Одинокий отец с грудным ребенком на руках снимет жилье. Чистоту и порядок гарантирую

Валерия Валериевна Лисичко, 2013

Эта история о… – Ребёнок живёт в тумбочке? – В чём секрет редисового бизнеса? – Почему суд на стороне матери? – Крабья охота: правда и вымысел. – Кто живёт в призраках многоэтажек? – Что у женщины в голове? Ответы только в этой книге!

Глава 3

Ковчег, или На краю рая

Приунывший Сгущёнкин сидел перед чашкой хозяйского чая на двухметровой кухне и думал. Напротив в грязном фартуке расположилась хозяйка Клавдия Павловна, которую все почему-то звали Кудя, и рассказывала своим наполовину беззубым, а на оставшуюся половину позолоченным ртом о неком Прокофьиче.

Дом, нужно признать, превзошёл все сгущёнковские ожидания: крыша из шифера крепко сидела на деревянном основании в два этажа, с высокими окнами и прочными перекрытиями. Щели, местами свободно впускавшие в себя палец, были аккуратно заткнуты тряпьём, да и пол радовал своей целостностью — ни гнили, ни костровища. Даже рама не вываливалась. Правда, стекло пронзала ветвистая трещина, любовно заклеенная прозрачным скотчем.

Ближайший населённый пункт носил название «Крещатники Имперские» и представлял собой небольшую деревушку в десять домов с покосившейся автобусной остановкой.

Дом, в котором обосновался Сгущёнкин, номинально относился к «Крещатникам Имперским», но, на самом деле, представлял собой остаток когда-то процветающего села «Атамановка». Жители «Крещатников Имперских» и «Атамановки», мягко говоря, не дружили.

Это недружелюбие текло у коренных жителей в крови и остро ощущалось в воздухе. Поэтому жители двухэтажного домика держали крепкую коалицию против деревушки, к которой по документам были давно причислены.

— Мы как Галлия, выступающая против захватчика-Рима, — победоносно заявила Кудя, когда Сгущёнкин появился на пороге. Накануне вечером она как раз посмотрела «Приключения Астерикса и Обеликса» и теперь вовсю использовала переполнявшие её исторические знания.

Всего пару часов назад, от автобусной остановки в «Крещатниках Имперских», пыхтя и периодически останавливаясь, чтобы выругаться, шёл к своему новому жилищу Сгущёнкин.

Шёл порядка сорока минут вначале по гальке, затем по тропе мимо грядок с капустой и, наконец, по полю. Благодать…

За поваленным сарайчиком свернул налево, и — о радость! Двухэтажный деревянный дом барачного типа. Слегка покосившийся и облезлый, но явно жилой. От цивилизации Сгущёнкина отделял лес, три реки и около 100 км сверкавшей в лучах заходящего солнца железной дороги.

Но, прежде чем удобно устроиться в вагончике электропоезда, на приятном лаковом сидении, нужно преодолеть лес и реку на двух автобусах поочерёдно.

— Леса горели, — продолжала Кудя, поблёскивая кладкой зубов. — А Прокофьич — как баран, снарядился в свой ежеутренний заплыв. Традиция, понимаешь, в течение сорока лет ежедневно погружаться. Даже зимой — в прорубь лазил. Лёд его не страшил. Огонь тоже не напугал. Нацепил он свой акваланг, ласты под мышку, и шасть-шасть на реку. И пропал. День не вернулся, неделю. Нет его и нет. Уж искали — нет. А примерно месяц спустя в лесу, где-то в чащобе, нашли труп водолаза — в ластах, очках, в акваланге, с трубкой в зубах. Как попал? До ближайшего ручейка километров десять — не меньше! Видать, вертолёты, когда воду черпали, чтоб лес тушить, и его черпанули. И то верно — когда пожары отгорели, мы в лес ходили — рыба копчёная, варёная на земле лежит, на ветвях висит. Чудо из чудес! А Прокофьича жаль…

— Скажите, Клавдия Павловна, — строго спросил Вольдемар. — Почему Вас называют Кудей? (Сгущёнкин уже слышал, что так к ней обратился сосед со второго этажа — низенький крепкий мужичёк с лысой розовой головой, и соседка из квартиры напротив, необъятно полная, и при этом обаятельная женщина).

— Так муж-то мой, как напьётся, так первым делом рвётся кудяпликов стрелять. А я, естественно, самый крупный кудяплик.

— А муж где?

— Так его с белой горячкой забрали. Отлечат — вернут. Я потому комнату и продала, что его нет. С мужем моим всё равно никто не уживётся. А так — и мне полегче — он душу не на мне — на вас отведёт. И денег заработала. Так что, мой тебе совет, голубчик ты сизокрылый, ищи другое жильё. Как на духу — ищи. Кудя сочувственно вздохнула.

«Всё на благо ребёнка» — подумал Вольдемар, передразнивая Нору, и посмотрел на юного Анатолия Вольдемаровича Сгущёнкина. Тот сладко зевнул.

Кровать в углу, сумка под ней, тумбочка слева от подушки. На одеяле дремлет ребёнок.

— Покормить бы его надо. Может молоко греться поставить? — суетливо спросила Кудя. Её сердце не могло выдержать затянувшейся паузы.

— Пора, пора сыночка кормить, — устало вздохнув, согласился Вольдемар и поплёлся к тумбочке, в которой уже разместил все вещи сына.