Виктор

Валерий Михайлов, 2013

Второй роман из серии «Зеркало Пророка». Главный герой романа Виктор становится участником эксперимента. Ему и слуге стирают личную память, в результате они не помнят, кто они, откуда и в какое время живут. В их распоряжении дом на безлюдном небольшом острове и месяц времени, за который Виктор должен вспомнить нечто важное. В случае неудачи его и слугу ждёт смерть. Виктор вспоминает свою жизнь. Его история начинается в конце 19-го века в Париже, когда судьба сводит его с людьми, стремящимися, во что бы то ни стало, найти Зеркало Пророка, и этот поиск полностью изменяет его жизнь, наполняя её смыслом, опасными приключениями и мистическими откровениями.

10

Спустя две недели возле небольшой церкви на окраине Клермон-Ферроана остановился фиакр.

— Жди здесь, — распорядился Виктор, выходя из кареты. На нём был одновременно строгий и недорогой костюм, какие обычно носили клерки и прочие служащие.

— Простите, месье, могу я видеть отца Бертрана? — спросил он у служки, наводившего порядок в пустой в это время дня церкви.

— Поищите его в доме за церковью, месье. Скорее всего, он возится во дворе с цветами. Клумба — его любимое детище.

— Благодарю вас, месье, — оборвал Виктор не в меру словоохотливого служку.

За церковью внутри ограды стоял небольшой дом, вокруг которого были разбиты поистине удивительные клумбы. Над сотворением одной из них трудился пожилой человек небольшого роста.

— Ваши цветы способны заставить умереть от зависти не одного цветовода, — сказал Виктор, подходя к нему, — мне нужен отец Бертран.

— Чем могу служить?

— Мне нужно с вами поговорить по одному деликатному делу. Я не отниму у вас много времени.

— Пойдёмте в дом, — неохотно пригласил священник.

— Если вы не против, я бы предпочёл разговор на свежем воздухе. К сожалению, мне редко удаётся бывать на улице.

— Как вам угодно, месье, — ответил священник, который был рад такому повороту событий.

— Моё имя — Леон Бержье, — представился Виктор. — Я служу секретарём у человека, который хотел бы сохранить своё имя в секрете. Этот человек является отпрыском одного древнего рода, с которым связана легенда о принце Грее и Зеркале Пророка, которое долгие годы являлось как бы семейной реликвией. В 17 веке эта реликвия была утеряна при трагических обстоятельствах и совершенно недавно всплыла во Франции, в Париже. Несколько недель назад Зеркало Пророка приобрёл герцог Бертран де Роган. Мы хотели, было, выкупить у него Зеркало, но, к огромному нашему сожалению, около двух недель назад герцог был убит в своем доме. У нас есть все основания предполагать, что убийство совершено с целью завладеть Зеркалом. Дело в том, что среди тех, кто погряз в чёрной магии и прочих бесовских делах, Зеркало известно как талисман, дарующий небывалую силу. Это и заставило нас искать у вас помощи, святой отец.

— Но как я могу вам помочь?

— Вы можете оказать нам неоценимую услугу, если передадите этот конверт, — Виктор достал из кармана пухлый почтовый конверт, — графу Габриэлю де Макону.

— Но я не знаю никакого графа, — запротестовал священник.

— Разумеется, святой отец. Я нисколько не сомневаюсь в искренности ваших слов, но войдите и в моё положение. Мой работодатель требует беспрекословного выполнения всех его распоряжений, и я не могу вернуться назад с конвертом. Поэтому я буду очень признателен вам, если вы, пусть даже из сострадания ко мне, возьмёте его с условием, что если вдруг вы совершенно случайно встретите графа де Макона, и письмо не успеет потеряться…

— Хорошо, молодой человек, раз вы настаиваете, я возьму конверт. Но я ничего не обещаю.

— Благодарю вас, святой отец. Надеюсь, вы не откажетесь от небольшого пожертвования для вашей церкви?

После разговора со священником Виктор вернулся в номер гостиницы.

Уже темнело, когда в дверь постучал посыльный.

— Простите месье, — сказал он, — но вас спрашивает господин по поручению графа де Макона.

— Скажите ему, что я сейчас спущусь.

В холле Виктор увидел человека средних лет в прекрасном дорогом костюме, который шёл ему не больше, чем корове седло. Даже существо с Марса, появись оно в холле гостиницы, не приняло бы его за какого-нибудь буржуа. Этот человек мог быть флибустьером, наёмником, убийцей, боевым офицером… Было видно, что он привык повелевать и подчиняться приказам.

— Месье Бержье? — спросил он.

— С кем имею честь?

— Следуйте за мной.

Повернувшись на каблуках, он твёрдым шагом направился к выходу из гостиницы.

— Одну минуту, месье! — остановил его Виктор.

— В чем, чёрт возьми, дело?

— Я хочу удостовериться, что вы именно тот человек, которого я жду.

— Это ваше? — спросил он, вытаскивая из кармана конверт, который несколькими часами ранее Виктор передал отцу Бертрану. Только теперь конверт был пуст.

— Вы меня убедили, месье.

— Тогда следуйте за мной.

