Туманность. Книга первая. Миражи мира Яви

Валерий Сабитов, 2018

В романе читатель встретится с героями дилогий «Ошибка Фаэтона» и «Оперативный отряд». Фаэт Эрвин, его мать индеанка Леда, землянин Демьян Прохоров, айлы Нур и Азхара вместе с нами совершат звёздное путешествие. Облако Оорта – Ила-Аджала – Земля – Гайяна, – таков маршрут, предложенный живым кораблём по имени Ананда. В пути к ним присоединятся землянин Иван Ефремов и юная гайянка Кея. Притяжение из глубин Туманности усиливается. Мир известной нам Яви оказывается неожиданно противоречивым. И в нём непросто обрести и защитить родной дом…

Часть первая

Брахманда Эрланга.

Наследие фаэтов

Мы мыслим, следуя природе, говорим, следуя правилам, но действуем по привычке.

Фрэнсис Бэкон

Сфера Оорта

Группа астероидов «Бастион».

Планетоид «Альфа»

Датчик жизни у саркофага показывает максимум. Жизнь в коконе-брахманде — как её оценить? Что способно возвратить Эрланга в этот мир? Ответы на эти вопросы неизвестны ни фаэтам, ни простым землянам. Несколько попыток проникновения в тайну прошли безуспешно. Здесь, на «Альфе» — аномальная зона, есть какая-то надежда.

Демьян сделал неуклюжий шаг — скафандр не совсем по размеру — и осмотрелся.

Кругом чернющая, равнодушная, три тысячи раз продырявленная бесконечность. Картина не располагает к бесстрастию. Но и для волнения нет причин. В полусотне метров помаргивает цветными огоньками надёжный Юнивер. В стороне и поближе — Леда в универсальной одежде фаэтов. «Вторая кожа» — на вид спортивное трико. И этот жуткий шлем, прозрачный до невидимости! Призрак очаровательной обнажённой женщины, гуляющей в промороженном открытом космосе…

Их одежда обеспечивает абсолютную защиту. Демьян примерил на Земле — и почувствовал себя совершенно голым. Малокомфортные скафандры астронавтов роднее, уютнее. Он опустил взгляд на саркофаг, установленный у края зоны. Кто по-настоящему независим от любых внешних воздействий, так это Эрланг! На дне океана, в вакууме — ему всё одно.

Юниверы Эскадры растворились в невидимости. Краем зрения можно заметить несколько частичек Облака Оорта. Мутные пятнышки среди ярких звёзд. Но пустоты нет — эфир переполнен голосами, по преимуществу женскими. Дамы в свободном поиске. Рассчитывают отыскать ключ к новой Цитадели. Ничего не выйдет, для такой задачки требуются мозги, уничтоженные нашествием Йуругу. Демьян прислушался: околонаучные тары-бары. Почти как на восточном базаре или в женском монастыре. На планете не осталось ни базаров, ни монастырей, а болтовня заменила отсутствующую ноосферу.

Тайна Галактолёта сегодняшнему поколению фаэтов и землян неподвластна! Оживление Эрланга — проблема наипервейшая. Но, — подозревает Демьян, — даже Леда с Эрвином не верят в успех. Как и все прочие. Ох уж эти фаэтянки! Чтоб они не делали — не идут дела. Отправили десяток психокопий с целью определить источник потенциальной угрозы. Казалось — нащупали расположение штаба Чёрной королевы. А то место Галактики оказалось девственно пустым. Большинство психокопий просто затерялись. Они теперь спрашивают себя: «Неужели опять Сириус?». Скудные данные указывают туда, но…

Новая стратегия фаэтов направлена в другую сторону. Стремление создать новую Шамбалу, Цитадель вне Земли. И закрыться от мира, отказаться от межзвёздных, да и любых внешних контактов. Но чтобы соорудить надёжную Цитадель, требуется мощное психоэнергополе. Фаэтянки не смогут… Прежде надо отказаться от ненужной и вредной аккумуляции физической энергии.

Демьян не любил многих фаэтов, погибших при отражении агрессии. Но сейчас с удовольствием поработал бы с ними. Даже с Арни. Вышел бы толк, непременно. Если б еще и Комитет Пятнадцати воссоздать! Да многих нет уже в этом мире. Сам Демьян неузнаваемо сед и морщинист, как Лунь из забытых сказок. В зеркало противно заглядывать. Чтобы добиться перемещения сюда саркофага с Эрлангом, — нет, с Лераном! — пришлось отказаться от должности Глобального Координатора. Впрочем, координировать что-то в текущий момент — утопия.

***

Плоскость под ногами отражала звёзды. Только что! С чего усилилась активность в глубине Колодца? Постепенно наливаясь цветом, закружились белесые нити. А следом завихрились мысли. Эскадра возжелала сотворить модель Галактолёта. Маленькую реконструкцию. Сто лет им понадобится, не меньше. Нет, без Эрланга из капкана не выбраться.

Но стоп! Не туда заворачивает его настрадавшаяся психика. Пожалуй, пора начинать.

— Эрвин! — громко, перекрывая женские голоса, воззвал Демьян, — Ты где? Приступим!

— Здесь я, рядом, — негромко отозвался фаэт.

У дальней башенки проявилась стройная фигура, высвеченная прожектором Юнивера.

«Вот как! — удивился Демьян, — Он спокоен и деятелен! Никакой тревоги! Ему бы с волнением готовиться к воскрешению отца, а не изучать ненужный рельеф. Да, император у фаэтов прежний — разум, но не сердце. А у фаэтянок, пожалуй, даже не разум, а рассудок. Потому Земля впадает в прострацию. Земляне дичают. Вместе с фаэтами, как ни странно, исчезла у людей перспектива. Пропало и то, что пришло к фаэтам перед их гибелью. Озарение, обусловленное интеллектом и делом Эрланга. Земной его ипостасью, Лераном Крониным. Сегодняшние фаэты совсем не земляне. Они дальше от нас, чем прежние до прозрения. И повторяют ошибку Фаэтона, не в первый раз. А, наверное, в третий. Они не способны учиться и понимать. И не только потому, что большинство из них сейчас женщины. Многие из них даже не самки, не способны к рождению. Не потому ли решили воцариться, а затем облагодетельствовать? Но жива память о теневом правлении Шамбалы, приведшем к катастрофе. И никто не желает повторения. Да не осталось у людей ни сил, ни ума, только чувствование. Дичание — форма протеста? И получается — без воскрешения Эрланга не произойдет возрождения Земли!».

