Битые короли

Валерий Пушной, 2020

Обнаженная девушка выбегает на дорогу, останавливает встречный автомобиль и просит защитить ее. Ей помогают. Но все оказывается не так просто, как кажется на первый взгляд. Герои, ранее известные читателю по книге «Ребро беса», попадают в новую детективную историю.

4

Почти в то же самое время, когда Глеб находился у Акламина, двое охранников Исая сидели в своей машине и кружили по городу следом за Юлием. Они не догадывались, что Дончаров давно заметил хвост за собой. И устроил западню. Припарковался недалеко от городского рынка в гуще машин. Охранники Исая тоже приткнулись на обочине дороги. Ждали, когда Юлий выйдет из авто, и готовы были выскочить следом, но Дончаров не выходил. Время шло, а он по-прежнему оставался в машине. Решили, что Юлий кого-то ждал. Расслабились.

А тот ждал своих подручных, какие подкатили и окружили авто охранников. Четверо с двух сторон. Брызнули разбитые стекла, и стволы уперлись парням в виски. Потом сзади на шеи накинули шнуры. По салону разнесся хрип. Голос за спиной проскрипел:

— Жить хотите, жуки навозные?!

Охранники в ответ закивали, хватая по-рыбьи воздух ртами и пытаясь пальцами ослабить шнуры. Но те снова натянулись, и в глазах у парней потемнело, тела выгнулись. Когда казалось, что еще секунда — и все будет закончено, натяжку ослабили, и охранники зашлись кашлем.

— Кто послал? — промычал сбоку лохматый подручный, вдавливая ствол в висок водителю.

Тот не успел ничего ответить, как в кармане рубашки раздался звонок телефона. Сзади из-за подголовника протянулась рука и вытащила его, а над ухом охранника проскрипело:

— Кто звонит?

Парень пожал плечами, он не видел, кто ему звонил, хотя догадывался, что звонить мог только Исай.

— Врать будешь, придушу! — Подручный Юлия сзади потянул за шнур. — Чей это номер? Не будешь говорить — кранты тебе!

Звонок Исая прервался. Охранник молчал. Видя, что парень не собирается отвечать, подручный Дончарова затянул петлю так, что шнур врезался в горло и, казалось, перережет шею парню напополам. Потом ослабил, дал вдохнуть воздуху, издавая голосовыми связками скрип за спиной парня.

— Исай, — с трудом выдавил охранник, содрогаясь. — Он послал последить.

— Где его найти? — Лохматый парень сбоку больно ткнул стволом в ухо.

Охранник назвал адрес офиса, а подручный с заднего сиденья противно проскрипел, дергая шнур:

— Что ему надо?

— Не знаем, ей-богу, не знаем! — Парень задрожал губами, боясь, что его ответ может не понравиться.

Его ответ действительно не понравился, охранник почувствовал, как удавка на горле снова начала затягиваться, и он, опережая ее, выпалил быстро-быстро:

— Мы только должны были сообщать о передвижениях.

Но шнур сдавливал все сильнее, парень стал хрипеть, изгибаться, хватаясь руками за руль, за петлю и за руки того, кто сзади стягивал ее. Между тем удавка окончательно перехватила дыхание, тело задергалось в судорогах и вытянулось, а голос убийцы сзади противно проскрипел:

— Я предупреждал, чтобы не врал!

Второй охранник, сбоку от водителя, также с петлей на шее, боковым зрением с ужасом смотрел за происходящим. Он видел, как тело его напарника за рулем затихло и ослабло на сиденье, голова безвольно повисла, а лохматый подельник с пистолетом, не говоря ни слова, зло захлопнул водительскую дверь.

Парень сидел не шевелясь, помалкивал и напряженно думал, как поступить. Выхода никакого не было, конец, казалось, был предрешен. Он ощутил, что шнур на его шее пошевелился и стал давить на горло, после чего все тот же голос проскрипел, наводя на охранника не только ужас, но смертельный холод:

— Теперь отвечай ты, если жить хочешь! Говори все!

