Записки сахалинского таёжника. Зимний экстрим. Книга первая

Валерий Михайлович Маслов

Пятнадцатилетний мальчишка, возомнивший себя великим таёжником, идёт один в разведку на далёкую рыбную речку. Ребятишки убежали из дома и два месяца играли в таежников на речке Долинка! Уже повзрослевший, но не поумневший Тимоха решил с товарищем переночевать зимой на тырловке (летная дойка коров). Рассказ о промышленном сборе гриба моховика, будут и клад копать!

Долинка

1

Долинка — небольшая речка восточной стороны Сусунайского хребта, впадает в Охотское море, немногим северней залива Мордвинова. Речка небольшая, а долина тянется от устья на пять километров. За что речка и получила название Долинка. Правильное ударение на вторую гласную И, так не кто не говорит, ставят ударение на первую гласную О. На этой речке, будучи подростком, Тимоха играл в таёжника на полном серьёзе, по настоящему.

Автотрасса, связывающая областной центр с самым крупным морским портом острова расположенным в заливе Анива, проложена через множество распадков. По ним в бухту Лососей бегут не большие речушки и ручьи. Довольно крутые спуски, внизу мост и сразу крутой подъём, вся дорога в таких горках. Если внизу распадка нет остановки, рейсовый автобус, следующий по маршруту Корсаков — Южно-Сахалинск, несется, вниз выжимая из двигателя всё, что есть. Что бы, разогнавшись взобраться на очередную горку без переключения передачи.

Такие манёвры удаются в тех случаях, когда автобус полупустой. Свободных мест нет, но никто не стоит, вот тогда, автобус считается полупустой. На последнем издыхание пятой передачи берёт очередной подъём. В город Корсаков, а так же обратно в областной центр людей ездит много, даже на последний вечерний рейс народа хватает. Про первый утренний рейс с города Корсакова говорить страшно. Три в одном, в один автобус забивается народа на три автобуса. Зад ЛиАЗа чуть ли не елозит по асфальту, нормально, едет, с горок даже быстро едет.

Автобус последнего рейса, в котором помимо прочих пассажиров. Находятся два худющих подростка с большими рюкзаками. Можно сказать с огромными рюкзаками. Данное определение будит точней, если сопоставить массу тела подростков и объём их рюкзаков. Автобус полупустой, сидячие места почти все заняты. Легко махает распадки на пятой передаче. Движок работает, без какого либо напряжения.

Сразу возникает ряд вопросов. Первый, разве на пригородных рейсах бывают стоячие места? В развитом социализме бывает всё, тем более стоячие места в автобусе, да это норма жизни. Вопрос второй, почему так резво бежит автобус? Один из подростков с большим рюкзаком Тимоха. Партия, узнав, что в такой-то день на последнем рейсе в город Корсаков поедет трудный подросток Тимоха. В связи с этим выделила транспорт с форсированным двигателем.

Ответ неправильный и очень глупый. Хотелось бы парнише, чтоб было именно так, но партия плюёт на все цветы жизни с высокой колокольни. Можно сказать гораздо грубее, как раз бы выражение подошло, можно, но ненужно. Кругом висят плакаты, пишут, говорят, что всё лучшие детям. Как же иначе? Только всё это пустые не чем не подкреплённые лозунги.

Наверное, половина социалистических цветов жизни болтается в невесомости. Родители надеются на государство, у них своих забот хватает, не хватает времени заниматься воспитанием своего личного жизненного цветка. Партия надеется на родителей, у партии своих забот хватает, а говорить можно всё что угодно. Одна из главных составляющих развитого социализма, пустая говорильня.

Цветки, особенно в летнею пору болтаются не нужные не родителям, не партии. Сначала надо подрасти, потом понадобитесь партии, будите долги отдавать. Какие, за что? Партии видней. КПСС наш рулевой, ум честь и сесть нашей эпохи. Самое счастливое детство в Советском союзе, потому что все равны. На самом деле это не так, но раз партия говорит, что все равны, а тем более дети, то так оно и есть. Народ слепо верит партии.

Два подростка шестнадцати годов, возраст юноши, не тянут они на юношей. На ночь, глядя, едут в город Корсаков. Проживают в городе Южно-Сахалинске. Видно детство у них очень счастливое! Глядя на их рюкзаки, взрослым, становится страшно. Какое счастливое, какое вообще к чёрту детство? Не таскают дети огромные рюкзаки, медициной противопоказано. Особенно таким худющим. По комплекции они, что два брата близнеца, вышли с одного концлагеря.

Рыжий товарищ чуть ли не на голову выше и от этого, кажется худей своего напарника. Не всем детям всё лучшие. Дети разные, если у детей родители служащие или рабочие, то есть пролетариат, шиш их детишкам. Всё лучшие детям высоких родителей, не ростом высоких, а положением в обществе, где все равны! Не черта не понять. Вот как партия запудрила мозги пролетариату!

Нет, нет, живут отлично, детство прекрасное, потому что это детство. Живут отлично, против не чего не имеют, да и не могут иметь. Сидя в автобусе на мягких креслах, плавно покачиваясь в такт движения. И близко нет, не каких крамольный мыслей о родной, любимой партии. Весь народ считает себя идейными патриотами. Дети свято верят в дедушку Ленина, в развитой социализм, в будущий коммунизм. Советское значит самое лучшие. Не доходит до молодых мозгов, думать совершенно не хотят.

Взять, например эту поездку в город Корсаков. Если бы ехали на автобусе марки ЛАЗ или ЛИАЗ, то в слоне стоял бы рёв, дребезжанье, завыванье двигателя. Ребята едут на автобусе марки Икарус. Вот и правильный ответ, почему автобус махает распадки без какого либо напряжения в двигателе. ЛАЗы и ЛИАЗы по всем параметрам, не идут не в какое сравнение с Икарусом. Вопрос на засыпку. Тогда почему, всё советское, самое лучшие? Партия бы ответила вот как, да по кочану! Нельзя такие вопросы задавать, можно не только получить по кочану, но и потерять свой глупый кочан!

***

Супер автобус Икарус летит стрелой к морю. Нет, он как дельфин скачет по волнам, автобус ныряет в распадки. Все пассажиры довольны, что так удачно попали на автобус марки Икарус. Пришлось переплатить двадцать пять копеек, за мягкость, за комфорт. Это мелочи, на Сахалине, как думают граждане с материка, деньги лопатой гребут. Везде хорошо там, где нас нет.

Экскаватором деньгу на острове гребут и самосвалами возят на материк. Это в байках Сахалинцы каждый год летают в отпуска на Чёрное море. По Москве передвигаются сразу на трёх такси. В первом автомобиле сам гость островитянин, во втором чемоданы, в третьем автомобиле его шляпа!

На острове проживает много людей, которые как приехали по вербовке в конце сороковых, в начале пятидесятых годов. Так на материке больше ни разу не были и не будут, не на что ехать. Потому что на острове Сахалин кроме рыбаков, нефтяников, шахтёров есть ещё много других специальностей. Инженер, учитель, врач, долго всех перечислять. Тех же учителей на острове гораздо больше чем рыбаков. Про Чёрное море знает только учитель географии!

В семьдесят седьмом году в Корсаковский автокомбинат пришли да новеньких, белых Икаруса, первые на острове. В Европе эта серия давно устарела, в СССР супер, тем более на Сахалине. В стране, где всё отечественное самое лучшие! Люди стараются попасть на рейс, когда Икарус идёт, и они счастливы. С чего бы это? Ведь в СССР всё самое-самое!

Время приближается к одиннадцати часам вечера. Правильней просто к двадцати трём часам, без всякого вечера. У ребят на будильнике нет таких больших цифр! На улице совершено темно, Икарус с включенными фарами приближается к городу Корсакову. Как же так, на дворе только-только перевалило на вторую половину июня. Самые длинные дни и в одиннадцатом часу совершенно темно? Это что-то новенькое!

Нет, это что-то серенькое. Леонид Ильич в семьдесят девятом году не дотянулся до часовых стрелок, не зачем было. Пройдёт олимпиада, начнут выправлять экономику страны чем, не попадя, тогда и до часовых стрелок дотянутся. Будет схоже с утопающим в болоте, который за любую ветку хватается.

Пока что нет, не зимнего, не летнего времени, разница с Москвой на восемь часов. Данный временной пояс продержится более десяти лет. С приходом к власти демократов, Сахалин, почему-то сравняют с Хабаровском и Владивостоком. На это можно ответить только одним, новая метла метёт по-новому. Больше нет, не каких версий. Город Хабаровск на добрую тысячу километров западней Сахалина.

К олимпиаде начали готовиться, почти сразу, первым делом придумали новый гимн. Союз не рушимых республик свободных, сплотила на веки великая Русь. Через два слова лож. Надоело поднимать тех, которые проклятьем заклейменные. Сколь можно? Стыдно перед загнивающими капиталистами. Новый гимн Тимоха в школе выучил. Ага, взял сам и выучил. Из-под палки учили эту лживую молитву партийных богов. После того как СССР выиграло право на проведение олимпийских игр, страна как с цепи сорвалась. Решили показать капиталистическому миру, какие русские богатые?

БАМ уже начали строить, а за год до олимпиады устроили войну в Афганистане. Не считая мелких войнушек, о которых народ узнает потом. Да не одна супер-пупер держава безболезненно для экономики, не выдержит таких мощных финансовых растрат. Зато всё провернули с размахом, чисто по-русски, широко и тупо.

Это относится непосредственно к БАМу. Стройка века окажется бестолковой и фактически не нужной. Афганистан принесёт горечь утрат. Олимпиада даст мощный толчок к развалу свободных и нерушимых республик, которых как казалось, на века сплотили.