***

Огибая невидимые препятствия по изящной кривой, приближается материализующийся по пути призрак. Красиво идёт! Ткань универсального комбинезона в космосе проявляет себя не так, как на Земле. Отсюда это сияние, похожее на ореол или ауру. Сколько ей лет? Разве он, Демьян, старше? А выглядит как дедушка рядом с внучкой. И ещё — как элемент фона. Леда — дама строгая. Но сын её пошёл дальше — земляне для него полулюди. Он, Демьян, — получеловек? Дважды гордый Эрвин: фаэт и наследник вождя фаэтов, императора Фаэтона… Принц?

Комбинезон Леды подчеркивает юную стройность фигуры. Демьян представил в очередной раз, какой она была во времена Лерана Кронина. Длинные стройные ноги, небольшая твёрдая грудь, плавные линии… И какое нежное лицо! Высокий лоб, под чёрными дугами бровей огромные синие глаза. Губы как у Лерана — четкого рисунка, нижняя чуть полновата. Губы потеряли алую яркость несколько лет назад. Каждый очередной год напрасной надежды на оживление Лерана отнимает у неё частичку души. И добавляет отрешённости от всех и всего.

***

Демьян оторвал взгляд от Леды и заставил себя поднять голову. Полярная всё там же. И крупная искра Солнца на своём месте. Что с этим небом может произойти в ближайшие тысячи лет? Ничего такого, что смог бы зафиксировать человеческий глаз.

Планетоид в поперечнике не более пяти километров. Пятидесятиметровый в диаметре диск Юнивера, засветившийся сразу десятком прожекторов, предстал космическим зверем, готовым к прыжку. В ослепительном косом свете выделился диковинный пейзаж из ярких белых и непроницаемо чёрных пятен самой разной конфигурации. Глазам больно…

Со времён легендарных ничего тут не поменялось и в малом. Главное — остался в неприкосновенности загадочный объект. Демьян наклонился, опустил голову, задев лбом стеклопласт шлёма. Да, всё так же: высвеченный земными фотонами участок ровной поверхности, окружённый гладкими отвесными камнями-скалами. Зеркальная поверхность нормализовалась и отражает падающий свет и его фигуру. И черты лица можно различить. По сторонам — четырёхгранные пирамидки. Высота их около пяти метров, заострённые вершины целят в немерцающие точки звёзд. Гладкая площадка ограничена контуром сложной конфигурации. Не круг, не эллипс, не система лекал… Нечто более хитроумное, но не менее осмысленное. Именно осмысленное, ибо природа сама по себе не стремится к усложнённости, к математически запутанной геометризации структуры. Шпили-пирамидки венчают некие узловые точки идеально гладкого, плавно обрезанного участка евклидова пространства. Кем они расставлены?

«Интересно, какие мысли сопровождали здесь самого Салтыкова? — спросил себя Демьян, — Какими словами он описывал то, что видел? И вижу сейчас я…».

Пока ясно без слов: трогать руками нельзя! Ходить, как и смотреть — можно. Откуда Демьян это знает? Отвернуться и ещё раз посмотреть!

Демьян обомлел: снова ни зеркала, ни туманного колодца! Мало того: на месте идеально отполированной поверхности развёрзся бесконечный провал, проходящий через каменное тело астероида. У провала нет дна. Искусственный свет не отражается от исчезнувшего зеркала, только звёзды — это непонятно. Но свет и не возвращается из чёрного ящика внутри астероида. Вдвойне загадочно!

В голове прояснилось, шум в эфире ушёл на дальний план. На его место пришли ритмичные, гортанные звуки. Информация упорядоченная. Кто сейчас пытается говорить с ним, человеком Земли? На неизвестном ни землянам, ни фаэтам тонком уровне. Происходит почти так, как с фаэтом Ачено, занимавшемся изучением астероидов из группы «Бастион»,

***

Вершины пирамидок заискрили: пришла в действие скрытая в Колодце энергия. Обманное зеркало провала пошло мелкой рябью. Где сейчас первооткрыватель этого неземного чуда Денис Исидорович Салтыков, великий землянин, бывший главком войска фаэтов? Прошедшее обращается в легенды, Салтыков стар и немощен, не желает никаких встреч. До него отсюда почти сто астрономических единиц в обычном пространстве. А во времени он — вовсе недостижим.

Сверкая складками-переливами одежды, Леда остановилась у края Колодца, прикипев взглядом к отрешённому лицу Эрланга. Картинка для комикса: обтянутая невесомой тканью живая фигурка с открытой головой на фоне безвоздушного космоса! Жутко…

— Поставим саркофаг в геометрический центр между пирамидками, — предложил Демьян, проглотив комок, перекрывший горло, — И будем в готовности.

«Надо бы переместить Юнивер поближе, — подумал он, — На всякий случай. Риск велик… Колодец может выдать любой сюрприз. А космос выглядит благоприятно».

Саркофаг соорудили из материала самой древней из найденных недавно виман. Ими пользовались люди забытых веков. Сплав лёгкий и прочный, секрет его потерян. Брахманда — кокон-аура Эрланга — вместе с саркофагом и на Земле почти ничего не весит. Движения Леды и Эрвина замедленны, осторожны. Вот, саркофаг застыл на иновещественной глади. Из глубины, уходящей в неизвестность, к нему потянулись цветные жгуты нитей. Ничего больше тут не сделаешь, остаётся ждать. Ждать неожиданного…

Сюда бы одного из драконов, они помнят и любят Эрланга. Но их мало осталось, и все в депрессии, в своей долине. Фаэты разрабатывают планы самоспасения, им не до драконов. Вся Земля после Вторжения потеряла вкус к жизни. Женщина, конечно, тоже человек, только женского рода. Но матриархат, установившийся на планете как бы сам собой, ничего хорошего не принесёт. В истории не раз проверено.

