И залпы башенных орудий…

Валерий Петрович Большаков, 2022

Жаба порой не только душит, но и стреляет из всех башенных орудий. Младший командор рейдера «Гладиус» Виктор Середа убедился в этом на собственной шкуре, когда вместе с оставшимися в живых членами экипажа Копаныгиным и Таппи вынужден был срочно катапультироваться на планету Гаганда. Причем делать это пришлось под шквальным огнем вескусианского крейсера. Вескусиане оказались негуманоидами и больше всего напоминали серо-буро-малиновых жаб, за что и получили прозвище себумы. Но с жаб какой спрос? Их надо мочить! Из всех башенных и безбашенных орудий и до полной зачистки! Правда, себумы с этим не спешили соглашаться. И как ни странно, с этим были не согласны и некоторые земляне. Предатели-пацифисты умудрились проникнуть даже в состав спешно созданного Добровольческого флота. Ну, с этими у Середы разговор был особенно краток…

Глава 3. Передовая

— Жабы и здесь уже побывали, — глухо проговорил Копаныгин. — Т-твари…

— Вот теперь я тебя понимаю от и до, — высказался Нупуру.

Середа только отмахнулся — не до того.

— Пошли, — сказал он. — Поищем. Может, кто остался…

Он спустился с пологого откоса на стекломассовое шоссе, покрытое вздувшимися пузырями, и пошагал к городу. Пузыри под ногами лопались и противно хрустели. Чем ближе он подходил, тем больше деталей бедствия замечал — стены, припорошенные жирным черным пеплом; скрученные от жара решетчатые мачты микропогодников; остовы куполов-капониров — только дуги обгорелые торчат, с них грязные сосульки свисают, отражаясь в лужах расплавленного спектрогласа. Виктор потрогал пяткой сапога — поверхность лужи не прогнулась, спектроглас давно застыл.

— Трупов не видать пока, — с надеждой заметил Нупуру.

— Здесь знаешь какая температурка была? — вздохнул Копаныгин, обходя перевернутый вездеход с потекшими от жара эластичными гусеницами.

— Но не все же сразу! — отчаянно воззвал Таппи.

— Может, и не все, — сжалился над ним. Михаил.

Искали до самого обеда, но никаких следов уцелевших так и не нашли. Даже Нупуру угас.

— Пошли, — буркнул Копаныгин, — поедим…

И в этот момент до слуха Виктора донесся глухой свист.

— Ти-хо! — крикнул он и прислушался.

— Вон они! — заорал Таппи, подпрыгивая от возбуждения. — Вон! Я же говорил! А вы не верили!

Он захохотал, хлопая себя по ляжкам и тыча пальцем в сторону моря. Оттуда, стелясь над грязными волнами, подлетали пять или шесть глайдеров-антигравов. Они сделали круг над разрушенным городом и сели за околицей, с наветренной стороны.

— Правильно! — оценил Копаныгин. — А то нанесет активного пепла, и лечись потом целую неделю…

Виктор стремительно пошагал к месту посадки глайдеров. Народу из них повылезло много, человек тридцать, и Середа повеселел — в Порт-Гаданде всего-то числилось тридцать семь человек планетологов и космозоологов. Подойдя ближе, он заметил и присутствие женщин.

— Кто вы? — крикнула одна из них, шатенка в автоном-комплекте не по размеру.

Виктор опустил щиток и отдал честь, прикладывая руку к шлему:

— Младший командор Середа, честь имею!

— Командор Копаныгин! — отрекомендовался Михаил.

— Кибернетист Нупуру, — представился Таппи.

— Так вы с корабля?! — обрадовался сухощавый, очень смуглый парень лет тридцати. — Он на орбите, да?

— Ага! — весело согласился Копаныгин.

— А скоро сядет?

— Скоро! И года не пройдет, как все его обломки выпадут вдоль экватора!

Лицо сухощавого вытянулось.

— Они и вас… тоже? — выговорил он.

Копаныгин хмуро кивнул.

— А как вы умудрились выжить?

— А мы вовремя умотали на острова! — воскликнула рыжая девушка с пронзительно-зелеными глазами.

