Виктор

Валерий Михайлов, 2013

Второй роман из серии «Зеркало Пророка». Главный герой романа Виктор становится участником эксперимента. Ему и слуге стирают личную память, в результате они не помнят, кто они, откуда и в какое время живут. В их распоряжении дом на безлюдном небольшом острове и месяц времени, за который Виктор должен вспомнить нечто важное. В случае неудачи его и слугу ждёт смерть. Виктор вспоминает свою жизнь. Его история начинается в конце 19-го века в Париже, когда судьба сводит его с людьми, стремящимися, во что бы то ни стало, найти Зеркало Пророка, и этот поиск полностью изменяет его жизнь, наполняя её смыслом, опасными приключениями и мистическими откровениями.

6

Если бы не кровососущие насекомые, которых Виктор приобрёл вместе с одеждой у бродяг, дорога в Лангедок принесла бы ему массу удовольствия. Она проходила по живописным местам. К тому же, несмотря на спешный отъезд из дома, лошадей решено было не гнать. Но уже само понимание того, что по телу ползают отвратительные твари, превращало для него поездку в ад. Конечно, будучи бродягой, Виктору приходилось мириться со вшами, но хорошая жизнь вернула ему брезгливость. Из-за вшей путешественникам пришлось даже остановиться в какой-то придорожной деревушке задолго до того, как наступил вечер.

— Думаешь, здесь мы найдём средство от этих монстров? — спросил Джеймса Виктор, скептически окинув взглядом двухэтажный сарай, носивший название «Счастливый путник».

— Всему своё время, — ответил Джеймс.

— Скажите, любезная, — поинтересовался он у хозяйки, пожилой женщины с добрым, усталым лицом, в вашем заведении можно принять ванну?

— Разумеется, месье. Когда вам будет угодно.

— Тогда приготовьте её для моего друга. Он просто жить не может без горячей воды.

— Одну минуту, месье, — засуетилась она, — а пока позвольте показать ваши номера.

Джеймсу и Виктору достались бедно обставленные, но чистые комнаты. Кровати были застелены не новым, но чистым бельём. Патрику и Безымянному, которого хозяйка приняла за второго слугу, была предоставлена одна комната на двоих. Они не стали возражать.

Едва Виктор открыл чемодан, вошёл Джеймс.

— Вот видишь, дорогой мой друг, не всё так плохо, как тебе кажется, — сказал он, закрывая за собой дверь. — Через несколько минут к твоим услугам будет горячая ванна, и уже завтра ты будешь с жалостью вспоминать о своих кусачих друзьях.

— Не думаю. К тому же вряд ли эти твари не умеют плавать, — возразил Виктор.

— О, для них у меня есть сюрприз, — Джеймс поставил на тумбочку пузырёк с маслянистой жидкостью цвета оливкового масла.

— Где ты это нашёл? — удивился Виктор.

— Предусмотрительно захватил из дома.

— И всю дорогу молчал?!

— Ты бы всё равно не смог этим воспользоваться. Ладно, желаю удачи.

Едва за Джеймсом закрылась дверь, Виктор скинул с себя одежду и принялся с остервенением натираться средством от вшей. Комната наполнилась резким, неприятным запахом, который начал разъедать глаза. Виктор едва дождался приглашения в ванную.

— Прополоскайте вот в этом, — попросил он служанку, всучив ей свою одежду и бутылочку с лекарством.

Ночью Виктор не смог сомкнуть глаз из-за вызванного ядом страшного зуда и вони, против которой мыло оказалось бессильным. Утреннюю зарю он встретил как избавление. За дверью послышались долгожданные шаги.

— Вы просили разбудить на рассвете, месье, — сказала хозяйка, заглянув в комнату, и закашлялась от едкого запаха яда.

Если бы не Джеймс, она наверняка закатила бы скандал ещё вечером, когда Виктор, источая нестерпимую вонь, ринулся в ванную. Но Джеймс…

— Можно вас на пару слов, мадам? — спросил он, беря её за руку, когда она шла приглашать Виктора в ванную, — дело в том, что наш друг опасно болен… О нет, не беспокойтесь, эта болезнь не передаётся, иначе мы бы не путешествовали с ним в одном экипаже, — поспешил он заверить её, почувствовав, что она напряглась. — Его болезнь не опасна для окружающих и даже не заметна на первый взгляд. Но лекарство… Оно имеет специфический запах… Вы понимаете? — и прежде, чем она успела открыть рот, Джеймс продолжил. — Надеюсь, вы проявите к нему сострадание и такт.