Нужна крепкая мужская рука. Была надежда на Эрвина. Но он вырос нежной, недостоверной, хилой копией отца. В эфир прорвалось руководящее женское контральто:

— Секрет Галактолёта обеспечит нам победу…

Гортанно-грудной тембр, шепчущий непонятное, но безусловно важное, пропал. Дамы в жизни Демьяна Прохорова всегда появляются не вовремя!

«Над кем победу? Они врага в лицо не видели. И что есть победа? Фаэты победили Йуругу. Так считается теми, кто выжил. Но где сами фаэты? И что с Землей! Она медленно агонизирует. Скоро на планете останется один человек с окровавленным камнем в руке. Так кто победил?».

***

Нити в глубине Колодца сплетаются-расплетаются, кружат под брахмандой. И ничего не происходит. Кокон не реагирует на новые условия. Ничего… Время есть. Подождём, потом поэкспериментируем. Жаль, не осталось Юниверов для межзвёздных перелетов. В случае неудачи здесь, на астероиде, Демьян взял бы с собой саркофаг и отправился куда глаза глядят. К любой приличной звезде, имеющей планету земного типа. Но не осталось знающих. Почему гордые сверхлюди не озаботились проблемой сохранения знаний?

Он вздохнул. Тоска…

Возвращение на Землю не сулит ничего приятного. Фаэтянкам он не ровня, из низшей касты. Среди землян нет социальных перегородок, но есть сплошной хаос. Демьян Прохоров слишком известен, чтобы ему позволили спрятаться. Устроиться где-нибудь в укромном зелёном уголке, в спокойствии и независимости… Или всю оставшуюся жизнь подчиняться незрелым приказам фаэтянок, исполнять их рационально просчитанные прихоти? Нет уж! Ясно, и не надо от себя скрывать — нет у него дома, кончился вместе с фаэтами. Которые, — и это надо признать, — были настоящими, супер-людьми.

***

Начальница эскадры требовательно вопросила:

— Обстановка у вас, Леда?

Леда… Демьяна назначили главным по второй задаче, но сами же его игнорируют.

— Пока ничего. Ждём, — равнодушным тоном ответила Леда.

Лица её в сиянии прожекторов не разглядеть, но Демьян уверен — ничто в нём не дрогнуло, ни единая чёрточка не исказилась. Женщина-статуя. Как и все они. А ведь какой прелестной и живой землянкой была!

— Сворачивайтесь! Мы обнаружили любопытные артефакты. Похоже, остатки рубки управления.

Вот, — приказ! Демьян возмутился:

— Никакого свёртывания у нас не будет. Я с саркофагом останусь на «Альфе», пока… А вам советую говорить со мной напрямую и не так жёстко. Слушать противно — в каждой фразе прячется русский ядрёный мат. Пусть не произнесённый, он там в изобилии. Вы кто, бабы со славянского хутора или всё же женщины?

В эфире воцарилось шуршащее молчание. Эрвин распрямился и повернулся к Демьяну. Свет падает так, что можно рассмотреть его лицо за сферой шлёма. Какой взгляд: будто Демьян не человек, а говорящий таракан-инопланетянин. И это сын Эрланга!? Захотелось сплюнуть, пришлось сглотнуть. Не сдержав возмущения, Демьян заявил:

— Вы на себя со стороны посмотрите! Фаэтянки! Женщины великого Фаэтона, хозяйки Земли! У вас не только речь, но и тела омужичились. Ни плавности, ни нежности. Куклы механические!

Леда невольно наклонилась, осматривая себя. Что-то прежнее, чувственное мелькнуло в синеве глаз, на миг вышедших из отблеска света. Несколько секунд радиомолчания, и начальница объявила, уже не столь металлическим голосом:

— Принято. Продолжайте эксперимент.

Напряжение диалога схлынуло, Демьян нервно рассмеялся. Нет, не получится из него второго Салтыкова, не быть ему главкомом у фаэтянок.

Да и кем командовать? Они, сегодняшние, ничего не могут. И не смогут. Зря он критически относился к тем фаэтам. Их не осталось, и мир земной лишился не только разумной рациональности. Или в нём говорит разочарование в личной судьбе? Старческое томление по пропавшей напрасно юности? В среде, нет, в скопище супер-баб и не такие мысли придут… Но почему они все замолчали?

***

В эфире звенящая тишина. С чего бы? Не могут обильноречивые дамы разом замолчать. Демьян ощутил странное, ни на чём не основанное беспокойство. Огляделся: всё по-прежнему. Звёзды на своих местах, Юнивер светит как надо, Леда с Эрвином дежурят у саркофага. В голову пришла свежая, но как бы и не своя, мысль: напрасна суета над Колодцем, ничего не выйдет.

Всё-таки что-то не так! Видимо, в психике сдвинулась какая-то связь между отражением действительности и образами желаемого. Возраст, что-ли? Пока всё тихо, надо размяться, привести себя в порядок.

— Леда, Эрвин… Я прогуляюсь, хорошо?

Они отозвались кивками, которые он скорее угадал, чем увидел. Надо отойти подальше от слепящего света Юнивера, нервирует.

Осторожно ступая на изломы своей тени, Демьян побрёл к крутой дуге горизонта. Эфир по-прежнему молчит. Неужели перешли на другую частоту? И без предупреждения? Женская логика, объяснимо. Метров через триста игра светотеней уже не бьёт по глазам острыми контрастами. Можно остановиться, пошевелить руками-ногами, разогнать застоявшуюся кровь. Да, в седые годы летать за пределы Системы малополезно для организма. Ничего, вот посчитает звёзды над изломами горизонта, и восприятие мира придёт в норму. Демьян сделал долгий выдох и принялся шептать:

— Раз звезда, две звезды, три звезды…

Но что это? Вид над горизонтом перекрыт непроницаемой преградой. Что за завеса!? В горле перехватило. Не было этого при посадке! Неужели Галактолёт оживает? Торопливые дамочки нажали пальчиками на какой-нибудь сенсор — и закрутилась проснувшаяся программа. Может быть, эту махину никто и не разбивал. А она сама рассыпалась, чтобы собраться в нужный момент. Стоит сейчас исчезнуть саркофагу с Эрлангом — и все надежды рухнут. Землян вместе с фаэтянками можно брать голыми руками.