Не надо было сочинять хвалебных лживых песен, да запускать в качестве гимна. Выход будет и не новый, старый, Сталинский, безотказный. Ужесточить УК РСФСР и всё. Одна четвёртая населения села бы в лагеря. И двадцать первый век СССР встретила бы супердержавой, самой сильной, самой богатой в мире. Но что-то в верхах не срастётся. Да что не срастётся? Юрий Андропов возьмёт в руки ключ, начнёт затягивать гайки, уберут Андропова.

Икарус на нормальной скорости идёт вниз, водитель уже не газует для разгона на очередной подъём. Наоборот, придерживает автобус на тормозах. Можно сказать, приехали, крутой левый поворот на девяносто градусов, вот и город Корсаков, море в сотни метрах справа. Город начался на сопке, там стоит административный знак города Корсакова, на склоне сопке частный сектор.

На самом деле, то, что можно назвать городом начнется километра за полтора от следующего поворота. Пока что возле сопки приютилась жидкая шеренга частных домиков, здесь же пристроилась городская АЗС. Икарус снова круто повернул налево. А не как раньше, как обычно, плавно на право. В данное время там строится новый железнодорожный вокзал, где также будут автобусные кассы. Пока на северо-западном углу улицы Окружной, на большом пустыре поставили временную автостанцию.

Солон Икаруса покинули с десяток человек, два подростка вошли в этот десяток. Взрослые помогли взвалить рюкзаки на хрупкие костлявые плечи. Автобус пошел по улице Окружной наверх на восток, на автокомбинат. Основной народ там сойдёт, за автокомбинатом, начинается то, что принято называть городом.

Автостанция представляет собой дощатое строение, времянка. В союзе времянка может функционировать лет двадцать пять, пока не развалится. Понятие временное, сильно растяжимое. Каждый человек на земле проживает временно.

Зал ожидания примерно площадью двадцать пять квадратных метров. Не тянет по размерам данная комнатушка на зал ожидания для самого большого, незамерзающего портового города острова. В зале стоит восемь деревянных стандартных кресел, какие обычно на всех вокзалах необъятной родины. На потолке горит лампочка Ильича, на стене выключатель. Короче комфорт, можно спать без света. Два подростка и так бы спали без света, отключили бы лампочку на всегда. Таких товарищей как эти двое, больше половины страны! По этому, на стене выключатель.

В зале ожидания два кассовых окна, на них решетки в виде солнышка. Решетки в виде солнышка с расходящимися лучами, неотъемлемая часть СССР. Символика, как серп и молот, как колючая проволока. Кругом, везде такие решетки. Человек шагает как хозяин не объятой родины своей, между решеток в виде солнышка и заборов с колючей проволоки! На двери кассы большой навесной, амбарный замок и два внутренних замка.

В одном кассовом окошке будут продавать билеты на город Южно-Сахалинск. Другое окошко для тех, кто решил прокатиться по Корсаковскому району, три направления. В поселок Охотское, с заходом в посёлок Лесное. В посёлок Пихтовый, через поселок Озёрский. И в посёлок Новиково опять же с заходом в Озерский. Так же есть отдельный рейс на посёлок Озёрский. Почти вся география Корсаковского района.

***

Пора поближе познакомится с подростками, которые подрастать не хотят. Курят, наверное, много, черти кучерявые? У них шевелюры, лев бы позавидовал, вот бы заиметь гриву такую. Один подрастать не хочет, другой товарищ чуть ли ни на голову выше. Тот, который рыжий, не совсем рыжий. Зовут его Шуриком, паспорта пока что у него нет, рано. В конце августа можно будит получать паспорт.

У Тимохи тоже паспорта нет, буквально на днях подошел срок для получения паспорта. Он не торопится. Смысл, водку дают только с восемнадцати лет! На вид ему дают кто тринадцать, кто четырнадцать, больше не дают. Шурику, не которые дают даже пятнадцать лет. Как они курят, можно дать и тридцать и сорок лет, много мальчишки курят.

Собрались ребятки в посёлок Лесное. Точней, нужно доехать до Лесного, в посёлке им делать нечего, не родни, не знакомых. С областного центра автобус, идущий на посёлок Охотское не заходит в Лесное. От поворота до посёлка надо идти шесть километров. Автобус идущий с Корсакова заходит в нужный посёлок.

Вот почему на ночь, глядя, двух товарищей занесло в портовый город Корсаков. С посёлка Лесное своим ходом надо добраться до речки Долинка. В турпоход собрались? За туманом и за запахом тайги? За туманом едут только дураки, они за деньгами собрались! За большими деньгами, за длинным рублём. Эти длиннющие рубли будут выколачивать с морских блох!

Загадка! Подростки слишком умные или социально опасные? Умные и слишком умные подростки в этом возрасте, в данное время года проходят школьную практику после девятого класса. Им осенью идти в десятый. Значит второе, их место в девятом отделение облпсихдиспансера. Для детского отделения они вышли по годам. Выколачивать длинные рубли с морских блох идея Тимохи. В этом не может быть не грамма сомнения. Шурик с ним в деле. Только дурак может отказаться от длинных рублей, срубленных по лёгкому! Шура не считает себя дураком и парниша тоже. Покажите дурака, который считает себя дураком? Дураков которые считают себя умными, кругом, куда не плюнь.

Не надо не куда плевать, ребята сами такие! Спишем их дурковатость на детство, на подростковый возраст. Они глупенькие мальчишки, закончившие по восемь классов. Имея в аттестате одну оценку, дырку. Три, три, три, в итоги получится дырка! У некоторых по физкультуре, по трудам пятёрки. Кто-то хорошо поёт или рисует. Эти двое не петь, не рисовать не черта не могут! Что такое уроки физкультуры и труды, они даже не знали. Не посещали эти общеобразовательные дисциплины. Тимоха себя вообще в школе странно вёл. Занимался в школьной лыжной секции, а уроки физкультуры в расписание в упор не видел. Видно зрение слабое было.

Так вот, у умных дураков или у дурных умников планы Наполеоновские. Инициатор планов, разумеется, Тимоха, у Шурика не хватает фантазии. Ребятишкам нужно заработать много денег, чтоб купить мотоциклы с колясками. К зиме из этих мотоциклов сделать двое аэросаней! Дальше кино, ещё интересней. Аэросани нужны для доставки стройматериалов на речку Хохловку.

Стройматериал покупать не думают и не собираются. Кругом всё народное, ночью залез на территорию ЖЭКа, взял досок, гвоздей, сколько тебе надо. Опыт в этом деле имеется. Парниша на чердаке построил три голубятни с новых досок. На речки Хохловке надо построить ферму. Решили разводить свиней, коров и кроликов, вот так-то! Кто-то мечтает стать космонавтом, артистом, а эти двое в кулаки намылились!

Сразу возникает ну очень интересный вопрос. Откуда это могло взяться в голове у шестнадцати летнего ребёнка, бывшего пионера, верующего в дедушку Ленина и в будущий коммунизм? Откуда могли взяться кулацкие мечты? Не просто мечты, а упорные попытки реализовать мечты, воплотить в жизнь.

Началось это гораздо раньше шестнадцати лет. У нормальных мальчишек шестнадцати летнего возраста все мысли об одном, как бы девчонку попробовать. О космонавтах они уже не мечтают, вышли с такого возраста. Значит Тимоха не нормальный и товарищ его тоже. Если поддался на рассказы о таёжной жизни, где сам себе хозяин. Мечтать не вредно. В детстве Тимоху сильно тянуло к земле, к сельскому хозяйству и к лесу. Решил собрать все свои мечты в одну большую. Чтоб они находились в общей куче, так мечтать сподручней, комфортней!

На реке Хохловке товарищи не были. Слышали об этой речки по рассказам одного бывалого полудурка старше ребят лет так на пять. Его в связи с полудуркостью в армию не взяли. Парниша ему поверил, что где-то там, за речкой Браконьерской находится большая река Хохловка. Короче один дурак рассказал, другой дурак поверил.

Ребята и на Долинке ни разу небыли. Через девять лет несостоявшейся кулак попадёт на устье речки Хохловки. Бедные бурёнки, которых хотел держать на Хохловке. Коровам пришлось бы с травки, переключатся на хвою иначе голодная смерть. Повезло животине, что мечта умерла не воплотившись. Как таковой речки Хохловки не существует. Есть большой ключ под названием Хохловка. Правобережный приток реки Жуковка. От устья Хохловке до устья Жуковки, до моря, по тропе час ходу.

В детские годы представлял речку Хохловку на подобие реки Большой Такой. Глубокая речка, с едва заметным течением, с мутноватой водой кишащей рыбой, с полями и лугами по берегам. На самом деле, это быстрый горный ключ с узкими полосками поймы, скачущими с берега на берег. Олени и те не смогут жить на Хохловке. Какие к чёрту коровы? Соболя и белки, еноты и лисицы, выдры и норки, а начальник косолапый.

Парниша узнает, что местные старожилы с посёлка Новоалександровка. Речку Жуковку называют Хохловкой, местное, народное название. Речка Жуковка тоже бы не подошла для кулацких целей. А вот Долинка подошла бы как нельзя лучше.

Мечтал не просто так, лежа на диване, глядя в потолок на люстру. Рисуя в уме радужные картины, стада холёных коров, реки молока. Стада толстых свиней и горы сала, которое на дух не переносит. Достал много литературы, стопки технических журналов по которым разработали чертежи аэросаней. Так же имеется литература по нужному животноводству и растениеводству. Где достал литературу? Вопрос глупый, разумеется, украл в библиотеках!

