Мужской взгляд. Дневник охотника за приключениями

Валерий Скляров

Я ненавижу эти тексты – они пафосные и наивные одновременно. На момент их появления я умел прыгать с парашютом, погружаться под воду, стрелять из всех видов оружия, руководить комбикормовой и мукомольной промышленностью, управлять яхтой и танком, не умел я только писать рассказы. Но, как видите, это меня не остановило. Правильнее было бы сжечь их и никому больше не показывать, как это сделал бы Николай Гоголь. Но дело в том, что Антона Чехова я люблю больше.

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ ПОДАРОК

Вертолет, слава Богу, не прилетел. Снежный буран поднялся как раз под вечер, когда по плану «А» нас должны были десантировать в тыл условного противника. Почему-то на флоте все важные мероприятия приурочены к праздникам, и я не припомню ни одного случая, чтобы мы встретили какое-нибудь торжество за столом, как все нормальные люди. Только бегом, только ползком, только в постоянном бестолковом движении проходят наши «дни согласия и примирения», «дни победы», «праздники весны и труда» и «рождественские каникулы». Кто это придумал, что все наши праздники должны быть обязательно спортивными, а отдых — непременно активным? В глаза бы посмотреть этому человеку.

Понятно, что кэп (командир части) нашел выход из положения, и нас выбросили с борта летящего на всех парах по снежной целине «КамАЗа».

Машина летит как на крыльях! Ветер! Снег! Надсадный рев двигателя! Разбегаемся, отталкиваемся посильнее, короткий полет — и ощутимый удар о стылую землю. Красота! Романтика!

Больше всего «повезло» тринадцатому подразделению под командованием Ижевского. Офицера наконец-то повысили в должности и звании, и он из кожи вон лез, чтобы доказать кэпу свою лояльность и профпригодность на посту командира роты. Лояльность заключалась в том, чтобы замучить моряков каким-нибудь совершенно невиданным способом. Поэтому тринадцатое подразделение десантировалось на лыжах. Лыжи в Прибалтике… Пытка была зачтена. Это даже круче, чем «стометровка по песку». Наши ветераны-афганцы частенько рассказывали небылицы о том, что во время той войны у противников было нормой «гуманно» относиться к военнопленным. К примеру, было принято попросту отпускать пленного воина на свободу, предварительно закрепив на его шее снаряженную тротиловую шашку. Огнепроводный шнур поджигался, и несчастному показывали знаками, что если он успеет добежать до арыка и нырнуть в воду, то огонек на конце шнура погаснет, и заряд не взорвется. Руки на спине пленного крепко связывались, чтобы он не мог избавиться от «ошейника», поэтому приходилось бежать очень быстро. Возможно, какой-нибудь бедолага и догадывался, что огнепроводный шнур воды не боится, но времени на размышления у него не оставалось. Поэтому сразу же за безумной стометровкой по песку и за радостным вскриком пленного, ныряющего в воду, раздавался взрыв, и голова несчастного взмывала в небо, дабы ее хозяин в последний раз хорошенько взглянул на скалы и песок, за которые он пролил всю кровь до капли.

После десантирования парни на лыжах, проклиная день своего рождения и искренне завидуя всем мертвым ветеранам афганской войны вместе взятым, а также все остальные разведгруппы ринулись выполнять учебную задачу.

Наша цель — колонна военной техники, перевозящая боеприпасы и живую силу противника. Мы должны колонну обстрелять, захватить в плен офицера-посредника и образцово его допросить.

Время и место прохода колонны нам должны сообщить из Центра, но там что-то стряслось, и в течение двух суток нам шлют такие радиограммы, что наш командир группы только матерится в голос и головой мотает от удивления. Наконец, Центр добился того, чего не хотел. Батарея радиостанции разрядилась. На связь мы не можем выйти, задачу выполнить не в состоянии. Моряки растеряны, и мне, как старослужащему, приходится немного пошевеливаться, чтобы постоянно их «бодрить». Особенно бесит меня «бойчина» по кличке Лось. Он такой огромный, что мне приходится высоко подпрыгивать всякий раз, когда я хочу врезать ему в лоб!

Первую ночь проводим так, как написано в учебниках: сооружаем базу в снегу, выставляем боевое охранение, разогреваем пищу над крохотными таблетками сухого спирта и отчаянно мерзнем.

На вторую ночь забираемся поглубже в лес, разжигаем маленький костерок и греемся возле него по очереди, чувствуя себя на вершине блаженства.

На вторые сутки наш командир устал материться, собрал группу и заявил, что не будет больше ничего ждать, а пойдет на трассу и захватит любую колонну, которая ему понравится. Это было круто! Особенно нам захотелось, чтобы командиру группы понравился туристический автобус с немцами.

Мы немедленно выдвинулись в сторону федеральной трассы и приготовились к захвату. Минут через сорок сидения с головой в снегу я услышал сигнал к атаке и как черт из табакерки выскочил из-под снега. Моей задачей было отсечь противника от головной машины, и я исправно поливал холостыми «уазик», из которого попытался выпрыгнуть… наш командир части. Увидев пламя огня и дыма, направленное ему в морду, кэп немедленно дал заднего и залег на своем командирском сиденье. Такого поворота событий и я не ожидал. К командиру части всегда относился несколько критически, но чтобы вот так запросто «калаш» в него разрядить… Это был перебор.

Скосив глаза, я как в кошмарном сне увидел, что головной машиной этой колонны оказался наш штабной ВМ. В тот самый момент, когда мой командир группы выдернул из кабины и принялся «рихтовать» одного из старших офицеров, еще один разведчик по кличке Барри открывал дверь ВМа и швырял вовнутрь теплого кунга связку взрывпакетов. Навстречу снегу и свежему воздуху из машины посыпались офицеры штаба.

Остановились мы только тогда, когда боеприпасы закончились, а кое-кто из штабных получил по почкам и по прочему ливеру. Мы совершили налет на командирский «уазик», штабную машину и машину сопровождения. Эти крысы тыловые катались и проверяли, как идут учения. И по ходу искали одного моряка, который на лыжах укатился так далеко, что искать его пришлось всей части.

Моряк был бестолковый. Но терять его было нельзя. Из принципа. Нашел его лесник (как всегда) и с матюгами вернул моряка в лоно казармы. Лесник разорялся, что матрос за два часа пребывания в сторожке сожрал все сало и выпил весь спирт. Нашел чему удивляться. Вот же человек наивный. А если бы он вражеского спецназера приютил? Вообще бы жизни лишился. Несознательный таки у нас народ. Не хотят кормить свою армию и флот.

Нас всех немедленно наказали, найденного моряка наградили, а использовать на учениях лыжи категорически запретили. Что для всех стало самым желанным рождественским подарком.

Сколько лет прошло с тех пор, а я все еще свято верю, что самый лучший подарок к любому празднику для каждого мужчины — это вовсе не галстук и не пена для бритья. И даже не дурацкие запонки для рубашки. Настоящий подарок, это когда мужчину оставляют наконец-то в покое и дают возможность поваляться, посмотреть телевизор и ничего не делать хотя бы полдня в