Стальные Волки. Сектор заражения

Валерий Увалов, 2023

После отражения нападения кирианцев человечество окончательно завладевает звездной системой Хадар с ее жемчужиной – планетой-заводом Оршу. Но цена, которую платят люди, слишком высока. Несмотря на присутствие в армии Федерации роботизированных подразделений, людские потери катастрофические. На этом фоне правительство Земной Федерации анонсирует запуск проекта «Поколение», который призван восполнить численность населения за счет искусственного выращивания людей в промышленных масштабах. Но пока первое поколение подрастет, потребуется время. Поэтому Михаил соглашается возглавить «Арахна» – искусственную расу, помесь насекомых, пауков и ракообразных, которую сам же и создает. «Арахны» должны стать буфером между хаосом, разразившимся в отсутствии сдерживающего фактора в лице некогда могущественной, но исчезнувшей цивилизации, и тем, что в будущем будут называть пространством Федерации. В тайну происхождения «Арахна» посвящены лишь единицы в правительстве и те, кто решил отправиться с Михаилом. Остальные же считают насекомых врагами и сплачиваются вокруг единой цели – выжить, выжить любой ценой. Поэтому в недрах военных лабораторий продолжает создаваться новое оружие, каждый день с верфей сходят боевые корабли – практически все ресурсы идут на военное дело. Человечество в едином порыве кует меч и щит, чтобы больше никогда не повторилась трагедия Земли. Как ни странно, огромные расходы на военно-промышленный комплекс Земной Федерации вызывают просто фантастический бум развития пустотной промышленности. Строятся новые заводы и орбитальные станции, появляются все новые и новые анклавы человечества на всех доступных космических телах Солнечной системы, воплощаются в жизнь самые амбициозные проекты. Люди еще никогда не обладали таким потенциалом. Но беда приходит оттуда, откуда ее совсем не ждут. Поистине, благими намерениями выстлана дорога в ад.

Пролог

Сто три года назад. Межзвездное пространство. Элемийская исследовательская станция.

Исследовательский пост рубежа номер 2283 ничем не отличался от тысяч подобных, расположенных на периферии подконтрольного Элем пространству. Еще недавно на станции царила рабочая атмосфера. Небольшая команда изучала изменения звездных ветров, метрику пространства вдали от гравитационного влияния светил. И, конечно, выполняла основную задачу по контролю пространства в радиусе десяти световых лет. Никакой объект, движущийся как в обычном пространстве, так и в гиперпространстве, не мог проскочить мимо целого кластера всевозможных сенсоров станции.

Так продолжалось бы и дальше, но неожиданно по всему пространству, контролируемому Элем, прокатилась череда мятежей, насилия и боестолкновений, разрушая все связи и командную вертикаль. И дальнейшее несение службы лишилось какого-либо смысла. Но на этом беды не закончились, и вскоре случилось то, что ввергло в состояние шока даже самых стойких элемийцев: опорный сигнал дворца порядка, связывающий в единую сеть все форпосты, колонии, станции, а главное, указывающий путь в гипере, просто исчез. Да, автоматы станции все так же продолжали работать, выполняя задачи согласно графику, но вот экипаж самоустранился в ожидании своей участи.

Перечитывая последние сводки, Эйф не мог отделаться от мысли, что теперь ему не удастся вернуться на Элем, где его ждет Нриор, и он никогда не увидит, как появляются на свет их дети. Эти мысли заставляли ускользать смысл прочитанного, и ему приходилось вновь и вновь начинать строку заново. От этого бесконечного процесса его отвлек шелест расходящихся створок гермодверей.

— Эйф, есть какие-то новости? — Старший координатор не стал следовать протоколу и сразу же задал интересующий его вопрос.

Эйф оторвался от консоли и взглянул наверх на три висящих экрана, на которых выводилась информация об уровне опорного сигнала. И везде горела одна и та же надпись: «Сигнал отсутствует».

— Сигнала по-прежнему нет во всех трех диапазонах, — ответил Эйф и снова уткнулся в консоль.

