10 лет выпуску

Валерия Олешкевич (2023)

Девять героев в возрасте 28-29 лет. Они родились, выросли и продолжают жить в провинциальном городе России. Все они учились в параллельных классах в конце 90-х и нулевых. После школы у каждого выстроился свой путь. Спустя десять лет после выпуска они готовятся вновь увидеть друг друга на вечере встреч. Действия книги начинаются с беседы «10 лет выпуску!», которую поздно вечером 24-го января в соцсети создает одна из героинь. С этого момента каждый из ключевых героев представляется читателю в двух пространствах — в соцсетях и на встрече. В книге описываются восемь дней из жизни каждого героя. Встреча одноклассников срывает маски, приводит к смерти, объятиям, больнице и судьбоносным решениям. Автор обложки: Лилия Олешкевич

Глава третья. 26 января

Анжела

В воскресенье рано утром Анжела зашла в общий чат прочитать вчерашнюю переписку. По названию беседы она сразу поняла, зачем ее сюда добавили.

В списке приглашенных были в основном ребята из «А» класса, с которыми Анжела никогда не общалась и даже не здоровалась. Из всех них она была лично знакома лишь с Денисом. Они встретились в общей команде на турслете и с тех пор несколько раз на бегу обменивались парочкой дружелюбных фраз в столовой или на общешкольных мероприятиях.

А вообще Анжела мало с кем контактировала и в своем классе — старалась держаться по-свойски, но особнячком. Увидев в списке Лику, она обрадовалась, потому что они давно не общались, хотя Анжела периодически заходила на страничку давней подруги. С Ликой она с удовольствием встретилась бы, как и с Денисом. Ее не смущало присутствие большинства ребят из параллельного класса. Анжела крайне дружелюбно отреагировала на то, что ее позвали на вечер встреч выпускников. И поэтому она решила, что в отличие от своих школьных лет — самых неуверенных лет своей жизни — должна поучаствовать в переписке и таким образом заранее влиться в коллектив.

Она прочитала последние вчерашние сообщения и написала: «Привет всем! ☺». Было еще около девяти утра и сообщение висело непрочитанным. Анжела несколько секунд следила за ним и два раза обновила страницу. Она отложила телефон и принялась помешивать почти закипающий в турке кофе. Перелив его в большую кружку, Анжела заглянула в спальню проверить, не проснулся ли муж. Но он еще крепко отсыпался после шестидневной рабочей недели.

Они снимали светлую двухкомнатную квартирку на другом конце города. Здесь было мало мебели, но имелось все необходимое. Анжела, будучи сильно привязанной к родному дому, постаралась придать первому совместному с мужем жилью максимальный уют. Она украсила полки гирляндами, расставила фотографии, цветы на подоконники, купила автоматический освежитель воздуха с тем же ароматом, с каким покупала ее мама. Анжела регулярно и тщательно убиралась — ей позволял рабочий график.

Она уже долгое время работала администратором в частном детском садике. Сюда приводили детей разных городских шишек. Здесь их обучали плаванию и английскому языку. А для сотрудников садика по вечерам проводились бесплатные языковые курсы, а иногда разрешалось поплавать в бассейне. Анжела плохо плавала, и поэтому не ходила в него. Курсы английского она посещала до того момента, пока учительница не перешла к тренировке разговорной речи. Анжела поняла, что ее языковой барьер настолько высок, что она даже имя свое на английский лад произнести не может. Она по-тихому отдалилась от курсов, а сотрудникам сказала, что по вечерам ей якобы всегда нужно быть дома — муж теперь возвращается с работы именно в тот час, когда начинаются занятия. Конечно, это была неправда.

Муж Анжелы — Кирилл — старше ее на семь лет и поэтому со свадьбой он не откладывал. Он работал фармацевтом недалеко от их съемного жилья. Познакомились они благодаря Анжелиному папе. Когда Кирилл учился в университете, он жил в районе школы № 23 и в качестве подработки трудился на той самой почте, где работал папа Анжелы. Несколько раз он чинил витринные стеллажи, подтягивал расшатавшиеся болты на стуле кассира, прибивал плинтуса и залатывал на полу оторвавшиеся куски линолеума. Кирилл стал хорошим приятелем всех сотрудников почты. Встречая Анжелу, которая несколько раз заходила к отцу по какому-то делу, он проявлял к ней интерес: заводил короткие беседы, а однажды даже угостил кофе из автомата. Папа Анжелы, поняв расспросы Кирилла о его дочери, как-то раз пригласил коллегу в гости. С этого момента и началась добрая любовная история молодых людей.

Для Анжелы Кирилл стал всем: другом, мужем, братом. У нее почти не было подруг — только девочки с работы, которые редко приглашали на корпоративные посиделки. Ее саму никогда и не тянуло в шумные незнакомые компании. А Кирилл — ее первый и единственный мужчина — давал ей чувство спокойствия и защищенности, о котором Анжела всегда и мечтала.

Вот уже несколько лет они пытались завести ребенка — Анжела мечтала окружить себя пеленками, памперсами, игрушками, наполнить дом запахом материнства. Но у них до сих пор ничего не получалось. Муж по знакомствам обращался к нужным специалистам. Некоторые из них сетовали на мелкие кисты, которые облепили яичники девушки. Поэтому она решилась на лапароскопию. После нее врачи делали ставку на скорейшую беременность Анжелы, но их прогнозы не подтверждались. По их словам, вины Кирилла в этом не было — он был по-мужски здоров. С каждой попыткой Анжела все больше и больше отчаивалась. Ей было уже около тридцати, а ведь мама родила ее в двадцать два!

