О Москве в стиле odinmirage. Продолжение

Валерий Ротнов

Эта книга о Москве написана не так, как предыдущая. Описание Москвы и ее истории сопровождается художественным вымыслом о жизни в городе двух влюбленных. Поэтому на обложке видны не только пейзажи Москвы, но и герои книги. Он читает лекцию и бросает взгляд в окно. Ему открывается изумительный вид с Покровского бульвара на Подколокольный переулок с куполами храмов Кремля вдали. Но его воображение дорисовывает над реальной Москвой образ любимой, кружащейся в танце на шесте.

Вступление 2.

Кавалер прекрасной незнакомки, знаток Москвы

Тем временем кавалер нашей прекрасной дамы уже выходил на улицу Большая Лубянка со Сретенского переулка. Свой пеший путь Евгений держал от Милютинского переулка, где работал в одном из модных инвестиционных фондов.

Был он подтянут, энергичен, спортивен, интеллектуален и остроумен, общителен и влюбчив, но не повеса, скорее жизнелюб с высокой эмпатией. Владел различными единоборствами, мог постоять и за себя, и за свою даму в случае необходимости, катался прекрасно на горных лыжах, прыгал с парашютом. В общем, обладал всеми элементами джентльменского набора, необходимыми для покорения сердца такой эффектной красавицы, как наша героиня.

Каждый его день был переполнен различными напряженными переговорами, встречами, стрессовыми ситуациями, необходимостью принимать жесткие и неприятные для контрагентов решения и сообщать им о них, а также необходимостью самому быть готовым ко встречным проблемным действиям и решениям и уметь «держать удар».

Предстоящая встреча была отдушиной, возможностью сбросить с себя весь накопившийся за день груз, нырнув в прекрасные глаза, как в иное измерение, предназначенное только для двоих.

При выходе на Большую Лубянку перед ним открылся вид Сретенского монастыря, ограда и проход в ней на территорию обители располагались как раз на противоположной стороне улицы. Над оградой виднелись купола монастырских храмов.

Сретенский мужской ставропигиальный монастырь — самый маленький из московских монастырей, но одновременно и древнейший важнейший духовный центр Православия в Москве.

История его возникновения окутана воспоминаниями о чуде.

На месте постройки Сретенского монастыря находилось Кучково поле, отведенное для казни преступников и принадлежавшее боярину Степану Ивановичу Кучке. Потом территорию заселили, что привело к строительству здесь деревянной церкви во имя преподобной Марии Египетской в 1385 году (на месте казни Ивана Вельяминова).

Рядом с церковью через десять лет возвели более просторный храм в честь Владимирской иконы Пресвятой Богородицы на месте встречи чудотворного образа. Событие это имело великий смысл для русских людей и для москвичей — по преданию, та икона помогла избежать нападения на Москву войск Тамерлана. Согласно летописям, 26 августа 1395 года крестный ход, возглавляемый митрополитом Киприаном, встретил именно в этом месте чудотворный образ Владимирской иконы Божией Матери, принесенный из Владимира-на-Клязьме. Через день Тамерлан, якобы увидев дурной сон-предзнаменование, повернул на юг, не дойдя до Москвы. Произошло это, по народному мнению, благодаря чудотворной иконе. Иконописец Андрей Рублев сделал для церкви копию Владимирской иконы, оригинал которой с великой честью отправили во Владимир.

В 1397 году великим князем московским Василием I около церкви был создан Сретенский мужской монастырь. Тогда же установили крестный ход с Владимирской иконой, которую ежегодно 26 августа переносили из Успенского собора. В шествии регулярно участвовали великий князь и митрополит, а в последующем — царь и патриарх.

Мимо монастыря пролегала дорога из Кремля в Троице-Сергиеву лавру. Великие князья и цари останавливались здесь и приносили богатые пожертвования. Щедро одарил монастырь Иван Грозный, возвращавшийся после взятия Казани, около монастыря царя встречал восторженный народ.

