, и отвернулся, дабы лекарь не увидел его смятение, которое так сильно выражалось в его красивом лице. Он присел и вжался себе в колени, только изредка призрак вздрагивал от мертвенно холодных слез, не известно откуда взявшихся. Эллен наконец-то отошел от оцепенения, но глаза были все еще прикованы к призраку. Ему почему-то стало невыносимо совестно от своего страха, не смотря на то, что это «чудовище» пыталось его прикончить, и не один раз. Любопытство перебороло страх и Хан, будучи стоящим в дверном проеме, медленно подходил к сидящему на полу мальчишке, если можно так выразиться. Он думал, что мог бы попробовать узнать, кем был этот юноша на самом деле при жизни. Рука лекаря нежно коснулась плеча призрака. В этот жест было вложено столько уверенности, сколько не было у Эллена, когда тот проводил свою первую операцию в молодости. Призрак отпрянул от него, как от огня и увильнул в угол, смотря на мужчину ошарашенно. Казалось, он готов был вцепиться в него своими невидимыми когтями, как кошка. Эллен поспешил его утихомирить и выставил руки вперед, показывая тому, что у него ничего нет и бояться нечего, хотя сам, наверное, боялся больше, чем парнишка, но старался не показывать этого. Хан, вспомнив его разговор с Хангуком, решил испробовать удачу. Нет, убедиться в своей гипотезе.

— Послушай, я не собираюсь делать тебе ничего плохого. — начал Эллен, но его слова получились несколько неубедительными. Юноша также отчаянно не сводил взгляд с лекаря и прерывисто дышал. Призрак закрыл глаза, был уже на готове к очередному фокусу с исчезновением, но не торопился. Тогда лекарь, не теряя времени, выкрикнул то, что так хотел сказать в надежде, что он остановится.

— Хван Чанмин, не пропадай! — после сказанных Ханом слов юноша вздрогнул и огромными болтами посмотрел на Эллена, который упал на колени перед ним. Не понимая что происходит, он вскочил с пола и хотел испариться, но мужчина продолжил измученным голосом. — Почему ты так со мной поступаешь? Что я такого сделал, что сам Хван Чанмин ходит за мной по пятам и пытается убить, зачем я тебе сдался? — не в силах больше говорить, и в целом, держаться, Эллен не договорил последние слова и свалился на пол, теряя сознание. Призрак опешил. Он оглядел комнату, затем ситуацию на улице, нет ли кого поблизости, и, отыскав в себе силы чтобы подняться, подошел к двери, которая все это время была открыта, захлопнул ее, направляясь к лежащему на полу Хану, что мирно посапывал себе в руку. Неоднозначно разглядывая лекаря, он взял его на руки и отнес в койку, укрывая одеялом. Присев рядом, юноша пол ночи не сводил с него взгляда, бережно следил за его крепким сном. Во сне Эллен изредка разговаривал, бурча под нос что-то про спасение вселенной, про бедняжку Сонхи, оставшейся без родителей и о Хван Чанмине, прося его остановиться и отдаться ему. Каждый раз призрак вздрагивал от того, что его во сне зовет Эллен, но подавлял в себе желание закрыть ему рот какой-нибудь тряпкой.

Наступило раннее утро. Эллен нехотя раскрыл отяжелевшие веки, оглядывая все вокруг в надежде, что оказался дома, когда надо вставать с постели и идти умываться, а потом бежать на работу, потому что снова опаздывает при всей своей пунктуальности, но быстро разочаровался, когда понял, что все еще находился в покосившемся доме на берегу заросшей кувшинками речке возле почти заброшенной всеми деревне. Живот его сильно сводило, заставляя съежиться от боли. Долго Хан не ел и нормально не спал. Даже неудобная кровать казалось ему мягкой. Силой воли он заставил себя встать, поднимаясь на локтях и заметил на столе тарелку с чем-то вкусно пахнущим. Эллен скинул с себя одеяло и подбежал к столу, начиная хлебать содержимое. Это оказался суп с какими-то травами. В нем плавали свиные ребрышки, которые предавали похлёбке умопомрачительный вкус. В считанные минуты он съел все, что было в тарелке, даже не присев на стул. Уже когда парень все доел и поставил пустую посуду обратно на стол, обратил внимание на свою «берлогу», которая была,на удивление, чистая и убранная, а ведь вчера он не заметил этого из-за своего преследователя. Неужели призрак все это сделал для него? Вдруг Хан догадался до кое-чего логически правильного. Здесь очень давно жила семья Хван, но после несчастного случая дом опустел. Хан так и не получил ответ от юноши, который хотел, но он все ближе и ближе подбирался к разгадке, ведь если этот призрак и есть Хван Чанмин, то это все объясняет. Эллен подумал, что ему стоит все-таки подождать появление призрака снова, а пока, ожидая зачастившего гостя, Хан, вышел будничной походкой из дома, будто он прожил в этом доме всю свою жизнь. Теперь он не боялся, страх сменило любопытство и азарт, к которому Эллен, к удивлению, обычно был не склонен.