Но две недели назад Анжела и Кирилл услышали новость, которая затмила их долгие мучения — через восемь месяцев они должны будут стать родителями. Но при этом гинеколог сразу уточнила, что высока вероятность выкидыша. Несмотря на то, что теперь косметичка Анжелы пухла от различных пилюль, она ощущала неизвестный до этих дней прилив счастья. Конечно, она боялась. Боялась, что подтвердится худшее. Но вспоминая, как врачи прочили ей скорейшую беременность на протяжении многих лет, заботливо накрывала ладонями живот и успокаивала волнение. Она погрузилась в такую эйфорию, что ее даже не одолевал токсикоз. Лечащий гинеколог предупредила Анжелу, что при нелегкой беременности высока вероятность, что токсикоз будет преследовать ее все месяцы вынашивания. Но пока что это была неправда.

Анжела постаралась тихонечко закрыть дверь спальни, и в этот момент звонко пиликнул телефон. На экране высветилось уведомление о новом сообщении в беседе «10 лет выпуску!». Анжелу в последнее время радовало все и даже этот неуместно громкий сигнал.

ДЕНИС: Анжелка появилась. Так че, куда идем? Решили?

Следом высветилась надпись: «Катя набирает сообщение…»

КАТЯ: Так ты ж должен быть придумать! Ночь тебе на что?!?!?

ДЕНИС: Да мне вообще по фиг где.

Анжела решила написать еще хоть что-нибудь, чтобы попробовать снова вклиниться в беседу.

АНЖЕЛА: А какого числа планируется встреча?

Сообщение тут же было кем-то прочитано, но никто не отвечал. Через несколько минут она получила ответ.

КАТЯ: Выше писали, что 1-го февраля.

Анжела почувствовала, как внутри что-то неприятно сжалось. Так было в моменты, когда ей делали замечания. Тут же пришло еще одно сообщение.

КАТЯ: И еще. Сразу тем, кто пребывает сюда медленно. Читайте все, что мы пишем выше, чтобы мы тут не повторяли одно и то же.

Анжела понимала, что Катя обращается к ней, но делает это как будто сквозь нее. Катя писала так, будто Анжела — это коллективное я всех, кто есть в этой беседе. Она почувствовала неуверенность и решила пока больше не писать, а вклиниться в чат в более подходящий момент.

ДЕНИС: Пойдемте вы хоть в Берёзку — она вообще круглосуточно работает! — к сообщению он прикрепил два смеющихся смайла.

КАТЯ: А она еще работает?

ДЕНИС: Тебе ж лучше знать!

КАТЯ: Это не я там опохмеляюсь каждое утро, — Катя прикрепила смайл фиолетового чертика.

ДЕНИС: Ну и не я. Зато ты знаешь многих, кто там и правда опохмеляется, — Денис теперь уже автоматически крепил смеющиеся смайлы к каждому сообщению.

КАТЯ: Там не мой уровень, Дэнчик. Там твой.

Телефон Анжелы без конца пиликал уведомлениями о пустых и даже немного раздражающих сообщениях. Будет обидно, если они разбудят Кирилла. Анжела отключила звук на мобильном и заблокировала экран. Кажется, теперь она могла объяснить свой внезапно возникший спазм внутри — она чувствовала себя оскорбленной.

Беседа: «10 лет выпуску!»

Пока Катя и Денис обменивались колкими сообщениями и шутили на только им понятные темы, в чат зашел Глеб.

ГЛЕБ: Эээ! Я только глаза продрал, а вы тут уже какую-то муть пишете. Че каво, пацаны!

Катя набирает сообщение…

КАТЯ: Глебушка-хлебушка, а мы вот тебя ждем. Куда ты нас поведешь на вечер встреч?

ДЕНИС: Да, кстати, Глебка, давай ты нам местечко организуешь. Ты ж много знаешь.

ГЛЕБ: В те места, куда я хожу, я вас не поведу.

КАТЯ: Почему это?

Глеб не отвечал.

ДЕНИС: Слышь! Не поведет он. Чего это?

ГЛЕБ: Дороговато вам будет.

ДЕНИС: Ой, нашелся тут мажор, — Денис продолжал крепить хохочущие смайлы.

В ответ на последнее сообщение Глеб выслал смайл в черных очках и ничего не написал.

КАТЯ: Раз ты у нас такой богач, ты давай и заплатишь.

ГЛЕБ: Ага. Давай-ка до свидания!

С минуту никто не отвечал на последнее сообщение. Катя сидела, впялившись в экран телефона, и почти готова была разрыдаться. «Что он вообще себе позволяет? Неужели не видно, что я шучу. Дебил!» Но тут она увидела, что Глеб набирает сообщение.

ГЛЕБ: Ты там вообще в Турцию предлагала лететь. Забыла?

Катя решила немного выдержать паузу, но тут вклинился Денис.

ДЕНИС: Она обиделась походу. Полетели вместе.

ГЛЕБ: Слыш. Я не пидор.