Они вышли из гостиницы и сели в карету, стоявшую прямо у входа. Внутри было ещё двое крепких молодых мужчин, род занятий которых не вызывал никаких сомнений.

— Надеюсь, месье Бержье, вы понимаете, что мы вынуждены предпринять некоторые меры безопасности?

Виктор согласно кивнул.

— Тогда вы не будете возражать против обыска.

— Нисколько, — согласился Виктор.

Они обыскали Виктора самым тщательным образом.

— А теперь наденьте, пожалуйста, вот это, — попросил один из мужчин, кладя на колени Виктору маску, полностью закрывающую глаза.

Только когда Виктор повиновался, карета тронулась в путь. Ехали чуть более получаса, или около того. Разумеется, Виктор даже не пытался считать повороты или удары сердца. Подобные методы хорошо выглядят только на страницах малоправдоподобных книг. На практике же такое может себе позволить разве что человек с трижды феноменальной памятью. Феноменальной памятью Виктор не обладал.

Наконец, карета остановилась.

— Приехали, месье.

Виктору помогли выйти из кареты. Несколько метров его вели по ровной, посыпанной гравием дорожке, затем ввели в дом. Там была крутая лестница наверх, коридор, дверь…

— Можете снять повязку, месье, — услышал Виктор приятный мужской голос.

Виктора привели в огромный дорого обставленный кабинет, хозяин которого, судя по обстановке, имел не только хорошие деньги, но и прекрасный вкус. В нескольких шагах от Виктора лицом к нему стоял крепкого сложения мужчина чуть старше пятидесяти лет. Лицом, и особенно взглядом он был похож на хищную птицу. Мужчина приветливо улыбался. По описаниям Джеймса это был граф Габриэль де Макон, суперагент тайной спецслужбы Ватикана.

Во все времена насилие было главным и единственным весомым аргументом церкви в споре с теми, кто не хотел беспрекословно принимать её доктрину. И если раньше она могла сколь угодно открыто использовать его во всех случаях жизни, то со временем её лишили этой возможности. Лишённые спичек и дров, отцы церкви изменили тактику борьбы с инакомыслием. Они создали достаточно мощную тайную полицию, не брезговавшую пользоваться услугами всевозможных авантюристов, которые с удовольствием служили делу церкви в обмен на ватиканское золото. Обычно к таким людям обращались, когда надо было сделать грязную работу так, чтобы тень, в случае чего, пала на кого угодно, но только не на церковь. Одним из тайных убийц во имя Христа и был граф де Макон.

— Извините, что стал виновником ваших неудобств, но человеку в моём положении необходимо заботиться о мерах безопасности, — произнёс граф, усаживая Виктора в кресло. — Кстати, откуда вы узнали моё имя, и как меня искать?

— К сожалению, граф, я не смогу удовлетворить ваше любопытство. Я всего лишь выполняю инструкции своего нанимателя, а он, как вы понимаете, сообщает мне только то, что я должен знать.

— Охотно верю, — не стал спорить граф. — Выпьете? У меня превосходный коньяк.

— С удовольствием.

— Итак, что вас заставило искать моего общества? — вернулся он к разговору после того, как коньяк был разлит в бокалы, а сигары раскурены.

— Зеркало Пророка. Вы должны были о нём слышать.

— Разумеется.

— В последнее время с зеркалом связано слишком много убийств.

— Этот мир непомерно жесток, месье.

— Вы правы. Но до последнего случая убийца творил свои грязные дела, как бы копируя ваш почерк. Согласитесь, рядясь в ваши одежды, эти люди автоматически наносят вред тем идеалам, которым вы служите, бросая тень на вашу репутацию.

— Насколько я понимаю, вас привела сюда не забота о моей репутации.

— Вы правы. Побудительным мотивом послужил один вопрос, а именно: если некто использует такие методы для получения предмета, который по его представлениям способен наделить своего обладателя силой и могуществом, что он станет делать, получив этот предмет?

— Хотите сказать, что вы верите в волшебную силу Зеркала?

— Достаточно того, что это не вызывает сомнения у убийцы. Согласитесь, в данном случае намного важней, во что верит убийца, чем сами свойства Зеркала. Конечно, он просчитается, рассчитывая на силу Зеркала, но что-то он всё же успеет натворить.

— Я подумаю над вашими словами, но чего вы хотите для себя, делясь со мной этой информацией?

— Мы хотим, чтобы вы сделали то, что должны сделать, исходя из ваших обязательств перед теми, кому служите.

— Только не пытайтесь заставить меня поверить в благотворительность.

— Это было бы оскорблением вашего ума. Мой наниматель желал бы лично преподнести зеркало святой церкви в лице аббата Беранже Соньера, настоятеля церкви в Ренн-ле-Шато.

— Почему именно ему?

— Потому что так хотели предки моего нанимателя, для которого исполнение их воли стало целью жизни.

— Хорошо. Я подумаю над вашим предложением, месье Бержье. Куда бы вы хотели, чтобы вас отвезли?

— В гостиницу, если это не затруднит ваших людей.