В Смутное время, когда московским Кремлем завладели интервенты, в обители располагался штаб русских ополченцев, сражавшихся под знаменами Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского, получившего тяжелое ранение на Сретенке в марте 1611 года. В монастыре ему оказали первую помощь.

Расцвет Сретенского монастыря совпал со временем царствования Федора Алексеевича, старшего брата Петра I, в XVII веке. По указу государя и на его пожертвования на месте старого деревянного храма возвели пятиглавый каменный Сретенский собор.

В 1699 году на средства боярина Грибоедова, предка автора комедии «Горе от ума», собор расписан костромскими иконописцами. В 1700 году монастырь получил дар от Иерусалимского Патриарха Досифея — часть мощей преподобной Марии Египетской. Драгоценный ковчег со святыней стоял в Сретенском соборе.

В XVIII веке для обители наступили тяжелые времена, она стала приходить в упадок. В 1737 году часть построек была утеряна в Троицком пожаре, а в 1764 году в результате секуляризации церковных земель при императрице Екатерине II монастырь объявили заштатным, его оставили на самообеспечении и запретили проживание в нем более чем семи насельникам.

12 декабря 1812 года от Сретенского монастыря прошел крестный ход по Москве с иконой Владимирской Божьей Матери: так освятили столицу после пребывания в ней врагов — наполеоновских войск. После ухода Наполеона в монастырском лазарете монахи лечили русских солдат, здесь же, в обители, хоронили умерших. Так, в Сретенском монастыре появилось кладбище участников Отечественной войны 1812 года.

В 1926 году монастырь закрыли, устроив там общежитие НКВД и тюрьму. В 1928 году снесли церковь Марии Египетской и Николая Чудотворца, разобрали колокольню, а колокола продали в Англию. Священников и монахов пытали, расстреливали.

Восстанавливать обитель и ее храмы начали в 1991 году, а 7 сентября 1995 года 25-тысячный крестный ход с чудотворной иконой во главе со Святейшим Патриархом Алексием II проследовал из Успенского собора Кремля в Сретенский монастырь в ознаменование 600-летия встречи чудотворного образа Владимирской иконы Божьей Матери на Кучковом поле.

Сретенский монастырь славится своим хором, и сюда стоит прийти не только чтобы почувствовать дыхание истории и силу веры, но и послушать прекрасное хоровое пение.

Тем временем Евгений энергично выхаживал по Большой Лубянке к Сретенке и Рождественскому бульвару, на сходе которых находилась цель его путешествия, где уже ждала Женька.

Он понимал, что его возлюбленная, скорее всего, уже там, и ему было не комфортно, что она ждет его в одиночестве. Ускорив шаг, он почти пробежал мимо дома 24.

А между тем, при наличии времени на этот особняк пряничного вида стоило обратить побольше внимания.

В первом и подвальном этажах дома на Б. Лубянке сохранились своды конца XVIII века. Известно, что с 1738 года владение принадлежало князю М. А. Голицыну, а затем В. Г. Черткову. Уже в начале XIX века здесь располагался женский частный пансион, которым заведовала жена преподавателя немецкого языка и словесности в Московской практической академии коммерческих наук Иоганна-Бернгарда (Ивана Даниловича) Петрозилиуса.

Потом здание переходило из рук в руки. В начале XX века владение перешло к архитектору Владимиру Ивановичу Чагину. Взяв за основу существующее строение, он полностью перестроил фасад своего дома, дав волю своей тяге к элементам готики.

В 1907—1910 годах в доме открылся электротеатр «Рекорд». Владельцы электротеатров старались во всем подражать театру: устраивали киносеансы из трех отделений, между которыми были антракты. В первом отделении показывали экранизированные сцены из музыкальных спектаклей и кинохронику, во втором — какую-нибудь драму, в третьем — юмористические сценки. Москвичи называли их «электричками».

С первых лет советской власти на первом этаже размещалась весьма демократичная пивная Моссельпрома. В 1950-х годах ее сменила пельменная, ставшая не менее популярной и еще памятная многим москвичам.