В книгах много не понятного. У него есть небольшая практика, по коровам, по кроликам. Приходилось свиней кормить, не единожды быть на подхвате при забое чушки, то падать, это принести. План фермы переделывался много раз, с каждым разом увеличивая поголовье животин, есть расчёты и подсчёты. Сколького голов держать, сколько и какого корма нужно на зиму, сколько и чего сажать весной? Разумеется, сколько можно примерно за год выручить денег? Короче не хухры-мухры, всё взаправду!

И снова Тимоха задает один и тот же вопрос самому себе. Откуда могли возникнуть такие думки, мысли мечты, у ребёнка, выращенного при социализме? Где партия ум, честь и совесть нашей эпохи. Выходит только одно, зов предков. Больше не чем не может это объяснить. Разум не хотел понимать всего того, что выдавал мозг в подсознание. Некоторые вещи разум смог понять. На людях не получится развести такое скотоводство, тебя или сожгут, но быстрей посадят. Разум не понимал одного, самого главного. Богатые не те, кто работает от рассвета до заката. Богатые те, кто ворует от заката до рассвета, а лучше сутками.

Нужны были не только деньги, нужна была гармония жизни. Без леса, для его характера, для души, гармонии жизни быть не может. И без денег не может быть полной гармонии жизни. Вот и захотел иметь много денег и жить в лесу. С детства не любит большие сборища называемые обществом, старается скрыться в лес. В крови сидел ген мужика, типичного сельского работяги. Общество, этот ген вытравило, уничтожило.

В младшем школьном возрасте увлёкся ботаникой. Правда, не знал, как назевается предмет его увлечения. Ботаника в школе преподаётся с пятого класса. Дома пытался выращивать, подсолнух, горох. Радовался появившимся росткам. Дома, его обзывали полудурком. Ругали за заставленные подоконники, консервными банками с землёй. Отец периодически выбрасывал насаждения на помойку. Мичуринца в нем задавили домашние!

В шестом классе в мае месяце со своим дружком Димычем, за домом на пустыре разбили полесадник. Посадили смородину, крыжовник, яблоню и грушу. Посевной материал брали с заброшенной дачи детского садика. Огородили полесадник забором, прыгали от радости, когда насаждения прижились и выкинули первые листочки. В середине лета, маленький садик зеленел во всю, и радовал глаз. Его уничтожили соседи с первого этажа, уничтожили без следа, даже забор исчез. Уничтожали как воры, тёмной ночью.

Не далеко от дома отремонтировали сарай, крышу заново сделали, в складчину купили кроликов, занялись кролиководством, не долго. Откуда не возьмись, появился хозяин сарая. Лет пять сарай не кому не нужен был, как отремонтировали, всё, хозяин появился. Пришлось с кроликами перебираться на чердак в голубятню. На чердаке пятиэтажки держал голубей, курей, кроликов. Часто его обворовывали. Ферма на реке Хохловка последняя попытка и умрёт в нём так и не родившийся кулак!

***

Нужно рассказать о морских блохах. Что это за зверь такой имеющий длинные рубли?! И как эти рубли выколотить с морской блохи?! Может быть, данное насекомое в определителе назевается по-другому. Тимоха будет называть, как называл тридцать лет тому назад, морская блоха. Море выбрасывает на берег водоросли, преобладает ламинария — морская капуста. На солнышке водоросли начинают преть, гнить. Кому как, на вкус и цвет товарищей нет. Лично парнише приятен запах прелых морских водорослей. К тому же он полезен, вместе с запахом вдыхаешь ионы йода.

Кругом по песку скачут букашки, в кучках выброшенных водорослей букашек ещё больше. Букашки скачут как блохи, формой схожи с обыкновенной блохой. Только крупней, средний размер примерно сантиметр, цвет серый. Сидящею на песке морскую блоху увидеть не возможно, букашка сливается с песком. Морская блоха относится к ракообразным. Окунул блоху в кипяток, даже без кипятка, на солнышки высушил, букашка покраснела. На чистой прибрежной полосе, где гольный песок, где море скупо на водоросли, в таких местах блохи отсутствуют.

Высушенная морская блоха отличный сухой корм для аквариумных рыбок. В свои шестнадцать лет в аквариумном рыбоводстве Тимоха дока. Не только по разведению, содержанию определенных пород аквариумных рыбок. Приходилось самому делать аквариумы с подобранных на помойки аквариумных рам. Впервые взял в руки стеклорез в двенадцати летнем возрасте. И это называется счастливым детством?! Не было другого выхода. Хотелось аквариум больших размеров, да не один. А где взять? Выход был единственный, сделай сам.

Так что умеет не только мечтать на бумаге. Но и руками может кое-что делать, кстати, не плохо. Не смотря на свой несовершеннолетний возраст и игнорирование школьных уроков по труду. С тринадцати лет на городском рынке приторговывал рыбками, аквариумными растениями. Дома не давали развернуться вовсю ширь. Помимо рыбок были другие увлечения. На рыбках имел бы неплохую прибыль. Если говорить чисто по-русски, на рыбках он бы разбогател! Но без леса, не какой гармонии в жизни. Уж лучше рай в шалаше!

На рынке пятидесяти граммовый стаканчик сухого корма с дафнии, с бокоплава стоит один рубль. Такого корма мало, обычно везут комбинированный сухой корм с Московских зоомагазинов. Комбинированный корм, брошенный на поверхность воды, через минуту падает на дно. Не для всех рыбок подходит данный корм. Привозного корма иногда не бывает на рынке. В городе Южно-Сахалинске нет зоомагазина. Появится через четыре года, правда путного в магазине не чего не будет, хомячки да волнистые попугайчики.

Не которые не сознательные граждане пользуются отсутствием зоомагазина и спекулируют. Навариваются, возят с Москвы разное аквариумное оборудование. Допустим, взять микрокомпрессор для обогащения воды кислородом. В зоомагазине компрессор стоит шест рублей с копейками, на острове, на рынке двадцать пять рублей! Во второй половине семидесятых годов двадцать пять рублей большие деньги. Спекулянтов ненавидят, но без них не как не обойтись. Ненавидят зато, что он морда спекулянтская не боится, торгует, а я вот не могу, боюсь. Только заодно это и ненавидят спекулянтов. Им завидуют. Зависть в народе называют жабой. Страшней русской жабы зверя нет!

Наши люди на такси в булочную не ездят! Микрокомпрессор за двадцать пять рублей им не нужен. Нет у нормального честного человека больших аквариумов с дорогими рыбками. Это попахивает загнивающим капитализмом, буржуинством. Если имеется живой уголок для ребёнка. То это вёдёрный аквариум, в котором плавает десяток гупяшек, столько же меченосцев. Данные рыбки, без микрокомпрессора чувствуют себя прекрасно, живут и размножаются.

Красивый, большой декоративный аквариум с освещением, с фильтрами, с подогревом. Где чинно плавают мраморные сколярии, стайкой проносятся неоны, на дне диковинные сомики занимаются своими делами. По растениям, по стёклам ползают огромные улитки размерами с грецкий орех. Это уже роскошь, это не истинная советская семья.

Глава семьи или много ворует или вообще не пьёт водку! Помалу воруют все, то есть несут с работы. Это не воровство, национальная особенность характера. В стране всё богатство народное, неси, пожалуйста, только помаленьку. Иначе, за объемный вынос народного добра, можно сесть на народные харчи! Принесёшь с работы больше соседа, его жаба задавит и твоей жене придется заниматься заготовкой сухарей!

Милиция закрывает глаза на торгашей аквариумистов. Эти люди торгуют всего два дня в неделю, в субботу и в воскресенье. Власти проверяют наличие чека стоимостью в двадцать копеек. Во столько оценивается одно торговое место на городском рынке. Но есть одно но. У тебя должны быть рыбки, хотя бы банка с блеклыми гупяшками. И разлаживай привезённые с Москвы или даже с Хабаровска, подогреватели, фильтра, микрокомпрессоры, термометры, прочие аксессуары аквариумного рыбоводства. Без наличия плавающей живности милиция может тобой заинтересоваться.

За фарцовку, то есть за спекуляцию, народ идёт в лагеря пачками. Одна из ходовых статей УК РСФСР. Объяснение простое, кругом повальный дефицит, а где дефицит там и спекулянт. Можно сказать по-другому, кругом повальная спекуляция. Кто бы мог подумать, что пройдут года, спекулянт-фарцовщик будит называться предпринимателем и даже бизнесменом. На повседневные продукты минимум четыре наценки. На том же сахаре станут греть руки четыре человека, пока этот сахар дойдёт до рук потребителя. Вот когда начнётся повальная, к тому же наглая, бессовестная спекуляция. Но это будет называться рыночной экономикой с договорными ценами!

На острове аквариумных рыбок держат многие. Самая выгодная форма живого уголка. Выгуливать не надо, шерсти от рыбок нет, кушают мало. Не гадят по углам, не гавкают и не мяукают, а молчат что рыбы! Немного элементарных знаний, держи рыбок, наслаждайся домашним подводным царством.

Торгуя на рынки излишками своего увлечения. Не спускать же в унитаз лишних рыбок? Карманные деньги не помешают. Тимоха примечал, что, как идёт. Из рыбок хорошо идут живородящие. Это ясно и понятно, для этих рыбок сгодятся скромные условия содержания. Только живородящая рыбка маленезия, чёрная как смоль, не хочет жить в скромных условиях. Аквариумные растения идут на ура, местный сухой корм идёт на ура.

