Неоконченный портрет. Сборник рассказов

Валерий Можаев

Сборник рассказов о детстве, войне и любви известного художника Валерия Можаева. Простой парень из села, прошел службу на флоте, художественное училище, стройки, окончил вуз и стал художником книги, также театра. Его пейзажи известны всей России.А книга, что перед вами – первая!

На Дальнем востоке, в загранке и дома

Старший лейтенант Бобров давно привык к изменениям в своей судьбе, и принял новое назначение безропотно. Он был назначен командиром роты по очистке территории от остатков Квантунской армии. Много верст проехали они по территории Монголии и Маньчжурии, выкуривая оставшиеся мелкие группы японских самураев — этих самоубийц — не желающих сдаться. Сопротивлялись они очень сильно, порой маленький гарнизон сопротивлялся до последнего человека, и часто они кончали в итоге жизнь самоубийством.

Но закончилась война, поступил он в академию имени Дзержинского, окончив которую служил в Германии, Польше, Чехословакии, был военным атташе в Югославии и в Турции, но всё время скучал по родине. Ему давали возможность побывать дома только в редкие дни очередных отпусков. В отпуске предпочитал охотиться и рыбачить.

В этот раз он приехал к своему сослуживцу Василию Григорьеву на целый месяц.

Рыбачили, охотились, часто ночевали на природе. Он очень любил посидеть у огня, у костра. Выпив за ухой — вспоминали минувшие дни…

Сын Василия, Володя, внимательно вслушивался в их речи: а помнишь как нас, конечно помнишь. Такого никогда не забудешь. И начинались воспоминания до самого утра. Затем ехали на точку, настраивали удочки, Бобров сверхмодные, заграничные, а Григорьев обыкновенные, черемуховые. И начиналась рыбалка. Солнце активно пригревать начинало, а рыбаки — клевать носами — разомлев после бессонной ночи. У генерала клюнула сорога и водила поплавок туда-сюда. Добегалась до того, что ее схватила огромная старая щука, и резко выдернула удилище из рук. Володька едва успел перехватить удилище.

Почувствовал огромное напряжение, он начал вымучивать щуку, в надежде вытащить ее. В эту пору, очнувшийся ото сна Бобров, стал давать советы: выматывай, выматывай ее, не давай размотать ей лесу, не то уйдет за корягу, тогда не взять ее. Давай я сам!»

Володя передал ему шикарный его спиннинг, ослабив при этом лесу. Щука выпрыгнула из воды вверх метра на полтора. Сделав такую свечку, оборвала лесу и ушла, оставив после себя живописные круги.

— Всё, ставлю поводок стальной и надеваю блесну, такого крокодила надо обязательно вытянуть! — закричал Бобров.

Но черта с два, клевали на блесну только горбатые окуни, правда — очень активно. Сна после ухода огромной щуки, как ни бывало. Отец с Володей ловили плотву, и крупных язей на червя, иногда попадались им окуньки по сто, сто пятьдесят грамм, — суповой набор. К полудню всем захотелось поесть, решили спешиться на берег, где обнаружили, что не взяли с собой нож.

Но ничего, поставили эмалированное ведро с мелкой рыбой варить рассол, а картошку почистили топором. Крупную рыбу тоже почистили. Хорошо, что кружки эмалированные всегда в лодке, в бардачке, да и запас водки, которую нужно добавлять в уху для отбития запаха, тоже есть.

— Вот бы, Вася, нам такой ушицы под Смоленском на всю роту.

— Да, старшина нас вообще заморил нас там. Как выжили, голодая по 5 дней в неделю, — уму непостижимо.

— Спасибо русским бабам, иногда подкармливали хлебом с молоком, а то и еще чем.

— Да, нет лучше наших баб.

— О-хо-хо. И беды тоже от них же…