Сухощавый вздохнул и протянул руку Виктору:

— Ксенолог Чак Кэссиди, по совместительству — начальник базы… Бывшей базы.

Виктор снял перчатку и пожал ему руку.

Монтировать временный лагерь закончили уже в темноте — две луны висели в черно-зеленом небе, и еще три десятка звездочек размытыми пятнышками света мерцали в зените, складываясь в незнакомые созвездия. Лагерь собирали из надувных куполов, которыми был набит отсек аварийного бота. Купола делались из силикета, не пропускавшего радиацию, и за их тонкими стенками можно было снять наконец чертовы скафандры и освободиться от автоном-комплектов.

Тишина над полем стояла полнейшая — ничего ползучего, летучего, бегучего не появлялось в окрестностях «космодрома». Таппи еще сыскал в себе силы поухаживать за шатенкой, космозоологом Васнецовой, которую он через пять минут после знакомства уже называл Дашенькой, а Виктор заполз в спальный отсек.

Было невыразимо приятно лежать на чистой простыне, глядеть сквозь гибкий иллюминатор в вогнутой стене на луны и чувствовать, как сон властно подчиняет себе твое тело, начинает путать мысли в голове, отдаляет негромкие голоса, доносящиеся из главного купола, и отвлекает от мыслей о случившемся. О войне…

Утро выдалось пасмурным. Садира висела над степью и заливала развалины и лагерь берилловым светом, выделяя лучами четкие круги и квадраты фундаментов, вытягивая за куполами длинные тени. Середа протер глаза, зевнул, перевел ленивый взгляд в сторону от светила, еще не жалящего зрение, на нижние иллюминаторы и сильно вздрогнул.

— Чего ты? — сонно проговорила Васнецова, прилегшая в том же отсеке.

— Посмотри! — произнес Виктор напряженным голосом и показал в иллюминатор на северо-восток, где моховища редели, почва истончалась, и степь растекалась пустыней. Над барханами, высоко в небе, выдувался гигантский полупрозрачный пузырь — радужный, нестойкий, зыбкий, все более мерцающий сиреневым. Загрохотал гром. Даша рывком села и кулачками протерла глаза.

— Что это?! — громко прошептала она.

Виктор искоса глянул на обнажившиеся груди и вскочил, заметался по отсеку в поисках одежды.

— Что-то новенькое… — проговорил он, облачившись за сорок пять секунд. — Ох, не нравится мне этот пузырь…

«Пузырь» подозрительно напоминал сгущения, которыми сопровождались финиши кораблей, выходивших из подпространства. Обычно это были сферы, волчки или конусы. Но финишировать в атмосфере?!

Середа выбежал в главный купол, вспугнув Таппи, самозабвенно приникшего к губам рыжеволосой девушки. Скомандовав: «Подъем!», натянул автоном-комплект и выскочил на поле.

«Пузырь» будто лопнул — налетел жгучий шквал, засвистал, швыряясь песком, зашуршал по округлым стенам купола, опалил лицо горячим воздухом.

— Что это?! — крикнул Чак.

— Похоже на финиш! — крикнул Копаныгин.

— Они что там, чокнулись?!

Заслоняясь рукой от сильного ветра, Середа поглядел на растаявшую сферу, разогнавшую тучки. Небо вокруг колебалось, струилось и расслаивалось. Дюны шатались и вытягивались, меняя желто-белый цвет на красный и зеленый. И где-то в самой середке круга, очерченного валиком бегущих туч, за муаровым дрожанием и бледно-фиолетовой дымкой начало проявляться конусовидное тело метров семидесяти в высоту. Да, это было вполне материальное тело, а не какое-нибудь атмосферное явление, и его постепенно отвердевающие формы узнавались знатоками вроде Таппи.

— Да это рейдер! — завопил кибернетист. — Класса «Доннар»! Я на таком практику проходил!

«Похоже…» — мелькнуло у Виктора.

— Наши! — заорал Кэссиди.

— Ура! — подхватил Таппи.

Волна восторга окатила всех. Ученые, инженеры, звездолетчики забегали и запрыгали, испытывая понятное человеческое счастье спасительной встречи со своими.

— Смотрите! — голос Даши перебил радостный гул. — Там еще кто-то! Да вы не туда смотрите! На востоке!