Речка была прохладная, но к полудню, под лучами солнца, она нагрелась и Эллен смог искупаться, смыть с себя кровь, оставленную на нем от больных и трупа женщины; пот и усталость. В своей лачуге он нашел сменную одежду. Хоть она и не была настолько красивая, как у Тэуна или Хангука, но ходить в ней было довольно удобно. В пяти метрах от речки, недалеко простирались небольшие поля, давно заросшие травой и сорняками, а рядом стоял маленький склад, где Эллен нашел грабли, тяпки, лопаты, корзинки и всякое другое. Удивительно, что ничего из этого жители деревни не растащили. Наверное, сами за собой не замечая, боялись подходить к домику из-за давно минувших дней, когда имя Хван у всех ассоциировалось со смертью. Среди всего хлама Хан нашел книги, содержание которых было о болезнях, лечебных травах и способах их применения. Он это понял по рисункам на страницах, а также он выучил множество иероглифов, пока пребывал в прошлом последние несколько дней. Среди них лекарь нашел еще и сказки с легендами, и игрушки, сделанные из сена и веревок довольно мастерски. Покопавшись в вещах еще немного, Хан раскопал среди хлама записную книжку, покрытую толстым слоем пыли. Среди книг она ничем особо не отличалась, на кожаной обложке была надпись: «Хван Чанмин». Это означало, что Эллен приблизится к разгадке личности Чанмина. Он открыл книжку на первой странице и уже с этого места был готов закрыть ее. «Помогите». Перейдя на следующую страницу, Эллен пытался прочесть содержимое, но получалось с трудом. Почерк был настолько кривой и неразборчивый, что Хан подумал, если бы это стал читать сам хозяин, не понял бы и пары слов, что уж говорить о человеке, который жил в двадцать первом веке всю свою жизнь и в глаза их никогда в жизни не видел. Лекарь листал страницы одна за другой, рассматривая редкие картинки, единичные слова, которые можно было разобрать; вложенные засушенные листья. Все это было довольно занимательно, поэтому он положил книжку себе за пазуху и поспешил выйти из сарая, закрыв за собой дверь на защелку. Он попытается прочесть это позже. С лопатой, которую Эллен нашел, он не спеша направился к дому. Этим орудием он поможет Сонхи похоронить своих родителей, которые были перенесены в одну из комнат в поместье Хан. Уже подходя к крыльцу, Эллен обратил внимание на четыре силуэта вдалеке, что приближались к нему. Это были его знакомые: сестры Чо, Хван Тэун и Хан Сонхи. Когда они подошли к лекарю, дружно поздоровались. Это же и сделал Эллен.

— Зачем проделали столь долгий путь? В деревне никого почти не осталось, я совсем не знаю как их лечить. — поникшим тоном сказал Хан, присев на порог своего дома.

— Господин Хан, мы считаем вас другом. Вчера вы выглядели неважно, мы с сестрой подумали, что вас стоит пойти проведать, по пути встретили Тэуна и Сонхи. Они тоже шли к вам. — начала Тэен. Тэун кивнул.

— Ничего. Госпожа Хан, как вы? Сожалею об утрате и прошу прощения за то, что не смог спасти ваших родителей. — Эллен поклонился в знак извинения. Сонхи грустно улыбнулась ему и поклонилась в ответ.