ДЕНИС: Это кто тут не пидор? Кралька не пидор.

ГЛЕБ: И я.

Дениса забавляло каждое сообщение. Он до сих пор валялся на разобранном диван-кровати. В его комнате было душно и воняло прелостью. Он еще не умывался — первым делом после сна он полез в чат. Денис помнил, как мальчишками они с Глебом общались в школьные годы и поэтому не обижался ни на одно сообщение одноклассника.

КАТЯ: Ребята, я хоть в Турцию, хоть не в Турцию. Но давайте будем предлагать варианты, куда идти. Потому что надо бронировать место — встреча уже через неделю.

ДЕНИС: Я за хоть не в Турцию!

ГЛЕБ: Отлично. Давайте туда.

Александр набирает сообщение…

САША: Можно вообще в школьной столовой встретиться.

ДЕНИС: Оба! Кто пришел! Санек, отличный план!

ГЛЕБ: Саня тему говорит.

КАТЯ: Вы прикалываетесь? Давайте предлагайте что-то.

ДЕНИС: Краль, ты ж все равно в Турцию собралась.

КАТЯ: Дэнчик, ты такой остряк. Я тут думаю, может, нам учителей позвать?

ЛИКА: А вот это самая глупая идея.

Кристина

Наутро Кристина проснулась одна и обнаружила, что муж так и не вернулся. Она могла мириться с его гулянками, но в те ночи, когда Пашка не приходил домой, настораживалась. Первым делом она позвонила ему, но абонент оказался вне зоны доступа. Сетуя на плохой сигнал, Кристина набрала номер еще дважды, но телефон мужа до сих пор был выключен.

Лешка еще спал, и Кристина в футболке для сна, натянув домашние спортивки, шаркая резиновыми тапками, вышла из комнаты. Ванная, к счастью, оказалась свободна. Когда Кристина чистила зубы, она вдруг внезапно остановилась и в упор уставилась на себя в зеркало. Отросшие темно-каштановые корни волос, собранных в небрежный пучок на затылке, усталый взгляд, синеватые подтеки под глазами, жировая складка на шее, несколько угрей на подбородке. В ушах золотые серьги-гвоздики с маленькими голубыми топазами, которые она не вынимала уже несколько месяцев. На лбу проступали две тонкие продолговатые морщинки, а из бровей кое-где торчали несколько длинных волосинок.

Впервые за несколько лет жизни в общажной комнатушке Кристина в мельчайших подробностях разглядывала себя. Она обнаруживала на своем лице все больше несовершенств, на которые никогда не обращала внимание. Сплюнув остатки пасты и прополоскав рот, она вытерла лицо ручным полотенцем, от чего кожа ко всему прочему еще и раскраснелась. Кристина ощутила отвращение к тому, что видела зеркале, потому что именно в этом лице и в этом теле ей придется показаться одноклассникам через неделю.

Ее вновь охватила тревога, которая напомнила об общей беседе «10 лет выпуску!». «А вдруг никто не придет, кроме тех, кого я и так часто вижу?» — на секунду подумала Кристина. От этой мысли ей стало немного легче. Ей захотелось зайти в общий чат и проштудировать странички всех девушек. Зайдя в переписку, она увидела кучу уведомлений о до сих пор поступающих сообщениях. Но сейчас они не интересовали ее. Она нажала на список участников беседы.

Кого-то Кристина пропускала — тех, кто был ей неинтересен и в школьные годы, например, Леру Уж или Аньку из параллельного класса. Угрозу для ее самооценки представляло появление на встрече выпускников Маши Вишняковой, потому что Кристина никогда не любила ее и в одно время даже ревновала к Крале, и Лики.

После просмотра однотипных Машиных фото в Кристине проснулось чувство неприязни не только к бывшей однокласснице, но и к Кате. «Зачем вообще Краля добавила девку, которая училась у нас один год и то в каком-то, даже не помню каком, классе?!», — негодовала она. Машу Кристина увидела высокой худощавой девушкой с большой тяжелой грудью и неизменной прической. На всех фотографиях у нее были крашенные угольно-черные, как палки, волосы чуть ниже плеча и такая же ровная густая челка. Практически на всех фото яркий макияж, а на селфи неизменный слегка приоткрытый рот с выпяченными губками. На фото, где Маша держала бокал, Кристина обратила внимание на ее длинные ярко-зеленые ногти, украшенные стразами и наклейками в форме цветов. Почти на каждом пальце были надеты разношерстные золотые кольца. Все это выглядело ужасно пошло.

Кристина взглянула на свои руки. Подстриженные наскоро ногти, чтобы не царапнуть Лешку, не подпиленные и с отросшими заусенцами. На правой ладони небольшой кусочек кожи блестит — легкий ожег от ручки кастрюли. Из десяти пальцев кольцо лишь на одном — обручальное. Обычное золотое кольцо, которое уже невозможно снять — кожа из-под него вылазила как дрожжевое тесто. Кристина глубоко вздохнула и случайно посмотрела в кроватку сыну. Лешка уже стоял и смотрел молча на маму. Кристина почувствовала раздражение от того, что сын требует внимания. Опять. Она брезгливо буркнула ему: «Подожди», — и снова уткнулась в телефон. Лешка не поменялся в лице, он сел, просунув ноги между прутьев кроватки, и продолжил молча смотреть на маму.

