Шизодруиды

Валерий Цуркан, 2023

В городском парке провинциального городка происходит ряд жестоких убийств. Следователь Зюков по прозвищу Маршал, который не расследовал ничего серьезнее пьяных драк, пытается найти серийного убийцу.Убитых связывает что-то общее – почти все они пациенты местной психиатрической клиники.

1

Мичуринград — город небольшой, население всего лишь тридцать тысяч. До развала СССР насчитывал больше пятидесяти, но в девяностых количество жителей сильно сократилось. Люди разъехались кто куда, и единственный НИИ работал на честном слове и на одном крыле, пока его не закрыли. Профессора стали торговать паленой водкой, спаивая народ, а доценты возили из Китая дешевые кроссовки, которые рвались на второй день.

Обычный тихий городишко средней полосы России, каких много. Девяностые давно закончились, и последние лет двадцать люди жили размеренной жизнью — было спокойно. И кто бы мог подумать, что в этом сонном городе случится жестокое убийство. Такое, что по всем федеральным каналам ославит Мичуринград на всю страну.

Все произошло в центральном парке, в месте, где по вечерам пенсионеры играли в шахматы и шашки, а влюбленные целовались, прячась меж густых елей. Худшее, что могло приключиться — мордобитие по пьяной лавочке, да и били обычно без азарта и особого старания, до первой крови. А тут вопиющий случай — человека разделали, как в культурном Санкт-Петербурге.

Зверья, способного разорвать человека на куски, здесь отродясь не водилось. Последнего волка убили еще в середине двадцатого века, и чучело (огромных размеров, надо сказать) охотники подарили местному краеведческому музею, где, пропитанное формалином, и стоит по сей день, глядя на посетителей злобными стеклянными глазами.

Это произошло вечером 6 июня. По рассказам очевидцев, ближе к полуночи в парке послышался душераздирающий крик. Кричал мужчина, стоит отметить, очень непродолжительное время. Орал так, будто его резали. Но на деле оказалось — расчленили вандальским способом. Утром останки нашел пожилой сторож, обходивший парк.

Дело доверили следователю Георгию Зюкову, которого коллеги называли не иначе как Маршалом (а иногда и Маршалом Зюковым). Это было его первое столь кровавое дело. До тридцати пяти лет дожил, пятнадцать отработал в органах, но никогда не видел ничего подобного.

Ноги несчастного лежали в кустарнике, а верхняя часть тела, раскинув руки, — у старого дуба. Глаза оставались открытыми, в них, пустых и холодных, все еще читался ужас, что испытал покойный за мгновение до смерти. Трава вокруг густо залита кровью.

Осмотрев место преступления вместе с оперативником Александром Дроздовым, едва сдерживая позывы тошноты, Маршал составил подробный отчет и позволил врачам скорой увезти расчлененное тело. Дрозд закурил, а Георгий впервые в жизни пожалел, что бросил.

Дело сразу зашло в тупик. Криминалисты из Следственного отдела не нашли никаких следов, кроме тех, что натоптал убитый. Орудие убийства не обнаружили, да и сам способ расчленения пока был под вопросом.

— Понимаешь, — объяснял Зюкову местный патологоанатом Стоянов, — тело не то порвали, не то перерезали либо перерубили. Если бы у нас водились хищники навроде гигантских медведей, я бы предположил, что перегрызли. Но хищников в Мичуринграде не водится. Есть четкие следы на костях — как топором перерублено. В то же время есть следы разрыва тканей — суставы, сочленяющие кости, разорваны. Можно сказать, что выдернули ноги из жопы. То есть разгрызли (или расчленили топором), и еще вырвали суставы.

Они стояли у входа в морг, патологоанатом дымил сигаретой, а Георгий тщетно пытался увернуться от дыма.

— Это могли сделать собаки? — поинтересовался Маршал.

Патологоанатом пыхнул в лицо собеседника.

— Собака Баскервилей разве что. Мутант какой-нибудь. У нас таких не водится. Все же склоняюсь к мнению, что убийца — человек. Три или четыре удара топором, таким, знаешь, тяжелым топором. А потом разорвал не до конца перерубленные суставы. Но убийца должен быть очень сильным. Гора мышц. Геракл!

— Значит, статья 105 часть вторая — убийство, совершенное с особой жестокостью, — с тоской заметил Георгий. — И кто мог это сделать? Кого мне подозревать?

Стоянов развел руками.

— Я впервые с таким сталкиваюсь. Это человек неимоверной силы.

— Значит, на прицеле силачи и всякие бодибилдеры? — Маршал встал в стойку качка, показав несуществующие мускулы.