Парниша сушил дафнию, бокоплавов в малых количествах. На прокорм своим рыбкам в зимние время. Зимой из живого корма можно достать только трубочника. Длинный, тонкий, красный червяк обитает на дне ручьёв, в которых присутствует сточная, канализационная вода. Бокоплавов ловил, чуть ли не поштучно, это такое ракообразное, мини креветка, даже плавает как креветка, боком.

Бокоплав обитает во всех мелких ручьях с илистым дном. В отличие от трубочника, бокоплав обитает в чистой, родниковой воде. Достигает двух сантиметров в длину, при сушке так же, как и морская блоха, краснеёт. Не знал в детские годы, что бокоплав хищник ещё тот. На кусок мяса или рыбы бокоплавов можно было ловить тысячами. Юный аквариумист не знал даже правильного названия, в детстве бокоплавов называл маленькими чилимами!

***

Почему ребят потянуло именно на устье незнакомой речки Долинки? Живут на острове, кругом море. Остров Сахалин, правда, огромный. Но в южной части острова понадобится не так много времени, чтоб добраться с одного пункта, до западного, восточного или южного побережья. Есть береговые полосы, где автотрассы проходят в двухстах и менее метров. Не нужно далеко идти.

В конце мая этого года, сосед Андрюха ездил в поход. Поход от слова ходить, но он ездил. Многие взрослые говорят, на выходных ездили в поход, не на природу, а в поход! Андрюха ездил в поход на устье речки Долинки и такое рассказал, что Тимоха ну прямо загорелся. Суть рассказа вот в чём.

Ночью на прибрежной полосе, на песке расстилаешь белую простыню. Светишь в центр простыни фонариком. Морские блохи собираются большой кучей, идут на свет, что мотыльки. Простыню с блохами окунул в кипяток, днем высушил на солнышке. Они так делали, за один раз взяли литр сухого корма.

Тимоха сразу в уме стал считать, литр сухого корма это двадцать, пятидесятиграммовых стаканчиков, двадцать рублей. Если за ночь набрать ведро, это двести рублей. А если два, три, пять вёдер за ночь!? Сколько можно взять денег? Даже не спросил соседа, куда они дели столько сухого корма? Это не так важно. Так же не задумался, куда он денет огромное количество сухого аквариумного корма? Аквариумные рыбки не свиньи, постольку не едят! Южно-Сахалинск не Москва. Тремя вёдрами сухого корма можно на целый год снабдить всех аквариумистов города Южно-Сахалинска.

Язык у соседа Андрюхи враг его. Сколько его били, и будут ещё бить. В школьном портфеле носил кирпич, чтоб отбиваться тяжёлым портфелем. Всё из-за языка. Тимоха дурак, в который раз ему поверил и дальше буду верить. Первый разговор состоялся числа десятого июня. Пока ребята нашли финансы, так сказать стартовый капитал. Пока отметили Тимохино день рожденье, прошло больше недели. В день старта отыскали Андрюху для точного объяснения дороги на речку Долинку. Сосед долго объяснял путь, в конце концов, сам запутался.

— Так как же вы дошли и вернулись, если ты дорогу не помнишь? — спросил Шурик.

— Да я же Тимохи говорил, что нас на машине привезли, а потом забрали.

— Ну, говорил, ну и что, вас ведь не в воронке на Долинку возили?! Вот смотри Андрюха, — парниша взял камушек положил на край асфальтовой дворовой дорожки. — Вот Лесное, в какой стороне Долинка?!

Сосед уставился на камень, силясь понять, что же это такое, через минуту родил. — От Лесного в сторону Охотска. Идите по берегу. Долинку вы не пройдете. От Очехи, до Долинки речек больше нету.

— Где хоть дорога начинается?

— Где, где? В Лесном выходите на море, и шуруйте в сторону Охотска. Так короче будет. Мы по объездной дороге ездили, через поля, до устья долго пилили. Говорят что по берегу, от Долинки до Лесного всего километров пять.

Что ребята имеют в своих больших рюкзаках? Да фактически всё. Ответ исчерпывающий, но хотелось бы подробней. У двух мечтающих стать кулаками, нет только спальных мешков. Таёжники в спальниках не спят. Пусть вон туристы в спальниках спят. У ребят есть по одеялу, как у индейцев. Одеяла, личные вещи, белая простыня, и топор, бывшие в употребление.

Остальное всё новое, собственноручно купленное в магазинах. Начиная с двух местной палатки, рюкзаки, болотные сапоги, эмалированное и оцинкованное ведро, эмалированная четырёх литровая кастрюля, чайник трёх литровый опять же эмалированный, мелкая посуда, даже чайные ложки покупные. Ножовка, фонарики трёх батареячные. Полная упаковка алиментов питания в количестве двадцати четырёх штук. Эта не большая с виду коробочка, весит, что пять кирпичей. Садовая разборная лопатка, рыбацкие принадлежности. Удилищ, разумеется, нет, таёжники в лесу найдут удилища. Одна треть веса рюкзаков продукты.

На закупку снаряжения было потрачено около двухсот рублей. Деньги большие, можно привести пример. Токарь третьего разряда, так же машинист башенного крана третьего разряда. Без надбавок, с коэффициентом один и шесть, в месяц получают сто восемьдесят рублей с копейками. Эти данные с будущей Тимохиной трудовой деятельности. Так что двести рублей деньги огромные, у ребят было больше. Три с половинной сотни рублей!

Откуда дровишки? Вестимо не из лесу! Всё лучшие детям, ребятишкам с родителями не повезло. А может на оборот? Нет, наоборот не как не получается! Воспитывать нужно было, а не только выкармливать и выращивать очередное бездумное поколение пролетариата. Ребёнок не поросёнок, ему требуется душевное, интеллектуальное внимание. Это так, к слову пришлось.

Не повезло с родителями, они у мальчишек обыкновенные служащие и рабочие, то есть, тот самый пролетариат. Так что всё лучшие детям, пришлось самим взять у государства. Родное государство вынудило пойти на воровство. Государство всё обещало, обещало лучшие детям и не давало. Говорят, обещанного три года ждут, они ждали больше.

Вот-вот детство закончится, пришлось самим немножко взять. Можно было много чего взять, им были нужны только деньги на закупку данного снаряжения. Пошли на дело с явной целью, по Тимохиной наводке. Он изучил график работы, всё просчитал. Так что сработал тихо и чётко. Шурик стоял на стрёме. Допустим, куда не будь залезть, украсть просто так, ради того чтоб погулять, ребята бы не когда не пошли на такое. Они честные, просто так не воруют!

***

И вот теперь с чувством выполненного долга, что всё идёт по плану, всё отлично. С чистой совестью два расхитителя государственной собственности пытаются устроиться на вокзальных креслах. Они не испытывают не какого угрызения совести по поводу воровства, одно плохо в этом деле, мало взяли. На креслах устроились, заснуть пытаются, сон не идёт. Дождик чёртов пошел.

— Тимоха, если завтра дождь не прекратится, что делать будим?

— А что ты Шура предлагаешь, ехать обратно в ту хату? Извини, у нас палатка есть. Как не будь, в дождь перекантуемся.

— Я не предлагаю обратно. У тебя же здесь родственников сколько?

— Ну, много, ну и что? Отсюда родственники далеко. Они все живут на одной улице, как на грядке. Надо топать остановки четыре, да всё в гору. И ты представь Шура, заявлюсь к родственникам с новым полным рюкзаком. К тому же они знают, что я в бегах. Спросят откуда дровишки? Корсаковская папашина родня хреновая, я стараюсь с ними не общаться. Это не деревенские родственники.

— Да Тимка, ты прав. Я всё удивляюсь, как только нас не сдали? Полмикрорайона знало, что мы такую конкретную делюгу провернули. Сколько народу напоили.

— Немного напоили и не мало, хотя стольник спустили. Но это отмечали мое день рожденье. Да и ни кто толком не знал, где и что мы взяли, да и взяли ли вообще.

— Ага, нашли деньги, и давай куролесить, в Корсаков на такси за сигаретами.

— Когда гоняли на моторе в Корсаков, с нами чужих не было. Серёга свой. Нас может Шурик, сдали, да не один раз. Не может, а точно сдали. Всего на всего заявление с той конторы, в ментовку не поступило.

— Мало взяли.

— Вот-вот, а взяли бы там пару кусков, то заявление было бы обязательно. И мы бы уже валялись на нарах.

— Да лучше на нарах, чем на таких креслах.

— Ты чего городишь?

— Шутка, шутка!

— Завязывай Шура так шутить. А то накаркаешь, попадёшь на нары, какие твои годы, — сказал Тимоха пророческие слова, правда, в свой адрес.

Не пройдёт и года, как он будет валяться на нарах. Не за воровство, а за аморальное поведение в обществе. Шурик на нары так и не попадёт.

Шум дождя убаюкал двух трудных подростков, к тому же социально опасных. Тот, который ростом поменьше в своей голове держит думки, явно не социалистического уклона. Кулак не дорезанный! Второй, который повыше ростом, без царя в голове. Пойдёт с тобой на воровство и на убийство, просто так, за компанию. За ленивым, никчемным разговором, не заметно подкрался сон.

Ребят разбудила женщина, включив свет, топая, как слон, заверещав, как потерпевшая. — А это ещё что такое?

У, корова, свинья не дорезанная! Что ты орёшь мышь белая? Нет, на мышь эта тётка не тянет, перетягивает, короче, корова! Подумал парниша, но сказал совершенно другое, попробуй, скажи в лицо, что она корова или свинья. Тогда, с города Корсакова гарантирован пеший путь.