— Вы сделали все, что было в ваших силах. Это не ваша вина. Просто не хочу находиться дома из-за навевающих воспоминаний. Вот и все-мужчине показались слова девушки не слишком правдивыми, но спорить он не хотел. Он понимал ее чувства, потому что пережил то же самое.

— Вы же лекарь, лечите людей от всякой напасти! — воодушевилась Арым. — А еще мы знаем, что вы никогда не сдаетесь и обязательно всех вылечите.

Такой поддержки Эллен никак не ожидал от людей, которые его едва знают. Даже дед, который вырастил и воспитывал, так не поддерживал его за все проведенное рядом с ним и бабушкой детство. Он смущенно улыбнулся уголками губ, но улыбка вмиг спала с лица, Хан принял серьезный вид.

— Это будет сложно. — единственное, что он сказал. Мысли его испарились, опустошая голову. Друзья утонули в раздумьях, Эллен взял лопату и, направившись в дом, занес орудие. Он еще раз оглядел чистую комнату и через открытую дверь окликнул друзей, позвав в дом. Первым вошла Тэен, которая стояла ближе всех ко входу, следом потянулись остальные, закрывая за собой дверь. В небольшом доме с прибытием гостей стало еще теснее, но Эллен не стал зацикливать на этом внимание и пригласил гостей присесть за стол, перед этим отодвинув его к центру комнаты, чтобы поместились за ним все, и разложил подушечки. Когда Тэен, Арым, Сонхи и Тэун присели, Эллен поставил найденные в шкафу чашки на стол и разлил чай, вскипячённый на разогретой печи. Лекарь, смотря на огонь, видневшийся за узорными дверцами печи, невольно вспомнил про призрака. Не было сомнений: именно он прибрался в доме насколько мог, растопил печь, чтобы Эллену было тепло, и укрыл одеялом. Следом он догадался, что и кушать ему приготовил тоже призрак, и в душе его потеплело.

— Господин Хан. — вывела лекаря из раздумий Сонхи, робко склонив голову. Эллен вздрогнул от неожиданности и повернулся к девушке. — Спасибо вам за то, что не отчаиваетесь. Помогите моим людям, взамен я отдам вам то, что пожелаете. Половину деревни или деньги. Что угодно. — Сонхи заробела так, что с трудом могла вымолвить даже слово. Эллену стало интересно, как Хван Тэун смог сблизиться со столь застенчивой девицей. Лекарь ей улыбнулся и отвел взгляд, дабы Сонхи не чувствовала себя некомфортно, сидя с ним за одним столом, и решил перейти к делу после короткого вступления:

— Началась эпидемия. Император, которому дела нет до провинциальных деревень, вдруг решил изолировать всех людей, которым можно, как они предполагают, помочь.

— Но они сделают только хуже. — решительно продолжила Чо Тэен. Арым поддержала сестру. — Если даже у нас ничего не вышло.

— Верно, они сделают только хуже и погубят всех. — Эллен вдруг набрался храбрости, даже сам не понял, каким образом. В комнате витала сплоченность, боевой дух и смелость, которая подпитывала всех присутствующих своей энергетикой и давала надежду на совершение героического подвига. Лекарь вспомнил про собранную кровь погибших родителей Сонхи и, не уточняя чью кровь Хан переместил в колбу с насквозь промокшей красной жидкостью тряпки, рассказал собравшимся здесь о том, как он выяснит, что из себя представляет этот вирус. Тэун поддержал Эллена, а Тэен и Арым вызвались помочь и даже освободить помещение в медицинской палате для дальнейшего анализа. Немного поразмыслив, лекарь вынес вердикт: «Давайте все остальное решим завтра на месте. Встретимся в полдень, где будем проводить анализ». Дружно согласившись, друзья еще немного посидели за разговорами и пошли по домам, оставляя Эллена со своими мыслями.