Наш кавалер уже был у светофора на пересечении Большой Лубянки и Бульварного кольца. В нетерпении ожидая переключения на зеленый, он вспомнил их первое платоническое свидание в виде прогулки по Москве, когда он выступил в роли экскурсовода.

Было оно романтичным, гуляли по центру Москвы в районе Покровки, много говорили. Накануне прошел дождь. В какой-то момент, выходя к очередному переулку, они оказались перед большой лужей. Она была мелкая, но не для ее босоножек. Можно было и обойти, но жаль времени. Решение пришло само собой мгновенно, вмиг она оказалась на его руках и была бережно перенесена через препятствие и аккуратно возвращена в вертикальное положение на сухой асфальт.

Сделано все было настолько естественно, красиво и по-рыцарски с его стороны, а она была настолько легка и грациозна, что произошедшее походило на кадры классического романтического кинофильма про любовь, а они внешне как будто и не заметили случившегося. Но если бы существовали приборы, измеряющие силу внутреннего притяжения — биополя между мужчиной и женщиной, то их стрелки наверняка ушли бы в предельную зону шкалы измерений. Собственно, с того момента эти фантастические стрелки, немного колеблясь, там и оставались.

Более того, в доли секунды, в мгновение произошло что-то трудно описываемое и трудно определяемое. Какой-то «космический пазл» сложился, когда он поднял ее на руки, повинуясь внутреннему импульсу. Она была невесома, он не чувствовал ее веса и мог бы так нести ее в бесконечность, а она чувствовала, что эти сильные руки могут подбрасывать ее в небо, где она может парить, как хочет, ничего не боясь, потому что внизу ее ждут эти руки, которые подхватят бережно, мягко и нежно, с какой бы высоты она ни планировала вниз к земле. В «пазле» этом было гигантское число компонентов, и цвета, и запахи, и мысли, и чувства, и интуиция, и энергия, и еще тысячу «и», которые принадлежали разным людям (ему и ей), но каким-то непостижимым образом в один миг все они защелкнулись, точно подойдя друг к другу. Что это? Мистика? Наваждение? Волшебство?

После того как он опустил ее на землю, перейдя лужу, они долго шли молча. Каждый почувствовал этот «космический пазл», и каждый его переживал внутри себя, как бы боялся спугнуть это прекрасное чувство космического соединения. Забегая вперед, скажем, что это ощущение потом не раз выручало их союз во времена испытаний. Оно было их охранной грамотой, их свидетельством, их паспортом, чем угодно, охраняющим этот союз от обыденности, от прозы жизни, от усталости друг от друга, от новых временных увлечений.

Тем временем не в собственном воображении, а в реальности Евгений быстро перешел перекресток, прошел ко входу в отель и устремился по коридору к их номеру. Не звонил ей, знал, что она ждет, и был уверен, что она прислушивается к шагам в коридоре и узнает его по походке.

Кровь его уже бурлила, и он попутно немного подурачился, изменив походку, но сюрприза не вышло. По ее смеющимся блестящим глазам стало ясно, что он был все равно распознан еще по шагам в коридоре за дверью, и она даже поняла, что он пытается дурашливо замаскироваться.

При их встречах время приобретало какие-то необычайные качества, оно одновременно и пролетало пулей, и превращалось в бесконечность, замедляясь и превращаясь в метафизическую субстанцию, которую, казалось, даже можно было пощупать. Каждый раз, когда приходилось расставаться, возникало ощущение, что они только минуту назад встретились и за эту минуту успели прожить целую жизнь.

Пролетела и эта очередная минута-жизнь, они вышли из отеля и распрощались у его фасада напротив Сретенского бульвара. Она пошла через переход на Сретенку и далее по этой улице, не оборачиваясь, но ощущая спиной его взгляд, а он долго смотрел ей вслед, потом перешел на Сретенский бульвар и пошел в направлении Чистых прудов.

Последуем за взглядом Евгения вместе с нашей героиней по Сретенке, а потом уже с ним самим по одноименному бульвару.