— Мы в Лесное автобус ждём, — вот что Тимоха сказал, покручивая шеей, отлежал шею, плацкарт не удобный.

— А курить, кто вам здесь разрешил? — женщина возится с замками кассы.

— А мы здесь не курили, — нагло соврали ребята в два голоса, не капли не покраснев.

Вот дура, подумал Тимоха. Интересно у кого бы мы могли спросить разращение на счёт покурить? Одним словом кассирша. Кассирши делятся на плохих и хороших. Хорошие деньги выдают, получку, аванс. Как правило, хороших кассирш мало. Плохих кассирш пруд пруди, кругом идёт отъём денег!

— Что вы врёте? Вон окурков, сколько валяется, запах стоит, прокурили всю автостанцию. Будите так курить, такими и помрете. Ну и детки пошли, не понять в чём душа держится, а туда же, за сигарету хватаются.

— А сейчас все курят и нам по шестнадцать лет, — сказал Шурик.

— Смотрите, будите так курить, семнадцать может не наступить. Ну-ка быстро окурки убрали. У меня муж столько не курит.

— Ну, он же у вас один муж, а нас двое. А если бы у вас было два мужа, они бы накурили больше нас!

— Ты рыжий сейчас договоришься и пешком в свое Лесное пойдёшь, — кассирша улыбнулась. Наверное, ей понравилось на счёт, иметь двух мужей! Наконец справилась с замками, скрылась за дверью кассы.

Сразу наступила тишина. На двери кассы столько замков, можно подумать, что кассу грабят в неделю по три раза. Хотя никто некогда не грабил и не позарится. Нет там нечего путного, кроме кассовых аппаратов. Кому эти аппараты нужны? Кассовый аппарат нужная вещ только для кассиров, для всех остальных вещ бестолковая. Множество замков на двери, это ещё одна национальная особенность характера, открытой русской души!

В конце сороковых годов вербованных расселяли по освободившимся японским домам. Русские товарищи на двери своих домом, а также на сараи сразу навесили самодельных амбарных, пудовых замков привезённых с Росси. Японцы удивлялись, не могли понять. Зачем замки? За короткое время жития рядом с русскими, японцы хорошо поняли, зачем нужны замки. Они пошли другим путём, стали по очереди сутками охранять свои деревни или улицы. Чтоб русский со своей загадочной душой не влез к ним в дом и не стащил, что ни будь!

Советским гражданам нравится вешать замки, куда не попадя и как можно больше. Чем больше связка ключей в руках. Тем человек чувствует себя выше ему подобных. Нет разницы, будь это связка ключей от подвала, где кроме дров, мешка картошки не чего нет. Или связка ключей от места работы, от гаража. Без замков не как нельзя, Россия это не Япония.

***

Собрали свои окурки, они бы убрали окурки до прихода кассира. Утро наступило неожиданно быстро, проспали. Погодка оптимизма не придает, сыпет мелкий дождь. Стал подходить народ, покупать билеты на Южно-Сахалинск. Пришла вторая женщина кассир, заработала районная касса. В районную кассу народа больше, чем в областную. Два несовершеннолетних кулака первые в очереди! В этой кассе продают билеты сразу на три рейса, поэтому народу больше. Основной народ едет в посёлок Озёрский. Там находится рыболовецкиё колхоз.

На Южно-Сахалинск, автобус ушел. Всё равно в зале ожидания народу, как в переполненном автобусе. Подошел ПАЗ — 672, рейсом на посёлок Пихтовый, следом подрулил Озёрский ПАЗик. За ним подъехал старый потрёпанный, латанный перелетанный ЛАЗ. На этом общественном транспорте ребята поедут, автобус идет в поселок Охотское.

Загрузились на задние сиденья. В автобусе народу человек пятнадцать, совсем пустой. ЛАЗ взревел, покатил по улице Окружной в сторону строящегося вокзала. Можно сказать, автобус пошел по берегу моря. Данный автобус, лет пять назад выработал свой второй ресурс, может и третий. За то свой, родной, отечественный. Чувствуешь себя как дома, это не в буржуйском Икарусе. Здесь движок воет, словно самолет на взлёте. Передачи переключаются с таким скрежетом, что кажется, водитель оторвёт рычаг к чёртовой бабушке. В салоне дребезжит всё что может, пахнет бензином, палёной резиной. Вот это для нас, наше, исконно русское, пролетарское!

Автобус прошел первый, северный порт, затем строящийся вокзал. Высоченную, длинную осыпь с северной стороны. На верху сопки стоит главный Корсаковский маяк, которому за сто лет (это по советской и российской истории, а по нормальной, честной истории, маяк на данной сопке существует почти что триста лет). Крутой поворот налево, ЛАЗ уходит от моря в противоположную сторону. Покрутились по частному сектору, выехали на шоссе с грунтовым покрытием. ЛАЗ побежал резвее.

— Ну и город, деревня!

— Тиши ты, а то местные морду набьют за оскорбление родных орясин. Основной город на верху, пенёк!

— Сам ты дерево. Знаю что наверху, ни разу что ли в Корсакове не был? Пять дней тому назад на такси по городу катались. Кажется, дождик кончился.

— А здесь дождя, наверное, не было.

— Тогда почему дорога мокрая? Поливалка прошла? — Шурик посмотрел на товарища, ехидно, улыбаясь. — Чтоб пыли не было, да?

— Ага, ведь знали, кто поедет, поэтому прогнали колонну поливалок!

— Сколько ехать будим?

— А я откуда знаю? Может час, это не так важно. Вот сколько будем идти до Долинки, другое дело?

— Андрюха говорил, что километров пять, а это час ходу.

— Ну-ну, с такими рюкзаками пять километров за час не пройдёшь. Да Андрюха по какой-то объездной ездил. Может не пять, а все пятнадцать будем пилить морем.

— А может километра три.

— Может, но маловероятно.

Через пол часа пути, автобус сделал остановку в посёлке Чапаево, в первой Чапаёвке в центральной. За тем во второй Чапаёвке. Посёлок большой. Тихонько, не торопясь, течёт река Комисаровка. Несёт свои воды в озеро Тунайча, самое большое, соленое озеро острова. Комисаровка одна из первых речек юга острова, которая лишилась своих основных рыбных запасов.

Дикари, приехавшие по вербовки с центральной полосы России. За каких-то пятнадцать лет выбили почти всю кету и тайменя. В речку Комисаровку заходил огромный таймень. Попадались рыбины по полтора, по два метра в длину. На начало двадцать первого века в реку Комисаровку заходит немного горбуши, столько же краснопёрки и корюшкины слёзы. За пятьдесят лет фактически уничтожили всю рыбу в данной речке. Какая к чёрту забота о будущих поколениях? Если даже о своем личном будущим не заботятся, о своей старости не заботятся.

Минут десять протащились по грунтовке. Поворот на право, выскочили на асфальтированную трассу Южно-Сахалинск — Охотское. Десять минут сносной езды, даже меньше, всего-то семь километров. Доехали до озера Тунайча, ушли влево, снова потащились по грунтовке. На этом шести километровом отрезки потряхивает сильней. Здесь грунтовка не так хорошо накатана, как от Корсакова до Чапаёвки. В посёлок Лесное мало ходит автотранспорта.

Доехали до посёлка в четыре десятка домов. Остановка сразу за мостом через реку Очепуху, в начале посёлка. Кроме ребят с автобуса вылезли ещё два человека. Самый лучший советский автобус, здесь же развернулся, пошел обратно на асфальт. Это не ирония. В союзе ЛАЗ самая лучшая марка автобусов.

2

Два самоуверенных подростка с дебильным уклоном пошли вслед за автобусом, обратно за мост. Ведь могли спросить в автобусе, на остановке у двух сошедших мужчин. В какой стороне речка Долинка? Подстраховаться. Нужно было ещё в городе посмотреть атлас Сахалина. Да? Легчи было достать книгу рекордов Гиннеса, о которой, правда, ребята не слышали! Лично Тимоха сомневается, что в семьдесят девятом году существовал атлас Сахалина. Скорей всего такого издания в природе не было. Может, что-то на подобие было, но только для определенных лиц.

Все топографические карты находились под грифом секретно. Кругом всё было засекречено. От кого секреты, если военные, базирующиеся на Сахалине, пользовались картами, переснятыми с японских карт? От народа, от пролетариата, от человеческой массы союза нерушимого. Зачем, смысл? На счёт смысла, серьёзного на ум не чего не приходит. Шутить на эту тему можно листов на сто, может и на двести.

Прошли по мосту на правый берег Очепухи. Надо дойти до первого поворота, съёзда к морю. На правом берегу стоит десяток домов, с западной стороны дороги. С восточной стороны, со стороны моря стоит всего один красивый большой дом. Рядом с домом разбит палисадник, огорода нет. Штакетины забора покрашены в разные яркие цвета. Беседка, в ней стол, лавочки по бокам, красиво смотрится. Возле дверей дома толпятся мужики, над входом висит табличка «Лесная охрана», читаем лесничество.

— С Долинки ребята идете? — спросили мужики двух ребятишек с большими рюкзаками.

Ребятишки странно, непонятно переглянулись.

— Да, нет! — хитро, неопределённо ответил Тимоха.

Два самоуверенных молоденьких барана, поверившие третьему такому же барану, более крупных размеров. Не останавливаясь, не выяснив причину данного вопроса, пошли дальше по заданному курсу. Раз сказал Андрюха, что Долинка в сторону Охотска, то так оно и есть. А мужики с похмелья, спросили, что первое на ум пришло. Червь сомнения начал грызть ребятишек, с каждым шагом сильней и сильней. Так сволочь грызёт, что идти стало трудно. Прошли по дороге до поворота, здесь перекрёсток.

