Черный нарцисс

Валерия Вербинина, 2009

Никогда не стоит возвращаться в прошлое, но так трудно устоять перед искушением вновь встретиться с человеком, которого ты когда-то любила… Именно поэтому автор детективных романов Виктория Палей пришла на вечер встречи одноклассников. Она не видела всех этих людей много лет, но совсем не соскучилась, ведь это подруга Вера отбила у нее Сергея, а его сестра Вероника активно помогала… Вскоре после вечера убили одного из одноклассников, и следствие выяснило: преступление в точности повторяет описанное в одной из книг Виктории. Что это – вызов или часть какой-то изощренной игры?

Глава 4

— Меня зовут Никита, — сказал он. — И меня послали за вами.

Он стоял на пороге, с него ручьями текла вода, но тем не менее он улыбался. Виктория мрачно посмотрела на него, испытывая то же чувство, что и, допустим, улитка, которую силой выдворяют из ее уютного домика.

— Вы шли от «Олимпии» до моего дома пешком? — спросила она, насупясь.

Ее собеседник так удивился, что даже перестал улыбаться.

— Я… нет, конечно! Просто на вашей улице сложновато припарковаться. Пришлось оставить машину в самом конце. А вы что же, забыли про вечер встречи?

— Нет, — коротко ответила Виктория, — не забыла.

— Тогда в чем же дело?

— Просто я не хочу туда идти.

Он был обескуражен, она видела это по его лицу. Интересно бы еще понять, почему. Хотя, если он шофер Вероники и полностью от нее зависит… Но на шофера он не походил. Чисто интуитивно она сразу же отмела это предположение.

— Жаль, — сказал он. — Сергей специально для вас пригласил французскую певицу. Он думал, вам понравится такой сюрприз. Вы же любите французскую музыку… — Под взглядом Виктории он смешался и закончил почти умоляюще: — …Кажется.

Вот оно что. Интересно, чего ради Сергей так старается? Или его тоже замучила ностальгия? Или по прошествии стольких лет он все еще на что-то надеется?

Никита-не-шофер откинул назад мокрые светлые волосы. Он был складный, с приятными чертами лица и пронзительно-голубыми глазами. Симпатичный, но скорее обаятельный, чем красивый. И еще Виктория не могла отделаться от впечатления, что где-то когда-то определенно уже видела его.

— Вы точно решили не идти? — спросил Никита.

— Мы не могли встречаться прежде? — спросила она напрямик, устав ломать голову над этой загадкой. — Просто мне кажется, что я где-то вас видела.

По тому, как изменился, потемнел его взгляд, она поняла, что попала в точку.

— Может быть, — осторожно протянул он. — Моя фамилия Алферов. Я был гонщиком.

Теперь она вспомнила. Несколько лет назад это имя не то чтобы гремело, но, во всяком случае, было у всех на слуху. Никому не известный молодой пилот ворвался на гоночный олимп, взял с ходу несколько первых мест, а потом…

Что же было с ним потом, боже ты мой? И ведь нет у нее никакого склероза, просто она никогда особенно не интересовалась гонками и лицо его запомнила лишь потому, что оно попалось ей на обложке какого-то журнала, в котором, помимо всего прочего, была и рецензия на ее роман.

— Так я ухожу? — спросил он настойчиво.

— Ладно, можете зайти, — решилась Виктория. — Только одна просьба: на машине по квартире не гонять, жилплощадь для этого не приспособлена. Хорошо?

Никита улыбнулся, переступил порог, и дверь, зевнув, затворилась за ним.

— Можете переодеваться, — сказал он, — я подожду.

Виктория вздохнула.

— Мне нужно… — она подумала немного, — пятнадцать минут. Хорошо?

— По моему опыту, — объявил Никита весело, — когда женщина говорит «пятнадцать минут», это значит как минимум час.

— Сразу видно, что у вас нет никакого опыта, — отозвалась Виктория, возвращаясь в комнату. — Когда женщина говорит «пятнадцать минут», это значит три часа, не меньше.