Лежа на привычной Эллену постели, он размышлял о том, как без него сейчас в Сеуле справляются с внезапной эпидемией, настолько же сложно его приятелям справляться с этим как и ему, как много людей за эти несколько дней погибло. Вернуться в прошлое и проверить все ли у них хорошо, он никаким образом не может, еще и эта заноза в виде мстительного призрака, чью душу он потревожил, очутившись в его доме, преследует его по пятам. Все это выводило Эллена из себя. Он думал, что если бы не спешил на вызов, он бы не попал сюда и продолжил работать в своем привычном темпе, хоть и во время пандемии, но дома, куда после работы он сможет вернуться к своему любимому дивану и телевизору с однотипными любовными сериалами, которые так его раздражали, но сейчас он по ним соскучился.

Вдруг он почувствовал недовольное урчание, которое означало, что надо поесть. Снова поесть. Пересилив внезапную лень (или сильную усталость), Эллен встал, на ощупь нашел свечу и зажег ее, так как было уже темно, а в сумерках рыскать по дому в надежде найти что-нибудь съестное было делом гиблым. Вдруг ненароком наткнешься на какой-нибудь гвоздик на полу. Вот он уже мог вполне хорошо различать предметы при свете горящего маленького пламени. Его хватало, чтобы осветить большую часть комнаты. Он до сих пор удивляется, как семья Хван здесь помещалась, ведь для четырех человек маленькая комната была слишком тесной. Зато теперь Хван Хангук живет с внуком и его невестой в хорошем и уютном доме, если сравнивать с остальными, уже потускневшими, разваливающимися от времени, хибарами, в которых только так и скрепят половицы, стоящие со времён правления Чуннель-вана (двадцать пятый из династии Корё, 1274г-1308г правления. Действия в романе происходят в 1393).

Тщательно обыскав каждый уголок в доме, Эллен не нашел ни крошки, чем можно бы потрапезничать. А его желудок успокаиваться не хотел, протестовал и издавал все более громкие звуки, просил еды. Расстроившись, Хан полез обратно в постель, погасил свечу, подумал, что так ему будет куда спокойнее. В этот момент что-то очень тихо за дверью начало скрежетать, будто чем-то острым провели по окну, следом за скрежетом раздался скрип открывающейся двери. Уже знакомая лекарю черная фигура под покровом ночи пробралась в дом и зашагала к Эллену, поправляя нечто висящее за спиной. Снаружи дул ветер и через приоткрытую дверь проскальзывал холодными струйками, шевеля низ ханбока. Только при тусклом свете луны он смог различить стройную фигуру и четкие черты лица, напоминающие ему вчерашнего ночного гостя. В этот раз призрак пришел не с пустыми руками. За спиной висело ничто иное как меч, длинный и острый, а главное — настоящий, только облаченный в такое же черное полотно, как и одежда его хозяина.

Эллен подскочил и встал в боевую стойку, насторожившись поздним визитом. В глубине подсознания возникла мысль также быстро, как и исчезла: «Каждая наша встреча будет заканчиваться тем, что я буду снова валяться на полу?» — и приготовился к драке. Будучи врачем, он мог только провести ему операцию. Призрак беззвучно усмехнулся и пошел в наступление, заставляя Эллена попятиться назад, прижавшись к стене. Он уже приготовился бежать напролом, как призрак сменил маршрут и подошел к столу, на которой Хан оставил свечу, и зажег ее снова. Лекарь прикрыл глаза от яркой вспышки света, но глаза быстро привыкли и он мог снова видеть вполне доброжелательную физиономию молодого парня. Глаза призрака, на удивление, сияли и выражали горячее любопытство, не свойственное его натуре. Лекарь даже и не думал им верить, хоть и видел его слезы когда-то, убедившись, что в нем осталась человечность. Но что-то глубоко внутри кричало ему поверить в образ, который он выстроил у себя в голове, невинный и добрый. Призрак подошел чуть ли не вплотную к Эллену, прижал его за плечо к стене и сунул тому прямо в руки листок с вполне понятными для него буквами. На листке было написано «Откуда ты знаешь мое имя?». Хан переводил взгляд то на листок, то на призрака в оцепенении. «Я угадал!» — заликовал про себя он, когда до него дошли слова, написанные на листке. Нутро врача никогда не подводит. Точное попадание в цель — этот юноша правда Хван Чанмин. Тут радость сменилась на волнение, когда он понял, что потерял бдительность, ссылаясь на информацию от людей в округе о подлом и беспощадном призраке, но этот Хван Чанмин стоял в том же положении, не давая Эллену протиснуться и сбежать. Он выжидающе смотрел ему прямо в глаза, будто пытался прочитать его мысли. Хан чувствовал нервозность, как его сердце бьется быстро, как внутри все сжимается, но он предпочел проигнорировать это и остановить этот цирковой номер, убрав руку со своего плеч. Он оттолкнул Чанмин, тот даже не сопротивлялся.

