О животных, людях и нелюдях

Валерий Хаагенти, 2021

Эта книга представляет собой авантюрно-ироническое повествование об удивительных животных, которых можно встретить в мире людей и нелюдей. Сборник рассказов, написанных в связи с участием в различных литературных конкурсах.

Кошка

Основано на реальных событиях конца 1980-х годов

Эта кошка была по-особому подлой. Не той обычной равнодушной подлостью кошек по отношению к человеку, которой их наградил спьяну Господь на восьмой день Творения.

А особенной изощренно-изящной подлостью, направленной именно на него. И сейчас, когда она обвила его лодыжку своим хвостом, мурчала и терлась головой по ноге, ничего хорошего это не предвещало.

— Чего тебе, отродье? — хмуро спросил Панкратов, пытаясь стряхнуть кошку с ноги, — жрать не дам.

— Грубый ты, — ответила кошка, — хам солдафонский.

Она отошла в сторону, присела в позу богини Баст и уставилась на Панкратова своими неподвижными подлосделанными глазами.

Панкратов внезапно вспомнил, как они познакомились три года назад. Тогда в семь утра он собирался уже идти на работу, но в дверь забарабанила с криком соседка. Он открыл.

— Валера, слушай помоги.

— Не сейчас, на работу спешу.

— Пять минут, пойдем во двор, сам увидишь.

Раннее летнее солнце уже растопило верхушки деревьев. Листва фонила свежим запахом пробужденной природы. Красоту июльского утра портило только одно — злобное глухое урчание обезумевшей кошки, переходящее в омерзительный визг. На волейбольной площадке в сетке, которую сняли после вчерашней игры, да так и бросили лежать на земле, запуталась кошка. Она умудрилась стянуть полсетки в кокон подле себя, царапала землю и билась в истерике.

— Не фига себе, улов — озадаченно сказал Панкратов.

Он подошел поближе. Из грязного сеточного клубка на него с лютой ненавистью уставился глаз.

— Ладно, ты придержи сетку вот здесь, — обернулся Панкратов к соседке, — попробуем бедняге помочь.

Вместо пяти минут он провозился пятнадцать, распутывая клубок. Результатом освобождения кошки из плена стали не только в кровь исцарапанные руки, но и четыре шикарные царапины на левой щеке. Кошка, вырвавшись из сетки, на мгновенье застыла, сверкнула на них злобным взглядом, что-то прошипела и стремглав рванула в подвал.

— Вот сука, — не удержался Панкратов, почувствовав как кровь стекает по щеке и размазав ее еще больше.

Соседка наконец вышла из ступора, запричитала и увела его к себе домой замыть и унять кровь. На работу он все же пошел.

На утреннем совещании в отделе батяня-полкан, глядя на его исцарапанное лицо и руки, которые Панкратов прятал под стол, опять завел свою любимую волынку о том, что не надо появляться в женской общаге сталепрокатного завода. А если уж попался к горячим сталепрокатным бабам, то лучше сразу соглашаться на все их условия. А то, видишь ли, бывали случаи, когда и по две недели офицера найти не могли. А он там в общаге СПЗ, ленточкой в причинном месте перевязанный и к кровати привязанный, за всех козлов-мужиков отдувается. Да, бывали случаи, бывали.

— Ну и рожа у тебя, Валера, — напоследок удрученно сказал батя, — ладно, иди работай.

Вечером, возвращаясь домой, Панкратов во дворе вновь встретил бесхозную кошку. Она смирно сидела у ног соседки и уплетала сайру из банки. Он прошел мимо, еле сдержавшись, чтобы не дать ей пинка. И соседке тоже. Однако не заметил, как кошка неслышно поднялась вслед за ним на второй этаж.

С тех пор кошка стала гадить исключительно только перед дверью его квартиры.

— Собаку заведу, овчарку, — мелькнула тоскливая мысль. Панкратов поморщился, вспоминая события трехлетней давности и понимая, что с его командировками — завести собаку дело почти нереальное.

— Так чего надо? — опять спросил он у кошки.