Парень, конечно, хотел жить, но ответить больше того, что уже было сказано, он не мог, ибо сказано было практически все. Однако желание жить заставляло бороться и искать выход из создавшегося положения. Неожиданно для себя он просипел:

— Скажу самому Дончарову.

Удавка на горле на минуту замерла. Охранник не видел, как двое у него за спиной переглянулись. Парень на самом деле не знал, что он может сказать Дончарову, но в этой фразе он внезапно почувствовал путь к возможному спасению для себя. Однако в те же самые секунды осознавал, что у него не было тех слов, какие могли спасти ему жизнь, у него просто не было никакой информации для Юлия. Но это была отсрочка, какое-никакое время, чтобы что-то придумать.

Удавка снова врезалась в горло, полностью перехватила дыхание. Парень пытался руками помочь себе, но все было бесполезно. Открывал рот, хватая воздух, но тот не проходил в легкие. Перед глазами поплыло, он увидал черную бескрайнюю и беззвездную ночь.

Между тем шнур резко ослабел — и парень со свистом, с храпом, с кашлем втянул в себя живой дух, в глазах вновь появился солнечный свет. Не успел еще как следует прийти в норму, как за спиной раздался звук:

— Говори мне!

Охранник жадно проглотил кусок густого и сладкого воздуха и стал глотать его много и часто, как будто хотел надолго насытиться. А потом опять, преодолевая страх, но предчувствуя, что эти его слова были для него как спасательный круг, выдохнул:

— Дончарову.

И добавил:

— Это серьезно.

После этого через пару минут за спиной у него раздался звук набора номера телефона и новый хруст голоса:

— Юлий, у него что-то есть, но сказать хочет только тебе.

Охранник не слышал, что ответил Дончаров. А тот отозвался из другой машины:

— Так потряси как следует, Борзой!

— Не говорит, жук навозный! Осталось задушить! — Противный голос Борзого запрыгал по салону.

— Тогда задуши! — Голос Дончарова был безразличным. — Долго тянешь, Борзой. Разучился, что ли?

— Раз плюнуть, только он гонит, что у него что-то серьезное.

Скрежет голоса Борзого за спиной парня теперь казался охраннику живительным, ибо от него зависело, сможет он убедить Дончарова или нет.

Юлий замолчал. Он думал, подойти ему самому или не выходить из машины. И наконец решил, что подходить к авто, в коем скоро найдут два трупа, ему не стоит — не надо, чтобы его вообще видели здесь. Мало ли какие свидетели могут появиться в дальнейшем. Проговорил:

— Тащи его сюда, Борзой!

Парень почувствовал, как петля на шее ослабла окончательно, шнур соскользнул с горла и убрался за спину. Голос Борзого сзади предупредил:

— Ну смотри, лапотник, дернешься — пуля догонит. Вылезай!

Охранник повернул лицо к открытой двери, подручный Юлия со стволом в руке отступил на шаг, давая дорогу. Парень неторопливо выставил из салона ногу и почувствовал твердость асфальта, а еще почувствовал, как будто родился заново. Увидел яркое солнце, от которого на душе сделалось изумительно хорошо. Нет, смерть не должна приходить в такой день, у смерти должны быть мрачные безжизненные дни.

Но, к сожалению, это далеко не так, ибо смерть приходит в любой день — и часто именно тогда, когда ее не ждешь и когда в ней не нуждаешься. Несколько минут назад в этот светлый день она забрала его напарника руками этих подельников.

Парень рывком вынес свое тело из салона и выпрямился. Подручный Юлия у него за спиной нажал стволом под ребра, и парень услыхал:

— Колыхнешься, будет дырка!

Угрозы, угрозы, угрозы. Но, вдыхая солнечный воздух, уже не хотелось бояться никаких угроз. Парень, не оборачиваясь, двинулся к авто Дончарова. Сзади подручные вылезли из машины и захлопнули все двери.

