Лепестки ненависти

Валерия Корнеева, 2021

Что может произойти с мирозданием, если обидеть заурядную секретаршу? Казалось бы, ровным счётом ничего! Солнце будет светить, деспотичный начальник продолжит угнетать, а невзрачная мышка по имени Лиза Тихонова безропотно снесёт очередную порцию издевательств, поплачет ночью в подушку и вернётся утром в свой привычный офисный ад… Или схлопнет пространство, вырвет прямиком из космоса куски материи, создаст себе личный мирок и сбежит от надоевшей действительности туда, где хорошо и безопасно. И все бы ничего, если бы из-за действий Лизы небо не начало падать – в буквальном смысле… Комментарий Редакции: Пожалуй, каждому из нас хотя бы иногда желалось выйти из оков надоевшей реальности, которая рутинистой скукой прицепилась к самой подкорке. Но догадывался ли хоть кто-нибудь, к чему это вообще может привести?..

Глава 9

Доброе слово и кошке приятно

Ах, каким же предусмотрительным считал себя Виктор Петрович Беляков, генеральный директор фирмы с невнятным названием и мутной деятельностью. Подобных компаний в Москве было очень и очень много. Да и руководителей его типажа тоже нашлось бы в столице в избытке. Полноватый, лысеющий мужчина предпенсионного возраста. В меру хороший (для своих близких), в меру плохой (для окружающих). Но несомненно, не настолько плохой, как милейшая дама по имени Галина Леонидовна, возглавлявшая совет директоров того самого холдинга, в который входило и предприятие Белякова. Он не раз с содроганием вспоминал, как на закрытом собрании акционеров после выступления одного из руководителей воцарилась гнетущая тишина. То, что за этой тишиной последовало, до сих пор являлось Виктору Петровичу в ночных кошмарах.

В удобном кожаном кресле с высокой комфортабельной спинкой расслабленно сидела, прикрыв глаза, миниатюрная женщина с аккуратным каре, обрамлявшим её личико, будто округлая каштановая шапочка. То ли из-за стрижки, то ли из-за умеренности в макияже и общей элегантности эта хрупкая женщина ассоциировалась у Виктора Петровича с француженкой.

Такое впечатление не покинуло Белякова и тогда, когда бизнес-леди произнесла мелодичным голоском, не размыкая веки:

— Я понимаю ваши аргументы, Сергей Васильевич. Вы пытаетесь донести до меня, как упорно трудилась команда вашего строительного завода, с какими сложностями ваши инженеры столкнулись, разрабатывая модель устройства. Однако прошло уже довольно много времени, а воз и ныне…

Тот, кого она назвала Сергеем Васильевичем, нетерпеливо возразил, перебивая:

— Да нет же! Галина Леонидовна, вы на рожон-то не лезьте! Мои ребята уже и про сон забыли, всё сидят, прилипнув к мониторам, обсчитывают, как да что им сделать, куда какой винтик прикрутить, а вы со своей женской логикой вечно всё лишь усложняете!

«Француженка» распахнула глаза. Ничего особенного в них не читалось. Нельзя было сказать, что они контрастировали с лицом или вносили диссонанс в спокойную продуманность образа.

— Поэтому я и убеждён: при всём моём уважении к вашему покойному отцу, Галина Леонидовна, вам до него далеко в плане управленческих и аналитических навыков, — припечатал директор стройзавода.

— То есть вы, Сергей Васильевич, считаете, — она ласково улыбнулась ему, — что мне надо ещё многому научиться, верно?

Тут Беляков, сидевший рядом с ним, отодвинулся, царапнув колёсиками стула по гладкому ковролину. Галина Леонидовна бесшумно выскользнула из своего кресла, и Виктору Петровичу врезалось в память, как её субтильная фигурка остановилась около него самого.

— Скажите вот теперь вы мне, Виктор Петрович, — она опустила ему на плечи маленькие ладошки, — а вы тоже думаете, что мой папа был лучше меня?