Говоря это, он положил в карман фартука хозяйки крупную купюру, достаточную для того, чтобы превратить её в ангельски милую женщину.

Сытно позавтракав, путешественники покинули гостиницу. Свежий утренний воздух немного поднял настроение Виктора, но едва он приблизился к карете, в нос ударил тот же едкий запах, заставивший Виктора отскочить от кареты, словно там пряталась ядовитая змея.

Это вызвало у его спутников приступ громкого смеха.

— А как ты хотел. Твои друзья наверняка расползлись по карете, — объяснил сквозь смех Джеймс. — Ничего, мы откроем окна. К тому же подобные неприятности только закаляют дух и учат терпению и смирению.

— Ты говоришь, как проповедник, — ответил Виктор, которого практически выворачивало от запаха яда.

— Моё смирение трудно назвать христианским, — ответил на это Джеймс, — я призываю смиряться только с теми обстоятельствами, над которыми мы не властны. Летом мы должны смиряться с жарой, зимой — с холодом. Во время дождя — с сыростью, и так далее. Моё смирение заключается в том, чтобы позволять происходящему быть.

— Хочешь сказать, что если я вот так просто смирюсь со своим зудом и с этой сводящей с ума вонью…

— А ты попробуй.

Дорога заняла несколько дней. Всё это время Джеймс ни разу даже не заикнулся о том, куда они едут, и только когда впереди показался Лину, он сообщил, что едут они в Ренн-Ле-Шато. Эта полная тайн деревня находилась на вершине холма, куда вела извилистая дорога. Когда путешественникам открылся вид на снежные вершины Пиренеев, возвышающихся над долиной Од, они остановили карету, чтобы в полной мере насладиться столь захватывающим зрелищем.

— Глядя на эту кучку деревенских домов, трудно себе представить, — сказал Джеймс, — что несколько веков назад на этом месте был большой, сильный город Редэ, такой же могущественный, как Каркассон и Нарбонна. Раньше здесь было царство катаров, религии, которая в своё время поставила под угрозу существование христианства. Это был далёкий от тирании мир, и, если бы не организованный римской церковью крестовый поход, в результате которого были вырезаны практически все жители Лангедока, включая женщин и детей, эпоха ренессанса могла бы начаться уже в XIII веке.

Виктор с удивлением обнаружил, что на многих дверях изображены знаки зодиака.

— Эта земля — родина множества тайн, — сказал Джеймс, заметив удивление Виктора, — и с одной из них, возможно, нам предстоит познакомиться уже в скором времени.

Карета остановилась возле причудливого здания, нависшего над крутым берегом. Оно словно бы служило продолжением утеса, и было похоже на небольшую средневековую башню. Крепостная стена соединяла его с оранжереей. За башней начинался прекрасный сад, на другой стороне которого находился дом, построенный с необычайной роскошью.

— Мы на месте, господа, — сообщил Джеймс, выходя из кареты. Остальные последовали за ним.

Джеймс постучал в дверь. Открыл мужчина 40–45 лет, одетый в домашний халат.

— Отец Беранже Соньер? — спросил Джеймс.

— К вашим услугам, месье.

— Моё имя — Джеймс. У меня для вас рекомендательное письмо, — он протянул священнику конверт.

Соньер пробежал глазами письмо. На его лице появилось выражение крайней степени удивления.

— Прошу вас, господа, — произнёс он, приглашая путешественников в дом.

Внутри башня была забита стеллажами книг.

— Эта башня служит мне библиотекой, — не без гордости пояснил Соньер, — а это мой кабинет, — сказал он, пригласив путешественников в обставленную со вкусом, которому не мешала нехватка денег, комнату.

— Желаете выпить? — спросил он, усадив гостей в удобные кресла.

— О, не стоит так беспокоиться, — запротестовал Джеймс, — мы и так оторвали вас от дел.

— Вы оторвали меня разве что от безделья. К тому же…

— У нас к вам будет пара вопросов, — не дал ему договорить Джеймс.

— Я к вашим услугам, господа.

— Нас интересуют события 1891 года.

— Боюсь, господа, я не смогу удовлетворить ваше любопытство, — помрачнел Соньер.

