Горчаков. Статский советник

Валерий Пылаев, 2022

1967 год. Мир, которым правит магия аристократов. Где рок-н-ролл звучит даже во дворце ее Императорского величества, а отечественные «Волги» успешно сражаются на ночных улицах с американскими «Понтиаками». Очередная бешеная гонка по Санкт-Петербургу заканчивается трагедией. Врачи и целители, уже приговорившие юного князя Горчакова к смерти, списывают чудесное спасение на внезапно проснувшийся Дар. Но даже родовая магия не в силах объяснить, почему у парня полностью изменились привычки и вкусы… И откуда берутся странные сны о местах, в которых ему еще не приходилось бывать.

Глава 6

Я уже давно предполагал нечто подобное — пожалуй, с того самого дня, как Багратион рассказал о безупречной структуре плетения. Ровные линии, запредельная сложность, идеальный расчет — и идеально же исполнение, не подвластное человеку, будь он хоть трижды величайшим из великих магов.

Одаренный (а скорее даже несколько) могли служить источником энергии, но для создания контура непременно должен был использоваться… некий прибор. Концентратор и приспособление, способное выводить линии и соединять их в структуру. Этакий магический ткацкий станок, использующий вместо нитей потоки чистой родовой магии.

Однако последний вывод деда удивил даже меня. По всему выходило, что машина Орлова не только работала на электричестве (судя по толстенным проводам и трансформаторам), но и могла обходиться и вовсе без мага-оператора.

Или все-таки нет?

— Да, что-то подобное я предполагал… к сожалению. — Багратион протяжно вздохнул. — И более того — в каком-то смысле даже ожидал. Едва ли кто-то из вас, судари, станет спорить, что магия Одаренных по сути своей представляет лишь одну из форм энергии… вроде того же электричества или тепла. И вопрос воплощения одного в другого лично для меня, пожалуй, являлся лишь вопросом времени.

— Ваше утверждение о природе родового Дара по меньшей мере сомнительно, Петр Александрович, — все-таки не удержался от колкости дед. — Но с самим выводом я поспорить, увы, не могу. Мы с внуком потратили немало времени на разгадку этой тайны — и она до сих пор не открылась нам целиком. И все же уже сейчас можно сказать, что эта машина действительно способна формировать поток энергии, фактически соответствующий линиям магического плетения. Иными словами…

— Иными словами — мы с вами больше не являемся единоличными властителями того, что принято называть родовым Даром аристократов, — мрачно усмехнулся Багратион. — Того, что даже церковь уже давно признала благодатью и божьей милостью, которой Всевышний наделяет достойные фамилии.

— Именно так, — кивнул дед. — Сама по себе возможность подавить родовой Дар уже была опасна, но это… Можно сказать, привычному нам миру приходит конец.

— Привычному вам миру, Александр Константинович. — Багратион пожал плечами. — Лично я не придаю большого значения исключительности Одаренных родов, в отличие от…

— Не надо передергивать, — огрызнулся дед. — Только человек небольшого ума считает, что власть родов держится на одном лишь могуществе магии Источников. И даже собственного внука я вижу исключительным вовсе не из-за того, что он способен разрезать надвое германский панцер одной лишь силой воли. Дар когда-то стал основой современной аристократии — но сейчас он сто́ит немногим больше титула, который можно купить за деньги.

— Как вам будет угодно. — Багратион, похоже, не имел ровным счетом никакого желания в тысячный раз возобновлять старый спор. — Впрочем, вряд ли вы, судари, не согласитесь, что древние рода могут потерять куда больше, чем кто-либо еще.

— Отнюдь, Петр Александрович, — хищно ухмыльнулся дед. — Подобное в конечном итоге может стоить вообще всего… и всем. Надеюсь, мне не нужно объяснять, почему я спрятал эту машину даже от вас? И почему нам сейчас нужно быть особенно благоразумными и держать язык за зубами даже тщательнее, чем раньше?

— Нет. Конечно же, не нужно, — вздохнул Багратион. — Но не ждите, что я стану благодарить вас за оказанное доверие.

— Без этого вполне можно обойтись. — Я все-таки решил влезть в беседу старших, чтобы не чувствовать себя совсем уж истуканом. — В конце концов, мы всегда были на одной стороне, хоть порой и расходились во мнениях. И я прекрасно понимаю ваше стремление заполучить такую машину и изучить ее вдоль и поперек. Но поверьте, ваша светлость, сохранить все это в тайне сейчас куда важнее.