Кристине оставалось проверить страничку Лики. В школе девочки никогда не контактировали. Они ни разу не переговаривались, даже не здоровались. Кристина, будучи королевой «А» класса, на «Б» и вовсе внимания не обращала. Она приметила Лику только в девятом классе, когда та издевательски унизила Дениса. Кристина всегда по-доброму относилась к нему, хотя в последнее время недолюбливала. Но в школе Денис был ее хороши другом. И именно тот случай в актовом зале дал Кристине понять, что за девушка учится в неприметном «Б» классе и как сильно она может бесить.

На следующий день после инцидента с Денисом Кристина вместе Кралей поджидали Лику у входа в школу. Кристина помнила и сейчас, как, увидев обидчицу Дениса, перекосилась от злости. «Несуразная, бледная дылда. Что в ней может нравиться?» — подумала она в тот момент. Кристина громко обратилась к Лике, когда та еще подходила к ступенькам: «Слышишь ты, моль! Будешь себя так вести с нашими ребятами, разговаривать будешь с нами и коротко». Обычно Кристина так не разговаривала, только в тех редких случаях, когда чувствовала необходимость своего покровительства над друзьями.

Она до сих пор помнила и то, как Лика, потянув за ручку входную дверь, остановилась и, брезгливо взглянув на них с Кралей, членораздельно сказала: «В жопу идите. Обе». И вошла в школу. Тогда Краля, смешивая грязные и обычные словечки, начала что-то щебетать и бросать угрозы в воздух, но Кристина только ухмыльнулась. Она просто поклялась себе, что если Лика отчебучит что-то по отношению к «А» классу еще раз, то она претворит свою угрозу в жизнь. Но этого не случилось. Случилось худшее — то, чего Кристина никак не ожидала.

Лика начала встречаться с ее одноклассником Сашей. С ним Кристина никогда особо не была близка. Несмотря на многие годы совместной учебы, он так и оставался для нее темной лошадкой. Кристина уважала Сашу на расстоянии. Он был умен, хотя учился лениво. Вежлив, но никогда не занудствовал. Саша всегда помогал в организационных делах, если к нему обращались. Кристина даже не допускала себе мысли, что может оказаться в обществе Саши где-то за пределами школы. Он казался ей каким-то далеким, тем человеком, который тут временно. И даже, несмотря на свое королевское положение в классе, признавала, что Саша уж точно не ее подручный. Поэтому, прознав о его тесной связи с Ликой, Кристина почувствовала, как ее ударили под дых.

Тогда она не подала виду, что растерялась от услышанной новости. Но несколько дней или даже недель ее не отпускала обида, смешанная с завистью: как та, которая унизила Дениса, которая училась в неприметном «Б» классе, которая ничего не представляла своим лицом и телом, завоевала самого достойного и недоступного мальчика их класса. Спустя время до Кристины дошли слухи, что Лика и Саша поженились, но на страничке и того и другого графа «семейное положение» отсутствовала.

Сначала Кристина изучила профиль Саши. Но ничего полезного для себя не нашла. На аватарке стояла фотография с его красивым портретом. Кристине сразу же понравилось Сашино лицо. Бывший одноклассник возмужал, попрощался с длинными волосами — теперь у него была стильная стрижка, которая его только украшала. Отпустил легкую, оформленную щетину. У него сохранился умный взгляд и три еле заметные уже затянувшиеся дырочки от сережек в мочке уха. На фотографии он слегка ухмылялся и это помогло вспомнить Кристине Сашино обаяние.

Через список его друзей она перешла на страницу Лики. Кстати, это был первый случай за долгие годы, когда Кристина просматривала ее профиль. Последний раз был в тот день, когда Кристина узнала о вроде бы состоявшейся свадьбе своего одноклассника с его школьной пассией. Но тогда она, не увидев на аватарке и в списке последних фото невесту в свадебном платье или хоть каких-то снимков, указывающих на торжество, вышла со страницы Лики и забыла про нее. Теперь же Кристине хотелось досконально изучить, как поживала та, кого она не переносила последние годы в школе.

На аватарке она увидела Лику и тут же ощутила укол в грудной клетке, будто свело сердечную мышцу. Это был профессиональный художественный снимок в роскошной комнате, заставленной антикварной мебелью и книгами. В центре на огромном кресле, оббитом велюровой темной тканью, сидела тонкая, стройная Лика. Она смотрела прямо в камеру, не улыбаясь, а ухмыляясь. Только в отличие от ухмылки Саши, ее казалась высокомерной.

Выражение лица Лики, ее поза источали уверенность. Она сидела, закинув ногу на ногу, одна рука небрежно свисала с ручки кресла, а вторая лежала на колене. Лика была строго и со вкусом одета: узкие темные джинсы, невысокие сапоги-казаки, черная водолазка и каштанового цвета расстегнутое пальто в английском стиле. Гладкие светлые волосы забраны в строгий пучок, что подчеркивало ее узкое с слегка-выраженными скулами лицо. Никакого яркого макияжа. Лицо казалось свежим, умытым, без единого намека на мелкие несовершенства. На руках не было ни одного украшения. Акцент делался на ее тонких длинных пальцах: короткие красивые ногти были выкрашены в темно-алый цвет. С фотографии на Кристину смотрела безоговорочно успешная девушка и брезгливо ухмылялась ей прямо в лицо.

