За горизонтом заветной мечты. Сборник рассказов

Валерий Столыпин, 2021

В сфере интимных отношений мы все первоклашки. Жизнь состоит из случайностей, предугадать график поступление которых люди бессильны. Какое бы решение ни было нами принято, как бы действия ни просчитаны, никогда ни один из нас не узнает, как могла измениться жизнь, если бы поступили иначе. Именно поэтому вспоминается ярче всего то, что хотели, но не смогли реализовать. Ошибаются все, но лишь немногие удачно.

В краю магнолий

Море заметно волновалось, посылало на каменистый берег буруны волн, которые, то нежно щекотали прибрежный песок, то поглаживали его, иногда рассыпались, разлетаясь пенными брызгами.

Иногда бурунам удавалось с разбега залететь далеко на пляж, залить расстеленные отдыхающими покрывала.

На движение бурлящей воды можно смотреть бесконечно долго. Оно никогда не повторялось, лишь размеренно аккомпанировало себе ритмичными, набегающими друг на друга звуками.

Неожиданно внимание привлёк совсем иной звук — хихикающий смех, источник которого находился поблизости.

Осторожно, чтобы не привлечь внимание, осмотрел себя с ног до головы. Вдруг в моём облике появилось нечто комическое? Когда ты расслабленно лежишь в пляжной одежде, пикантные ситуации возможны и неизбежны.

Повода для смеха вроде не было.

Оглянувшись, увидел в паре метров от себя расположившихся на цветастых махровых полотенцах девушек. Одна из них при мимолетном взгляде показалась сначала мамой, другая — дочкой. Разглядывать соседок в упор было неудобно.

Невольно прислушался. Тема разговоров, смех с презрительными, ехидными интонациями, странные для мамы и дочки реплики пробудили любопытство.

Немного погодя по контексту и деталям разговора, который невозможно было не услышать по причине яркости, динамике и силе акустики, я понял, что они родные сёстры.

Собственно, к этому моменту интерес мой к соседкам иссяк. Банальность разговорных тем, обилие ненормативной лексики, вульгарность поведения раздражали, не давали сосредоточиться на созерцании прибоя и ощущении свободного от одежды тела.

Глупости и пошлости в повседневной жизни больше чем достаточно. Не для того я ехал в такую даль, чтобы слушать бред, вызывающий эмоциональную усталость.

На море хочется отдыхать расслабленным: дышать солёными брызгами, слушать безмолвие, гасить мыслительный процесс, медитировать на слияние с природой.

Соседки такой возможности лишали.

Мне даже захотелось собраться и отойти подальше, но было лень. К тому же обидно, согласитесь, что на почти пустынном берегу эти двое не нашли другого места, чтобы припарковать свои телеса.

Если честно, я начал слегка заводиться, почти готов был поставить девиц на место.

Основной темой их беседы были мужчины.

Реплики от начала до конца имели скабрезное содержание, причём невольно вызывали реакцию организма, сходную с чтением рассказов эротического содержания.

— Этот, вчерашний пятикантроп с телом атлета, Вадик, вот ведь придурок, привязался к моим сиськам. Лапает, облизывает, словно кроме них у меня пощупать нечего. Я уже вся горю, сок пускаю… еле дождалась, когда дитятко наиграется. Потом бац и сдулся. Лучше бы не начинал. Так и ушла не солоно хлебавши.

— Зато мой, как движок у иномарки. Всю ночь гонял, словно заводной. Маньяк какой-то. Надоел даже. Нет, чтобы по душам поговорить, комплиментом каким польстить. Я же не кукла резиновая, у меня душа есть, между прочим.

— Ну, не знаю, сестрёнка, у меня душа между ног. Не люблю, если на уши присядут, а вставить нормально не могут. По мне лучше пусть зверюга будет, но чтобы с инстинктами дружил. Поговорить я и с тобой могу.

— Каждому своё. Может, в твоём возрасте и я того же захочу. Секс без романтики — это утомительно, неинтересно.

— Давно разбираться-то научилась? Слышала я, сестрёнка, как та иномарка тебя обрабатывала, даже завидно стало. Ты сестрёнка того, осторожней. Предохраняйся, как учила, голову не теряй, даже когда кончаешь. Предки узнают, что я тебе, малолетке, такие вольности позволяю, пришибут. Под свою ответственность на море выпросила. Не подведи.

— Прорвёмся. Я тебя так люблю. Ты у меня лучшая сестра на свете.

Эти диалоги показались довольно странными. Младшая девочка даже не успела приобрести женские формы. На вид ей было не больше пятнадцати.

Старшей сестре было приблизительно лет двадцать или чуть больше.

Высокая девица, крупная, со слегка расплывшимися формами, но оформлеными соблазнительно рельефными выступами, выставленными напоказ.

Навскидку, в ней килограммов под восемьдесят живого веса. Правда, девица подвижная, мышцы развиты замечательно, даже талия есть.

