Кто открыл Антарктиду. Военморы на шестом континенте

Валерий Федорович Мясников, 2023

Капитан 2 ранга Фаддей Беллинсгаузен и лейтенант Михаил Лазарев на шлюпах «Восток» и «Мирный» в 1820 году открыли Антарктиду. Но в мировой истории стали всплывать другие «первооткрыватели», которые либо оспаривали открытие русских военморов, либо замалчивали его. Спустя, более чем полтора века, советские военморы на кораблях ВМФ в точности повторили маршрут шлюпов, чтобы доказать приоритет русских мореплавателей в открытии шестого континента Земли. Участник антарктической экспедиции ВМФ рассказывает о кругосветном плавании, полном опасностей и приключений. В книге широко используются походные дневники Беллинсгаузена и других моряков «Востока» и «Мирного».Второе издание («Путешествие в страну Белого Сфинкса».: Таврия, 1986), переработанное и дополненное автором.

200-летию открытия Антарктиды посвящается

На утлых кораблях совершали наши учёные моряки свои смелые путешествия и, пересекая океаны по разным направлениям, отыскивали и изучали новые, ещё неизвестные страны. Описи и съёмки, которые они сделали, служат для руководства мореплавателям, а замечания и наставления их цитируются лоциями всех наций.

Да послужат труды этих исследователей драгоценным заветом дедов своим внукам, и да найдут в них грядущие поколения наших моряков пример служения науке.

С.О. Макаров

Командирская каюта на шлюпе «Восток» не отличалась особой роскошью отделки и обстановки, чем любили щегольнуть отдельные командиры больших парусных кораблей. Большой стол для работы с картами, кожаный диван, ещё не закреплённое по-походному кресло, библиотека на полках шкафа с закладывающимися брусками, чтобы при качке книги не вываливались, в углу металлическая печка, на каютных переборках кренометр, морские часы, барометр, за полотняным пологом вход в спальню. Четыре шага в ширину, шесть в длину. После больших кабинетов адмиралтейства каюта командира «Востока» капитана 2 ранга Беллинсгаузена Фаддея Фаддеевича казалась более чем скромной кельей морского отшельника. Но как привычна и любима была эта обстановка здесь сидящим.

— Поставленная пред вами самой судьбой задача, дорогой Фаддей Фаддеевич, необычна и трудна. Послезавтра вы начнёте плавание, не побоюсь высокого слога, в саму историю. Вам надлежит сделать эту мировую легенду былью. Вот уже несколько веков она занимает умы и сердца учёных, географов, мореплавателей многих стран. Я убеждён, сия легенда жизненна…

Капитан-командор Иван Фёдорович Крузенштерн подошёл к карте, разложенной на столе. В той части, где должен находиться шестой континент Земли, — в районе Южного полюса — зияло огромное белое пятно.

— И всё-таки она существует — терра аустралис инкогнита! А, Фаддей Фаддеевич?

— Господин командор, я также не верю Джемсу Куку. Мы проникнем дальше на юг, чем это сделал аглицкий капитан…

— Чрезвычайное множество находимого в стороне Южного полюса льда простирается на десять градусов далее к северу, нежели лёд Северного полюса к югу. И я уверен, что происхождение его может быть только от великой матёрой земли, находящейся в близости Южного полюса.

После этих слов Иван Фёдорович опустился в кресло.

— С превеликой радостью стал бы я у командования этой экспедицией, если бы не болезнь…

Беллинсгаузен подошёл к распахнутому фальшокну. По Усть-Рогатке — длинному кронштадтскому причалу — тянулись повозки с провиантом, бочками с водой, тёплыми вещами и другими припасами, предназначенными для шлюпов «Восток» и «Мирный», назначенных в южнополярную экспедицию. Вдали под яркими лучами июльского солнца сверкал купол Морского собора. Где-то у Якорной площади слышался шум воды, спускаемой из Петровского дока, крик детворы в парке на набережной и брань унтер-офицеров, занимающихся с матросами на причале строевой подготовкой. Такая привычная для молодого кавторанга картина, с которой уже послезавтра предстоит разлучиться на годы, если не навсегда…

— Терра аустралис инкогнита — неведомая южная земля, — тихо, в задумчивости проговорил Беллинсгаузен. — Как красиво и поэтично звучат эти слова. И как призывно!

— Ваше плавание, любезный Фаддей Фаддеевич, могу назвать мероприятием одним из важнейших, кои когда-либо предназначаемы были. Путешествие, единственно предпринятое к обогащению познаний, имеет, конечно, увенчаться признательностью и удивлением потомства.

О какой же легенде говорил капитан-командор?