Старший координатор подошел ближе, остановившись за спинкой кресла, где сидел Эйф, и сам уставился в экраны. С минуту на посту связи царила тишина, после чего координатор заговорил снова:

— Это точно не похоже на сбой или поломку, иначе все бы уже восстановили. Да и дублирующих систем там валом. — Координатор выдержал небольшую паузу и продолжил: — Через час я собираю всех в зале совещаний, нужно выработать общее решение, и мне есть что рассказать. Не опаздывай.

Координатор закончил и, не дожидаясь ответа, вышел, а Эйф так и остался читать приходящие из колоний сводки, и поступающая информация сильно напоминала трактат Муари о конце времен. Через час он входил в зал совещаний, где за столом уже собрались девять членов экипажа из десяти.

— Садись, Эйф, только тебя и ждем. — Старший координатор указал на свободное кресло.

Эйф окинул взглядом присутствующих и отметил для себя, что цвет кожи у всех выражает тревогу и обеспокоенность, впрочем, как и у него самого. А в воздухе витало ощущение безнадеги, что очень сильно давило на психику. По периметру зала стояли четыре автомата, но Эйф не придал этому значения, так как их полно ходит на станции, почему бы четырем из них не оказаться здесь. Затем он задержал взгляд еще на одном пустом кресле и спросил:

— А где техник Ватар?

— Садись, Эйф, сейчас наш медик все расскажет. — Когда Эйф все же занял свое место, координатор продолжил: — Иоран, расскажи, что удалось выяснить.

Эйф уже давно знал Иорана, но его необычный внешний облик постоянно притягивал взор. Он выглядел крупнее среднестатистического элемийца, а его рудиментарные две пары глаз были практически не заметны. Типичный полукровка, гены которых все еще встречаются на просторах Элема.

— Думаю, все в курсе происходящего, поэтому начну с главного, — приступил к рассказу Иоран. — Когда еще работал канал связи с метрополией, я получил подробные вводные, как обнаружить угрозу, и первым делом взял пробы тканей у всех членов экипажа станции. Иерархи каст надеялись, что хоть в каких-то удаленных колониях и на станциях экипажи не подверглись изменению. Но если таковые и есть, то точно не здесь.

Произнесенная новость не то чтобы потрясла присутствующих — все и так понимали, что шанс на положительный исход минимален, — но она вызвала ничем не прикрытый страх у тех, кто еще надеялся на лучшее. Особенно это было заметно по второму инженеру Элум: молодая элемийка, разменявшая всего двадцать циклов, лихорадочно меняла цвет кожи. Меньше всего новость отразилась на старшем координаторе и Иоране, видимо, потому, что они узнали об этом раньше остальных. Наблюдая за другими членами экипажа, Эйф ощущал, как внутри разгорается чувство несправедливости и желание наказать виновных, но еще больше хотелось жить.

Выдержав паузу, Иоран продолжил:

— Первые изменения в поведении удалось выявить у Ватара три дня назад. Он закрылся в себе, стал скрытен и раздражителен.

В голове Эйфа всплыли моменты последних встреч с Ватаром, и он вынужден был согласиться с выводами Иорана.

— Проведя повторные исследования Ватара, я обнаружил необратимые изменения в структуре его мозга. Поэтому он был немедленно изолирован, что оказалось крайне вовремя, так как менее чем через три часа он стал слишком агрессивен и перестал идти на контакт, — продолжил Иоран.

— Все это бессмысленно, мы все равно умрем? — пролепетала Элум, после чего втянула голову в туловище и закрыла все три пары глаз.

Все лишь на мгновение обратили внимание на естественную реакцию элемийки в состоянии крайнего психологического расстройства. В таком состоянии чего-то добиться от нее будет практически невозможно. Впрочем, никто и не пытался, так как все были склонны согласиться с ее высказыванием. А так она будет безопасна даже в измененном состоянии.

— Спасибо, Иоран, дальше я продолжу сам, — решил подключиться старший координатор. — Из сети координаторов я знал, что эту проблему выявили еще полгода назад.

— Так почему же вы молчали?! — Эйфа так жгло изнутри, что он не выдержал и ударил обеими руками о стол.