Середа посмотрел, куда протягивалась рука девушки, и радость его поутихла, сбиваясь под накатом новых тревог. На востоке творилось нечто пугающее. Небо в той стороне исходило белесыми, свинцово-серыми и иссиня-черными вихрями, бешено клубящиеся облака расцвечивались то желтым, то зеленым, то густо-вишневым, то светло-лиловым. И весь этот катаклизм надвигался, близился, грозил.

Шлейф бурлящих туч расползся от края до края, и был прочерчен горизонтальной линией, все набухавшей и набухавшей. По тому, как текучие клубы туч сверкали белизной сверху и сгущали сумрак понизу, Середа догадался о форме летающего объекта. К ним приближался колоссальный диск.

— Себумы! — вскричал Нупуру.

— А ну! — гаркнул Виктор. — Все в купола, быстро! Они с камуфляжем!

Все бросились к надувным тамбурам, набиваясь в хлипкое убежище.

Линия на горизонте превратилась в объемный, сильно вытянутый овал, и уже все глаза воспринимали НЛО как гигантский диск. Его диаметр равнялся примерно десяти километрам.

— Господи! — вскрикнула Даша. — Они сейчас столкнутся!

Исполинский диск был совсем близко от земного корабля, когда с его края сорвались оранжевые струи пламени.

Выпустив бледные султаны огня, конус «Доннара» распался.

Окаменевший Виктор разглядел старт маленького аварийного бота — и тут инопланетный диск закрыл солнце.

Заклубились прах и пепел, пригнулись, закивали шпилями перекрученные мачты микропогодных установок. Чудовищный ураган обрушился на лагерь. Середа упал и схватил за руку Дашу.

— Держись! — крикнул он, перебарывая рев ветрового потока.

— Держусь… — пискнула девушка.

А сизое брюхо корабля-диска все проплывало и проплывало поверху и никак не могло кончиться. Днище не было гладким, на нем выделялись выступы, сегменты, пазы, но все эти детали не запоминались, сливаясь в серое мельтешение.

И вот показался край диска. Необъятная тень скользнула по земле, и прихлынуло солнце. Но на душе было тускло.

Середа встал на колени и проводил глазами миновавшую их прямую и явную угрозу.

— Чак! — закричал он. — Заводи глайдеры!

Все антигравы, набитые битком, понеслись к дальним дюнам. В этих местах никто из людей не бывал — пустыня никого особо не тянула. Сверху Виктор разглядел севший бот — матово блестевшее яйцо острым концом вверх, косо вставшее на три лапы-упора. Люк бота был раскрыт, и несколько фигур метались по песку, видимо, готовясь к отражению атаки. «Встретились, называется!» — горько усмехнулся Середа. Он посадил глайдер на склон дюны и откинул прозрачный колпак, поднимая руки.

— Эй, вы там! — крикнул Виктор. — Не стрелять! Свои!

Люди у корабля-бота перестали метаться и двинулись навстречу. Они все были в легких пленочных скафандрах и в круглых шлемах. Середа разглядел самые обыкновенные лица, в меру красивые, в меру курносые и приметные, три белых и одно коричневое. И с одинаковым выражением на всех — полнейшего изумления.

— Кто вы?! — крикнул он.

— А вы? — спросил светловолосый мужчина в скафандре.

— Мы-то? — усмехнулся Середа. — Сбили нас! Могу даже себума показать — в скафандре, только дохлого!

— Так и нас тоже подбили! Мы с Алты!

Светловолосый поднялся на бархан и оказался седым.

— Профессор Вайнштейн! — представился он. — Я физик-нулевик, у нас на Алте целая лаборатория… была, и вдруг эти прилетели! Все плазмой выжгли!

Еще двое членов экипажа пожали Виктору руку, пилот Федосеев и бортинженер Григорян, а четвертый оказался не человеком, а гуманоидом. Семигуманои-дом, как он сам уточнил позже. Пока же к Виктору подошел крупный лысый мужик и протянул четырехпалую руку, по странному сгибая длинные многосуставные пальцы.

— Гумм, — прогудел он, — из-з рода Вз-зат.