— Бодибилдеры? — патологоанатом презрительно фыркнул. — Не смеши меня! Качки колют синтол, жрут всякую дрянь — это увеличивает объем мышц, но силачами не становятся. А часто и наоборот. Гробят организм почем зря. А тот, кто это сделал — очень силен. И, весьма вероятно, разбирается в анатомии — знал, где рубить, чтобы отделить ножки от тела, понимаешь? Мясник, мать его!

Георгий кивнул, глядя на товарища.

— Ну ты у нас, наверное, единственный в городе, кто разбирается в анатомии. И тела делить умеешь не хуже питерских.

Стоянов докурил сигарету, щелчком отправил ее в урну, но промахнулся, и бычок поскакал по ступенькам, разбрасывая искорки. Сказав все, что думает об окурке, спустился с лестницы и подобрал его.

— Силушкой бог меня обделил, не смогу я ноги выдернуть, если ты об этом, — сказал патологоанатом, аккуратно бросая чинарик в урну. — Или ты уже меня подозреваешь? У меня алиби — вчера вечером был в хламину, соседи соврать не дадут. И стекло еще в подъезде разбил.

— Стекло — это ты зря. И порезаться мог.

— А я ногой. Кошку хотел пнуть, а она, зараза, убежала.

— И кошку зря. Я кошек люблю.

***

Начальник Заречного отдела полиции майор Гвоздев провел оперативное совещание. Маршал отчитался о проделанной работе. Речь его была короткой, потому что еще не поступили результаты экспертизы и никакой особой информацией он пока не владел. Единственное, что он предложил — разузнать о людях, состоящих на учете в психдиспансере.

В психиатрическую клинику Георгий поехал лично, а Дрозда отправил еще раз опросить очевидцев, авось, и скажут чего нового. Старенькая «Калина» уже давно выработала все ресурсы и ездила непонятно на какой магии. Даже у Дроздова машина посвежее — чем все время попрекала Маша, требуя купить новую. Но если ездит, зачем тратить деньги? А Дрозд пусть выплачивает кредит пять лет, если так хочется. Не такая уж и большая зарплата у следаков и оперов в российской глубинке, чтобы машины, как перчатки, менять.

Главврач Иннокентий Иванович Видов был предупрежден о визите и ждал Маршала в кабинете. Восседал за рабочим столом, ласковым взглядом профессионала глядя на посетителя сквозь стекла очков в роговой оправе.

— Присаживайтесь. Я догадываюсь, с каким вопросом вы пришли. Наслышан о сегодняшнем происшествии, все соцсети только об этом и пишут.

Голос у Видова негромкий, но сильный и уверенный и в то же время мягкий и располагающий к себе — на своих психах отработал.

Георгий поежился, чувствуя внимательный взгляд психиатра. Для Видова не было здоровых людей — лишь недообследованные и недолеченные. Казалось, весь мир для него — сплошной дурдом, и каждого встречного и поперечного он с преогромным удовольствием взялся бы вылечить. В раннем детстве у Маршала наблюдались небольшие проблемы с головой, и, вполне возможно, он бывал в этом веселом заведении, но воспоминаний об этом не сохранилось. Впрочем, воображаемые друзья и недруги в детском возрасте — это не болезнь, а скорее богатое воображение.

— Вы, разумеется, уже слышали о том, что произошло этой ночью в парке, — сказал Маршал. — Шила в мешке под названием Мичуринград не утаишь.

Врач опустил глаза.

— Без подробностей. Знаю о том, что там кого-то убили.

— Очень жестко и очень страшно убили. — Георгий положил сжатые кулаки на стол. — Нормальный человек такого не совершит. Потому и я решил к вам наведаться. Эксперты говорят, что убийца должен обладать недюжинной силой. Просто невероятной.

Иннокентий Иванович посмотрел на гостя поверх очков.

— И вы думаете, что это кто-то из наших клиентов?

Маршал отрицательно замахал головой.

— Я пока ничего не думаю. Я прорабатывают все варианты. Мне нужно знать, состоят ли у вас на учете люди, подходящие под роль убийцы. А главное, очень сильные. Это должен быть очень, очень сильный человек с очень и очень развитой мускулатурой.

Главврач задумался.

— Я помню среди наших клиентов двоих, подпадающих под описание. Оба — большие, высокие и сильные. Обоим по сорок, они в превосходной физической форме. Один сейчас находится в палате и пару недель территорию клиники не покидал. Второй четыре раза лечился, проходил реабилитацию в последний раз месяца четыре назад. Оба буйные, однако, я не думаю, что могли бы совершить убийство.