Демьян похолодел.

— Леда! Брахманду к Юниверу! Немедленно! И приготовьтесь к эвакуации. Тут нечто…

Крест и Корабль

Как опознать, отождествить Нечто? Самому и сейчас? Он сделал десяток неуверенных шагов и не поверил себе. Но нет, не галлюцинация. Рядом, чуть касаясь каменной поверхности, висит совершенно правильный шар. Совсем не чёрный, как показалось вначале, а слегка излучающий в голубой тональности. И — что совсем неожиданно! — приглашающе светит вход. Люк или дверь…

Этот шарик не вписывается в обломки Сферы Оорта, он не отсюда. И сомнений в его искусственности нет. Что происходит?

Ещё шаг, другой… Усилие воли — и Демьян заглянул внутрь шара. Пусто. Но свет внутри тёплый, желтоватый, солнечного спектра. Не чужой свет. Корабль-автомат? Фаэты таких не имеют. В Солнечной системе больше нет никого, способного сотворить такое геометрическое совершенство, способное на дальние путешествия. Издалека прилетел. Прилетел, замер, и ждёт. Кого ждёт?

— Леда, Эрвин… Мы тут не одни. Я нашёл космический аппарат, шар. Пустой! Что у вас? Перенесите саркофаг к Юниверу и готовьтесь к старту.

Ответ последовал тут же:

— А нет Юнивера! Некуда переносить. Не на чем стартовать.

Говорил Эрвин, очень спокойно, с обреченностью приговорённого к гильотине. Демьян сосредоточился на слухе. Ни шороха, радио отсутствует. Волнение исчезло мгновенно.

— С саркофагом ко мне! — приказал он и ещё раз заглянул в полость чужого корабля.

***

Их ждали, в том нет сомнения. Ничего фаэтянки не могут! Он поднял голову. Небо изменило рисунок звёзд. Ещё минуту назад такая перемена ввергла бы Демьяна в шок. Сейчас он на неё не отреагировал. Опасность не там, она где-то рядом. Их троих с саркофагом изолировали от Юниверов, навесили над головами звёздный мираж. Некая суперцивилизация подобралась к окрестностям Солнечной Системы. Шар — единственное укрытие. Он может быть и западнёй. Но другого решения просто нет. Брахманду спрятать больше негде.

.

Свечение кокона в космической черноте, охватившей планетоид, можно видеть от горизонта. Быстро идут Леда с Эрвином, почти бегут. Свет шара им хорошо виден. Звёзды погасли в тот миг, когда саркофаг поставили у входа в шар. Да, правы древние: чёрный цвет — не просто отсутствие всякого цвета, а признак близости зловещего присутствия.

— Мы словно в колбе из стекла Вуда, — негромко сказал Демьян.

Связь между ними тремя работает исправно, но никаких иных звуков в радиоэфире нет.

В абсолютной темноте шар светит ярче. Никакого отторжения, даже малейшего беспокойства чужой корабль не вызывает.

— Колба Вуда? — спросил Эрвин, слизывая бледным языком набежавший на верхнюю губу пот, — Поясни!

Демьян улыбнулся, неожиданно для себя. Забавно: сын фаэта-энциклопедиста не знает азов.

— Это чёрное стекло с окисью никеля. Через него проходит только ультрафиолет.

— Так нас изолировали! — дошло до Эрвина.

Леда молча смотрит на светящийся шар. Понимает, что он предназначен для них. Добро он принесёт или зло — сейчас не до этого вопроса. Живых существ рядом пока нет, датчик жизни отреагировал бы. Корабль-робот, несомненно. Скорее всего, случайное совпадение. Пока его можно рассматривать как счастливое. Едва ли дрон способен сам убрать целую эскадру из десятка хорошо оснащённых и вооружённых Юниверов. И, тем более, изменить рисунок созвездий, а затем и вовсе закрыть их. Итак, рядом действуют две силы.

Демьян хорошо видит лица Леды и Эрвина. Держатся хорошо, как и положено фаэтам. Леду он уже несколько лет числит среди фаэтянок.

— Прячемся в шаре. Попробуем закрыть вход и освоиться. Наверняка предусмотрен и подобный случай.

***

Внутри довольно комфортно. Золотое свечение кокона-брахманды, добавив в собственное освещение шара тёплые частицы солнечного спектра, превратило внутреннее пространство в уютное убежище. Входное отверстие закрылось само собой. Всё-таки инозвёздная технология! Нижний сегмент поднялся ровным полом. В центре образовались три возвышения, похожие на кресла. Корабль предлагает присесть и отдохнуть, понял Демьян. То есть понимает человеческие потребности. Не ящеры, не пауки, не гусеницы направили сюда замечательный, своевременный шар. И разваленный на кусочки Галактолёт ни при чём.

— А тут можно жить, — Эрвин, присев на выступ-кресло матово-серебристого цвета, говорит почти бодро, — Воздух вполне земной. Можно снять скафандр, Демьян.

Эрвин первым освободился от шлёма, покрутил головой. Демьяну сразу стало душно. Да, в скафандре долго не выдержать. И трикотажное бельё совсем мокрое. Как в баньке побывал. Неудобно получается, но что же делать…

Материал сферы просветлел, открыв круговой обзор. Демьян успокоился. И, уложив скафандр рядом с «креслом», отметил странный, ранее не слышанный шум. Идущий отовсюду, он воздействует не только через уши, но проникает в тело непосредственно, вызывая противную вибрацию. Как будто сквозь организм проходит невидимая океанская рябь. А та, горловая, гортанная ритмичная речь, услышанная им ранее — не из того же источника?

— Волны акаши, — сказал Эрвин, с осуждением глянув на мокрое трико Демьяна, некрасиво облепившее худое, костлявое тело; одежда исчезла вместе с Юнивером, — Мы ощущаем колебания вселенского эфира.

