Личность

Валя Саар, 2021

Что связывает лернейскую гидру, Санта-Клауса и чёртову дюжину странных людей?В этом вам предстоит разобраться вместе со специальным отделом профайлеров, обнаруживших галерею мумифицированных трупов женщин. Убийственный кроссворд под силу разгадать только опытным любителям сложнейших головоломок.Один по вертикали: Диплопия, десять букв.Три по горизонтали: Древняя богиня безумия, пять букв.Легко справились? Тогда остальные загадки ждут вас на страницах книги. Там Google, кстати, не поможет.

Глава 1. Майкл

Иди на свет…

Реальность пошатнулась.

Первый образ прошлого, который врезался в память…

Мне было тринадцать или около того. Я забился в темный чулан, наполненный страхами и липкой паутиной, и рыдал как девчонка, пряча лицо в ладонях. Я не хотел, чтобы незримые обитатели пыльных полок видели мои страдания.

— Сынок, милый, ты где? У тебя все в порядке? — За дверью послышался встревоженный голос мамы, которая вернулась с работы пораньше.

Я затаился. Заткнув рот кровоточащей рукой, я почувствовал вкус железа на губах, точно язык прилип к ржавой металлической перекладине на морозе. Крик жаждал прорваться наружу. Я мог управлять телом, но не разумом.

Иди на свет…

— Я Майкл. И я алкоголик.

— Здравствуй, Майкл, — разношерстная компания поприветствовала меня нескладным хором.

Напротив меня на скрипучем стуле сидела красотка с раскосыми глазами. Она отличалась от остальных. Отутюженные волосы черным лоснящимся водопадом ниспадали на грудь, ограненную глубоким вырезом делового костюма. Ее взгляд, подчеркнутый изысканным макияжем, обжигающе манил и пугал одновременно.

Я стыдливо опустил глаза, будто нашкодивший щенок, уставившись на руки, сложенные на коленях. Под обкусанными ногтями виднелись прожилки земли. Большой палец правой кисти был перевязан посеревшим бинтом. Я никак не мог вспомнить, где я умудрился порезаться. Предплечье обвивала вытатуированная гидра с шипящими змееподобными головами.

— Майкл, ты хочешь чем-то поделиться?

Услышав свое имя, я вздрогнул. На секунду показалось, что оно вовсе и не мне принадлежало.

Престарелый вояка с крестом ВВС на груди, сидевший рядом, дотронулся до моего плеча, словно услышал сомнения:

— К тебе обращаются.

Иди на свет…

Я очнулся, торопливо заговорив, чтобы скрыть свое отсутствие.

— Я алкоголик. Я пью, когда чувствую себя плохо. А хорошо мне, в принципе, не бывает. Поэтому я всегда немного навеселе. Абсурдно звучит «навеселе», не правда ли? Честно я впервые на таком собрании и не знаю о чем нужно говорить…

— О том, что у тебя на душе, — подсказала Сара — та самая девушка напротив. Ее имя я узнал позже тем же вечером.

Даже не поднимая глаз, я понял, что говорит именно она. Ей очень шел этот мелодичный звенящий голос с едва различимым акцентом.

— На душе… Простите, но я не верю в существование души. Если она и была у меня когда-то, не иначе, я продал ее дьяволу. Я совершенно ничего не чувствую, кроме ноющей боли. Иногда мне удается отгородиться от нее стеной алкоголя, и в эти редкие моменты хочется жить. Но очнувшись наутро, о тех счастливых минутах я не помню. Мне тяжело. Я не справляюсь и отдаю себе отчет, что это путь никуда. Именно поэтому я здесь.

— Держись, Майкл.

— Мы тебя понимаем.

— Молодец, что пришел.

— Вместе мы справимся.

Фразы поддержки сыпались со всех сторон, только девушка напротив не проронила ни слова. Я все же осмелился взглянуть на нее, но стул, где она прежде сидела, к моему удивлению, оказался пуст.

В этот момент я почувствовал, как невесомые ладони легли на плечи.

— Я помогу тебе, — шепнула мне на ухо Сара.

И я ей поверил.