— Я не так выразился, господин Соньер, — поспешил исправить положение Джеймс, чувствуя, что ещё минуту назад столь гостеприимный хозяин готов выставить их за дверь, — нас не интересуют ТЕ обстоятельства, которые полностью изменили вашу жизнь.

— Что же тогда вас интересует? — в голосе Соньера послышалось удивление.

— В 1891 году, перестраивая свои владения, вы кое-что обнаружили, и мы прекрасно понимаем, что ЭТО нас не касается. Одновременно с ЭТИМ, вы обнаружили тайник, в котором лежал деревянный ларец вот с таким рисунком на крышке, — Джеймс положил на стол лист бумаги (по понятным соображениям я не могу открыть читателю содержание этого рисунка). К счастью для всех нас, у вас хватило ума не вскрывать ларец.

— Я просто не смог этого сделать, а ломать его не поднялась рука, — вставил Соньер.

— В любом случае ларец остался нетронутым, — продолжил Джеймс, — чуть позже, встречаясь с друзьями, вы рассказали им о своей находке. Они посоветовали вам отдать ларец тому, кто за ним придёт.

— Всё верно. И я поступил именно так, как мне рекомендовали.

— За ларцом уже приходили?

— Буквально пару месяцев назад.

— Как звали этого человека?

— Я уже не помню, но вряд ли он назвал мне своё настоящее имя.

— Вы правы. А внешность его вы запомнили?

— Не настолько, чтобы описать по памяти.

— У меня есть один портрет.

— Думаю, я узнаю, если это он.

Джеймс положил на стол написанный маслом небольшой портрет.

Соньер кивнул головой.

— Благодарю вас, господин Соньер, вы оказали нам неоценимую услугу.

Джеймс поднялся на ноги.

— Позвольте предложить вам ужин и постель, — сказал Соньер, видя, что гости собираются уходить.

— Примите нашу благодарность, но мы не станем стеснять вас своим присутствием.

— Ну что вы, какие стеснения. У меня достаточно просторный дом. И потом, мой долг предоставить вам пищу и кров.

— И, тем не менее, мы вынуждены отказаться. Дорога к вам оказалась слишком лёгкой и спокойной, а это не к добру. Поэтому позвольте нам удалиться.

— Что ж, не буду настаивать.

— Кстати, если нами будет кто-нибудь интересоваться, говорите правду. Эти люди в любом случае узнают то, что им надо, так что не стоит подвергать себя риску. Тем более в вашем положении. Прощайте.

— Прощайте, господа, и да поможет вам ОНА.

Виктор ничего не понял из этого разговора, но, тем не менее, вопросы задавать не стал. Патрик и Безымянный вообще не были склонны любопытствовать. Так что Ренн-Ле-Шато покидали молча.

— Где будем ночевать? — нарушил молчание Патрик, когда они спустились с холма.

— Решай сам, — ответил Джеймс, который всю дорогу не выходил из состояния задумчивости.

— Тогда заночуем в Коузе. Он ближе всего.

Возражений ни у кого не было, и вскоре карета въехала в маленький городок, расположившийся у дороги. Гостиница в городе была одна — «Млечный путь». На удивление она оказалась вполне приличной.

На этот раз путешественники сняли четыре номера. После плотного ужина они собрались ложиться спать, но Джеймс попросил всех прийти к нему в номер. Патрик и Виктор уже успели раздеться.

— Друзья, — начал Джеймс, когда все собрались в номере, — мне действительно не нравится сопровождающая нас тишина. Думаю, не обойдётся без небольшой войны. Поэтому я попросил бы вас одеться, привести в порядок оружие и вернуться сюда. На всякий случай запоминайте адрес. Если что, встретимся там.

Он назвал дом в Тулузе и имя владельца.

— Будем спать на полу, — решил Джеймс, когда они собрались вновь в его номере, теперь уже в полной боевой готовности, — дежурить предлагаю по два часа. Очерёдность пусть решит жребий. Виктор должен был дежурить третьим. На этот раз он уснул, едва лёг.

Проснулся он оттого, что кто-то осторожно толкал его в бок, зажав ему рот рукой.

— Они здесь, — прошептал на ухо Патрик.

— Приготовьтесь, — также шёпотом приказал Джеймс, взводя курок пистолета.