И тем не менее на то, чтобы переодеться, накраситься и соорудить самую простую прическу, у нее ушло как раз четверть часа. Однако тут Виктория обнаружила, что возмутитель ее спокойствия куда-то исчез.

Она нашла его в ванной, где он, сняв футболку и скрутив ее жгутом, выжимал из нее воду. И Виктория со свойственным ей чувством юмора подумала, что впервые мужчина раздевается в ее квартире уже через минуту после знакомства. Он был гибкий, тонкий, но широкоплечий, мускулистый, и его хоть сейчас можно было снимать для обложки журнала. Странно, что она сразу не угадала, что перед ней человек, имеющий отношение к спорту.

— Не надевайте мокрое, — сказала она, — вы простудитесь. Давайте я вам дам другую футболку.

Никита озадаченно на нее покосился.

— Дамскую? — весело спросил он.

— Нет. — Виктория не стала вдаваться в подробности, что это футболка Кирилла, ее бывшего гражданского мужа, с которым она недавно разошлась.

— Мне бы не хотелось вас утруждать, — признался Никита. — А это платье, оно… Оно вам очень идет.

— Платье вам не достанется, — ответила Виктория, уходя. — И не рассчитывайте.

Никита поперхнулся — то ли от смеха, то ли от неожиданности — и кашлял еще, когда она вернулась, неся легкомысленную маечку с надписью «I love Paris».

— И я тоже люблю Париж, — признался Никита, влезая в майку. — Меня там собирали.

— В смысле?

— После того, как я разбился, — пояснил он.

И тут она вспомнила. Ну да, авария на финише, когда финский пилот, которому должно было достаться лишь второе место, вечный соперник Алферова, врезался в него. И во всех журналистских репортажах о российском пилоте присутствовала одна и та же избитая, но оттого не менее правдивая фраза: «Чудом остался в живых».

Виктория вновь словно воочию увидела, как на мониторе телевизора кувыркалась маленькая нелепая машина, как она ударилась о заграждение и вспыхнула — сразу и необыкновенно ярко…

Что там было дальше, она не стала смотреть, потому что переключила канал.

И теперь человек из той самой машины стоял напротив нее, машинально поправляя майку, которая была ему тесновата.

— Мы идем? — спросил Никита.

— Да, конечно, — ответила она.

Они вышли в прихожую, и Виктория сняла с вешалки зонтик. Он был бирюзовый, летний, и наводил на приятные мысли о море, пальмах и далеких островах.

— А вы разве не возьмете камеру? — удивился Никита.

Виктория обернулась, смерила его спокойным взглядом.

— Зачем?

Больше он не стал ничего спрашивать. Виктория закрыла обе двери и спустилась вместе со своим спутником во двор, в два ряда заставленный машинами. Одна из них ухитрилась даже въехать передними колесами на детскую площадку.

— Сюда, — сказал Никита.

Ему пришлось припарковаться чуть ли не в конце улицы. Однако зонтик можно было уже не раскрывать, потому что дождь кончился. Светлая кошка перебежала дорогу перед идущими и скрылась в подворотне.

«Наверное, у него красная машина, — подумала Виктория, глядя на припаркованные у обочины автомобили. — Такой человек должен любить все яркое».

Но машина оказалась черной, и, хоть она была довольно дорогой, ничто в ней не намекало на то, что ее хозяин — бывший гонщик.

— Вам что-то не нравится? — нерешительно спросил Никита, заметив выражение лица Виктории.

— Я терпеть не могу черный цвет, — призналась она.

— Раньше у меня была другая машина, — сказал Никита. — Красная. Но для Москвы, сами понимаете… — Он виновато улыбнулся и развел руками.

«Значит, я все-таки угадала», — подумала Виктория. И, повеселев, села в машину.

Рокот мотора. Мокрый асфальт, лоснящийся в свете фонарей. Запах кожи в салоне, к которому примешивается едва различимый аромат духов. И хотя Виктория не помнит, как они называются, она сразу же вспомнила, что их не любит.

А впрочем, это совершенно неважно. Не все ли равно, как именно путешествовать назад в прошлое?