Она закрыла фотографию и бегло пробежалась по последним записям на странице Лики. Большая часть из них сообщала о предстоящих публичных лекциях и семинарах, которые проводила сама Лика. Под каждым таким постом было много лайков, кое-где благодарственные и хвалебные комментарии, за которые Кристина цеплялась взглядом. А еще Лика редко репостила записи официальных групп каких-то дорогих модных брендов — Кристине так показалось, потому что она не знала ни одного из них. Это были профессиональные снимки красивых девушек и парней, одетых, как правило, крайне минималистично и однотонно.

Кристина наткнулась на два клипа, репостнутых с YouTube. Это были какие-то иностранные исполнители, которых Кристина никогда не слышала и сейчас слушать не стала. На странице Лики не было ни одной фотографии, которая хоть немного сообщала подробности ее личной жизни. Ни одного фото со свадьбы, с детьми, с мужем, семьей.

Кристина решила просмотреть последнее — информацию, которая Лика сообщала о себе сама. Но заполненными оказались лишь редкие графы — дата рождения, место учебы, а в разделе «о себе» значилось: «Кандидат филологических наук, преподаватель». С каждой новой подробностью Кристине все больнее было представлять, как успешна и счастлива Лика. А ведь они ровесницы. Изучив достаточно информации, чтобы почувствовать себя никчемной, Кристина перешла в свой профиль.

С аватарки на нее смотрела толстая улыбающаяся и густо накрашенная девушка, обнимающая ребенка с грустными глазами, протягивающего в камеру одуванчик, который только что сорвал на лужайке возле подъезда. Она не заметила, как сильно обкусала губу — только сейчас почувствовала щипание и кровяной привкус. Она приложила большой палец к губе и увидела на нем алое пятнышко. В это время экран телефона погас. Разблокировав его, Кристина увидела, что уже больше получаса проторчала в соцсети и давно уже должна была покормить ребенка и себя.

Она бросила телефон на до сих не застеленный диван, поставила локти на колени и уткнула лицо в ладони. Ей не хотелось плакать. Ей вообще ничего не хотелось, тем более что предстоящий день будет таким же, как и все предыдущие.

Лика

Лика поджидала момент, когда лучше всего будет появиться в чате. И сообщение Кати стало тем самым толчком.

— Мать твою! Вы еще мамочек и папочек позовите! — услышал Саша возмущенный вопль Лики из ванной.

Она вылетела из нее и швырнула телефон на кухонный стол.

— Эта овечка предлагает учителей позвать, ты видел?!

Саша улыбнулся в ответ — Лика опять возмущенно размахивала руками. Она была сильно возмущена — устремилась на кухню, даже не запахнув шелковый халат. Она вылетела из ванной практически голой — на ней были одеты лишь кружевные трусики. Она небрежно собрала волосы в пучок и запахнулась.

— Как в ее тупую башку такое вообще могло прийти? Учителей позвать! И что мы будем делать? Сидеть и смотреть на них? Я, конечно, понимаю, что они там всем гаремом живут у себя на районе со времен сотворения Земли, но они ж не междусобойчик там организуют. Я этих училок не видела годами и видеть не хочу. Кстати, как и всех тех, кто там в этой долбаной встрече.

Последнюю фразу Лика произнесла членораздельно, смотря в упор на Сашу и тыча в него указательным пальцем. Саша уже знал, что возмущенная тирада Лики будет длиться еще долго. Вполне вероятно, до самого дня встречи выпускников. Но его радовало, что жена суетливо бегает по комнате в поисках то расчески, то резинки, а не сидит молча, уткнувшись в ноутбук или книгу. Тишина в их квартире теперь была привычной для обоих.

— Какой чай тебе заварить? — несмотря на семейный кризис, Саша и Лика по выходным до сих пор завтракали вместе. За приготовление всегда отвечал Саша.

— Какой-нибудь, чтобы эти дебилы меня не бесили!

Звуковая частота Ликиных возгласов менялась в зависимости от того, в какую часть квартиры она бежала. Саша спокойно и аккуратно жарил яичницу — старался сделать так, чтобы не разбить ни один желток. Себе он готовил с беконом и на сливочном масле, Лике — с беконом и помидором на масле виноградной косточки.

— Ну да, звать учителей — это лишнее, — успел вставить Саша.

— Лишнее?! Эта девка до сих пор торчит у училок дома, там половина из них ее тетки, крестные мамы и кто там еще может быть. Они там все на районе как в дешевых ток-шоу: друг с другом трахаются, женятся и разводятся. А на фига тогда нас звать? — Лика, наконец, плюхнулась на стул и кинула руки на стеклянный стол. Она была настолько возбуждена, что ей так и не удалось аккуратно уложить волосы.

— Ну они думают, что это нормально. Учителя же тоже с нами были все эти годы…

— С кем? С тобой? Я ненавидела половину из них. И знать ничего про них не знаю. Они там живы вообще? Не надо тут всех под одну гребенку, — Саша почувствовал, как приближается к тому, чтобы попасть под горячую руку.

— Ну так я же согласен с тобой. Ты им так и напиши.