Иди на свет…

Она стала моим спонсором, напарником, которому можно позвонить на рассвете, когда не сомкнуть глаз, с кем можно разделить неутолимую, почти смертоносную жажду. После наших разговоров действительно становилось легче. Я вливал в себя литр-другой чистой воды, она заполняла желудок, давая чувство насыщения. По крайней мере, физическое. Затем я открывал люк в потолке трейлера, ложился навзничь на кровать и смотрел, как там наверху в сизом небе Аризоны медленно плывут облака. Когда птицы завершали утренний концерт, я засыпал. Или мне так казалось.

Сара своим присутствием быстро вытеснила выпивку из моей жизни. Она стала мне не только другом, поддерживающим в трудные времена, она была для меня всем: пылкой любовницей, когда нужно — строгой мамой, учителем, совестью, в конце концов. Я не заметил, как одна зависимость сменилась другой. И я снова тонул, непроизвольно утягивая Сару вслед за собой. Я давил на нее тотальным контролем, заставляя отчитываться за каждый шаг, сделанный без присмотра. Я желал, чтобы она принадлежала мне одному. Принадлежала вся без остатка.

Сара в итоге не выдержала и сломалась. Тем злополучным вечером я застал ее в кабаке, безбожно надирающуюся за барной стойкой. Она залпом перечеркнула все, что мы прошли вместе. Я развернулся и пошел прочь. Я слышал, как она кричала мне вслед:

— Это все ты! Ты! Ты! Ты виноват!

И я уехал. Вот так просто сел в трейлер и уехал. Да, я сбежал. Эгоистично. Мне хотелось быть подальше от эпицентра любых зависимостей. До меня, наконец, дошло, что я упивался Сарой, как наркотиком. И я все еще продолжал разрушать себя. Я знал, если останусь, у меня не будет вариантов — я не справлюсь. Я не винил себя за ее срыв, она сама сделала выбор. Я только-только учился брать ответственность за свою жизнь, и сил нести на руках кого-то еще у меня попросту не было.

Иди на свет…

Я никогда не жил в радужных замках. Мать и бабушка умерли в один год друг за другом. Отчим тогда сказал выметаться из дома на все четыре стороны. Раньше он терпел меня из-за матери, и больше у него не оставалось причин кормить шестнадцатилетнего бездельника. Я ненавидел его всем сердцем. Ведь мое зеркало разбилось благодаря этому омерзительному ничтожеству. И поэтому я был рад перспективе: никогда больше не видеть в отражении его похотливые смеющиеся глаза. Так я оказался на улице.

Иди на свет…

В конце лета 1999 года после затянувшегося путешествия я вернулся в Финикс. Этот город стал мне почти родным: за скитальческую жизнь именно там я задержался дольше всего.

Я прямиком направился домой к Саре. Мы не разговаривали с моего отъезда. Прошло почти три месяца. Я дико соскучился и многое переосмыслил с тех пор. Я держался уже самостоятельно и был близок к следующему победному рубежу — блестящей фишке за полугодие трезвой жизни. Теперь я чувствовал, что сам был готов помочь Саре. Мое могущество казалось безграничным.

На стук в дверь никто не ответил. Я забарабанил сильнее.

Ее рабочий день уже как пару часов закончился, обычно в это время она бывала дома. Неужели?! — Уловив догадку, я помчался в тот самый кабак, где мы виделись в последний раз. Завсегдатаи на мой вопрос о Саре ответили, что давно ее не встречали.

Хороший знак.

Я собрал по карманам измусоленные банкноты и в магазине мобильной связи неподалеку пополнил счет сотового. Но это не дало результатов, ее телефон был выключен.

На следующий день я повторил сценарий поиска: звонок, квартира, бар. На работу к Саре соваться было бессмысленно — выходной день. Зато именно по субботам проходили встречи зависимых. Но и там она не появлялась с тех пор, как я покинул город. Это и немудрено. После бара по собраниям не ходят, логичней продолжить загул в ночных клубах. До рассвета. Глазами хлоп — и уже новый закат. И так по кругу. Я все это проходил. Но сейчас терялся в догадках, куда запропастилась Сара. Может быть, она решилась на клинику?