«Взрослый мальчик всё же кое-что знает, — подумал Демьян, — И ощущаем мы все одно и то же. Что значит, — метаморфозы произошли не только вовне, но и внутри нас».

Качание в волнах эфира довольно приятная вещь. Умиротворяет, настраивает на позитив. Но что дальше и как? Пассивно ожидать или отыскать систему управления? Корабль сам создает среду, благоприятную для людей. Нет, Сириус ни при чём. Как бы их не эвакуировали к планете у неизвестной звезды… А что — неплохо! Лучше, чем возвращение на бесперспективную родную Землю. Дамы-фаэтянки деградацию землян не остановят, им бы самим сохранить популяцию.

***

— Но куда исчезла эскадра? — спросил Демьян, не рассчитывая на ответ.

Леда и Эрвин распределили секторы обзора. Изучают, что происходит на планетоиде. Спокойно смотрят. Волны акаши-эфира, пронизывая каждую клеточку организма, снимают всякое беспокойство. Но неужели эфир действует и выборочно? Давненько Демьян не видел Леду такой взволнованной. Она пытается скрыть это, но возбуждение проглядывает и в просветлевшей синеве глаз, и в исказившем нежный овал лица напряжении скул. Проследив за её взглядом, Демьян увидел причину.

Чернота космоса, окутывающего планетоид, превращается в клочья мерцающего тумана. Клочья-сгустки вытягиваются и изгибаются щупальцами, тянутся к шару со всех сторон.

— Мы в центре живой туманности, — воскликнул Эрвин, — И она нацелена на саркофаг!

Молодец Эрвин! Первым точно сформулировал смысл неожиданных перемен на их участке Сферы Оорта. Их тут ждали, готовились к захвату. Но что-то не срослось, не получилось внезапности. Шар явился в самый нужный момент, без него брахманда Эрланга провалилась бы в бездонность Колодца. Или была бы захвачена загадочной мерцающей туманностью, подбирающейся к шару. Мешает ей, вне сомнения, некое противодействие, непонятное и не поддающееся фиксации.

Но кому потребовался фаэт Эрланг, он же землянин Леран Кронин? Неужели снова-таки Сириус? За пределами шара творится невероятное. Туманность сложилась в тугую спираль. Гёте называл спираль «кривой жизни». Жизнь — скрученная линия? Демьян поднялся, подошёл к светящейся вогнутости убежища. Дотронулся пальцами. Похоже на металл. На сплав металлов…

— Эрвин! Из чего сделан саркофаг?

— Двойной сплав. Невоспроизводимый. Температуроустойчивость, твёрдость…

Эрвин отвечал без обычной паузы. Время пустой задумчивости для него прошло?

— Шар, уверен, тоже из сплава, — продолжил Демьян, наблюдая за колебаниями спирали над поверхностью планетоида, — Уверен, удельные веса металлов там и тут связаны в золотой пропорции. А тебе известно, что золотая пропорция — положительный корень уравнения золотого сечения? И в атакующую нас спираль заложен тот же принцип. Так?

— Ну и что? — равнодушно спросил Эрвин.

Неужели волны акаши действуют на него чересчур расслабляюще? Или у золотоволосых и златоглазых фаэтов иные отношения с эфиром?

— А то! — раздражённо отреагировал Демьян, — Добро и зло в нашем мире подчинены одним и тем же законам целесообразности. Красоты, если коротко. Земляне при болезнях органов дыхания смешивают мёд и сок чёрной редьки в пропорции четыре к шести. Золотая пропорция… Асимметричная симметрия, уважаемые фаэты…

***

Леда оторвала взгляд от разгулявшейся туманности и повернулась к Демьяну всем телом. Он восхитился формами и линиями — не берёт её возраст, внешне ничуть не изменилась. Кто ей содействует, дьявол или ангел? Или же тут тоже причиной близость к спящему вождю фаэтов?

— Ты хотел обвинить. Я услышала, что ты не сказал! Мы в своей сегодняшней жизни забыли о золотом сечении, о гармонии, да? А о том, что добро неизбежно притягивает зло, ты об этом слышал? А как её сделать, эту гармонию, ты знаешь? И как добиться простого благополучия, если нас достали даже здесь, где и Земли не видно?

Демьян расстроился. Опять женская логика! Не желает он никого обвинять, а тем более — подругу шефа.

— Леда… Я пытался убедить фаэтов: спрятаться не получится. Нет такой, абсолютной Цитадели! В данный момент мы на вершине Солнечной Системы. Дальше — пустота, беспредельность. Цели в ней у нас нет, а возвращаться незачем и некуда…

Эрвин прекратил бесполезное лицезрение туманной спирали. Он, как почти всегда, не согласился с Демьяном:

— Достижение безопасности — напрасное дело? После нашествия Проходы в океанах закрылись. Мы не знаем, где та планета, на которую вы переправляли беженцев. Я уверен, что там — не как у нас. Там нет внешних угроз.

И этот туда же! Демьян провёл пальцами по прохладной поверхности шара, и вдруг ощутил легкое давление на кожу.

— А внутренние, Эрвин? Внутренние угрозы! От себя не спрячешься. Это наша внутренняя Тьма притягивает внешнюю. И так всюду, где бы мы ни были. Где жив человек.

Он повернулся спиной к приблизившейся спирали и добавил с долей сомнения:

— А может, и нет… Не всюду. Мы тут всего втроём, а те же колебания эфира воспринимаем каждый по-своему.

Леда наконец вошла в реальность. И удивилась:

— Так это звук эфира? Который везде и всегда? Но почему он вдруг проявился так, в нас? Вы слышите колокольный звон?

А ведь в самом деле — удары большого колокола! В аналогии Леды кроется что-то важное. И оно содержится в памяти Демьяна. Нечто из прошлой жизни. Но не даётся, не извлекается! Почему? Поведение Леды внутри Шара во всём нестандартное. Необычное, нештатное поведение… У неё открылось сверхчувствование?