— Дорогой друг, я извиняюсь за то, что потревожил ваш покой своим появлением. Давайте все проясним, здесь я оказался случайно и… — Эллен хотел усыпить бдительность Чанмина так же, как это сделал он, но Хван не сдавался: брови недовольно свел, руки скрестил на груди и постукивал в такт ногой в ожидании, что ляпнет еще Хан Эллен для того, чтобы ускользнуть от ответа. До лекаря дошло, что такая махинация совсем не в его пользу, а наоборот, эти слова могут спровоцировать гостя на драку, что еще страшнее, на его заражение «Созреванием лотоса». Эллен смолк. Тяжело вздохнув, он присел на койку. Хан похлопал лодошкой рядом с собой, жестом подсказывая Чанмину присесть рядом. Он с подозрением покосился на него, но, придя к выводу, что в любой момент он может уйти и оставить после себя след из заражающей пыли, все-таки присел рядом, принимая позу лотоса. Эллен долго не мог начать говорить рядом с призраком, так было непривычно находиться рядом с ним после того, как его швыряли, били, испытывали, а сейчас они мирно сидят вместе в одном помещении, на одной кровати… Умилительным для Хана было то, как Чанмин смотрел все эти несколько мгновений на него. Детское любопытство вернулось к призраку, от чего лекарю стало немного спокойнее. По крайней мере его не пытаются убить и растерзать.

— Тебя ведь Хван Чанмин зовут? — для полной убедительности спросил Эллен сидящего рядом призрака. Он положительно кивнул и улыбнулся. На щеках выступили ямочки. Сердце Эллена пропустило удар. Он подумал: «Как это опасное, беспощадное существо может быть таким очаровательным?»

— Я встретился с твоим братом вчера, пока пытался разобрать последствия того, что ты вытворил. — Хану показалось, что это прозвучало достаточно грубо, но на лице вместо агрессии, которую ждал мужчина, он увидел грусть. Чанмин видимо чувствовал себя виноватым перед всеми этими людьми. Эллен спохватился. — Нет-нет, я более чем уверен, что ты это сделал не специально.

Чанмин снова кивнул. Значит, правда. Лекарь решил перейти к сути:

— Он пригласил меня к себе на чай из простого гостеприимства. Я знаком с его внуком, Хван Тэуном. Он рассказал ему обо мне и твоему брату стало интересно, что я из себя представляю. Сначала все было хорошо, но потом, когда дело дошло до того, как ты погиб, мне в голову начали лезть странные предположения, вдруг ты и правда Чанмин, который погиб от рук бесчеловечных, гадких разбойников и через 50 лет начал мстить им, но что-то вышло из под контроля и вскоре заразилась большая часть поселения. Мне, конечно, не терпелось узнать, правда это или нет, но это была полная глупость, из-за которой Хангук просто выгнал меня из дома. Я думаю, спустя многие годы он все также вспоминает про тебя и любит, а самое главное, оберегает от таких сплетников, как я, очерняющих твое сланое имя.

Когда Эллен закончил свой рассказ и взглянул на Чанмина, который сидел и смотрел в одну точку на протяжении всего повествования, после поднял глаза, полные слез. Хан очень перепугался и уже хотел начать оправдываться, но Хван просто вытер рукавом слезы и утешительно улыбнулся, положив руку ему на плечо. Лекарю стало неловко: это он должен был его успокаивать, а не наоборот. Страх сейчас совсем неуместен, поэтому Хан решил отбросить все это куда подальше и перестать трусить. Все время так продолжаться не может.