Иннокентий Иванович поднялся, и, выглянув за дверь, сказал медсестре:

— Вероника, найдите истории болезни… — помолчал, вспоминая фамилии. — Попова и Кузьмина. Помните, этих наших легендарных богатырей.

Вернулся за стол и продолжил рассказывать:

— У обоих схожие симптомы — бред воздействия со стороны внешних сил. За Поповым охотятся пришельцы, а Кузьмин — жертва КГБ. Сами по себе не агрессивны, но в моменты кризиса могут быть опасны. Оба — атлетического сложения, богатыри, можно сказать. Если увидят в вас недоброжелателя, то станут защищаться. Сами не нападают, но стоит им подумать, что от вас исходит угроза, хоть святых выноси. Попов чуть не задушил жену, решив, что ею управляют инопланетяне. Соседи спасли бедную женщину в последний миг. Как это им удалось — большая загадка. Бригада санитаров еле справилась, когда паковали буяна в машину. Сейчас живет один, жена с детьми ушла. Мы наблюдаем, назначили медикаментозную поддержку, в июне снова рецидив, сейчас проходит курс лечения в клинике.

— То есть клиники не покидал, — подумав, сказал Маршал. — А второй?

Врач открыл ящик стола, и внутри загремело.

— Кузьмин сейчас живет с престарелой матерью. История похожая. — Иннокентий Иванович вынул из ящика печать и положил на стол рядом с пресс-папье. — В последний раз набросился на участкового, приняв за агента КГБ. Рецидивов нет уже года полтора.

«Это он», — мелькнуло в голове. Георгия охватил азарт, и он, словно почуявшая добычу охотничья собака, жаждал незамедлительно броситься вперед.

— Мне необходимо с ним встретиться.

— Ни в коем случае не рекомендую, — тон голоса изменился, похолодел. — Увидит незнакомого человека, интересующегося его жизнью, и решит, что сотрудники КГБ снова вышли на след. Риск рецидива неизбежен.

Маршал согласился с доводами.

— Ну тогда опросим соседей. Уж они-то не сумасшедшие. Дайте мне адрес.

Медсестра принесла бумаги. Вероника была красивой молодой женщиной. Маршал ни за что бы не догадался, где она работает, встретив в другом месте. Думал, что в сумасшедших домах только старые тетки. Положив документы на стол, красавица, улыбнувшись Георгию, вышла из кабинета.

Видов снял роговые очки, заменив их на простенькие, затертые, в металлической оправе, и стал просматривать документы. Выписав адрес Андрея Кузьмина на бумажку, протянул листок Маршалу. Тот мельком глянул и прикинул, что пациент клиники живет в двух шагах от городского парка.

–Вся ответственность ложится на вас, — сказал врач. — Действуйте, пожалуйста, так, чтобы не дразнить дракона. Если Кузьмин завтра попадет к нам в состоянии психоза, то я этого не оставлю. А если еще и успеет натворить дел, то… я вас предупреждал.

— Если это его рук дело, то, думаю, психоз сейчас в активной фазе, — возразил Георгий. — Давно вы вести от него получали?

Врач закрыл папку и отодвинул ее.

— Соцработник его посещает, приносит лекарства. Судя по всему, у него ремиссия, от медикаментов не отказывается. Но социальный фактор порой мешает этому. Для людей — шизофрения — это клеймо. Увидев соседа-шизофреника, даже безобидного, люди обходят такого стороной — боятся. И это сказывается на состоянии больного — порой одного косого взгляда достаточно, чтобы вывести из равновесия. Потому я и говорю вам — желательно никаких личных контактов. Не делайте нам головную боль. Да, с соседями тоже постарайтесь так, чтобы не догадались, к чему вы спрашиваете о Кузьмине. Иначе там начнутся пересуды, и в итоге нам снова придется лечить пациента.

— Да уж… постараемся… — Маршалу пришла в голову идея: — А знаете, если к больному ходит соцработник, то давайте мы поручим это дело ему? Уж точно не привлечет внимания. Как говорится, и вашим, и нашим.

— А что? Это идея. — Иннокентий Иванович взял историю болезни Кузьмина подозвал медсестру. — Вероника, будьте добры, найдите контакты соцработника, который посещает Андрея Кузьмина. — Повернувшись к Маршалу, добавил: — Обычно центр социального обслуживания работает с людьми сам, но в некоторых случаях мы держим с соцработниками связь. Как в случае с Кузьминым.

Пока Вероника выполняла задание, в кабинете продолжился разговор.

— Но вообще это, конечно, ужасное происшествие, — сказал врач. — Даже не гадал, что в нашем уютном городе такое возможно.