Ещё в античные времена была высказана догадка о шарообразности Земли. Основываясь на этом, географы прошлого считали, что для сохранения равновесия земного шара материковое пространство в Северном и Южном полушариях должно быть одинаковым. Поскольку известные тогда три части света: Европу, Азию и Африку — они помещали в Северном полушарии, предполагалось существование обширной суши и в Южном, которую и стали называть «терра аустралис инкогнита» — неведомая Южная земля.

Это предположение старше всех географических гипотез, с ним связано наибольшее число крупных экспедиций. И, наконец, ему единственному суждено было подтвердиться благодаря подвигу русских военных моряков капитана 2 ранга Фаддея Беллинсгаузена и лейтенанта Михаила Лазарева. А сколько их было — таких заманчивых и привлекательных фантазий. Искали золотую страну Эльдорадо, остров Вечной молодости, Землю Санникова, Атлантиду…

Но поиски южного материка потребовали наибольших усилий и невероятного мужества. В разное время сотни мореплавателей предприняли отчаянные попытки доказать существование неизвестной южной земли и тем самым завоевать себе славу первооткрывателей шестого континента. Если бы мы задались целью рассказать всю известную историю поисков Антарктиды, то читатель в ней нашёл бы почти детективные рассказы, много неожиданных поворотов и развязок, лжеоткрытий и вымышленных отчётов капитанов промысловых судов.

Пожалуй, самыми выдающимися экспедициями в южные полярные широты были экспедиции Джеймса Кука. После двух кругосветных плаваний знаменитый Кук в 1775 году оставил потомкам заклинание: за Южным полярным кругом нет никакой земли и искать её бессмысленно… Авторитет прославленного мореплавателя в то время был настолько велик, что в Старом Свете не нашлось людей, осмелившихся оспаривать ошибочное мнение англичанина. А те, кто пытался подниматься в высокие южные широты, лишь подтверждали: плавание там настолько опасно, что дальше Кука действительно никто не пройдёт. Так на целых полвека эти районы Мирового океана оставались в забвении. И во всех учебниках географии вплоть до XIX столетия утверждалось учение о пяти частях света: Европе, Азии, Африке, Америке и Австралии.

И только русские учёные и мореплаватели не соглашались с мнением Джеймса Кука и учением о пяти частях света. И Крузенштерн, и Сарычев, и Коцебу, а затем Беллинсгаузен и Лазарев понимали, что лучшим доказательством может быть только открытие шестого континента. Нужны были обширные познания, немалое морское искусство и просто большое мужество, чтобы принять решение о такой экспедиции, а тем более отправиться в неё.

Так кто же они были, эти люди с незаурядными способностями, открывшие человечеству шестой континент Земли?

К тому времени русские моряки совершили уже семь кругосветных плаваний, выявивших наиболее талантливых и мужественных офицеров. Среди них оказались Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен и Михаил Петрович Лазарев.

Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен родился в 1779 году в семействе остзейского дворянского рода балтийских немцев на острове Эзель в Эстонии, которая по Ништадтскому мирному договору с 1721 года входила в состав Российской империи. Десяти лет от роду был отдан на обучение в Морской кадетский корпус в Санкт-Петербурге. Получив по окончании корпуса первое офицерское звание мичмана, служил на кораблях русской Ревельской эскадры. А в 1803 году был удостоен чести участвовать в первом кругосветном плавании Ивана Фёдоровича Крузенштерна на шлюпе «Надежда». Здесь он прошёл ту замечательную школу, которая и привела его в 1819 году на мостик шлюпа «Восток» в должности начальника первой русской антарктической экспедиции.

Михаил Петрович Лазарев родился в 1788 году в семье небогатого владимирского дворянина, а после смерти отца двенадцатилетним мальчиком вместе со своими братьями: старшим Андреем и младшим Алексеем — был определён в Морской кадетский корпус. После окончания корпуса Михаил Лазарев оказался в числе лучших выпускников, которых на пять лет направили в заграничное плавание. После возвращения из этого плавания мичман Лазарев на боевом корабле «Всеволод» участвовал в боевых действиях против соединённого англо-шведского флота. В Отечественную войну служил на бриге «Феникс», принимал участие в высадке десанта в Данциге. Своё первое кругосветное плавание молодой лейтенант Лазарев совершил уже в должности командира корабля «Суворов» в 1813—1816 годах. По возвращении он был признан одним из лучших офицеров российского флота.

Вот и состоялось первое знакомство с нашими славными предками, приоритет которых в открытии шестого континента Земли мы, их прямые потомки и последователи, должны были ещё раз доказать.

Хотя доказывать пришлось не только приоритет Фаддея Беллинсгаузена и Михаила Лазарева в обретении южного материка, а во многих случаях — уточнять местоположение и описание многочисленных островов, открытых и впервые нанесённых на морские карты в разные времена ими и их зарубежными коллегами на пути к загадочной «терра аустралис инкогнита».

