На сломе эпох, или Записки из девяностых

Валерий Петрович Екимов, 2023

Сборник рассказов «На сломе эпох» – это черновик первого тома потерянных во времени историй-былинок из серии книг "Просто о прошлом", рассказывающие о судьбах и преодолении вчерашних курсантов (молодых офицеров запаса) и их семьях (молоденьких девчонок-жён), волей случая попавших в начале 90-х годов прошлого века из-за случившейся со страной "Перестройки", под сокращение штата и затянувшееся на десятилетие безвременье.

Глава 4 — "Розовая табуретка"

…Начало девяностых.

Зима. Мягкий пушистый снег за окном.

Поздний вечер, точнее… уже начало ночи.

В окне заводского общежития на улице Федюнинского в ближайшем пригороде большого города по-прежнему одиноко горит тусклый желтый свет от редких вольфрамовых ламп.

— Да, с тобой точно… не соскучишься, — шепчет мужу на ухо утомлённая долгим нескончаемым днём девушка, едва разменявшая второй десяток, только-только уложив своего годовалого сынишку и трехлетнюю дочурку спать в разборные кресла, плотно прижатые к их с мужем полутора спальной тахте.

— Конечно, не соскучишься, — снова нарочито бодро, чтоб как-то поддержать свою жену, выдыхает вчерашний скоропалительный отставник из рядов военно-морского флота по случаю массового сокращения его личного состава старший лейтенант запаса Феликс Стариков. — Ну, выкладывай, с какими ещё новыми странными людьми, окружающими нас здесь, в нашем новом временном пристанище, ты познакомилась?..

— Ничто так не постоянно, как временное, — улыбаясь, отвечает ему его Малышка.

— Согласен, — улыбается и тот в ответ своей такой же, как и у неё, юной, почти ещё не тронутой утратами времени и судьбой, улыбкой, — философ ты мой ненаглядный, но всё же.

— Да ладно, чего уж там? — вяло машет она рукой, давая понять, что не о чём тут больше говорить. — Здесь, в этом общежитии, пожалуй, все люди странные, не такие как у нас в Минной гавани были. А помнишь, — оживает, — как у нас там, на старом месте мичман-сосед с морских тральщиков — это ж ещё до начала Перестройки, кажется, ещё было! — с женой поссорился и открыл стрельбу из охотничьего ружья прямо в комнате по картинам. А стенки-то там… у нас фанерные были, словно и нет их.

— Помню-помню, — задорно улыбается парень, — только не поссорился он с ней, а поспорил.

— Какая разница, поспорил, поссорился, главное, что палить во все стороны начал. И как только не уложил кого-нибудь из соседей?

— Ну, понервничал человек малость, — смеётся. — Да и как тут не занервничать, когда речь зашла о продаже ружья. Ей, видишь ли, денег на покупку запорожца не хватало, вот она это и сказала, мол, всё равно стрелять не умеешь, ни одной даже жалкой дичи с охоты ни разу не принёс, а так хоть польза от этой рухляди будет

— И что?

— Да, ничего! Вот он и решил ей доказать, что умеет стрелять: вначале вместо уток — пальнул с обоих стволов по воронам, что каркают, с его слов, словно она, к ним в окно каждое утро, а затем разгорячился и по картинам пальнул для острастки.

— Попал?

— Не-е, — закрыв ладонью рот, давится от хохота, — и не мог попасть, у него ж ружьё холостыми хлопушками было заряжено. Это ж он так… для острастки бабахнул, чтоб жену напугать, да от мысли о продаже отвадить. Ружьё-то ему-то от деда досталось. Это же память, понимать надо! А на охоту он с друзьями товарищами так просто… пообщаться ходит, отдохнуть от службы и… жены.

— Вот, значит, почему, — снисходительно улыбается жена в ответ, — вы с механиком тогда так смело к нему в комнату отнимать ружьё кинулись, знали, что оно безопасное.

— Совсем даже и не знали!.. Откуда?.. Он про то лишь на партсобрании поведал — пришлось ему признаваться, а то, глядишь, дело б и до суда дошло иль психушки. А так — повезло, отделался лёгким испугом: выговором, да конфискацией ружья в пользу… комдива.

— Что ж, правильно решили, — кивает. — А деньги-то ему, хотя б какие-то, заплатили?