Прямо, небольшой рыбоперерабатывающий цех. Основная грунтовка повернула на право. Двое, которые за деньгами, а не за запахом тайги, повернули влево, к морю. Вышли на песок, сразу стали буксовать, песок сыпучий, идти тяжело, ноги вязнут. Это не по Анивскому взморью гулять.

Вот оно море Охотское, в десяти метрах от двух барашков. Вода жёлто-коричневого бирюзово-зелёного цвета, метровый накат. Не спокойно синие море, так сказать может только дальтоник. Синим цветом близко не пахнет. Сбросили рюкзаки, пошли в сторону рыбцеха. К лежащему на берегу мотоботу. У плавсредства копается мужчина. Ребятишкам, срочно нужен язык. Гложущий червь сомненья уже до лёгких добрался, дышать мешает.

— Здравствуйте! А не подскажите, в какой стороне Долинка? — спросил Шурик у рыбака.

— На рыбалку собрались? Долинка вон там, — мужчина махнул рукой на север, в обратную сторону. — Десять километров по берегу. Выходите на дорогу, пройдете мост, за остановкой плохенька дорога пошла к морю по берегу Очехи, вот по ней и идите.

Червь сомнения сразу умер, а дышать стало еще хуже, червь злости стал душить! Пошли к рюкзакам, злые как собаки.

— Ну и козёл!

— Кто, мужик?

— Причём здесь мужик? Андрюха козёл.

— Что козёл, то верно, пенёк. Он долго не проживёт, грохнет его, кто не будь за язык.

— Если на Долинки не будет морских блох, то кто ни будь будим мы. И осталось Андрюхи жить всего-то не чего. Правда он на днях, куда-то на практику уезжает.

— Не чего страшного, обождём, приедет. Чует Тимоха мое сердце, наврал он и про блох.

— Здесь травы нету, песок чистый. Я Шура блох в природе ни разу не видел, но слышал и сухих видел. Наврать он не мог, а вот приукрасить, раскрасить до неприличия вполне, это в его репертуаре. И с дорогой он не наврал, он просто не понял, как ехали, соображаловка у него плохо работает.

— А ты на базаре видел, что бы морских блох продавали?

— В том то и дело, я только на базаре и видел морских, сушеных блох. Мужик один, раза четыре торговал. Я у него спросил, где, мол, таких интересных чилимчиков ловили? Мужик ответил, что это не чилимы, а морские блохи, живут блохи на берегу. Нужно сапоги одевать, на устье Очеху перейдём, не будим же, возвращаться, петлю делать.

— Ну, да и мужики у лесной охраны снова спросят.

— Надо было бы у них спросить. Ну и пенёк, совсем с головой у него плохо. Это же надо, не запомнить в какой стороне речка.

Переобулись, протащились с полкилометра на север к устью Очепухи. Два пенька ругали третьего такого же пёнька. Мужчина у мотобота ясно сказал, как пройти на дорогу. Был бы проход на прямую, он бы так и сказал, что прямо идите, через устье Очепухи. Зачем петлю огромную делать?

Не получиться форсировать Очепуху в устье, лодка нужна. Возле пионерского лагеря Зарница Очепуха не большая речка. В шести километрах ниже пионерлагеря в Очепуху впадает Луга. Правильней будет, Очепуха впадает в Лугу. А ещё правильней, речка Песковка впадает в Волынскую, дальше побежала река Очепуха.

Ребята проходили по длинному мосту, видели, какая огромная река. Большая река, разумеется, по местным, Сахалинским меркам. Молодые, совсем головой думать не хотят и не могут. Почему не могут? Насчёт кулацкой деятельности Тимоха может думать, да ещё как может. Пионер бывший, не стыда не совести, правильно, что его в комсомол не приняли. Он не рвался, даже не пытался попасть во всеобщие ряды молодёжной организации ВЛКСМ.

Совсем скоро будет пытаться, потому что поймёт, что без этой красной книжечки, тебе перекрыты все дороги в боле менее сносное будущие. Будет пытаться добровольно вступить в ряды ВЛКСМ, но у него не чего не получиться!

Пробовали, было, правым берегом пройти на прямую, к мосту. Полезли по осоки высотой по грудь, внизу вода. Забрались в гиблое место, чудом вылезли назад сухими. Времени потеряли часа два минимум. Силёнок, сколько потратили, чем их измерить? По осоке да по канавам лазить с тяжеленными рюкзаками. Дурная голова ногам покоя не даёт. Делать нечего, скрепя сердце выползли на центральную грунтовку, там, где с неё на море сворачивали.

Стыдно было идти обратно возле лесной охраны. Поэтому настырно пытались прорваться к мосту напрямую. Возле конторы лесничества не кого. Время рабочие, люди трудятся на благо партии. Каждый вкладывает свою лепту в приближение коммунизма. Двое подростков ещё не чего не вложили, а только взяли и этим отодвинули приближение коммунизма. Не куда они не денутся, придёт их черёд. Успеют, наработаются на благо партии, а коммунизма так и не увидят.

Попробуй в стране, где так вольно дышит человек, не позанимайся общественно полезным трудом на благо партии и отечества. Угодишь туда, где тебя заставят пахать. Ребята не против физического труда. Они хотят трудиться, только на свое благо, а не на благо партии и отечества. Так что надо прятаться на речку Хохловку. От трудов двух товарищей на свое благо, будет большая польза обществу. Они будут поставлять сельхозпродукцию, мясо. Партии от их деятельности пользы не будит. Потому что две кулацкие рожи, все деньги от проданного мяса будут класть в свой карман.

Отсюда следует, что Тимохины думки, мечты, чистейшей воды антисоветизм. Если всё получится, то он станет врагом народа. Даже не смотря на то, что будет поставлять этому народу мясо! Да и сам народ, будет жрать мясо, выращенное его руками, и говорить, да, таких кулаков к стенки надо ставить. Хорошо, что до этого не додумался в свое время.

В кулацких дневниках рассчитал буквально всё! Что нам стоит дом построить, нарисуем, будем жить. Одного только не рассчитал, даже не задумывался. Как, где реализовывать плоды своих трудов? Было бы чего продавать, пока рано думать о реализации. Зря так думал или вообще не думал о реализации. Самый щепетильный, главный вопрос остался, не решен, он даже не затрагивался.

***

Товарищи вернулись на исходную позицию, на точку прибытия. Как два бумеранга сделанные из дерева дуба! От деревянной зелённой будки именуемой остановкой, вниз по течению Очепухи пошла раздолбанная, малоезженая дорога. Свернули на грязевой тракт, надо быстрей скрыться с глаз долой. Три часа маячат на видимости моста. Ох, и дорога! Да какая она малоезженая? По дороге можно проехать только на гусеничном тракторе. Глубокие лужи, жидкая глина по колено. Ноги с трудом отрываешь от так называемой дороги. Вот это детки попали!

Добрались до развилки дорог. Более грязная, жидкая дорога, пошла вправо, держась берега реки. Очепуха сразу от моста начинает забирать к югу. Пошли по более-менее сносной дороге, влево, в небольшой массив ельника. Хоть на этот раз, не знавши, угадали правильный путь. Скорей добраться до леса, сделать большой перекур, чая попить.

Оказалось, что в таких местах чай не пьют, в ельнике местное кладбище. Интересно как сюда покойников доставляют? Только трактором, пятьсот метров от остановки сплошная грязь. Можно списать на распутицу, весна в этом году поздняя. На Сахалине июнь месяц весна, затяжная весна на острове. Снег за место дождя, в конце мая, в начале июня не в диковинку. Сбросили мешки, сами упали на разбросанный свежий лапник, рядом с новой могилой.

— Ну и пенёк, это же надо столько времени впустую угробить. Чуфанить охота.

Тимоха вытащил с рюкзака обыкновенный, большой механический будильник, в пол кило веса. — Три часа прошло, как приехали.

— За три часа прошли полкилометра, ну и пенёк. Ну что, чуфанить будим?

— Не будим же на кладбище жрать, а вдруг кто ни будь…

— Вылезет из могилы? Так ведь светло, они обычно по ночам вылезают, — Шурик перебил товарища главнокомандующего.

— Вдруг кто ни будь, пойдёт через кладбище и увидит, что двое сидят у могилы, чего-то жуют, а из рюкзака черенок лопаты торчит!

— Ну и что? Подумаешь, напугаются, — Шура рассмеялся.

— Я Шурик не трус, но я боюсь, покурим и вперёд. Не люблю такие общественные места.

— Ты, по-моему, вообще не какие общественные места не любишь. Лично я покойников не боюсь.

— Как говорит мой папаша, бояться нужно живых. А от покойников, не какой опасности, потому что человек покойный, ушёл на вечный покой. Но ночью, я по этой дороги все равно бы не пошел.

— И я бы тоже, утонули бы в грязи, что в болоте.

Тимоха поставил будильник на час дня, положил его в коробку и в рюкзак. — Как раз через час зазвенит, станем на обед. Думаю, ещё часок продержимся, да?

— А куда мы денемся? Ну что, потопали дальше.

Массив ельника не большой, дорога на кладбище закончилась. Пошли по сухонькой, хорошенькой тропке. После разбитой, глинистой дороги, любая сухая тропка покажется хорошей. Прошли небольшой овраг, по дну ручеёк бежит с чистой прозрачной водичкой. Напились вволю, за три часа пропотели здорово, попить негде. В Очехе вода грязная, река глину несёт. Полсотни метров по тропинке, вышли на дорогу, с которой в ельник свернули.