— И какой в этом смысл? — раздраженно поморщился Багратион. — Вести с фронта приходят каждый день, и, по-моему, уже ни для кого не секрет, что германский рейх использует подавители магии на аэропланах и панцерах. Я уже не говорю про апрель, когда Дар исчез чуть ли не во всей столице. Не кажется ли вам, судари, что скрывать подобное уже несколько… как бы сказать… несвоевременно?

— Напротив, ваша светлость, — покачал я головой. — Как раз сейчас — самое время. Одно дело — слухи о панцерах, неуязвимых к магии Одаренных, или даже странные события в целом городе. И совсем другое — признать, что плетения может создавать не живой человек, а машина. Которая не устает, не ошибается и способна задавать структуру в десятки раз сложнее привычных… Начнется паника — такая, по сравнению с которой даже апрель покажется легкой суетой.

— И что вы предлагаете? — буркнул Багратион.

— В любом случае продолжать работу — здесь. Мы оформим пропуск вам и, возможно, нескольким вашим людям. Тем, кому вы можете довериться полностью.

Я на всякий случай скосился на деда, но тот молчал. То ли пока не имел особых возражений, то ли решил накопить их сразу побольше, чтобы размазать нас с Багратионом. А может, просто хотел понаблюдать за ходом моих мыслей — и уж в этом удовольствии я ему отказывать не собирался.

— Наверняка у Третьего отделения найдутся те, кто одинаково хорошо соображает и в природе магии, и в механизмах. Потому как нам троим, очевидно, попросту не хватит знаний, — продолжил я. — И все же эту машину следует держать в секрете от всех — столько, сколько мы сможем. Во всяком случае, пока сами не сможем воспроизводить «глушилки». Пусть это позволит выиграть совсем немного времени — это все же куда лучше, чем ничего. Сейчас дорога́ каждая неделя, буквально каждый день.

— Ну, может, не до такой степени… — проскрипел дед.

— Подозреваю, именно до такой. И каждый отведенный нам час следует потратить с умом. Если раньше реформы можно было растягивать хоть на годы, то сейчас придется инициировать их немедленно. Отмена крепостного права, пенсии, контроль за всеми судебными инстанциями… возможно, что-то еще. — Я на мгновение задумался. — Орлов и его шайка, похоже, сами не до конца понимали, какого джинна выпустили из бутылки. Всем нам прекрасно известно, что армия Рейха на данный момент самая многочисленная и технически оснащенная во всей Европе. В то время как Россия столетиями больше полагалась на мощь древних родов. Две державы уже вступили в войну, и этого мы изменить не в силах. Но от нас еще зависит, станет ли все это новым противостоянием Одаренных и простых смертных. А именно так это могут преподнести — рано или поздно. — Я сложил руки на груди. — Особенно если на стороне рейха вдруг пожелают выступить державы, в которых уже давно не осталось сильных и влиятельных фамилий. А таких, уверен, найдется не так уж мало.

Дед слушал молча: даже не изменился в лице — только навалился на трость, будто немного устал стоять. А вот Багратиона моя речь, похоже, проняла сильнее. Его светлость поджал губы, чуть втянул голову в плечи и как-то странно нахохлился, вдруг став похожим на большую, могучую и хищную, но чем-то испуганную птицу.

— Думаю, что вы правы, князь, — тихо проговорил он. — У меня тоже есть опасения, что война России и германского рейха — событие такого масштаба, что и соседние державы попросту не смогут остаться в стороне. Мне уже известно, что Османская империя стягивает войска к северу от Стамбула… и не только они. Разумеется, европейские монархи пока молчат и уж тем более воздерживаются от каких-либо активных действий, но…

–…с удовольствием сожрут того, кому на фронте повезет меньше, — закончил вместо Багратиона дед. — Впрочем, как и всегда. Что бы ни говорили восторженные юноши и барышни в светских салонах, нас ждет долгое противостояние. Армию и генералов боготворят, лишь пока они побеждают и идут вперед. Если войска его величества сдадут Варшаву, нас примутся давить со всех сторон. Могут снова начаться народные волнения. А это, в свою очередь, может привести к тому, о чем говорил Александр.

— Новая охота на ведьм и истребление Одаренных. — Я покачал головой. — Во всем мире. Не знаю, кто проиграет в этой войне, но победителей в ней не будет.

— Что ж… В таком случае, нам тем более стоит поскорее разобраться со всем этим. — Багратион кивнул в сторону Орловской машины. — Что вам, собственно, известно на настоящий момент, судари?

Эту часть я бы послушал и сам: в последнее время дел навалилось столько, что я не появлялся на фабрике Штерна чуть ли не полмесяца. А дед не из тех, кто стал бы докладывать о незначительных успехах или неудачах… тем более мне.