Выходя из кареты, Виктор обратил внимание на двух молодых мужчин, оживленно беседовавших о чём-то недалеко от входа в гостиницу. Участвуя в революционной деятельности в России, он научился вычислять подобного рода людей. Ещё один сидел в холле и читал газету. За конторкой портье усиленно скучал незнакомый человек. Неизвестно, скольких ещё охотников на свой скальп он не заметил. У Виктора неприятно засосало под ложечкой.

Первое правило конспирации гласит: если ты заметил слежку, не вздумай отрываться или делать ещё какие-либо резкие движения. Если за тобой следят на всякий случай, твой уход от слежки фактически станет признанием в том, что ты именно тот, кто им нужен. А если они считают тебя серьёзным противником, то наверняка демонстрируют не самые главные силы. В данном случае охотник знал, на какую дичь объявлена охота, и наверняка принял меры. Глупее всего было бы броситься бежать и нарваться на пулю или нож. Виктор поступил с точностью до наоборот. Стараясь вести себя, как ни в чем не бывало, он подошёл к стойке портье.

— Мне ничего нет? — спросил он.

— Нет, месье Бержье, — ответил портье.

— Я жду важное письмо. Как только его принесут, потрудитесь немедленно доставить. Я буду в номере.

— Будет сделано, месье, — улыбаясь, ответил портье, ловко убирая со стойки оставленную Виктором монету.

Разумеется, никакого письма Виктор не ждал. Этот маленький спектакль должен был настроить противника на убийство Виктора в номере, куда убийца мог бы проникнуть под предлогом доставки письма. Разумеется, ОНИ могли и не клюнуть, но ничего лучшего в голову Виктора не пришло. Он был уверен, что в холле гостиницы на виду у всех его убивать не стали бы в любом случае. Для этого есть более подходящие места, такие как лифт и безлюдные коридоры. С лифтом Виктору повезло. В гостиницу вернулось с прогулки шумное семейство: родители и четверо детей. Извинившись, Виктор заскочил в лифт вместе с ними.

Выйдя из лифта, он сделал вид, что что-то уронил на пол. Убедившись, что коридор пуст, он прекратил поиски и направился энергичным, но не слишком быстрым шагом к лестнице, выход на которую был недалеко от кабинки лифта. Ему опять повезло, дверь была не заперта. С другой стороны, её специально могли оставить не запертой. В любом случае внизу его наверняка ждали, поэтому он осторожно двинулся наверх. Поднявшись на два этажа, Виктор попытался открыть дверь. Она тоже была открыта.

Виктор быстрым шагом шёл по коридору мимо дверей гостиничных номеров, моля всех богов о помощи. Кто-то из вседержителей услышал его молитву. Буквально в нескольких шагах впереди открылась дверь. Из номера вышла прекрасно одетая для прогулки женщина. Она была чуть выше среднего роста, немного худа для предпочтений тех лет, изящна. Лицо её было красиво той дерзкой красотой, за которую в средние века можно было бы поплатиться жизнью. На вид ей было чуть больше двадцати лет. Но Виктору было не до этих подробностей. Не дожидаясь, пока она закроет дверь, он подскочил к ней, втолкнул обратно в номер и вошёл следом.

— Тихо, мадам, — сказал он ей, заперев дверь на ключ, — ведите себя спокойно, и я не причиню вам вреда.

— Позвольте мне угадать. Вы вооружены и очень опасны? — спросила она. В её красивых глазах играла азартная усмешка. Она боялась Виктора не больше, чем собственного отражения в зеркале.

— Будьте благоразумной, и вы не пострадаете, — произнёс по инерции Виктор, уже понимая, что благоразумной незнакомку не назовёшь.

— А если я закричу? — спросила она, с вызовом посмотрев в глаза Виктору.

— Я вижу, сударыня, вам нравятся опасные игры, но мне сейчас не до них. Постарайтесь это понять для вашего же блага.

— Если я правильно понимаю, вас уже ищут, и стоит мне закричать… Конечно, вы приведёте в исполнение свои угрозы, но вряд ли вам нужен такой поворот событий. И раз вы ворвались ко мне в номер без приглашения, лишили меня прогулки по городу, так постарайтесь, по крайней мере, не быть убийственно скучным.

— Боюсь, мне придётся заткнуть вам рот.

— Да? И как вы собираетесь это осуществить?

Нежно и одновременно сильно Виктор прижал её к себе и страстно поцеловал. Ни секунды не медля, она ответила на его поцелуй.

— Это прекрасный способ, месье, продолжайте, или я буду кричать, — томно прошептала она, когда Виктор прервался, чтобы перевести дух.

— Простите, сударыня, но я вынужден буду вас обыскать…

Объятия стали более страстными. Одежда полетела на пол…

— А ты не похож на грабителя…

Они лежали, тяжело дыша после долгой и страстной любви. Лежали, сыто обнимая друг друга, чтобы через какое-то время вновь окунуться в неистовую страсть.

— Это потому что я не грабитель.

— Только не говори, что это твой способ знакомиться с женщинами.

— Меня ищут убийцы.

— Так ты не охотник, а дичь?

Вместо ответа Виктор нежно поцеловал её в плечо.