Беляков заблеял какую-то чушь. Дескать, отец ваш, Галина Леонидовна, был выдающимся физиком, мы все его очень уважали и до сих пор чтим его память, но и вы, безусловно, личность одарённая, всё идёт по плану, мои сотрудники, в частности, логист Дмитрий Егоров, готовят ту часть социального эксперимента, за которую ответственна моя компания, так что не беспокойтесь, скоро удастся осуществить первый этап опыта, а затем…

Галина Леонидовна одобрительно похлопала Белякова по плечам всё теми же маленькими ладошками.

Повернулась к директору стройзавода, на лице её проступила печаль:

— Сергей Васильевич, меня в некоторой степени огорчает ваше отношение ко мне. Я чувствую себя какой-то некомпетентной и слабой. Возможно, если бы пост президента совета директоров заняли вы, нам всем стало бы спокойнее под вашим грамотным руководством?

Тот аж хлопнул себя по лбу, кидая на неё такой взгляд, какого удостоился бы самый отстающий ученик в классе:

— А я давно вам об этом говорю, Галь! Дети академиков не всегда вырастают гениями, на ком-то природа просто отдыхает, а все выдающиеся способности так и остаются у родителей. Галь, вы поймите, женщине с физикой играться нечего! Да если я вступлю в должность главы нашего холдинга, то все ваши нелепые…

Беляков уже открыто отъехал на стуле от директора стройзавода. Того было не остановить. Сергей Васильевич, с которым Беляков пересекался редко и с кем знаком был шапочно, продолжал досадливо втолковывать начальнице, какого прогресса в экспериментальной науке они бы все добились, доверь она этот пост ему.

— Хорошо, Сергей Васильевич, — невозмутимо ответила «Галя». — Не могу не согласиться с вами насчёт того, что есть в нашем деле кое-какие нюансы, нуждающиеся в коррекции. Я готова всё оптимизировать. Один только вопросик: как думаете, лучше, если исправлять будем эти проблемы поэтапно, шаг за шагом?

Директор стройзавода растерянно моргнул, не уловив связи между её словами и тем, что он ей уже битый час объяснял, но согласился:

— Конечно, надо «фиксить баги», как говорят мои айтишники, вдумчиво и последовательно, да.

Беляков планировал на секундочку отпроситься в уборную, он даже встал со своего места. Начальница мягко остановила его жестом, призывая сесть обратно.

После этого Галина Леонидовна самую малость прибавила громкости голосу, обращаясь сразу ко всем присутствующим руководителям компаний, а насчитывалось их тут порядка дюжины:

— Уважаемые коллеги, убедительно прошу всех вас прочувствовать важность командной работы. Только будучи одним слаженным коллективом, мы сможем вырасти в профессиональном смысле. Я, например, всегда выступаю за то, чтобы у нас была возможность ведения открытого диалога, мы должны уметь смело обсуждать назревшие проблемы. Поэтому смотрите и запоминайте!

Наманикюренными пальчиками правой руки она чуть закатала рукав пиджака на левой, являя окружающим отнюдь не женские часы, которые тяжело побрякивали на её кисти, наверняка больно ударяя по косточке всякий раз, когда она двигала запястьем. Часы вроде бы и выглядели обычным навороченным хронометром, однако в них почти осязалось нечто чужеродное.

Их обладательница пробормотала:

— Так, поэтапно решать, значит… Поэтапно…

И крутанула крохотное колесико рядом с циферблатом. Директор стройзавода заорал, хватаясь за голову, из которой внезапно хлынула кровь. Сергей Васильевич, за минуту до этого выступавший со страстной евгеникой против «Гали», теперь корчился от нестерпимой боли. Из его ушей, ноздрей, рта и глаз ручьями бежала рубиновая жижа, а он тщился остановить потоки крови руками, слепо шаря по столешнице в поисках салфеток. Когда он попытался позвать на помощь, голос его зазвучал, словно разогретый на газу клейстер: булькающий хрип без признаков членораздельной речи поверг в ужас враз помертвевших акционеров. Никто из них не мог понять, что именно произошло, но прямую связь между движением пальцев начальницы и внезапными конвульсиями мужчины они уловили.