Итак, долгая эпопея открытия шестого материка начинается в 1567 году. В ноябре этого года к неведомым берегам отправилась первая экспедиция испанца Альваро Менданьи де Нейры. Загадочный материк также пытались найти португалец на испанской службе Педро Фернандес де Кирос, голландцы Виллем Янсуон, Абель Тасман, Якоб Роггевен, французы Лозье де Буве, Луи де Бугенвиль, Ив Жозеф де Кергелен, англичане Самюэль Уолисс, Филипп Картерет.

Курсы «Адмирала Владимирского» и «Фаддея Беллинсгаузена» пролягут в тех же широтах, где мы ещё не раз встретимся с именами этих мореплавателей на штурманских картах, в названиях островов, заливов, мысов, узнаем их удивительные истории, которые нисколько не похожи одна на другую.

А сейчас попытаемся понять, какая же сила заставляла этих отчаянных первопроходцев бросать свои примитивные парусники в зубы морского дьявола, а их покровителей — вкладывать средства порой в самые авантюрные плавания. Только ли манящая неизвестность, призрачный туман, веками скрывающий тайну далёких континентов?

Многих за горизонт манил золотой ореол. Как верили в ту пору, на любой ещё не открытой земле должно быть золото, много золота, а также сильные, выносливые рабы для каторжных работ и в огромных поместьях плантаторов Нового Света, и в серебряных рудниках Южной Америки. К тому же в те времена полагали, что эта южная земля имеет благодатный климат и сказочно плодородную почву, что в её недрах хранятся несметные богатства, неисчерпаемые алмазные россыпи.

Однако уже в XVIII веке в историю кругосветных мореплаваний вслед за именами конкистадоров, пиратов и купцов начинают входить имена людей совсем других интересов, общей культуры и познаний. На борту экспедиционных парусников появляются астрономы, натуралисты, а на капитанский мостик поднимается человек, которого живо интересуют наука, природа и люди неведомых стран.

Накануне плавания командирам «Востока» и «Мирного» были вручены Инструкции Государственного Адмиралтейского департамента, Государственной Адмиралтейств-коллегии и Морского министерства с изложением плана и задач экспедиции к Южному полюсу. В них предписывалось производить астрономические, гидрометеорологические, гидрологические, магнитные и другие наблюдения, собирать минералогические, зоологические, ботанические и прочие научные сведения, составлять карты и обстоятельные описания посещаемых мест, а также определять координаты и делать гидрофизические описания не только вновь открытых земель, но и тех, которые были обретены раньше. Беллинсгаузен и Лазарев должны были вести наблюдения за морскими течениями, приливами и отливами, за состоянием атмосферы, направлением и силой ветров, определять температуру и солёность воды на разных глубинах, изучать смерчи, полярные сияния, льдообразование.

В Инструкции Государственного Адмиралтейского департамента находим такое указание: «…Не оставляйте без замечания ничего, что случится вам увидеть где-нибудь нового, полезного или любопытного, не только относящегося к морскому искусству, но и вообще служащего к распространению познаний человеческих, во всех частях. Вы пройдете обширные моря, множество островов, различные земли; разнообразность природы в различных местах натурально обратит на себя любопытство ваше. Старайтесь записывать все, дабы сообщить сие будущим читателям путешествия вашего» ¹ .

Во всех выданных мореплавателям инструкциях даже намёка нет на какие-нибудь колонизаторские цели или захватнические задачи. Наоборот, предписывалось ничего не брать у диких народов силой, а только «посредством мены… Дабы побудить диких к дружелюбному с нами обхождению»². Для этих целей на оба шлюпа было загружено большое количество красного и синего сукна, одеял, одежды, крепкого листового табаку, топоров и ножей разной величины, пил, клещей, ножниц, а также — бисер, серёжки, зеркальца, бахрома, пуговицы, колокольчики, бубны… Инструкция требовала от командиров и экипажей военных кораблей: «Во всех землях, к коим будете приставать и в которых будут находиться жители, поступать с ними с величайшей приязнью и человеколюбием, избегая сколько можно всех случаев к нанесению обид или неудовольствий, а напротив того стараясь всемерно привлечь их ласкою и не доходить никогда до строгих мер»³.

…Над серой стеной Петровского форта поднялся белый дымок, за ним второй, третий. Через некоторое время на шлюпах, идущих по большому рейду в полный бакштаг — при попутном ветре справа в корму и всех поднятых парусах, — услышали звук пушечных выстрелов. Это Петропавловская батарея Кронштадта салютовала кораблям «Восток» и «Мирный», отправляющимся на поиски неведомой южной земли. С кораблей ответили залпами своих орудий. Матросы пять раз дружно прокричали «ура».