Но она перестала сама решать свои задачи! Набежала Тьма, а с ней — шквал вопросов. Их что, раньше не было? Демьян вспомнил радость немногих оставшихся фаэтов, когда пришло знание: контейнеры сохранили в себе жизнь. Но ведь это Комитет Пятнадцати взялся за исследование излучателей в кометах. И почему все вдруг поверили чьей-то гипотезе о том, что те «выжгли» потенциальную жизнь в пространстве Солнечной Системы? Неспособны они на такое. Контейнеры с зернами лотоса «схлопнулись» и перестали открываться по иной причине. А на кометах некто оставшийся неизвестным установил пространственные ретрансляторы, подобные F-излучателю на одном из колец Сатурна. Они же, возможно, работают и маяками во времени. Но как это проверить? Некому уже… Тот Комитет Пятнадцати неповторим. А ведь какую красивую теорию сотворили! Чистое пространство, голая математика, многомерность и единство… Устройства, сделанные для нас людьми Будущего, проникшими в далёкое прошлое… И — след разума Эрланга… Невероятно! Излучатель у Сатурна фиксирует чувства. Человеческие эмоции! И более — ничего. А этот бездонный Колодец на «Альфе»? Не из той же когорты?

А если так — и те, могущественные, оказались бессильны. Демьян готов признать, что Излучатель запустили для предотвращения взрыва Фаэтона. Могучий замысел! А не вышло. Почему? — вот вопрос вопросов.

***

— Внутреннее пространство не менее бесконечно, чем внешнее? — множит вопросы Леда, — И потому в себе тоже не спрячешься? Демьян, мне так и не ясно, как все эти бесконечности взялись из ничего. Или всё уже было?

Что это с ней? Никогда она ничем подобным не интересовалась. Между тем со спиралью мерцающего тумана происходит что-то новое. Изменение формы обрело ритм, требующий музыкального сопровождения. Танец в космосе неведомого существа! Видение притягивает, и Демьян отвечает, не вдумываясь в смысл слов:

— В начале всего — первичная единица сознания. И в ней — волевая эмоция.

— А раньше? — продолжает Леда.

— До раскрытия в физическом виде она существовала на ином энергетическом уровне. Безфрактально. Но фрактал бесконечности был уже там. Спрятанный в звуке. Или, точнее — в Слове. А в Слове том — всё! Энергия, эмоция, смысл…

Леда потеряла интерес к танцу джинна в пустоте? А Эрвин наблюдает. Ей захотелось поболтать?

— Теперь я понимаю, почему ты считаешь население Земли падшим в дикость. Да, они не смогут мыслить, понимать, говорить как ты. Я этому тоже не научусь. И я тоже дикая варварка?

Демьян понял, что по его вине отношения с Ледой и Эрвином могут испортиться совсем и окончательно. Но, не в силах оторваться от больной темы, сказал:

— На нас напала болезнь фаэтянок — много говорить и мало соображать. Предлагаю исследовать наше убежище. Где-то ведь имеется пульт управления? Или что-то соответствующее.

***

Пришла пауза. Как внутри загадочного шара, так и снаружи, в ожившем космосе. Самодвижущиеся космические аппараты — они ведь могут быть живыми? От такой еретической мысли и вселенский эфир впал в раздумье, перестал зыбиться. А планетоидный вихрь застыл восходящей спиралью-торнадо. Но звёзд в небе по-прежнему нет! Нелогично как-то… Неужели заработал Пси-фактор, источником которого явились они трое? Сами допрыгались… Демьян ощутил холод, уязвивший сотней иголок кожу от затылка до пяток. Руки непроизвольно потянулись к скафандру. Зачем он его снял? Доверился Эрвину! Им что: надел шлем — и под защитой. Откуда в шаре земной воздух? Снова он убеждается: физика-химия вовсе не абсолют. Неотвратимая близость чуда напрягает больше, чем угроза нападения неизвестного врага. Нет, жизнь внутри волшебной сказки совсем не райское блаженство. И если уж так, — надо шар как-то назвать.

***

Эрвин легко улыбнулся, заметив желание Демьяна облачиться в скафандр. Знакомо — так улыбались руководящие фаэты землянам во времена Лерана.

— Да, Демьян, ты прав… Во многом. Фаэты в ходе своей истории больше теряли, чем обретали. Говорю так потому, что считаю себя больше фаэтом, чем землянином.

До каких пор они будут считать себя царями мира? Демьян возмутился и морозные иглы растаяли. Но постарался сказать помягче:

— Эрвин, уроки и ошибки пошли фаэтам не впрок. Вот почему до Вторжения они скрывали, что на заре земного бытия имели подход к энергетической неисчерпаемости? Нашли ключ к универсальной энергии? Нашли и потеряли. Подозреваю, первые освоили вакуум. Или то были земляне?

Эрвин по-мальчишески удивился. Изобразил изумление всем смазливым личиком! Даже руками развёл.

— Я ничего об этом не знаю. Энергетические основы… Нет!

— Но почему, столько потеряв, сегодня фаэты так возвышены в собственном мнении? Ты слышал, как резко фаэтянка-вожак приказала прекратить эксперимент с брахмандой. Даже не обратившись ко мне. И так — почти всегда и во всём…

Леда вмешалась в разговор, и опять Демьян не понял за завесой слов, о чём она думает.

— Демьян, Эрвин… А ведь против нас — не гуманоиды! Красные лианоподы, гравиустановка на Дэймосе, F-зона, Галактолёт… А Луна? Так близка, но под запретом. Модель Земли бездействует — отключилась и всё! У нас нет единого образа мира, мы заблудились среди теорий и предположений…

Она всё смешала в одну кучу. Но она права!