— Дай валерьянки, — невинно промурлыкала та, положив лапку ему на тапок.

— Хрена тебе лысого, а не валерьянки! — оживился Панкратов.

— Прошлый раз дал, нажралась, и до трех ночи про меня матерные частушки на балконе орала. Забыла?

— И че? — ответило отродье невинно-подленьким тоном, — че? Обиделся что ли? Это ж я любя.

— Не обиделся. Меня дома не было.

— Выходит зря я ради тебя надрывалась. Ладно, хоть соседи послушали.

— Тоже мимо. Не понимают они твоего диалекта, — сказал Панкратов.

— А про частушки сам догадался? Ушлый ты, капитан. Даму угостишь за страдания?!

— Запись есть. Валерьянки не дам.

— Тогда все узнают про Люську из 27-й квартиры, к которой ты перепихнуться бегаешь, — томно вздохнула кошка.

— Вот уязвила, так уязвила, — он усмехнулся, — нашла чем испугать енота — речкой.

— Люська-то вчера в кожвендиспансере была. Положительный у нее, — отвернув голову вбок и зевнув, произнесла кошка, наслаждаясь произведенным эффектом.

В яйцах у Панкратова противно заныло. Он вспомнил, как позавчера Людмила ему позвонила. И предупредила, чтобы не приходил, типа простудилась на сквозняке, температурит.

— Врешь.

— Информация верняк. Сама у открытого окна сидела. Слышала, как доктор Люську диагнозом приложил.

— А диагноз какой?

— Валерьянки дай, скажу.

— Говори, тогда дам.

— Сходи в кожвен, проверься, — ухмыльнулась кошка, — и бате-командиру не забудь доложить.

— Вот тварь, — неизвестно про кого сказал Панкратов и полез в шкаф за припрятанной валерьянкой.

Закрыв плотно тяжелую дверь старого шкафа, он налил на разделочную доску для рыбы лужицу капель.

— На, но прежде чем ужрешься, давай говори.

— Да че ты жмешься-то? Наливай по полной, — нервным сопрано ответила кошка.

Панкратов добавил еще. Кошка выхватила у него доску из рук и метнулась к балкону. Ловко перемахнула на соседский балкон. И там, шурша языком по фанерной доске, тотчас предалась своему наркотическому угару.

— Ты слово-то держишь? — крикнул ей Панкратов.

— Не ссы, капитан. Насморк у Люськи, орз подхватила, — осклабилась кошка.

— Скотина неблагодарная, — сказал Панкратов и выдохнул. В яйцах у него отпустило.

Кошка, слизав все капли валерьянки, еще долгое время продолжала шоркать языком по доске.

Затем остановилась и, приподняв голову, взглянула сквозь капитана. Язык у нее распух и свешивался вбок, глаза блуждали по неровным орбитам.

Не фига ее торкнуло, подумал Панкратов. Хотел сказать вслух, но осекся.

— Слюшай, я тибе адын умный вэщь скажу, ты только не абыжайся, — голосом Фрунзика Мкртычана из"Мимино"вдруг произнесла кошка.

— В 91-ом году твой Союз развалится. Появится интернет. Жизнь людей сильно изменится и никогда уже не будет прежней, — продолжила она говорить уже другим, каким-то неживым голосом.

— Чего ты чешешь, кот Чеширский? — рассмеялся Панкратов, — какой Союз, какой интернет?

— Ты ж неглупый парень. И живучий. За речкой побывал и не скурвился.

— Было дело. И что?

— А то, что лет через пятнадцать начинай активно работать с интернетом, узнаешь, — уже с трудом шевеля языком, устало ответила кошка.

— Знатно тебя плющит, такую пургу гонишь, — торжествующе сказал Панкратов.

Он не поленился набрать полведра воды и выплеснуть на соседский балкон.

— Дурак, — фыркнула кошка и спрыгнула вниз.

Больше Панкратов ее не видел. А в 91-ом году у него появился щенок по имени Герда. И распался Союз.

Но это уже другая история.

***