Галина Леонидовна всё с той же меланхоличной улыбкой погладила стёклышко часов:

— Дорогие коллеги, сожалею, что задерживаю вас и не даю отправиться на обед. Как только мы завершим процесс пошаговой оптимизации наших рабочих алгоритмов, я обещаю, что продлю перерыв. А пока…

Сергей Васильевич визжал. Такого голоса у него никто ещё не слышал. Там, где у человека обычно находятся уши, у амбициозного директора стройзавода образовались зияющие провалы, сквозь которые застывший на стуле Беляков смог увидеть надпись «слайд 6» на проекторе в противоположном конце конференц-зала. Это, правда, длилось всего несколько мгновений, а потом что-то ощутимо хрустнуло, как сухарик на зубах, и из чётких круглых дыр поползла розовая каша.

Кто-то из присутствующих сдавленно вскрикнул. Галина Леонидовна кинула оценивающий взгляд на то, во что трансформировался дёргавшийся перед ней человек. Его череп деформировался, глазные яблоки лопнули, рот перестал издавать звуки, а голова упала на грудь, повиснув на странно истончившейся шее.

Беляков, не смея выдохнуть, наблюдал за коллегой. У Сергея Васильевича обнажился позвоночник, прорвав лоскуты кожи, а заодно и ткань костюма на спине. Было ясно, что директор стройзавода мёртв. Когда его агония прекратилась, начальница сделала шаг к Белякову. Виктор Петрович в этот момент осознал, что такое «медвежья болезнь».

Галина Леонидовна бережно сняла с запястья хронометр и протянула его Белякову со словами:

— Виктор Петрович, вы — моя правая рука на данный момент. Это дивное устройство изобрёл мой папа, и я ценю ваши добрые слова о нём. Спасибо вам за поддержку. Мне будет необходимо кое-куда отлучиться недельки на две, и там, где я буду находиться, папино изобретение может быть подвергнуто опасности. Пожалуйста, будьте любезны, примите его на ответственное хранение до моего возвращения.

И Беляков в предобморочном состоянии взял из её нежных ладоней убийственно холодный металлический ремешок, стараясь избегать случайного прикосновения к шестерёнкам.

…Да, что ни говори, а Виктор Петрович не зря всю жизнь считал себя предусмотрительным человеком. Прошло уже больше недели с момента бегства Лизы Тихоновой. А с того дня, когда страшные часы были торжественно вручены ему, минуло полгода. Совет директоров их холдинга пребывал в непередаваемом напряжении все эти долгие месяцы, ведь Галина Леонидовна не созвала их через обещанные две недели, а бесследно пропала так, что достучаться до неё через современные средства связи не представлялось возможным.

Конечно, с того момента он всё же взял на себя смелость разобраться в принципах действия хронометра, но на практике тайком опробовал механизм лишь, стыдно признаться, на дворовом коте. Ну и на логисте Егорове, когда тот взбесил его своей никчёмностью. Ни в каких архивах Виктор Петрович не нашёл информации об этой штуковине, что, собственно, было вполне очевидно, раз часы являлись личной вещью дочери академика, взявшей бразды правления в свои руки после смерти отца. Галина Леонидовна казалась не только мягким и вежливым, но и довольно закрытым человеком, поэтому о её жизни вне корпоративного контекста не знали ничего.

Её отец скончался около двух лет назад, и почти сразу дочь выступила с крайне необычной научной инициативой, которую она бодро озаглавила как «Проект личностного роста» и разбила выполнение задачи на стадии. Теперь, когда строительный завод вынужденно назначил нового директора, Беляков и не представлял, разработали ли тамошние инженеры то самое устройство, давно запрошенное их общей начальницей. Интересно, о чём конкретно она беспокоилась? Может быть, если нанести визит новому директору, небрежно поигрывая хронометром Галины Леонидовны, то удастся договориться о передаче этого изобретения его компании? Беляков ведь и так проштрафился, а это было реальным шансом снискать расположение жадной до одобрения женщины.

Жадной… Хм… Кровожадной…

Виктор Петрович медленно, глоточек за глоточком, смаковал кофе, сидя на веранде ресторана в центре города. Вокруг шумел мегаполис, по брусчатке вдоль ярких витрин вышагивали успешные обитатели делового квартала. Такие занятые, востребованные, счастливые…

Чего не скажешь о нём.