Пьяные вишни. Роман

Валерий Касаткин

Роман основан на реальных событиях с элементами детектива, главный герой которого, избавившись от алкогольной зависимости, стремится к лучшей жизни. На своём пути он встречается с людской подлостью и теряет друзей, гибнущих в алкогольном омуте. Действия романа начинаются в лихие девяностые годы 20 века.

Глава вторая

1

Двадцать пятого августа вечером Данилин позвонил двоюродному брату Пете, который жил на Смоленщине, и сообщил, что завтра по пути на могилку к отцу заедет и к нему в гости. Двадцать шестого августа утром Юрий Иванович, его мать и Алеся отправились в путь. Почти каждый год в этот день Данилин находил время, чтобы навестить отца и побродить по родным местам. Сейчас от его деревни осталось лишь название. Последний её житель, друг Юрия Ивановича, Мишка, умер совсем недавно. Нашли Мишку в его же родном доме, в кровати. Когда об этом рассказали Данилину, он тогда подумал, что на небесах другу будет лучше, чем быть одиноким хозяином опустевшей земли. Хотя сейчас по дороге туда Юрий Иванович думал уже по-другому: жизнь всё-таки лучше, чем смерть.

Пётр и его жена Нина встретили Данилиных не только как родственников, но и как друзей. У Пети было ещё два родных брата. Но они, не победив всем известный порок, ушли в мир иной, оставив ещё относительно молодых жён вдовами с детьми на руках. Петя с тех пор спиртного в рот не брал и сейчас в своём посёлке очень хорошо жил. По два раза в год с семьёй — а были у него уже взрослые сын и дочь — бывали на отдыхе в тёплых краях. Каждый раз, увидев брата, Данилин всегда удивлялся его внешности: Петька был рыжий. Очевидно, далёкие предки цветом волос хотели постоянно напоминать о себе.

Посёлок, где жил брат, граничил с Беларусью. И сейчас, как и каждый раз, сидя за обильным столом, Юрий Иванович не преминул удивиться:

— Да, пути Господни неисповедимы. Кто мог подумать, что я, родившись в этих местах, а потом, помотавшись по белу свету, найду себе жену из белорусской деревни, до которой рукой подать от вашего посёлка?

И все как всегда удивлялись этому факту.

Погода была сухой, и дорога была такой же, поэтому на машине Данилины доехали почти до кладбища. На могилке Ивана Данилина женщины выпили по сто граммов вина, после чего Галина Трофимовна сказала:

— Папка твой, сынок, был хорошим человеком, добрым. Моя с ним дружба началась ещё во время войны, которая потом переросла в любовь. После войны Ваня ушёл служить в армию в сапёрные войска, где каждый день рисковал жизнью. Вернулся домой лишь через пять лет и сразу же уехал учиться в Смоленск, в ремесленное училище. Всё это время я его ждала, и, когда Ваня вернулся в деревню насовсем, мы поженились и стали налаживать быт, а потом появился и ты, сынок. И всё было бы хорошо, но в армии твой отец заболел, и ему уже на гражданке удалили половину лёгкого. После этого он и стал попивать, правда, временами. Как он сам объяснял, спиртным он заглушал головные боли, очевидно, вызванные последствиями операции. Но это не мешало ему быть заботливым и доброжелательным мужем и отцом.

— Да, я это чувствовал. Особенно в нём удивляла аккуратность во всём. У него всё было разложено по полочкам, ящичкам. Вся одежда висела, а обувь стояла на своих местах. К сожалению, мне это не передалось. И хорошо, что отца мы похоронили здесь, в родной земле, среди земляков, выполнив его волю.

Юрий Иванович цементом замазал на памятнике образовавшиеся за зиму трещины, сходил на свежую могилку к другу Мишке и поставил около креста стаканчик с вином. Потом пути компании разошлись. Мать решила поискать грибов в берёзовой роще, Алеся с ведром пошла нарвать слив, а Юрий Иванович, как в детстве, вприпрыжку побежал к реке, вспоминая свои первые стихи:

Люблю босой я утром ранним

Под луч, блеснувший вдалеке,

Бежать по капелькам хрустальным

К туманной ленточке-реке.