Остальные последовали его примеру. Когда в замочной скважине появился ключ, Джеймс выстрелил несколько раз в дверь. Послышались крики и ругань. Как минимум один из нападавших был ранен или даже убит.

— Пошли! — приказал Джеймс.

Он схватил тумбочку и с необычайной силой швырнул в дверь. Одновременно с этим Патрик двумя выстрелами выбил замок. От удара тумбочки открывающаяся наружу дверь слетела с петель и с шумом рухнула на пол. Дверь ещё падала, а Безымянный уже рыбкой нырнул в дверной проём, стреляя в полёте одновременно из двух пистолетов. Следом за ним из номера выскочили все остальные. Несмотря на численное превосходство (их было более 10 человек только на втором этаже, где поселились наши друзья), нападавшие, рассчитывавшие взять путешественников сонными в постелях, опешили от такого отпора. Вскоре коридор был очищен от незваных гостей.

Спускаться по лестнице было нельзя, так как внизу наверняка поджидала засада. Поэтому, взломав дверь одного из пустых номеров, они выпрыгнули в окно. Приземление Патрика было неудачным — он сильно подвернул себе ногу.

— Бегите, — крикнул он, — я прикрою.

— Расходимся! — приказал Джеймс, и друзья бросились в разные стороны.

Оставшись один, Виктор принялся петлять по городским улицам. Только очутившись в лесу за городом, он остановился, чтобы отдышаться. Погони не было. Друзей тоже. Он снова был один на всём белом свете. Правда, в кармане лежала внушительная пачка денег, а в голове был адрес дома, где жили свои. Но до Тулузы ещё надо было добраться. Пересчитав деньги, Виктор понял, что с такой суммой он может отправиться в любую другую точку планеты, где никто не слышал ни о Джеймсе, ни о тех, кто всеми силами пытается ему помешать. Но Виктор уже знал, что поедет именно в Тулузу, а пока надо было уйти подальше от столь негостеприимного Коуза.

Было уже светло, когда Виктор услышал стук копыт. Он укрылся в придорожных кустах и вскоре увидел одинокого всадника, который ехал ему навстречу. Судя по одежде и кляче, на которой он восседал верхом, он был не из богатых. Не крестьянин и не солдат. Скорее всего, мелкий служащий, — пришёл к выводу Виктор. Убедившись, что он один, Виктор решил действовать.

— Доброе утро, месье, — сказал он, выходя на дорогу с пистолетом в руке, — вы не представляете, как я рад вас видеть. Думаю, вас послало мне само провидение.

Тот буквально оторопел от неожиданности.

— Позвольте попросить вас спешиться.

Тот безропотно слез с коня.

— Я всё отдам, только не убивайте! — взмолился он.

— О, вы слишком щедры, месье! благодарю вас, но мне нужна только ваша лошадь.

Виктор понимал, что своей любезностью он еще больше пугает встреченного бедолагу. Не то, чтобы он хотел поиздеваться над парнем, скорее, его душа требовала разрядки, пусть даже в такой форме.

— Я всё отдам, — ещё рез повторил бедолага. И по той жалости, с которой он расставался со своей клячей, было видно, что она и есть это «всё».

— Сколько вы за неё хотите? — спросил Виктор, беря в руки поводья.

— Что? — не понял его собеседник.

— Сколько вы хотите за лошадь?

— Вы хотите её купить?! — тот не верил своим ушам.

— Ну не грабитель же я.

— А кто же? Простите… — скорее испугался, чем смутился собеседник Виктора.

— Я попал в очень сложную ситуацию, и мне позарез нужна лошадь. Но я не хочу отбирать её просто так. К тому же вы человек не богатый.

— Я купил её на последние деньги, — признался собеседник, — я получил место учителя и, продав лошадь, надеялся хоть как-то обустроиться на новом месте.

— Столько хватит? — спросил Виктор, отсчитывая сумму, чуть ли не вдвое превышающую стоимость лошади.

— Ещё бы! — обрадовался собеседник.

— Надеюсь, с деньгами вы примете и мои извинения.

— Ну что вы, какие извинения! Я должен благодарить судьбу, что повстречал вас! — воскликнул будущий учитель, всё ещё не веря тому, что вместо лишений или даже смерти судьба таким вот образом дала ему в руки деньги, в которых он так нуждался.

— Удачи, месье.

Попрощавшись, Виктор вскочил на лошадь. Его путь лежал в Тулузу.