— Модель Земли, — Демьян снова ощутил холод, поёжился; и понял, что трико успело просохнуть, — Вещь сомнительная и опасная. Она сделана по магической технологии. А где магия — там жди неприятностей. Вы помните, Комитет Пятнадцати после ухода Эрланга, — он бросил взгляд на лицо спящего в серебристом ореоле, — Комитет предложил сконцентрировать усилия на проникновении в вакуум. Физический вакуум. Но фаэтов почти не осталось, а фаэтянки отвергли… Теперь женщин на несколько порядков больше, но они занимают ту же позицию…

Эрвин оживился и посмотрел на Демьяна с искренним интересом:

— Да, мне известно о позиции Комитета Пятнадцати. Помню преамбулу о различии — или различении? — в реальности квантов полей и частиц вещества. В основе доклада — тезис о вакуумном поляризованном конденсате с ненулевой энергией. Как проявлении единого суперполя. Вакуум там представлен как исходная и наименьшая клеточка материи.

— И о том, что сдвиги в вакууме проявляют реальность мира, — добавил Демьян, — Без них — ничего…

— Да, именно так, — согласился Эрвин, — Энергетические фазовые переходы и есть развитие Вселенной. Но этот подход как бы снимает проблему Творения. Вечное Ничто, содержащее Всё… Отцу такое не понравилось бы…

«Откуда он может знать, что может или не может понравиться Эрлангу?» — удивился Демьян. И сказал:

— Как бы? Это необязательный вывод из того доклада. Квантовое рождение Вселенной из «ничего» — просто удобная концепция. Но центральное место в предложенной теории — вакуум существует голографически. В нём в любой точке и в любой момент возможно обнаружить всё, что было, есть и будет, действительное и возможное, невозможное и исключаемое. Прежде всего потому, что эти категории теряют смысл, да и сам смысл исчезает, превращаясь в нечто, не имеющее определений…

Демьян сказал и поразился: Леда смотрит на него понимающе и сочувственно. Но остановила его речь не взгляд, а лёгкая дрожь подобия кресла. Показалось? Но тут же знакомый противный холодок охватил тело ледяными иглами. Он огляделся. Как будто ничего нового не происходит. Шар продуцирует желтый мягкий свет, красиво сочетающийся с излучением брахманды. Туманная спираль, уцепившись за острые камни планетоида, застыла в неподвижности. Демьян попытался улыбнуться и негромко сказал:

— Застряли в чужом корабле-шаре, потерялись, болтаем, выясняем отношения. По-человечески себя ведём.

И, — странно! — Леда и Эрвин улыбнулись в ответ.

И, — началось! Шар дрогнул всем полиметаллическим телом, а туманность превратилась в громадный четырехконечный крест. В центре его, в чёрном перекрестье, загорелось красное выпуклое пятно. «Глаз циклопа, — подумал Демьян, — Из детских сказок. Нет, чудеса нас не собираются покидать».

— Глаз это! — воскликнула Леда, — Из того самого, негуманоидного мира!

Они — разом трое — поднялись. Чёрный крест! От красного пятна-глаза рванулась зигзагом молния. И при соприкосновении с поверхностью шара рассыпалась роем гаснущих искр. Демьян понял: без шара у них не было никаких шансов. Даже внутри Юнивера.

Крест откачнулся назад, переместился вперёд-влево, вырос в размерах и наклонился над шаром. Теперь глаз смотрит с зенита, заменяя Полярную звезду. Откуда он черпает энергию? Явно не механизм, а живой, соображающий организм, прекрасно действующий в морозной пустоте космоса.

— Нет, Крест не с Сириуса! — уверенно заявил Эрвин, — Откуда угодно, хоть из центра Галактики, но не с Сириуса!

«Почему? — удивился Демьян, — Крест с древности символ Сириуса. А потом и Йуругу. И в F-зоне мы «сняли» стилизованное изображение креста с кружком в центре».

— Туманность Андромеды, галактика М-31 — уверенно заявил Эрвин. Краем глаза Демьян отметил, как на миг изменилось сияние брахманды; в золото вплелись и пропали несколько ярких серебристых нитей, — Так считал и отец! Наш враг — там!

«Там… От там до здесь столько парсеков! Тьма не может управлять целой галактикой. Как и свет…».

***

Крест между тем меняет очертания, изгибается… Словно планетоид подвергся нападению переменчивого вязкого ветра. Живой охотник за брахмандой? Или «крючок», за которым явится настоящий захватчик, с транспортом для эвакуации добычи?

В памяти Демьяна всплыла карта участка неба с мешком пустоты. В направлении созвездия Стрельца. Пустота — мираж? Прикрытие? Голая догадка, нелепое предположение… Пока ясно одно — глаз иного, враждебного мира рядом, и он не собирается успокоиться или отступить. Вот, словно отвечая на его мысли, крест замерцал разными цветами.

«Словно хочет подтвердить, что он — брат Бледного Лиса или шакала. И владеет сакральным языком Сиги-Со… На Сириус нацеливает? Пора сваливать, как выразился бы незабвенный Денис Исидорович».

— Этот шар совсем недавно каким-то способом сюда прибыл, и таким же способом может убыть, — сказал Демьян, не отрывая взгляда от движений Креста. Впечатление такое, будто жуткий пришелец исполняет боевой танец перед уничтожающим броском.

— А я чем занята? — услышал он взволнованный голос Леды и повернулся кругом.

О! Из вогнутой плоскости рядом с ней выдвинулся настоящий пульт, оснащённый десятком цветных кнопок. Леда ведёт себя как ребёнок с игрушкой! Уверенно, без колебаний, касается то одной, то другой, даже не пытаясь уловить реакцию на прикосновение.

Леда ищет интерфейс с кораблем, Эрвин молча стоит рядом и наблюдает за движениями тонких пальчиков. А Демьян покачивается всеми клеточками в эфирных волнах и смотрит на неё, пытаясь разгадать секрет подруги Лерана-Эрланга. Та же внешность, что и тогда! Сколько уже лет она живёт по алгоритму фаэтов, вне земных процессов скорого увядания? Прежней яркости, конечно, нет. Но — те же девичьи ноги; упругая грудь, не нуждающаяся в поддержке; красноватая шелковистая кожа, унаследованная от предков-индейцев… Вот только в чёрном волосе несколько серебряных нитей. И не вьются они уже локонами, а почти прямые. И губы не ярко-алые, а бледно-красные. Высокий лоб прорезан вертикальной морщинкой, контрастирующей с нежным овалом лица. Прорвавшееся наружу внутреннее напряжение придаёт всему образу очарование хозяйки домашнего очага, вынужденной стать воительницей.