— Я и написала. Сейчас посмотришь, эта ваша овца Катя развоняется. А ее дружки поддержат. Ты тоже напиши.

— Хорошо, но я вообще особо не читал переписку, — Саша старался всячески доказать Лике, что он поддерживает ее, но и не мог накинуться на бывших одноклассников, о которых сохранил только добрые впечатления.

— Да я вообще даже не хочу читать, что они там пишут. Пробежалась глазами. Шутки какие-то тупые друг другу кидают, эта ваша Краля хвостом вертит, как обычно. И они думают, что это всем интересно. Готова поспорить, что они не соберутся.

— Да не, я думаю, что соберутся, только небольшой компанией. Нам правда там нечего делать, наверное.

* * *

Нам. Саша ценил редкие случаи, когда удавалось снова объединиться с Ликой в команду. В такие моменты он старался сделать акцент на том, что между ними еще есть что-то настолько интимное, что известно только им обоим. Но Лика, напротив, не придавала этому значение. Для нее все эти местоимения были просто словами, как и те, что она читала и произносила каждый день.

Из участников беседы за минувшие десять лет с момента выпуска из школы, она видела только Сашу. Она никогда не впадала в ностальгию по детским и юношеским временам и, тем более, не интересовалась, кто и как поживает из бывших знакомых. Она даже в район школы больше никогда и не заезжала — забыла его как скучный и вынужденный этап своей жизни.

Увидев оповещение о приглашении беседу, Лика не удивилась — ее позвали туда из-за Саши. Но она совершенно не готова была из-за этого молчать и всячески демонстрировать, что отдает свое слово мужу. Она ощущала себя таким же полноправным участником обсуждения организационных моментов, как и все из списка.

В вечер, когда Лика получила оповещение, она зашла на странички Крали, Кристины, Маши и Анжелы. Первой ее реакцией было отвращение. Она увидела, какой жалкой и скучной была их жизнь.

Фото из ресторанов, фото с детьми, фото у Ласточкиного гнезда, фото на шашлыках в компании толстых парней, фото на фоне почти убитых машин, фото в купальниках, демонстрирующих все недостатки фигуры, — все это казалось ей пошлым и вызывало презрение к тем, кто был на них изображен. Из увиденного Лика сделала вывод, что от бывших однокашников остается либо ждать самые убогие варианты для празднования юбилея выпуска, либо не ждать встречи вовсе. Она знала, что в первом случае будет готова резко пристыдить всех, кто против нее, а во втором случае обрадованно выдохнет и в очередной раз будет довольствоваться своей тонкой проницательностью.

При всей своей пылкости и резкости, Лика имела свойство сначала подумать, а потом сказать. Поэтому ответная реплика на Катино сообщение не была эмоциональным порывом. Это был старательно выжидаемый выпад.

Беседа: «10 лет выпуску!»

Катя вся похолодела от сообщения, которое видела перед собой. Она уже и думать забыла про то, что кто-то из девушек кроме нее и Кристины может еще тут высказаться, да еще так, чтобы привлечь внимание. Появление Анжелы Катя всерьез не восприняла, как и не воспринимала ее личность в целом. А вот Лика одной своей фразой окатила ее леденящим раздражением.

Катя, в отличие от Лики, предпочитала писать то, что на душе и в голове — без прикрас. Иногда она немного времени уделяла попытке красиво сформулировать мысль, но, как правило, это ей не помогало.

Первым ее порывом было написать что-то такое, что было бы не менее эффектным, чем появление Лики в чате. Но на ум кроме вопроса: «Это почему?!» ничего не приходило.

Второй банальнейшей идеей стал звонок Кристине. Катя хотела выплеснуть подруге всю желчь, которая копилась, казалось, годами. Но Краля этого не понимала. Она была уверена, что единственным раздражителем стало именно последнее сообщение Лики. Она тут же напредставляла себе, как эта надменная девка войдет в зал ресторана и все танцы посвятит Глебу, который, конечно же, ее пригласит. Непременно.

Но обиды Кати копились еще со школьных времен. Правда теперь она даже мысли себе об этом не допускала. Она сознательно отказывалась вспоминать, как несколько дней не могла заставить себя сделать мейкап в десятом классе после того, как узнала, что Юрик — ее добрый пухлый друг — подарил этой Лике брелок «Пираты Карибского моря». Как годом раньше она утешала Дениску у себя в комнате, конечно, совсем не потому, что сопереживала ему, а потому что хотела стать для него лучшей девушкой в мире. Катя никогда не рассматривала его как партнера, ей просто нравилось нравиться.

А теперь была угроза, что Лика нажмет на красную кнопку под именем Глеб. Тем более что ее страничка в Сети кричала: «Я ему ровня!». И Катя это с отвращением понимала. Ей было мерзко от того, что она не просто ревнует — да и к чему еще пока было ревновать? — а что она, кажется, уже проигрывает.

Сил молчать больше не было. Уходить на второй план было просто непозволительно, тем более сейчас, когда Глеб был еще далеко.

В чате наступил перерыв. Сообщение Лики висело последним, и Катя решила, что именно сейчас самым верным будет поставить на место эту чертову стерву. Она несколько раз набирала текст и стирала его. Ей хотелось так написать, чтобы в ответ все выслали ей аплодирующие смайлики. И она нажала отправить.