Он не оглядывался, лавировал между хаотично припаркованными машинами — и краем глаза все-таки ухватил, что шли за ним только двое, а еще двое остались у автомобиля с его мертвым напарником. Прошибла мысль, что двое задержались у машины только потому, что его должны будут снова вернуть в нее независимо от того, что он скажет Дончарову. Стало быть, его конец очевиден. И он стал быстро шнырять глазами перед собой, ища выход из положения. Неосторожно закрутил головой — и голос Борзого из-за спины предостерег:

— Не дергай башкой, а то отстригу вместе с волосами!

Охранник приближался к машине Дончарова. Пробираться было тесно, машины стояли почти вплотную и разъезжались с трудом. По другую сторону от машины Дончарова была припаркована «газель», а дальше грузовик — и опять хаотичный разброс легкового транспорта.

Когда оставалось до Юлия немного, Борзой опередил парня и подошел к двери. Сутуловатый, с резкими чертами лица. В руках у него не было оружия. Но пистолет второго подручного сзади давил охраннику под ребра. Всего один пистолет. Вот тот момент, который упустить нельзя, стрельнуло в мозгу охранника. Ствол, конечно, у Борзого тоже есть, напрягался мозг, но пока тот его достанет, пока сообразит, пройдет время. Это хорошо.

Дверь авто Дончарова слегка приоткрылась. Скоро он очутится перед этой щелью, чтобы вылить на Юлия свои слова. Но где их взять? Дончаров тут же поймет, что сказать ему нечего, и тогда — конец. Его оглоушат, вернут в машину и придушат. Наступила та единственная секунда, которая могла решить все. Надо действовать прямо сейчас.

Охранник сделал резкий полуоборот, отбил пистолет локтем и ударил подручному кулаком в зубы. Тот опрокинулся навзничь.

Парень прыгнул в сторону, затем сделал два прыжка за «газель» и грузовик, а потом, пригибаясь, помчался между легковыми машинами. В ногах почувствовал удивительную легкость, они несли его, словно крылья.

Для подручных Дончарова этот финт оказался совершенно неожиданным. Борзой выдернул свой пистолет и бросился следом, пока опрокинутый подельник барахтался на земле.

По машинам, мимо каких пробегал парень, зачиркали пули. Звуков выстрелов не было слышно, стволы с глушителями. Заметил, как на дорогу из общего хаоса медленно выехал бежевый автомобиль. Он кинулся к нему, рванул за дверцу. Бросил в салон свое тело. Водитель что-то закричал ему в лицо, но парень перекрыл его крик своим:

— Вперед! Сзади бандиты!

Водитель ничего не понял, но последнее слово его явно обескуражило. А когда заднее стекло пробила пуля, он испугался, пригнул голову к рулю и надавил на газ.

Борзой еще несколько раз пальнул вдогонку. К нему подкатил автомобиль. Борзой прыгнул в него, и из-под колес авто выбился дым, оставляя на асфальте черный след горелой резины.

Охранник торопливо достал телефон, нервно набрал номер:

— Исай, — прокричал, — мы угодили в ловушку! Напарника пришили! Я ухожу от преследования на попутке. Бандиты на хвосте! Мчим от рынка к центру города!

— Давай к офису! — потребовал Исай. Искать другие варианты было некогда. — Здесь встретим!

— На перекрестке — направо! — прокричал парень в ухо напуганному водителю. — Жми на полную, друг!

— Какого черта влез в мою машину?! — возмутился водитель и повернул направо. — Других не видел?!

— Некогда было разглядывать, приятель!

— Нашел приятеля! От тебя надо подальше держаться!

Минут пятнадцать устраивали гонки по улицам. Из авто преследователей периодически раздавались выстрелы. Наконец до офиса осталось рукой подать, и охранник проговорил:

— Приехали, друг! Сейчас будет остановка! Давай туда! Все, стоп!