— Я и сам в шоке, — заметил Маршал. — Да и зрелище… мягко говоря, очень неприятное.

Видов принялся разбирать бумаги на столе.

— А это точно человек сделал? Не звери?

— Люди — самые жестокие звери на Земле. Но такое всегда как-то мимо нас проходило, все больше по телевизору видели, а тут в парке нашем, под боком.

— Да, отличился наш городок, нечего сказать. — Главврач, собрав листки, встал и переложил их на полку в шкафу. — Все же я думаю, что Кузьмин к этому непричастен. У него бывали вспышки агрессии, но лишь в результате испытанного страха. Боится наш пациент своих вымышленных преследователей. Но чисто теоретически — мог, силушки богатырской в нём немерено. Однако, он шизофреник со стажем, но не убийца. Утверждать ничего не буду, в нашей практике всякое бывает. Люди могут всю жизнь жить в социуме без проблем, а в один прекрасный день совершают ужасающие поступки. Дальше уже сами разбирайтесь, я свое мнение высказал.

Вероника вернулась, передала Георгию контакты соцработника. Когда Маршал уходил, догнала его и спросила:

— Вы ведь расследуете это жуткое убийство? Это так интересно!

Георгий, не останавливаясь, ответил:

— Нет, я просто хочу узнать некоторые подробности из жизни этого человека. И извините, ничего интересного в убийствах я не вижу.

Медсестра шагала рядом с ним, не отставая.

— Я никому не расскажу, честное слово!

— И правильно сделаете.

— Ну пожалуйста! Расскажите.

— Могу рассказать анекдот.

Вероника обиженно надула губки и, круто развернувшись, ушла в противоположном направлении. На улице Маршал сел за руль авто и первым делом позвонил Дрозду. Перекинулись несколькими словами. Саша пока ничего нового не узнал, продолжает собирать сведения. Георгий сообщил, что есть зацепка, едет расспрашивать соседей шизофреника Кузьмина.

— Встретимся в отделении, — он дал отбой.

Маршал созвонился с соцработником Натальей Ивановной Корепановой и, представившись, без подробностей объяснил, что от нее требуется. Корепанова сказала, что ей осталось отработать одного клиента, и освободится она через час. И оставила адрес.

Перекусив в кафе, Маршал подъехал к пятиэтажке в центре города и стал ждать. В машине было жарко и душно, и он пожалел о том, что купил машину в стандартной комплектации — в люксовой версии были кондиционеры. Открыл обе двери, но прохладнее от этого не становилось, и чтобы не упреть, вылез из салона да присел на ближайшей лавочке у спортивной площадки. Дети за спиной азартно гоняли мяч и один раз заехали ему по затылку.

Минут через тридцать из подъезда вышла женщина лет тридцати и достала из кармана смартфон. В этот же миг телефон, лежавший на лавке, завибрировал и пополз к краю. Поймав его в последний миг, не отвечая на вызов, Георгий помахал женщине рукой. Корепанова подошла, присела на скамейку, следователь показал удостоверение и еще раз описал просьбу.

— Это все из-за вчерашнего убийства? — без обиняков спросила соцработница.

«Ох уж этот Мичуринград, — подумал Георгий. — Ничего не утаишь».

— Да, — ответил он. — Но никакого обвинения пока мы предъявлять не будем. Мы всего лишь собираем информацию. Понимаете, я бы и сам всех опросил, но главврач клиники Иннокентий Иванович Видов попросил меня сделать это аккуратно, чтобы не нервировать Кузьмина. Поэтому мы решили обратиться к вам.

Наталья покопалась в сумочке, достала пачку сигарет и закурила, аккуратно пуская дым в сторону.

— И что я должна узнать?

Маршал откинулся на спинку лавки.

— Вы вообще давно видели Кузьмина?

— Неделю назад.

— И как он?

Корепанова пожала плечами.

— Чувствовал себя хорошо, медикаментозная поддержка действует. Мать говорила, что ведет себя вполне адекватно. У него продолжительная ремиссия, да и выглядит здоровым.

— Ваша задача узнать, выходил ли ваш клиент на улицу вчера вечером. — Георгий посмотрел на часы. — Ну не мне вас учить, спросите, как себя чувствует, совершает ли прогулки по вечерам, был ли в парке, свежий воздух полезен для здоровья. Это не допрос, сами понимаете.

Наталья докурила, зажевала сигарету мятной жвачкой, и Маршал предложил ей сесть в машину. «Калина» покатила по дороге, объезжая пятиэтажку.

— Не боитесь с таким контингентом общаться? — спросил Маршал.