КАТЯ: Половина хотят с учителями. Мы все тут взрослые люди и понимаем, что они нам посвятили жизнь. Так что будет достойно их памяти пригласить их.

Сообщение тут же было прочитано, но никто не отвечал. Катя представляла, как Лика сидит и пялится в экран телефона, придумывая красноречивое сообщение. Но она ошибалась. Лика вышла из Сети несколько минут назад, а сообщение начал набирать Денис.

ДЕНИС: Кралька, ты их там похоронила что ль?)))))

ГЛЕБ: Долго ты писала эту хвалебную оду во славу учителям?

Катя почувствовала, как в горле образовался ком. Но ей не хотелось плакать. Ей было непонятно — над ней пошутили или ее окунули в лужу? И от этого чувства ей стало страшно. В висках застучало, и Катя решила тут же исправлять ситуацию.

КАТЯ: Вы все тут взрослые, а пишете как дети.

ДЕНИС: Ой, а кто у нас тут взрослый?!

КАТЯ: Дэнчик, ты «за» учителей?

ГЛЕБ: А уборщиц позовем? Они ж нам тоже жизнь посвятили.

ДЕНИС: А еще охранника. И Валю из столовки.

ГЛЕБ: Какую Валю?!

ДЕНИС: А они ж там все Вали.

КАТЯ: Я с вами серьезно. Хорош, а.

ГЛЕБ: Я тоже серьезно. Зовем Валю и вахтера.

ДЕНИС: И шавуху есть идем.

ГЛЕБ: А я за сальмонелу. Это ж пицца такая?)))

ДЕНИС: Да вообще по хер. Водярой зальем и убьем всех сальмонел твоих.

ГЛЕБ: А че моих?

КАТЯ: Что с учителями?!

ДЕНИС: Давайте голосовать. Кто «за» ставьте плюсик.

КАТЯ: +

ГЛЕБ: Я за Валю.

КОСТЯ: Хрена себе вы тут расплодились. Че какие вопросы решаем?

КАТЯ: О, Костик, ты «за» учителей на вечере встреч или против?

КОСТЯ: Давайте берем их с собой.

КАТЯ: Ну вот. А то тут кто-то против. Ждем ответы от остальных.

И снова наступила пауза. Кто-то был онлайн. Катя открыла список участников беседы и проверила их статус. Но никто не отвечал. Она еще раз перечитала бессмысленные и глупые сообщения своих бывших одноклассников и поняла, что подыгрывать им — это значит стать безликой.

Такие мысли начали раздражать Катю, и она решила переиграть ситуацию в свою пользу — написать лично Глебу. Она даже не обратила внимания, что ее последний вопрос он оставил без ответа.

Краля и Глеб

КАТЯ: Я совершенно не понимаю, почему никто не решает вопрос с учителями!

Глеб был в Сети и тут же начал набирать сообщение. Настроение Крали тут же прояснилось — она во внимании!

ГЛЕБ: Да чего ты. Просто прикалываемся же.

КАТЯ: Из-за ваших приколов мы так и не соберемся.

ГЛЕБ: Да и по фиг.

У Крали сбилось дыхание. Это как это «по фиг?». Мы обязаны встретиться! Что он себе возомнил! Глеб молчал, а она понятия не имела, что же написать. Как удержать его и заставить прийти на этот вечер, ведь без него встреча не имела смысла. Краля немного поразмыслила и решила использовать свою проверенную наступательную тактику.

КАТЯ: А я бы с удовольствием тебя повидала.

Она въелась холодными от волнения пальцами в телефон. Глеб помолчал несколько минут, а потом, прочитав сообщение, тут же начал набирать ответ.

ГЛЕБ: Так мы можем это и без всех остальных устроить.

Мир просиял. Катя мысленно сорвала куш. «Только не напортачь, только не напиши какую-нибудь глупость», — думала она. Теперь действовать было необходимо стратегически. Одно неверное слово и Глеб снова перестанет отвечать. Поэтому Краля решила немного пококетничать.

КАТЯ: Другие же обидятся.

ГЛЕБ: А зачем им знать?

КАТЯ: Ну это как-то странно, мы же вместе договариваемся.

ГЛЕБ: Так мы можем заранее встретиться и пойти. Правда, куда пока не знаю.

В личной переписке Глеб казался Крале каким-то совершенно другим человеком. Она рисовала его статным, загадочным, сдержанным и невероятно умным. Настолько, что он мог вот так писать. Вот так — как в кино.

КАТЯ: Ну в принципе можно. Немного разомнемся перед встречей, как раз.

ГЛЕБ: Разомнемся?))

КАТЯ: Ну ты меня понял!

ГЛЕБ: Очень хорошо понял.

Катя стыдливо от счастья покраснела. Почему? Она сидела за кухонным столом, покрытым клеенкой с желтыми грушами, и пила растворимый кофе. Вокруг никого не было, но ей казалось, что она уже в объятиях.

Перечитывая коротенькую, но динамичную переписку, Краля увидела:

Глеб набирает сообщение…

ГЛЕБ: Так что, давай пересечемся за пару часиков до встречи с классом? Или ты к училкам идешь?

КАТЯ: Нет. Не собиралась.

ГЛЕБ: Тогда спишемся, когда договоримся в общей беседе о времени встречи.

КАТЯ: Хорошо.