Автомобиль резко затормозил, парень выпрыгнул из него. У здания на тротуаре группа охранников приготовилась встретить преследователей. Парень через тротуар кинулся к дверям офиса, показывая другим на приближающуюся машину.

Та поравнялась с офисом, когда охраннику оставалось пару шагов до двери. Раздалась автоматная очередь. Спину парню обожгло, как будто он принял сноп огня. Он рухнул и потерял сознание.

Машина с подручными Юлия проскочила мимо офиса, но за нею следом вынеслись две автомашины с охранниками.

Пропетляв по улицам и переулкам, подручные бросили авто в одном из дворов и скрылись. Охранники, потеряв их, порыскали-порыскали вблизи и несолоно хлебавши вернулись в офис. Чуть позже другая группа нашла автомобиль у рынка с выбитыми стеклами и задушенным парнем. Корозов позвонил Акламину.

— Вот тебе и доказательство, Аристарх, что Дончаров бандит, — сказал, когда Акламин приехал к рынку. — Охранники следили за ним. Одного он убил, а второй, единственный свидетель, сейчас в больнице, но надеюсь, что он скоро придет в себя и все расскажет.

В машине, какую бросили подручные Дончарова, опера нашли отпечатки пальцев, в картотеке таких не было, машина числилась в угоне. У Акламина снова не появилось существенной прямой зацепки, чтобы взять за горло Юлия. Оставалось ждать, когда заговорит в реанимации охранник.

На следующий день после этих событий Корозов заглянул в торговый центр, в ювелирный отдел — посмотреть подарок для сестры на день ее рождения. Он вообще-то не любил один болтаться по ювелирным магазинам, копаться в изделиях и выбирать, толком не разбираясь в них. Обычно ходил с женой, его роль была оплачивать ее выбор.

Ольга делала это талантливо. Он всегда удивлялся, как ей удавалось, войдя, сразу положить глаз на то, что было безупречно.

Но сейчас жена была занята, а у него выкроилось немного времени, чтобы заехать посмотреть золотые украшения. Однако покупать не собирался. Решил, что отложит несколько вещей, а потом привезет Ольгу. Ее идеальный вкус мгновенно отделит зерна от плевел.

Впрочем, бывало прежде, что ни одну из нескольких отложенных им вещиц она не воспринимала, а выбирала то, на чем он даже не останавливал взгляда. И в результате оказывалась права.

Глеб остановился у одного из прилавков с украшениями.

Весь ювелирный отдел от потолка до пола был залит светом. Даже плитка под ногами, как зеркала, отражала этот свет и слепила глаза. Украшения с драгоценными камнями сверкали в лучах подсветки, завораживали своим волшебством, приковывая взгляд. Можно было понять любителей этой красоты. Устоять перед нею трудно. Даже он, слабый знаток и ценитель драгоценностей, восторгался их видом.

Продавец в бело-бордовой униформе, небольшой белобордовой пилотке на голове, из-под которой вились красиво уложенные волосы, прикрывая уши, охотно показывала все, на что Глеб обращал внимание, и с упоением расхваливала. Он не смотрел по сторонам, обдумывал, что отложить, когда охранник шепнул ему на ухо:

— Глеб, посмотри. Вон стоит девка, какую мы голой на дороге подобрали.

Корозов мгновенно забыл об украшениях, повернулся, куда указывал охранник, и увидал у второго прилавка с драгоценностями склонившуюся Ксению. Она стояла к нему спиной, но Глеб сразу узнал ее. Это были ее длинные черные волосы и ее точеная фигурка.

У него кольнуло под лопаткой. Неужели такая удача? Он шагнул в ее сторону, не обратив внимания, что чуть поодаль от нее у прилавка топтался крепкий парень с накачанными бицепсами. Рукава рубашки обтягивали их, ворот не сходился на мускулистой шее, на мощной груди ткань рубахи натянулась, плотно облегая грудь. Из-под выцветших на солнце бровей парень стрелял глазами вокруг.

— Значит, тебя тоже интересует золото? — спросил Глеб, наклонившись к девушке.