Удар был таким неожиданным и громким, что некоторые из присутствующих дернулись, а четыре автомата вдруг шагнули вперед. В другой ситуации старший координатор не потерпел бы такого неуважения к касте координаторов, но сейчас он лишь поднял руку, останавливая смертоносные машины, и, глядя прямо на Эйфа, с нотками обреченности произнес:

— И что бы это изменило? На связь с родными без разрешения мы выйти не можем, челноки, которые есть на станции, не способны прыгнуть в гипер, а ближайшее прибытие сменной команды только через полгода.

Ярость как пришла, так и схлынула без следа. Доводы старшего координатора имели смысл: это действительно ничего не изменило бы. А еще ему стало понятно, для чего здесь находятся автоматы. Эйф медленно убрал руки и сделал вид, насколько это было возможно, что готов слушать дальше. И это подействовало, координатор отвел от него взгляд и продолжил:

— Лучшие лаборатории занимались этим вопросом, но не смогли добиться успеха. Но удалось выяснить, откуда именно исходит угроза. — Пауза перед следующими словами создала такое напряжение среди немногочисленной команды, что казалось, его можно зачерпнуть рукой. — Эомер, приносящий дары, — наконец озвучил старший координатор.

— Я так и знал! — вдруг запричитал Иоран. — Я так и знал, что наша беспечность по отношению к Эомеру и тщеславие не приведут ни к чему хорошему!

Старший координатор будто бы не услышал Иорана, продолжая свой рассказ:

— Тогда и было принято решение его уничтожить, и к этому стали готовиться. Операция по устранению угрозы должна была начаться десять дней назад, но как все обернулось, мне не известно. В последних сообщениях говорилось об очень больших потерях при штурме. И исчезновение опорного сигнала только подтверждает, что все пошло не по плану. Это все, что мне известно. Теперь нам нужно решить, что делать дальше, — закончил координатор и приложил руки к груди, показывая, что ему больше нечего сказать.

В зале воцарилась тишина, и только система циркуляции атмосферы издавала еле слышимый, монотонный звук. У каждого члена экипажа в голове роились одна и те же мысль: «Что ни делай, а исход будет один». Эйф так же, как и все, пытался найти выход из безвыходной ситуации. Неожиданно он начал вспоминать самые яркие моменты в своей жизни. Экзамен на зрелость, получение первой ступени полезности обществу, момент, когда он впервые увидел Элем из космоса, вступление в экспедиционные силы, первая высадка на чужую планету… На этом он особо задержался, вспоминая моменты эйфории, когда удавалось разбить врага, и моменты страха, когда казалось, что сейчас придет конец. Перед ним всплывали лица тех, кто были тогда с ним рядом и кого больше нет, затем вспышкой боли вспомнилось ранение, а после сползающая с лица пленка медицинского анабиозного контейнера и склонившийся над ним силуэт самой дорогой ему Нриор. Эйф вдруг встрепенулся, ухватив пришедшую ему мысль. Еще несколько секунд он обдумывал детали, а после заговорил:

— У нас в медотсеке есть контейнеры медицинского анабиоза. — Его голос звучал абсолютно безэмоционально, так как Эйф прекрасно понимал, что будет дальше, но решил оставить это на усмотрение координатора. — Они рассчитаны на два года непрерывной работы, но это программное ограничение, которое я могу убрать. Контейнеры смогут работать до тех пор, пока кто-нибудь извне не вмешается.

— Верно, это остановит изменения, — вдруг воодушевился Иоран.

— И что это нам даст? — спросил координатор.

— Не знаю, — ответил Эйф. — Возможно, все же найдутся те, кто не подвергся изменению, и они рано или поздно придумают, как с этим бороться. Но дело не в этом. — Эйф пристально посмотрел на координатора и медленно проговорил: — Проблема в том, что у нас их всего три.

По реакции старшего координатора Эйф не усомнился, что тот понял, о чем идет речь. А уже через час, лежа в геле анабиозного контейнера, он ощущал, как его конечности теряют чувствительность. Плотно обволакивающая пленка — последнее, что увидел перед тем, как сознание его покинуло.