Что её так переменило? Лерана она никогда не называла Эрлангом. Предельная психическая концентрация на одной цели! Как она сейчас посмотрела! Синяя молния под черными крыльями бровей — взгляд непроницаемый, закрытый. И нижняя губа прикушена — проявление сосредоточенности. Уже не женщина Земли, но и не фаэтянка… Она походит на птицу, только что поймавшую лучом зрения цель далеко внизу и принявшей решение на крутое пике…

Леда пытается найти нужную комбинацию клавиш, сбрасывая излишнее напряжение в словах:

–…Демьян, ты сегодня и ты вчера — так непохожи. Сегодня ты проявил нетерпимость к фаэтам. И фаэтянкам… Давно хотела поговорить…

Но Демьяну не до анализа собственных переживаний. Перед глазами напружиненный Крест, набирающий из ниоткуда энергию поражения. В таком соседстве трудно сохранять и видимость такта. И не до благоразумия. А ответить всё же надо.

— Я знаю одного истинного фаэта — Эрланга. И останусь с ним, пока в силах. Те, кто сегодня… Женщины — не фаэты. Да, они превосходят землян. Но они как неживые, каменные. Наверное, они многое делают для человечества. И, возможно, люди этого делания не достойны. Но они так дают, что брать не хочется. Они — вверху. Мы, люди — внизу. Кроме тебя и Эрвина… Но, подозреваю, и вы среди них не свои. Без Эрланга ничего не изменится. Я не знаю, что мне делать на вашей Земле.

***

Похоже, Демьян угадал — пальчики Леды на секунду замерли над кнопками, Эрвин чуть вздохнул. Странное распределение контейнеров после взрыва Фаэтона Демьян считает за необъяснимое чудо. До Вторжения золотые дожди приносили в основном мужчин, а после — почти все женщины. О, эти скороспелые, лишенные адаптации в земных семьях суперамазонки! Они по собственной воле, не оглядываясь ни на кого и ни на что, выбирают себе мужчин из землян, превращая их в примаков, как говорили предки. Этот вид крайнего матриархата назывался уксорилокальным браком. Но какой тут брак? Секс-рабство…

Крест почти обнимает шар поперечной перекладиной. До красного глаза три десятка метров. Вот он запульсировал: явно что-то соображает, готовит.

Теперь всё зависит от Леды. Перескочить бы в какой-нибудь параллельный мир, где нет ни Вторжений, ни Крестов. С той стороны закрывшихся Проходов наверняка именно такой. Но параллельность — это и многовариантность. Одно из моих Я может остаться в этом, далеко не лучшем из миров. В итоге, в сумме, ничего не изменится. Как ни меняй слагаемые местами…

— Есть контакт! — твёрдо и спокойно произнесла Леда.

— А разве его не было? — прозвучал мужской баритон, приятно контрастирующий с нежным тембром Леды.

Шар заговорил! Он обладает разумом и способен действовать! И сам определит нужное решение. Что может быть лучше в сложившейся обстановке?

— Тогда поехали! — с облегчением сказал Демьян, посматривая на наливающийся негуманоидной кровью глаз Креста.

— Куда? — заинтересованно спросил баритон.

Демьян задумался. На самом деле, куда? А что если отправиться туда, где… Но если бы это зависело только от него… Ведь с ними ещё и Эрланг! А его эвакуировать из этого земного мира вот так, с ходу, — неправильно.

— Ты не можешь определиться… И — ты боишься. Чего ты боишься, человек Демьян?

— Человек Демьян боится Креста снаружи, который вначале притворялся туманностью. Он вот-вот…

Баритон рассмеялся:

— Ты не вооружён. И потому считаешь: защититься от близкой угрозы нечем. А пробовал её не замечать? Пропусти удар мимо до его нанесения…

«Сегодня все меня поучают, — расстроился Демьян, — Фаэтянки, Леда, инопланетный шар…».

— У меня ощущение, будто я во сне. Или что меня нет. Есть только чей-то сон.

— О, как ты близок к правде. Всё в этом мире пульсирует из небытия в бытие и обратно. И ты тоже, человек Демьян. То жив, то мёртв. И никто не сможет определить, в каком ты состоянии в отдельный момент.

«Какой умный корабль!» — сказал себе Демьян, махнул рукой и решил молчать. Пусть Леда командует, — выбирает маршрут. Крест, по-видимому, вне поля интересов корабля-шара. Почему Демьян должен беспокоиться об общей безопасности больше других?

— Но у тебя нет двигателя! — усомнился Эрвин.

— И что? Как-то я сюда добрался? — ответил шар, помигав огоньками на пульте.

***

Леда, посмотрев на самостоятельную игру цветных сенсоров, вернулась к саркофагу и устроилась в кресле.

— Нам надо к Солнцу. К нашей звезде. К третьей планете…

— На третью планету от вашего Солнца? — уточнил шар и спросил, — За какое время вы хотите туда добраться? За час, неделю, месяц?

— Обычно наш путь занимает месяцы. Иногда годы, — не очень уверенно ответил Эрвин.

Демьян забеспокоился:

— Но… У нас ни питья, ни еды… Да и всё прочее… Ведь Юнивер исчез.

Шар уверенно сказал:

— Не тревожьтесь. У меня всё предусмотрено.

«Всё-таки и в волшебной сказке есть своя прелесть, — решил Демьян, — В ней предугадано всё необходимое заранее. Может быть, потому, что мы трое пытаемся решить лично-семейную задачу, имеющую цивилизационное значение? Эгоизм или нет? Скрытое кризисное противоречие…».

Эрвин обрадовался совсем по-детски. Повеселел, глаза засияли. И с энтузиазмом пионера забытых лет обратился к Демьяну:

— Ты хотел назвать как-то корабль. Это было бы ко времени. У меня в голове пока пусто.

Демьян без паузы, моментально произнёс:

— Ананда!

Эрвин слегка удивился:

— На санскрите Ананда означает Дух. Не понял, но звучит. Я за.