Он убрал руку и обнял Чанмина, пока тот приходил в себя. Призрак, конечно, очень удивился, но обнял Эллена в ответ несмотря на некое стеснение. Изначально лекарь ни о чем таком не думал, но вспомнил про то, что за спиной призрака. При объятии Хан нащупал на спине рядом сидящего черный длинный мешок, в котором, предположительно, находился меч и схватил его. Вскочив, он потащил за собой эту вещь. Чанмин удивленно уставился на Эллена и встал, а глаза его так и говорили о том, что сейчас на него накинутся. Черная ткань, как изворотливая змея, соскользнула с верхнего конца «меча» и показала сокровенное… Только это был совсем не меч. Зеленая, длинная и твердая тыква. Да, это была тыква.

— Это легендария? — лекарь удивился не меньше Хвана, который уже встал и очутился рядом с ним. Эллену стало очень неловко и стыдно за себя, за его дурную выходку. Чанмин вздохнул, выхватил из рук Хана тыкву и подошел к столу, положив овощ на него. Как ни в чем не бывало, он достал из шкафа над столом нож и начал шинковать легендарию. Эллен присел обратно на кровать и закрыл лицо руками. Только сейчас Хан заметил, что в руке его остался все тот же черный мешочек и он все еще был тяжелый, просто вес в момент осознания не ощущался. Потянувшись рукой внутрь, он достал картошку, затем еще и еще, и еще одну. Теперь на полу лежало целых три картофелины. Лекарь потерял дар речи. Он боялся предположить, что это все для него. Для человека, который разрешал себе сомневаться в Чанмине, на самом деле таком заботливым и добрым. Надо обязательно извиниться.

— Чанмин, мне ведь можно так тебя называть? — издалека начал Эллен. Чанмин развернулся к нему и кивнул, затем продолжил производить свои махинации с тыквой. Хан отбросил мешок на пол и, взяв картофелины, устроился рядом с Хваном, очищая их одна за другой найденным ножом в том же шкафу. Пока он чистил картошку, Чанмин успел нарезать легендарию, затопить печь, разогреть на железной посуде свиной жир и закинуть туда тыкву. А когда Хан с горя пополам дочистил овощи, призрак одним движением руки разрезал их на кубики и пустил плавать вместе с легендарией. Пока Хван бегал туда-сюда, Эллен ему не мешал, но все думал о том, как лучше попросить прощения. Все, что произошло за этот вечер, было для Эллена в новинку. Он все ещё не совсем понимал, почему призрак вдруг изменил свое отношение к нему, а совесть не давала покоя, ни на секунду не отпускала его. Вот на столе уже лежала тарелка с овощным рагу. Довольный Чанмин жестом показал Хану на стул, давая понять, чтобы он садился и ел. Лекарь нехотя поднялся с пастели и сел за стол, пододвигая тарелку с содержимым к себе. Аппетитный запах заполнил всю комнату ещё когда блюдо только готоаилось. Живот напомнил, что его хозяин очень проголодался. Только Эллен хотел схватить палочки и уплетать рагу за обе щеки, но он остановил себя и виновато взглянул на Хвана. Тот тоже больше не улыбался и своим обычным холодным взглядом смотрел на Хана в ответ. Он указал на тарелку с едой ещё раз, на случай, если мужчина недопонял его намерения. Тяжело вздохнув, Хан проговорил на одном дыхании:

— Чанмин, мы с тобой уже, вроде, подружились и воевать не будем. Я не хотел с самого начала этим заниматься. В общем… — он набрал в легкие воздух и на выдохе произнес короткое «прости». Чанмин понимающе закивал головой, взял тот самый листочек с надписью «Откуда ты знаешь мое имя?» и провел пальцем, вырисовывая буквы. Вот он дает его с уже новой надписью. Эллен взял его и прочитал: «Все нормально, я тебя понимаю. Приятного аппетита!». Как гора с плеч. Эллен не стал ничего говорить, лишь улыбнулся уголками губ, еле заметно, и приступил к трапезе. Лекарь про себя усмехнулся. Здесь будет уместен слоган всех женщин: « Путь к сердцу мужчины лежит через желудок», и, кажется, это правда. Только перед ним стоит не женщина, а его новый друг, соратник и, возможно, помощник в спасении народа. Теперь он не один.