Воскресный день задался. От радости Катя решила сменить маникюр. Или не сейчас? Вдруг, облупится до 1-го февраля. Хотя она, если что, обновит еще раз. Катя позвонила своей соседке, которая с недавних пор делала маникюр на дому, и назначила встречу через час.

Денис и Пашка

Минувшей ночью Пашка сильно напился. Мама Дениса куда-то уехала, и сын устроил тусовку на дому. Пришли завсегдатаи пьяных посиделок и какие-то новые девушки, которых Пашка до этого не видел.

Всю вечеринку вспомнить было сложно. Но то, что этой ночью у него был секс с этой самой «новенькой», он очень хорошо помнил. Это было мучительно неудобно, голову вело, но животный инстинкт оказался сильнее алкоголя. Пашка закрылся в ванной, правда не на замок, о чем пожалел на секунду. В момент слияния с пергидрольной блондинкой к ним заглянул кто-то из компании и издав неловкое «ой!» отошел, но дверь не закрыл. Пашка еле удерживал толстые ляжки своей секс-пассии, которая пьяно водрузилась на стиралку, поэтому закрыть дверь для него было невозможным.

Да на них особо никто и не смотрел. Тем более что в этой девушке несколько минут назад побывал еще один друг Дениса. Он вышел из ванной со словами: «Идите. Там вообще все можно. Все что хочешь».

И Пашка поплелся. Он даже не знал, хотелось ему или нет. Но по приколу можно было бы и попробовать. Девушка оказалась не менее трезвой, чем Пашка, она громко ржала и одной рукой подтирала тушь под глазом, а второй — держалась за угол стиралки. Она накинулась на Пашку без вопросов — впилась в него набухшими губами.

Все произошло как-то быстро и непонятно. Но точно не плохо.

Утром голова не трещала — организм уже был привыкшим к таким встречам. Открыв глаза, Пашка понял, что остался ночевать у Дениса на полу прямо в одежде.

Он поднялся и зашел в кухню. На маленьком экране телевизора, из-за которого торчала антенна, шло какое-то ток-шоу. Денис смотрел в экран телефона и курил. Пашка закурил тоже.

— Жопа, как голова раскалывается.

— Еще б. Вон сколько выжрали, — Денис показал на порог балконной двери. Там валялись пустые бутылки из-под дешевых водки и коньяка, пустые пачки из-под сигарет и чипсов, помятые коробки из-под сока — делали коктейль. Пачек для презервативов не было — веселились естественным путем.

— Есть кофе?

— В шкафу над столом, чашку над мойкой возьми.

Пашка растворил себе кофе и бессмысленно впялился в экран телевизора. Он не понимал, что там происходит. Ему просто нужно было куда-то уронить взгляд. Через несколько минут он посмотрел на Дениса, тот неотрывно печатал что-то в телефоне.

— Чего ты там залип?

— Да тут Кралька все вечер встреч пытается организовать. Предлагает училок позвать.

— На хуя?

— Пишет, что они нам жизнь посвятили.

Пашка два раза хохотнул своим жирным гундосым смешком.

— А че там моя, идет? — спросил он Дениса.

— Она не пишет.

— Че это она. Ей там все равно делать не хер. Помогла б Катьке.

Пашка снова выпялился в экран телевизора. Денис допечатал последнее сообщение и заблокировал экран. Он тоже растворил себе кофе и молча уставился в ток-шоу.

— Че-то Юрика никто не звал, кажись, — брякнул Денис через некоторое время.

— А че его звать? Его хрен найдешь.

— Да че его искать? Вон в магазе сидит, ждет, пока новые коробки привезут.

— Да мне вообще по хер кто там идет. Вон, тебя вижу и достаточно, — опять усмехнулся Пашка.

— Не, ну я б повидался. Кстати, Лика придет.

— Лика? Хуика. Кто это вообще. Не помню их никого.

— Ты еще скажи, что жену свою забыл! — заулыбался Денис и подкурил еще одну сигарету.

— Неее. Эту забудешь.

Опять наступила пауза.

— Ладно. Надо к ней переться. Сейчас снова с рожей перекошенной встретит. И вонища эта еще от горшков обоссанных.

Денис усмехнулся. Они молча докурили, не отрываясь от телика, после чего Пашка пошел в прихожую обуваться. Денис не вышел его провожать. Только крикнул: «Давай», — в ответ на поднятую в знак прощания руку Пашки.

Дверь захлопнулась. Денис выключил телик и пошел спать.

Саша и Юра

Ближе к вечеру Саша вышел из дома, завел машину и поехал к родителям. Он старался навещать их каждые выходные. Лика вот уже несколько месяцев не сопровождала его. И вообще она старалась минимум времени проводить с мужем. Но Саша перед каждой поездкой все равно спрашивал, не хочет ли она составить ему компанию.

Он любил приезжать в район своего детства. Здесь он пусть даже мысленно, но мог позволить себе побыть подростком: вспомнить как курил за углом своей школы, которую теперь всегда проезжал мимо по дороге к родителям. Он приходил в родную квартиру и ел мамину еду. Он мог развалиться на диване и не думать о квитанциях, что завтра рано на работу, об отчетах, совещаниях и разводе. Тут он просто отдыхал.

Конец ознакомительного фрагмента.