— К сожалению, не так много, как хотелось бы, — со вздохом отозвался дед. — И все же я смог запустить ее. Поток нестабильный — видимо, сбились какие-то настройки. Но если управлять механизмами напрямую, можно наблюдать линию контура. Конечно, далекую от того, что мы с вами видели на подавителях магии — но все-таки это уже плетение.

— Управлять напрямую… — Багратион подошел поближе и коснулся похожего на фрезу агрегата. — Однако в таком случае контур будет скорее определяться работой рук оператора. И точность плетения будет куда меньше даже той, что вы или я сможем получить и без всякой машины.

— Именно так, Петр Александрович. Можете не обращать внимания на эти маховики и рукоятки. Настоящая голова у этой железной змеи — здесь. — Дед вытянул руку и легонько стукнул набалдашником трости по металлическому коробу чуть справа под круглым «столиком». — Процессом управляет вычислительная машина. Именно она определяет последовательность работы механизмов и электрического концентратора. А сама последовательность, судя по всему, записывается на…

— Перфокарте? — Багратиону явно не терпелось поскорее докопаться до истины. — Я так и знал! Для такого плетения нужна целая программа, которая…

— На магнитной ленте. Я не так уж силен в технике, но мне говорили, что это самая современная разработка, можно сказать, передовая. И — предупреждая ваш вопрос, Петр Александрович. — Дед погрозил Багратиону тростью, не давая вставить и слова. — Нет, самой магнитной ленты у меня, к сожалению, нет. Она то ли сгорела при пожаре, то ли была вывезена Орловым раньше… Или ее вообще еще не успели ввезти.

— Откуда? — поинтересовался Багратион.

— Понятия не имею, — развел руками дед. — Подозреваю, оттуда же, откуда его сиятельство получал самозарядные винтовки, патроны, детали для панцеров, чертежи и все остальное: из Антверпена.

Камушек — точнее, даже изрядный булыжник — явно был в огород Багратиона. Его светлость снова насупился, но от замечаний, понятное дело, воздержался. Даже если Павел и простил бессменному шефу Третьего отделения столь солидный промах, немало нашлось и тех, кто помнил… и будет помнить еще долго.

— Бельгия. Крохотная страна, которая фактически еще и находится под протекторатом Франции. — Багратион то ли не заметил дедов выпад, то ли старательно делал вид. — Признаться, я скорее ожидал бы подобных посылок…

— Прямо из портов, принадлежащих германскому рейху? — усмехнулся дед. — Вы ведь понимаете, что это почти ничего не значит? Груз мог идти транзитом откуда угодно. От османов или британцев, из ваших любимых Соединенных Штатов или хоть из Африки. В документах покойного Орлова нашлось немало интересного, но штуковины вроде этой, — дед в очередной раз похлопал ладонью по машине, — его сиятельство определенно получал только из одного места. Антверпен указан во всех судовых документах.

— Его величество мог бы отправить запрос лично бельгийскому монарху. — Багратион шагнул вперед. — Конечно, власти редко лезут в дела оружейных компаний или частных пароходств, но…

— Раздобыть хоть какую-то информацию об истинном происхождении грузов Орлова было бы непросто и раньше, — мотнул головой дед. — А теперь — почти невозможно. На то, чтобы разобраться в одних финансовых схемах, уйдут недели.

— И все же это предстоит сделать, — вздохнул Багратион. — Если, конечно, мы хотим заранее знать, откуда еще стоит ожидать удара. Сама по себе Бельгия едва ли представляет серьезную угрозу, но национальная оружейная фабрика Антверпена имеет плотные связи с Соединенными Штатами.

— А это уже ваша работа, Петр Александрович. — Дед чуть подался вперед, навалившись на трость. — Если мне не изменяет память, у Третьего отделения канцелярии его величества сейчас достаточно людей, и многие даже сидят без дела. А у нас с внуком довольно работы и без возни с иностранной почтой.

— Не сомневаюсь. Мне не пришло бы в голову даже просить вас о подобном. — Багратион чуть склонил голову. — Но что касается Александра… Боюсь, на него у императора есть свои планы.

— И какие же? — ехидно поинтересовался я. — И когда именно его величество собирался мне об этом сообщить?

— В самое ближайшее время, конечно же.

В голосе Багратиона прорезалось плохо скрываемое удовлетворение. Дед основательно уел его — и даже такая крохотная возможность отыграться наверняка показалась весьма привлекательной… Но все же не настолько, чтобы злорадствовать в открытую.

— Я догадываюсь, о чем хочет просить император. — Багратион прищурился и едва заметно улыбнулся. — Однако, думаю, будет куда корректнее, если вы с его величеством поговорите лично.