Мрачные кронштадтские форты отступали всё дальше и дальше. Всё меньше становились силуэты военных парусников, стоящих на рейде старинной русской морской крепости. Так 4 июля 1819 года начиналась русская страница в истории поисков загадочной «терра аустралис инкогнита».

Отдан последний швартов — последняя зримая нить, связывающая «Адмирал Владимирский» с родным севастопольским причалом. В такие минуты кажется, будто не корабль покидает причальную стенку, а она сама вместе с твоими близкими и друзьями отодвигается всё дальше и дальше, предназначая кораблю долгие месяцы одиночества в безбрежном океане.

Сердце пощипывает жалость к тем, кто без тебя остаётся на берегу и в ожидании нескорой встречи тоже испытывает тоску. Машу рукой в ответ жене Наташе, дочкам Лене и Марине, машу и чувствую, что не сказал им на прощание чего-то такого, что сделало бы нас ближе на время разлуки. А тут ещё гремит флотский оркестр и марш «Прощание славянки», которым всегда провожают военных моряков в дальние походы, поджимает к горлу спазм…

Мысли и ощущения знакомые, не раз уже пережитые. Но сегодня, в обычный день 2 декабря 1982 года, всё видится совсем иным. Одно дело, когда ты уходишь в моря на плановую боевую службу, где тебе всё знакомо, понятно и привычно. И совсем другое — когда ты идёшь в поход, который должен доказать всему миру, что да, действительно, именно русские мореплаватели первыми нашли на Земле её шестой континент, что именно за русскими был и остаётся на веки вечные приоритет в открытии южнополярного материка…

«Адмирал Владимирский» медленно огибает мыс Павловский, оставляя слева по борту главные символы Севастополя: Графскую пристань и Памятник затопленным кораблям, — выходит за боновое заграждение Севастопольской бухты. Декабрьский норд-ост больно хлещет по лицу, но мы ещё долго не уходим с верхней палубы. За кормой родной и любимый город, чей силуэт с моря особо рельефно очерчен ажурными мачтами боевых кораблей, заводскими трубами Севморзавода, шпилем Матросского клуба, ротондой Панорамы, золотым крестом усыпальницы знаменитых русских адмиралов, о котором писатель Николай Черкашин поразительно глубоко сказал, что он впечатан в севастопольское небо, как солдатский «Георгий» за отвагу.

Холод начинаю чувствовать только сейчас. Надо спускаться в каюту. Как-то там расположился мой сосед кинооператор, которого привезли на «Владимирский» с многочисленными коробками и ящиками с аппаратурой буквально накануне отплытия. Осторожно, чтобы не задеть какой-нибудь из сваленных в каюту предметов, открываю дверь. Хозяин технических средств сбора и накопления визуальной информации с крайне озабоченным видом восседает на самом большом и потому загадочном ящике, копаясь в редкой по тем временам кинокамере «Красногорск». Понимая, что настало время знакомиться, он шагнул навстречу, протянул руку и по-военному чётко представился:

— Родинка.

–?

— Фамилия такая. От предков досталась. А зовут Виктор.

Его моложавое лицо, без родинок, но с большими ярко румяными яблоками на щеках, растаяло в лучезарной улыбке, что называется, до ушей.

Отвечая на крепкое рукопожатие, я подумал, что с соседом по каюте мне повезло. А это в многомесячном плавании очень важно. Я не ошибся и в другом предположении, насчёт военной косточки. А вот далее Виктор ошеломил меня тем, что он не какой-нибудь тридцатипятилетний каплей, как многие предполагают при первом знакомстве, а уже военный пенсионер. Правда, увольнялся не в высоком звании, всего капитаном 3 ранга, но свою военно-морскую пенсию на Северах уже выслужил. Тем не менее мы по обоюдному согласию остались на «ты».

Наше дальнейшее знакомство прервала команда по судовой трансляции, касающаяся нас обоих:

— Офицерам походного штаба и пресс-группе собраться в конференц-зале.

Пресс-группа экспедиции — это писатель Геннадий Черкашин, редактор отдела журнала «Морской сборник» капитан 1 ранга Борис Иванович Родионов, ленинградский художник-маринист Владимир Яркин, переводчик лейтенант Вадим Михно и уже известные читателю кинооператор Виктор Родинка и автор этих записок, в то время корреспондент флотской газеты «Флаг Родины». С кем-то из экспедиционного состава я уже был знаком раньше, а теперь предстояли новые знакомства.

Примечания

1

Беллинсгаузен Ф.Ф. Двукратные изыскания… Часть первая. — Санкт-Петербург: Типография Ивана Глазунова, 1831. — С. 35-36.

2

Там же. — С. 13.

3

Там же. — С. 18-19.