— Не знаю, но, судя по появлению автомобиля у жены мичмана, заплатили.

— Ну вот, правду говорят: хорошо то, что хорошо заканчивается!.. — радуется девушка. — А помнишь, как однажды там же в комнате под нами какой-то капитан-лейтенант со службы размагничивания ночью явился с компанией и врубил свой японский транзистор на полную мощность.

— Как не помнить? — улыбается Феликс. — Ты ж тогда мне прямо в дивизион по служебным каналам каким-то чудом дозвониться умудрилась. Всех на уши поставила, заяви, что в общежитие нашествие хулиганов.

— А как по другому-то?.. Если этого бездельника никто урезонить не мог. Вся женская половина общаги к его двери на грохот собралась, мужиков, как на грех, никого дома нет — все в гавани по штормовой готовности, а этот забаррикадировался в своей конуре, да пуще прежнего громкость добавляет.

— Спасибо нашему начальнику штаба, — весело подхватывает Стариков, — он тут же сориентировался и отправил меня к вам наводить порядок.

— А что, кстати, ты тогда сотворил, что так быстро утихомирил этого умалишенного.

— Да ничего такого особенно, — нарочито серьезно хмурит брови, — маленькая техническая хитрость.

— Он после твоего быстротечного появления, а затем такого же внезапного исчезновения, всю ночь по коридорам полураздетый бегал, грозил нас всех в политотдел базы вызвать.

— Да он и вызвал, — не выдержав, хохочет Феликс. — Да только ему ж за ту выходку и досталось, а меня лишь слегка пожурили за нарушение техники безопасности.

— Вот как?

— Ну, да! — жмет плечами. — Я ж ему за неимением времени объясняться просто взял и кусок силового провода в щитке на вводе в комнату вырезал, вот он без электричества до утра и остался. Правда и меня при этом, могло немного тряхнуть, да я аккуратно, как Листопадов, электрик с Антилопы, в прошлый раз показывал, подключая нашу с тобой комнату.

— Вот здорово, — округляет глаза жена. — И что он?

— А что он?.. Где он ночью провод найдёт, да специалиста по ремонту. А с утра он, как и обещал, всё разузнав, жаловаться в политотдел помчался, мол, молодые лейтенанты с дивизиона рейдовых тральщиков совсем распоясались их, стариков вспомогательного флота, ни во что не ставят, не замечают.

— Ну вот, — счастливо улыбается, — и вправду: хорошо то, что хорошо… заканчивается, справедливо… как надо!

— Согласен! — кивает муж. — Кстати, совсем забыл, я ж по дороге домой тебе грузинский мандариновый сок купил, — достает из-под стола огромную трехлитровую банку. — Не смог пройти мимо.

— Ничего себе, — радостно шепчет Малышка. — Два года мандарины не ели, такие очереди за ними теперь везде и всюду стоят, хотя и цена, казалось бы, запредельная. А тут гляди-ка, такое богатство: три литра сока, это ж не меньше пяти килограммов фруктов.

— Вообще-то я две банки купил, — виновато улыбается Феликс, аккуратно открывая банку. — Да пока их тащил на четвертый этаж, одну банку слегка о батарею зацепил, не донёс.

— Жалко, — жмурится от удовольствия девушка, вдыхая аромат южного экзотического фрукта, нежданно празднично наполнившего их комнатушку.

— А уж мне-то, как жалко, хоть и достались почти даром, по «догайдаровским» ценам.

— Видать срок годности вот-вот выйдет?

— Думаю уже вышел, — отзывается Стариков, — вот они эти банки под шумок в овощном ларьке и сбагривают.

— Не знаю, не знаю, но на вкус очень даже вкусно, чуть горчит только, — вожделенно шепчет. — А, помнишь, — вдруг вспыхивает, — как мы с тобой, на первое наше новоселье, десятью бутылками такого же вот мандаринового сока весь твой экипаж «Антилопы» напоили.

— Помню, конечно, — подхватывает, — а ещё помню, как прежде чем отпраздновать то новоселье, мы с боцманом и механиком дверь, словно заправские плотники, вскрывали, а затем ещё по всем правилам юриспруденции опись с понятыми составляли, а после, как рыцари на ратном поле, рукопашный бой на юте Антилопы с превосходящими силами соседнего дивизиона приняли. А ещё помню, как…

Конец ознакомительного фрагмента.