Прямая, что нитка, дорога пошла на север, впереди тягун километра в полтора. Примерно в километре, с левой стороны дороги стоит один единственный дом. По правую сторону, в пятнадцати метрах обрыв. Внизу прибрежная полоса шириной метров в тридцать, море шумит, бьется о берег.

По тропке обошли огромную, длинную лужу, пятидесяти метровый участок проезжей части под водой. Дальше тракт сухой, начался тягун. Сначала показалось, что дом не жилой. Вскоре заметили дым с печной трубы. Летом средь бела дня топить печку? Погода что осенью. По небу гонит тучи, иногда ненадолго показывается солнышко. Как бы успокаивает, мол, не бойтесь, здесь я, скоро буду. С моря тянет свежий ветер, тянет не прерывно. Если бы не молодая зелёнка по обочинам дороги, точно осень. А если бы не тяжеленные рюкзаки, ребята давно бы замерзли.

Дошли до дома на отшибе. Изба хорошая, большая, огромный ухоженный огород. Женщина копается на грядках, мужчина возиться во дворе.

— Шурик, спроси у мужика правильно ли на Долинку идём, — Тимоха стесняется спрашивать, он начинает волноваться и заикаться. На языке врача логопеда, это называется страх речи. Не приятная штука, с годами страх речи притупится, но не когда полностью не исчезнет. В детские, юные годы сильно страдал от этого дефекта.

— Здравствуйте! — Шура поприветствовал мужчину. — А мы правильно на Долинку идём?

— Здорово! Правильно идете, — ответил хозяин дома.

— А долго идти?

— А это смотря как идти, будите, — хозяин усмехнулся и зашел в дом.

Товарищи переглянулись, побрели дальше.

— Какой-то мужик левый, да?

— Разве правые мужики живут на таком отшибе? Отсюда до посёлка километра полтора. Левый, правый, спрашивать правильно надо. Сколько километров до Долинки, а недолго ли идти. Он тебе правильно ответил.

— В следующий раз сам спрашивать будишь, умный нашелся. А всё-таки, почему они здесь живут?

— Наверное, колдун, только колдуны живут на отшибах.

— Да пошел ты Тимоха, сейчас наговоришь.

— Странный ты Шура малый, покойников не боишься, колдунов боишься, одним словом пенёк!

— Сам ты дерево. А ты разве не боишься колдунов?

— Почему я должен бояться, того, чего нет? Конечно, не боюсь.

— Нет Тимоха, ты не прав, колдуны и ведьмы есть.

— Есть на заднице шерсть! Я вышел из этого возраста.

— Ты проглянь, какой старик. А почему колдуну свет провели?

— Ему не проводили свет. Вон видишь столб без проводов, а вон еще один. Скорей всего на этом пустыре много домов стояло, но остался один.

Тягун закончился, дорога пошла верхом. Погода восстанавливается, солнышко стало припекать. Вот что значит остров Сахалин, полчаса тому назад чуть не околели, а теперь начали издыхать от жары.

— Кажется, лето пришло, по прохладе легчи идти, сейчас нам солнышко покажет, где раки зимуют.

— Тимоха, а ведь по этой дороге движение отсутствует не первый год. А почему? Дорога то не плохая.

— Наверное, где-то размыто, если объездную дорогу сделали.

Дорога круто повернула налево, метров полста вниз, такой же крутой поворот направо. Мост через довольно крупный ключ. Сверху хорошо видно устье ключа. По данному мосту не проедешь даже на велосипеде. Брёвна настила сгнили. Аккуратно прошли по несущим брёвнам. Страшно, конструкция шатается, мост короткий, всего лишь метров шесть.

— Вот и ответ, почему по этой дороге не ездят. Чует мое сердце, впереди ещё будут такие подарки.

Дорога тянется на север, на маленьких распадках пишет кривуны. Не большие короткие подъёмы, такие же спуски. Слева пологий склон сопки, чахлые, редкие молоденькие берёзки, корявые молоденькие лиственницы. Не большие пятаки молоденьких елочек. Это не тайга, даже не лес, а чёрт знает что. Здесь был лес, тайга была, пришли лесорубы, стало всё как есть. Справа, далеко внизу море.

На грязной морской воде отчётливо видно нерпу. Звери лежат на спинах, качаясь на волнах. Много нерпы, сверху хорошо видно. Зверь подтянулся ближе к устьям рек. Вот-вот к устьям должна подойти горбуша. Силёнки у ребят на исходе, впереди снова мост аналогичный первому. Мост длинней, выше, несущие брёвна тоньше. Не рискнули заниматься художественной гимнастикой на тонких брёвнах, с тяжелыми рюкзаками, в замученном состоянии. Можно вниз сыграть, головой в ручей.

— Шура, кажется, будильник наш накрылся, пару часов идём, а он не звенит. Давай хоть чаю попьём.

— Давно пора. А всё-таки, почему наши куранты не зазвенели, они же громко звенят? С чего мог накрыться будильник, новый будильник? Ты не падал, рюкзак не бросал. Может, ты Тимоха звонок не включил?

— Я тебё что, пенёк, первый раз будильник увидел?

***

Расположилась внизу, в метре от ручья, можно сказать под мостом. Моста как такового не существует, но он есть. Парниша вытащил будильник, рано звенеть. Прошло всего пятьдесят минут, как вышли от кладбища. Казалось, прошли пару часов. Они не идут, а ползут, две молодые улитки! Черепахи и те быстрей ходят. Завели костерок, дров под боком хватает, остатки от моста. Снаружи древесина светло серая, внутри бардовая гниль. Она еще с зимы сырая, не просохла. На костёр пускают наружную часть тонких брёвнышек. На огонь повесили новый эмалированный трёх литровый чайник.

— Если десять километров, то ещё два раза по столько будем плестись. А если на Долинке такая же мутная вода как на Очехе, то клёва не будет.

— Кто-то хотел пройти за час пять километров. А на счёт клёва в мутной воде, ты Шурик не прав. Я на Большухе при мутной воде ловил краснопёрку, кунджичку, подкаменку и даже симу. Да на Большухе постоянно вода мутная, — на счёт симы Тимоха конечно загнул, не когда он не ловил такую королевскую рыбу.

— Андрюха что сказал? Большая вода была, рыба вообще не клевала.

— Времени то, сколько прошло, когда он на Долинке был, три недели тому назад. За это время вода спала.

— На Очехе то вода не спала.

— Шурик, просто внизу Очеха большая. Ты с Зарницей не ровняй, от лагеря до устья пятнадцать километров по дороге. Я же тебе рассказывал про Большую Очеху. В том году на Очехе горбушу с Генкой ловил. На мопедах через перевал ездили. Рыбы ещё мало было, встретили рыбу, в трёх километра не доезжая Лесного. Выше река чистая, мы раз десять на реку выезжали. Там где увидели рыбу, дубина и даже вилы отпадают. Бесполезная трата времени, якорёк нужен. Вода светлая, глубина почти по пояс. Я залез на рухнувшею поперёк речки мощную иву. Устроился над самим фарватером, грудь на дереве, ноги по течению полощутся, правой рукой за ветку держался. Левой рукой, медвежьим способом рыбачил. Потихоньку подвожу к рыбе руку. Горбуша на течение стоит, аккуратно, едва касаясь кончиками пальцев, довел руку до головы, за жабры хвать и бросок на берег. Генка глушит, в ведро слаживает. Десять штук таким макаром выдернул. Горбуша гольное серебро, мясо красное.

— Обратно с рыбой снова через перевал поехали?

— Как будто ты не знаешь, что у парка шлагбаум и милиция на пару с рыбзиками дежурит. Как рыба в речки пошла, всё, пост круглосуточный. Поехали через Лесное, по Охотской трассе через пост ГАИ-ВАИ.

— На посту не остановили?

— А кому мы нужны мопедисты? После этой рыбалки, пару недель спустя я устроил гонку на перевальской дороге. Стою на самом перевале, курю. В рюкзаке четыре горбушины, уже выше Зарницы на дубину брал. Рыба ещё хорошая была, мясо розовое. Со стороны города на перевал уазик поднялся, и по тормозам, рыбзики пожаловали. Я соскакиваю с мопеда, бегом разгоняюсь, завожу, прыгаю на тачку. И на первой передаче по траве к дороге. Им дуракам надо было назад резко сдать, и перекрыли бы мне путь к дороге. Они разворачиваться надумали. Я вниз на полном газе, в повороты входил, чуть ли не лёжа. Уазик на хвост сел только возле водохранки. Вниз-то с перевала слишком не разгонишься. А по прямой дороге, уазик меня догнал.

— Ну а дальше что?

— А дальше почти три километра летел посередине дороги, они сигналят, матерятся, наверное. Но подцепить меня нельзя, на дороге грибников много. Чудом вошёл в поворот на ЛЭП, речку Рогатку перелетел, чуть было не заглох, мокрый с ног до головы. Болото по узким мосткам проехал. УАЗ через болото не пошел, он бы утоп в том болте. Трое выскочили с машины, бегом за мной. Гора то впереди огромная. Я спрыгиваю с мопеда, первая передача и на полный газ, бегом до дороги на Горный воздух. У меня чуть сердце не выскочило от такой нагрузки. С полчаса в лесу лежал, не мог отдышаться. Не канючь Шура, голодными мы на речки не будем.

— Блох нажарим, с морской капусты салат сделаем. Я слышал, что с морской капусты борщ варят. С мясом проблем не будит, Андрюха говорил, что коров на полях много.