Он улыбнулся совершенно по-человечески — добродушно и словно смущаясь своей внешности. А внешность была приметная — у семигуманоида почти отсутствовали уши, голый череп распирали бугры, похожие на шишки после хорошего удара, и узловатые гребенчатые выступы. Лицо у него было белое, безгубый рот смешно прикрывался клапаном мягкой кожи, похожей на нос. Круглые, будто у совы, глаза обведены кольцами серебристого пуха.

— Семигуманоиды проживают на планете Вариана, — объяснил Вайнштейн, — это третья планета в системе альфа Кассиопеи, звезды Шедар…

— Вернее будет с-сказ-зать, — выговорил Гумм, — проживали…

— Его планету захватили себумы, — объяснил Григорян. — К нам на Алту галактисты с Варианы прилетели, точнее — эвакуировались, и он был с ними. Все раненые…

Середа угрюмо покивал.

— А мы, — подхватил Федосеев, — сразу на космодром. Там три «Доннара» стояли. Мы их мигом протестировали, подняли — и в бой! Хотя… Северную базу нам уже было не спасти, а до южной мы так и не добрались…

— Вы говорили о трех кораблях, — напомнил Виктор. — Один я видел, а где другие два?

Григорян охнул и побледнел.

— Ч-черт… — простонал он. — Наши ж еще не финишировали! Леха! Активируй систему слежения!

— Есть! — крикнул Федосеев и понесся к боту.

— Вот черт… — продолжал горевать Григорян. — Мы едва прорвались через волну себумских истребителей и только взялись втроем за их эсминец, как появился вескусианский крейсер… Вы его видели — это тот диск. Мы чухнули сюда, а он за нами! И доконал-таки! А наши должны финишировать в ближайшие сутки — мы двигались по трем разным векторам разгона…

Прибежал Федосеев.

— Крейсер вышел из подпространства, — доложил он. — Беда в том, что жабы оставили охранный спутник! Если на нем стоит этот их генератор нелинейности — нашим хана придет! Это как засада!

— Повоевали! — скривился Григорян. — Сначала наш грохнули, а потом и «Тенгри» достанут с «Перуном» на пару!

Звездолетчики, инженеры, ученые молча, вздохами и взглядами выражали сочувствие.

— А этот ваш бот, — спокойно спросил Середа и кивнул в сторону матового яйца, — он способен долететь до их спутника?

— А толку? — буркнул Григорян. — На нем не стоит даже ПМП! Вообще никаких активных средств!

— Да по фигу мне ваши активные средства! — отмахнулся Виктор и обратился к Чаку Кэссиди: — Ты говорил, у тебя в загашнике взрывчатка имеется?

— Имеется! — энергично кивнул экс-начальник. — Мы ею скалы рвали на островах, еще кусяка осталась — хватит, чтобы разорвать этот бот!

— Отлично! — довольно произнес Виктор. — Значит, будем делать бомбу.

— Бомбу? — растерянно спросил Вайнштейн.

— Бомбу, бомбу! А доставить ее на спутник придется вручную.

— Да, — кивнул Григорян, — ракету они отобьют.

— Так и человека могут почикать! — возразил Федосеев. — С той же легкостью!

— А что делать? Дожидаться, пока ваши финишируют, и почтить их минутой молчания?

— Ладно, — вмешался Таппи, — давайте взрывчатку, помаракую над «взрывным устройством»…

Экипаж бота растерянно вертел головами.

— Займись, Таппи, сделай хорошее дело, — сказал Середа. — Ну, чего стоим? Поехали, некогда! Гумм, садись ко мне в кабину!

— А можно с-сказать? — поднял семигуманоид руку. — Вы говорили, что захватили с-себума в с-скафандре? Ес-сли этот с-скафандр надеть, то их с-спутник пропус-стит кос-смонавта.

— Молодец, Гумм, — похвалил его Виктор, — сообразил!

Семигуманоид радостно ухмыльнулся, оскаливая зубные пластины, и пошагал, сильно косолапя, к глайдеру. Середа двинулся за ним. «Свой-чужой, — подумал он. — Вроде бы и не человек, а нашенский. А то, что не по образу и подобию, так это пустяки, дело житейское! В военном госпитале такого, бывает, насмотришься… Куда там шишкам с гребнями!»