Ксения вздрогнула и обернулась на голос. Глеб заметил, как она сразу растерялась, но тут же взяла себя в руки и принужденно улыбнулась одними губами:

— Почему тоже? Золото всем интересно.

Выпрямилась. Выглядела она безупречно. Несколько иной, чем прежде, макияж. На высоком лбу — завиток волос ниспадавший на большие хорошие глаза. Дорогой блузон, книзу фалдящая юбка и дорогие босоножки. В ушах — драгоценные камни в золотой оправе. И только длинные пальцы с цветным маникюром без колец и перстней. А дорогой перстенек так и просился на эти пальчики.

— Я, признаться, не ожидал еще раз увидеть тебя живой, — сказал Глеб. — Думал, что тебя уже нет. Ведь тот, который тогда увез тебя, он убийца. Его ищет полиция. Кто это был?

— Да я не знаю его, — Ксения уже полностью овладела собой и смотрела спокойно. — Просто сильно испугалась, что он выстрелит в меня, потому и села к нему в машину. Но по дороге мне удалось убежать, больше я никогда его не видела.

Корозов наткнулся на ее вполне обдуманные ответы, к каким трудно было добавить новые вопросы. Между тем спросил:

— Ты тогда сказала, что тебя проиграли в карты. Но кто?

Девушка посмотрела на Глеба с отторжением, явно не желая дальше продолжать беседу. Всем своим видом показывала, что его вопросы неприятны ей, что прилип он к ней, как репейник в поле. Сморщила нос:

— Разве я сказала так? Не может быть! Тебе показалось или ты что-то выдумываешь. Зачем ты выдумываешь то, чего не было? Какая ерунда!

Глеб ощутил, как его начинает охватывать негодование. Эта паршивая девчонка пытается играть с ним в кошки-мышки, пытается сделать из него дурака. Не получится. Хотя если вспоминать дословно, то она действительно не говорила, что ее проиграли, она говорила, что ее выиграли в карты. Однако для Корозова сейчас это не имело существенного значения, ибо если был тот, кто выиграл, значит, был и тот, кто проиграл. И Глеб сдержанно заметил:

— Конечно, это была бы выдумка, если бы твоих слов не слышали мои люди, какие были в машине. Но, увы, я был не один. И у всех есть уши.

Ксения сделала гримасу, но не оттого, что он напоминал о ее словах, а оттого, что он так долго говорил об одном и том же:

— Я не припомню такого эпизода в моей жизни.

— А эпизод, когда ты на дороге совершенно голой заскочила в мою машину, ты помнишь? — спросил Глеб, видя, что девушка оказалась непростой, совсем не такой, какой была в авто. И где она была настоящей, там или здесь, сказать трудно. Ясно одно, расследованию Акламина Ксения вряд ли поможет. А ведь именно он убеждал Аристарха, что через Ксению можно найти зацепки. Ну вот она, Ксения. И что дальше? Этот орешек еще надо расколоть. Да и стоит ли раскалывать? Непростая головоломка для Акламина. Непростая.

Девушка повела рукой, как бы отстраняясь от его слов и, видимо, намереваясь отказаться от них, да еще посмеяться над такой выдумкой, но Глеб перехватил ее запястье, взял в ладонь, сжал и негромко шепнул:

— Я могу сказать, где у тебя на левой груди родинка, а внизу живота еще одна, поменьше. А на спине — наколка. Может быть, мне это тоже показалось? Но мы могли бы это прямо сейчас проверить. Или это лучше сделать в полиции?

Ксения выдернула запястье из его ладони, и в ее глазах он увидел насмешливое выражение, какое не понравилось ему. Она тряхнула волосами, поведя головой из стороны в сторону:

— Я тебе благодарна, что ты помог мне тогда. Какие-то негодяи напали на меня, раздели и хотели изнасиловать в машине, но я вырвалась, и ты мне помог. Но потом этих негодяев убили около магазина одежды, ты же видел все! Спасибо тебе за помощь. Я даже не знаю, как тебя отблагодарить. Я даже не знаю, как тебя зовут. Я так тебе благодарна!