— Скоро горбуша пойдёт.

— Скоро понятие растяжимое, зима тоже скоро.

— Да пошел ты. Вон чайник закипел.

Выпили по две кружки чая с чайными сухариками. Короче, залили желудки водой, обманули на время свой организм. Как будто пока что сыты. В народе говорят, червячка заморили. Если сказать языком медиков, молодые, не окрепшие организмы, сделали ещё один шаг на встречу к гастриту! Эти, двоя, плохо ходят, они до гастрита так и не дойдут!

***

Полтора часа отдыхали, сидеть хорошо, надо идти. Собрались и вперёд, но без песни. Прошли третий мост, он сохранился лучше, настил почти целый. Ребятишки знают, что только с виду почти целый. Внутри всё гнилое. Мост стоит, ждёт хорошего человека, может, кто в стельку пьяный на машине проедет со стороны Долинки. Тогда капкан сработает. Опять же мост высокий, как и второй, где делали большой перекур. Тяжело обходить такие подарки. Надо аккуратно, осторожно спуститься в ручей, затем на четвереньках выкарабкаться на другую сторону оврага, вылезти на дорогу.

Сделали очередной перекур, товарищи уже не рады, что пошли, не зная куда. Всего на всего их поломали тяжёлые рюкзаки. Не ходили с тяжелым весом, по столько времени. Пять часов сидят мешки на костлявых, щуплых плечах. Снова осень, свинцовые тучи плотно занавесили небо. Ко всему прочему как бы, не накрыло водой сверху. Тогда будет вообще хорошо, ну просто здорово. Через десять минут пути после перекура вышли на длинную прямую, слегка заметный тягун вниз. Там впереди или поля или вода, бухта. Сопки отступили далеко на север.

Компаньоны подельники идут молча, у обоих лица злые, замученные. Шурик, наверное, в уме парнишу костерит. Тимоха кроет матами своего соседа Андрюху. Он быстро нашел крайнего. Сосед то здесь причём? Себя материть надо. Шура поступает правильно, виновник всех его нынешних бед, идущий рядом с ним товарищ, кулак не дорезанный. Не правильно Шурик поступает, но чисто по-русски, как и его товарищ. От этого не куда не денешься, ребята ведь русские. Виноват кто угодно, но только не я!

— Тимоха, впереди кажется большая речка! — радости в Шурика голосе совсем мало. Радоваться и то, сил нет. В сущности, нечему радоваться.

— Сам вижу, — прорычал кулак не дорезанный!

Минут десять черепашьего ходу, с дороги стало хорошо видно излучину реки. Текущею на север, сквозь пески широкой прибрежной полосы. Затем крутой поворот на восток, десять метров и река впадает в море. Большая река, течения не видно, вода на излучине устья как бы стоячая. Дорога пошла круто вниз, сразу в воду. Река прижимается к правому обрывистому берегу. Из воды торчат бревенчатые сваи, здесь, когда-то был мост. Ширина реки на месте бывшего моста, метров около пятнадцати. Река смотрится внушительно, ребятки решили, что Долинка гораздо больше Очепухи.

На самом дели Очепуха самая большая река восточной стороны Сусунайского хребта. Если брать по величине бассейнов, то Очепуха самая крупная река всего Сусунайского хребта. Она берёт истоки в верхах одного хребта и впадает в море. Допустим, река Сусуя питается с двух основных хребтов. Долинка, одна из малых речек восточной стороны Сусунайского хребта.

— Тимоха, эта река больше Очехи, наверное, Долинка.

— Да пусть будет хоть Амур, нам её всё равно не перейти, — когда парниша уставший, становится психованный, злой. Так что лучше его не трогать, то есть молчать, пока сам не заговорит. Крайним может быть любой, кто его зацепит. Заводится без всякой причины. Это одна, из многих, нехорошая черта его характера.

Шурик понял, что товарищ беседовать, не намерен, решил не продолжать разговор. А то Тимоха сорвется, наговорит кучу гадости, может с кулаками наброситься. Тогда дружба снова закончится на неопредёлённый срок, который измеряется годами. Это в лучшем случае, в худшем, он ведь психически больной, может убить.

Сбросили проклятущие, тяжеленные, опостылевшие мешки. Уселись на склоне сопки, закурили. Лихо идут, а курят так вообще, как перед эшафотом! Как будто товарищи знают, что на этой речки их расстреляют, или утопят. Но деваться не куда, надо идти и хоть накурится перед смертью! Чтоб никотин закапал с одного места. На десяти километровом участке пути, пятый перекур. Правильно кассирша утром сказала, что до семнадцати годов можно не дотянуть. Они не лошади, они гибриды осла с бараном! Таких особей каплей накатина не свалишь! Ноги, руки, плечи, шея, да что перечислять, болит буквально всё. Словно, попали под трактор гусеничный. Вот как накурились, Минздрав не зря предупреждает!

С места перекура открывается прекрасная панорама, ландшафт, обзор местности. Может это не речка Долинка, будут называть данную водную артерию речкой Долинкой. Им так хочется, чтоб эта речка была именно Долинкой. Да так оно и есть. Они, пока не знают, что так оно и есть. За речкой дорога пошла прямо на север. Широкую луговую, заболоченную пойму пересекает насыпь длиной в метров двести. На насыпи хорошо видно два гнилых моста.

В полсотни метров от устья, с севера в реку впадает крупный ручей. Возле северных сопок видно дорогу идущею наверх. Также, видно дорогу, идущею по краю поймы, на запад. Есть вторая западная дорога. Точней колея, набитая по краю поля левого берега, колея сворачивает на насыпь. Имеется съезд в реку немногим ниже торчащих из воды свай. Транспорт здесь иногда проходит, на колее отчётливо видны протекторы колес.

В полу километре от поля, прямо в пойме большой массив ельника, прижимающийся к северным сопкам. С южного края ельника поле шириной в сотню метров, местами подходит к самой реке. Местами узенькие полоски молодого пойменного леса отделяют берег реки от поля. На западе видно, где заканчивается еловый массив и вовсю ширь долины пошли поля. Отсюда и название речки — Долинка. Поля тянутся почти на пять километров. Единственная речка с большой, длиной луговой поймой сделанной природой. Допустим, на западной стороне Сусунайского хребта поля на каждой речке, тоже тянутся километров на пять, есть больше. Там дело рук человека, точней ножа бульдозера.

В сотни метров выше свай река не такая большая. В нижнем течение минимальный перепад уровня воды. Приливы, отливы влияют на глубину реки, приблизительно метров на пятьсот от устья. На больших реках изменение глубин обычное явление, по два раза в день. На маленьких речках, где перед выходом в море равнина, устья часто замывает, вода в реке поднимается ещё больше. Два товарища плохо в школе учились, они хорошо знали только реку Москву. Там приливы, отливы на глубину не влияют. К тому же два аса таёжника сегодня впервые в жизни оказались на устьях рек впадающих в море.

Коров не видно, людей тоже не видать и медведей не видно. По дороге, больших звериных следов, отдалённо напоминающих человеческую ступню, больше положенного. Дорога вся в медвежьих следах разных размеров, следы старые и свежие. На эту тему друзья товарищи не обмолвились не словом, только стали чаше по сторонам озираться. Стыдно было признаться друг другу, что, однако, здесь страшно.

Видел ли Шурик до этого дня следы косолапого? Тимоха не интересовался, товарищ, наверное, догадался, кому принадлежат отпечатки лап. Естественно догадался, не зайцы ведь наследили. Парниша, в том году на речки Браконьерки посмотрел на медвежьи следы. Береговая дорога от посёлка Лесное до речки Долинки, медвежий Бродвей. Движение по дороге полностью прекращено, мишки гуляют, без какой либо опаски поймать пулю.

***

Покурили, пришли в себя, Тимохина душа стала мягче, он заговорил. — Давай верхом по сопки пролезем. Найдём подходящий спуск, выше река не такая уж большая. Отсюда вон видно, возле моря, да, внушительная река.

— Знать бы точно, Долинка это или нет?

— А какая разница? Всё равно на ночь станем на этой речке. Или может, ты хочешь ещё отмахать десяточку километров?

— Скажи лучше проползти, а не отмахать. Ну, уж нет, мне и этого хватит, даже много.

— Андрюха говорил, что на устье большое поле, в сопках с двух сторон вмурованы японские дзоты. Он то и начал мне рассказывать про Долинку с японских дзотов. Видишь вон там серый квадратик? — Тимоха показал рукой на начало северных сопок, на серый каменный пяточёк в самом низу холма, почти вровень с песком. — Больно тот пятак похож на дзот.

— Пойдём с этой стороны посмотрим? Если с двух сторон, то и здесь должен быть.

Спустились по дороге почти до самой воды, взяли вправо к морю. Не большая ровная площадка на три двухместных палатки. Старое кострище, огромная гора ржавых консервных банок. На склоне холма ровная каменная, гранитная стена, два на два метра. Внизу на всю длину стены, проём в тридцать сантиметров шириной.

— Тимоха, по-моему, это дзот. Смотри, эти дзоты на одном уровни. Вон как японцы укреплялись, долина простреливалась с двух сторон.

— Как укреплялись ерунда, ты посмотри, как они жрали! — парниша показал рукой на гору консервных банок.

— Ну, ты и пенёк, банки то наши и кострище свежее.

— Сам ты дерево, кострище не свежее, а прошлогодние. На банках не написано что они наши.

— Да, японцы в том году ушли, жрали в дзоте консервы, а банки наружи выкидывали!

Конец ознакомительного фрагмента.