Янтарные с искоркой зрачки, словно капли тягучего мёда, густые, рассыпанные по плечам волнистые волосы, яркие чувственные губы, женственные движения…

Глубочайшее декольте, заполненное шикарным содержимым, с соблазнительными прожилками под прозрачной кожей, дополняли витрину. Пожалуй, её не портил даже вес.

Младшая сестра похожа на грациозную лань или потягивающуюся после сладкого сна юную кошечку: чувственная, с порывистыми движениями и кокетливыми жестами, танцующей, словно отрепетированной и тщательно контролируемой походкой.

Это я заметил, когда она показывала сестре какой-то комический эпизод, сопровождая его целым представлением.

Невозможно было не заметить томный взгляд из-под полуопущенных ресниц, серые, очень тёмного оттенка глаза, стреляющие в каждого привлекательного мужчину, проходящего мимо.

Девочка себя явно демонстрировала.

Ни тени смущения или стыдливости, только оценка, выставляемая визуально подвижной мимикой и красноречивыми жестами каждому мужчине, показавшемуся в зоне охоты.

Будущая пожирательница мужских сердец, — подумал я. Не слишком ли рано ей стали интересны взрослые мужчины и горизонтальные забавы?

Сёстры сидели на расстеленных полотенцах в одежде. Загар и море их явно не интересовали.

Девчонки пили пиво из запотевших алюминиевых банок (этого напитка девчонки принесли целую сумку), закусывали копчёными барабульками, изредка перекидывались оценивающими проходящих мимо мужчин репликами, и курили сигарету за сигаретой.

Младшая девочка одета в коротенький, сетчатой вязки сарафанчик без лифчика. Наливающиеся ягодки сосцов едва наклюнувшейся груди призывно выглядывали сквозь ячейки вязки. Она не оставляла эти кнопки в покое: поглаживала, теребила, словно намеренно выставляя напоказ, сидела широко расставив ноги, демонстрируя кокетливые трусики, если эти тесёмочки можно было таковыми считать, смеялась по-детски заразительно, но посылала сигналы проходившим мимо самцам сосем не игрушечные.

На пушистой верхней губе её игриво сверкали капельки пота, в тонких пальчиках танцевала длиннющая сигарета. Каждая деталь — словно намеренно продуманная наживка.

Парочка привлекла не только моё внимание. Словно случайно мимо с горящими плотоядным блеском глазами скучающих акул прохаживались мужчины. Их взоры перескакивали с одной девушки на другую, заставляя напрягать ягодицы и подтягивать животы, чтобы выглядеть стройнее, соблазнительнее, мужественнее.

Есть спрос, появилось и предложение.

Мне очередной раз захотелось собраться и уйти.

Облик девиц был по большому счёту эстетичен, привлекателен, но поведение сквозило вульгарностью и распущенностью.

Это напрягало.

Провидение, однако, распорядилось иначе: к сёстрам припарковались два накачанных тестостероном мачо с яркими цветными татуировками на половину тела.

Обольстителям понадобились несколько минут, чтобы простимулировать интерес девиц, выяснить отношения и оформить аренду выставленных на аукцион прелестей.

Компания моментально собралась и шумно двинулась в сторону ближайшего кафе.

Старшую сестру, смешно виляющую впечатляющим задом, кавалер плотно обнимал за талию, младшую, тонкую и звонкую, поклонник понёс на руках, бесцеремонно целуя в шею.

Девочка несколько мгновений изображала из себя недотрогу, затем обвила мощную шею атлета изящными ручками и ответила на поцелуй взаимностью.

— Вот это скорость, — подумал я, — а говорила про душу, любовь и романтику.

Проводив компанию взглядом, я улёгся, закрыл глаза, но ещё долго наблюдал невольно представленное шоу на ментальном экране.

Цветной ролик, в котором девчонки кокетничали, флиртовали, уходили с добычей, вертелись и вертелись в голове, вновь и вновь возвращая самые возбуждающие кадры.

Как ни странно, меня внезапно посетило желание…

Пришлось перевернуться лицом вниз.

— Да, дела — прошептал я.

Несмотря на абсолютную пошлость ситуации, вдруг всплыла в памяти песня группы Ариэль: не зная горя, горя, горя, в краю магнолий плещет море. Сидят мальчишки на заборе и на меня наводят грусть. Танцуют пары. Пары, пары. Мотив знакомый, даже старый. И сладкий голос бас гитары, тревожит память мою. Ну и пусть, ну и пусть. И пусть. Вот так же, когда-то, сюда мы бегали, ребята, ребята. Глаза блестели, как агаты, агаты и на щеках играла кровь. Как модно, как модно, танцуют пары под аккорды, аккорды. И можно говорить свободно, свободно, про жизнь и про любовь.

Странное состояние посетило меня. Такие же девчонки, те же мальчишки, то же самое море, что было тогда, когда мне было столько же, сколько сейчас им.

Как жаль, как жаль… эти девочки никогда не узнают, что такое любовь.