— Кто-то же должен это делать. Да и работы другой не найти. А так и платят, не сказать, что очень много, но на жизнь хватает.

— Да, с зарплатами у нас не очень, — согласился Георгий.

Наталья посмотрела в зеркало, поправила волосы.

— Сейчас получше стало. Менеджмент качества ввели недавно. Кто работает — тот ест. Я работу выполняю честно, клиенты всегда довольны, добавки к зарплате. И в целом я довольна работой. Бывают неприятные моменты. Но с Кузьминым проблем пока не случалось, смирный, спокойный. Если, конечно, не беспокоить. Но у меня опыт работы с беспокойными клиентами, нахожу подход.

Маршал вырулил на главную дорогу.

— Значит, говорите, смирный и спокойный? Даже не кусается?

Наталья улыбнулась.

— Да, тихий такой. Но на этих таблетках любой спокойным станет. Хорошо, что все же уговорили принимать лекарства. Иначе бы опять оказался в психушке. А вы думаете — это он сотворил?

Георгий бросил на пассажирку короткий взгляд.

— Я ничего не думаю, я проверяю все версии.

— А если он выходил вчера на прогулку? Арестуете?

Маршал усмехнулся.

— Нет, конечно. Все не так просто. Мы не имеем права арестовывать без оснований. Для этого нужны улики.

— А если вы ошибаетесь? — спросила Корепанова. — Вам удобно списать все на психа и закрыть дело, не раз такое наблюдала!

— Я всего лишь делаю свою работу. Но… Представьте — мы такие сердобольные, пожалеем бедного-несчастного, а завтра он убьет еще кого-нибудь? Вас, например. Или меня.

Корепанова промолчала и помрачнела.

— Давайте не будем больше об этом, — сказал Маршал. — Я пока никого не обвиняю, а хочу выяснить истину. И вы мне в этом поможете. Чаёк попьете, побеседуете. Еще раз — я не считаю его убийцей — я не имею права так думать, пока у меня нет веских доказательств. И вы так не думайте. Договорились?

— Да.

По дороге заехали в «Пятерочку», и Георгий купил рулет к чаю. Корепанова показала дом, в котором жил Кузьмин. Пятиэтажный дом располагался невдалеке от западного входа в парк — минут десять пешком.

— Я подожду вас за углом, чтобы не привлекать внимания. Хотелось бы присутствовать при диалоге, но лучше уж вы сами.

Наталья вышла из машины.

— Долго не буду, я обычно у них не дольше пятнадцати минут.

Маршал отъехал за дом, развернулся и принялся ждать и размышлять. Если Кузьмин не выходил вчера из дому, то повесить это дело не на кого. Очередной висяк. Никаких других версий, ни одной зацепки. Если же он был на улице поздним вечером — нужно искать улики. Однако такие дела раскрываются только по горячим следам — не найдешь убийцу сразу, то о раскрытии можно забыть. Но вот беда — на месте преступления не нашли абсолютно ничего. Растерзанное неопознанное тело и очень много крови.

«Итак, — думал Георгий. — У нас есть труп, расчлененный варварским способом. Вроде бы не в культурном Питере живем, а поди ж ты, местный расчленитесь появился. Труп есть, орудие убийства не нашли, следов нет. Но есть одна тоненькая ниточка — шизофреник, живущий в двух шагах от парка. И что искать, какие такие улики? Ладно бы следы оставил, по которым можно идентификацию провести… но нет ничего. А если и было, то утром там все сторожа затоптали».

Корепанова вернулась, как и обещала, через пятнадцать минут. Села на пассажирское кресло, хлопнула дверью.

— Отвезите меня домой, — сказала она тусклым и безжизненным голосом.

Маршал завел двигатель и включил первую передачу.

— Вы побеседовали?

Наталья долго молчала, глядя на проплывающие мимо деревья. «Калина» ехала по тополиной аллее, за кормой, как зимняя поземка, кружился тополиный пух.

— Чай попили, рулет съели… — ответила наконец. — Знаете, это так странно. Я уже больше года хожу к нему, я ничего не замечала. С виду всегда такой спокойный… замкнутый был, мы вот месяца два как контакт наладили, беседуем иногда. О болезни ни разу не говорили… Иногда рассказывает о прочитанных книгах… да, он начитанный.

— И что же вы узнали на этот раз?

— Он… он вчера выходил прогуляться поздно вечером, — голос Корепановой дрогнул. — Ближе к полуночи. Не любит Андрей гулять днем, когда на улице много людей, боится их. Он… он гулял… в парке. Скажите, вы ведь арестуете его?