Корозова будто окатили водой из помойного ведра. Ксения открыто насмехалась над ним, даже издевалась. И он сейчас не сомневался, что именно так она скажет в полиции и никто не сможет опровергнуть ее. Глеб только не мог взять в толк, почему она все переворачивала с ног на голову. Решил, что Ксения боялась чего-то или кого-то. Не отрывая глаз от ее лица, спросил:

— Ты кого-то боишься?

— Ты о чем? — Она сделала удивленное лицо.

Глеб замешкался, он не знал, как ему сейчас поступить. Ведь если ей сейчас просто так дать уйти, она может пропасть надолго и Аристарх потеряет единственную возможность раскрыть преступление. А она определенно знает всех его участников. Ее нельзя сейчас выпускать из рук. Нельзя потерять. Глеб взял ее под локоть:

— Мы снова встретились неожиданно. Я приглашаю тебя пообедать со мной в ресторане. Все-таки мы с тобой знакомы.

Он намеревался так продлить время общения, чтобы найти момент сообщить Акламину и удержать ее до приезда оперов.

Но Ксения раздраженно выдернула локоть из его руки:

— Ты что, сумасшедший? Никуда я с тобой не поеду! Отстань от меня наконец. Я тебя не знаю! — вскрикнула громко, продавцы в отделе и покупатели повернулись на ее возглас.

Парень, стоявший поодаль, метнулся к Корозову, но лоб в лоб столкнулся с охранником Глеба. Тот решительно перегородил путь. Взгляды двух людей ударились друг о друга.

— С дороги! — угрожающе проговорил парень.

— Ты кто? — сдержанно спросил Корозов, глянув на него.

И в этот миг у себя за спиной услыхал холодный, но ровный голос человека, который появился вдруг словно из ниоткуда:

— Он ее охранник, а сама она со мной!

Глеб обернулся и встретил прямой взгляд Дончарова. Это было как снег на голову, но Корозов не выказал растерянности, смотрел уверенно. Одна рука Юлия была в кармане пиджака, другую он протянул к Речерской:

— Что-нибудь произошло, Ксения?

— Да нет, — облегченно вздохнула та, видя, как Глеб неспешно откачнулся, — разговариваем просто. Смотрела вот драгоценности, пока тебя ждала.

— Выбрала что-нибудь? — Дончаров обошел Корозова, будто неодушевленный предмет, приблизился к ней и тоже глянул на сверкающие под стеклом витрины камни.

— Вот этот бриллиант, — показала Речерская, наклоняясь над прилавком.

— Упакуйте, — подозвал продавца Юлий. — Покупаем.

Дончаров больше не обращал внимания на Глеба, и Речерская вела себя так, словно его рядом не существовало, будто он пустое место. Это было уже слишком. Глеб наливался возмущением. Эта паршивка вела себя по-хамски, следовало бы ее поставить на место. Видно, она стоит того, чтобы ее выбрасывали голой на дорогу. Впрочем, не следует горячиться, ведь он узнал сейчас, где и с кем она, а значит, можно работать над этой связью.

Корозов отошел к противоположному прилавку, где вначале выбирал драгоценности, и снова наклонился над ним, краем глаза наблюдая, как Дончаров и Речерская в сопровождении охранника вышли из секции и скрылись из глаз. Глеб не слышал, как Юлий спросил у Ксении:

— Что он от тебя хотел?

Та коротко рассказала историю знакомства с Глебом, закончив словами:

— Я его даже не знаю.

Дончаров испытующе посмотрел на нее, как бы проверяя, правду ли она говорит:

— Это Корозов. Владелец нескольких магазинов.

— Ну надо же, — сказала Речерская. — Так опростоволосилась. Стоило бы ближе познакомиться. А ты откуда знаешь его?

— Чтобы выживать в этом мире, надо много знать, — неопределенно ответил Юлий.