Вот и река. Данилин задумался: недлинный путь у речки. От озера до другой реки будет по прямой километров тридцать. Но если учитывать все ее причудливые изгибы, наберется вдвое больше. До недавнего времени на ее берегах тянули более-менее сносное существование около двадцати деревень. Сейчас их осталось половина. В остальных как-то разом жизнь угасла. О них напоминают лишь покосившиеся дома — призраки и кладбища, куда еще приезжает народ на Радуницу и Духовскую субботу.

Когда-то на реке скрипело несколько мельниц. Деревенской детворе казалось, что это какие-то исполины из сказок. Нет уже и этих мельниц, свидетельствующих о том, что рядом жил человек, нет и плотин, поддерживающих уровень воды в реке.

Данилину посчастливилось «застать в живых» такое чудо инженерной мысли. Его улица как раз и вела к такой мельнице. Это было излюбленное место детворы и летом, и зимой. Летом они наблюдали, как зерно превращается в муку. Сначала поднимались мешки с зерном наверх, высыпались в воронки, потом открывались заслонки, и зерно, попадая в жернова, перемалывалось. Но главное, весь тяжелый механизм крутила вода, падающая с плотины на колесо. Здесь же был пляж на несколько деревень, глубокий, широкий вир и кишела рыба: огромные голавли, щуки, налимы и без счёту разной мелочи. А зимой падающая с плотины вода замерзала, и под ней появлялась ледяная пещера с причудливыми сосульками. Дети часто туда забирались и просто сидели и наслаждались настоящей сказкой.

Потом мельница оказалась не у дел, и ее постепенно разобрали, но плотина осталась, удерживая воду. И были в реке глубокие виры, и много разной плавающей живности. Данилин вспомнил, как однажды после длительного ненастья он с другом пошёл на речку порыбачить. На подходе к ней в душу закралась смутная тревога. Что-то в речке изменилось. Когда пришли на берег, ахнули. Там, где был вир, в котором купали коней и дна нельзя было достать, воды осталось по пояс. Они в растерянности пошли вниз по течению. Везде воды было по колено. Когда дошли до плотины, увидели, что ее-то и нет.

Со временем все оправились от стресса, и река в том числе. Появились новые виры, правда, не такие глубокие, и рыба измельчала. Но все успокоились.

Много было версий на этот счет, но они так ими и остались.

Жил в деревне Иван Захарехин. Так его звали по имени отца. Перед смертью Иван покаялся и рассказал, что это он с мужиками из районного центра разобрали плотину. Те быстро и скрытно ее увезли. А Иван после этого места себе не находил, глядя на обмелевшую речку. Но людям боялся признаться. Так он со своей болью и жил. И последние его слова перед смертью были «Простите меня, люди».

Иван был хорошим, крепким хозяином, помогал людям. И расскажи он сразу о содеянном, его бы простили. И, возможно, жил бы дольше, не изводя себя виной.

Нет уже деревни с её суетой, не скрипит мельница. Остались они лишь в памяти, и он, Данилин, стал свидетелем, как многовековая история его деревни закончилась. Этими местами полностью завладела дикая природа. Может быть, когда-нибудь в эти прекрасные места снова вернется человек.

Данилин пошёл по местам, которые ему показал Мишка. Он увидел проход в лозе, добрался по нему до берега и забросил удочку. В воде мелькали быстрянки, но вдруг из глубины поднялся язь. Он посмотрел на рыбака и снова скрылся в омуте. В это время поплавок тоже ушёл под воду. Подсечка — и на берегу оказался крупный елец. Юрий Иванович подумал: в реке опять появилась рыба. Надо обязательно приехать сюда с ночевкой и отвести душу. Через час вся компания собралась возле машины. Алеся набрала ведро слив, мать нашла с десяток подберёзовиков и, кроме этого, принесла три берёзовых прутика с корнями и сказала:

— Посадим их на даче, пусть будет память о нашей земле и обо мне, когда умру.

— Помирать тебе ещё рано, но берёзки обязательно посадим все вместе, — сын бережно положил их в багажник машины и прикрыл мокрым полотенцем.

После этого Данилины опять уехали в суету, туда, где кипели страсти, где жизнь преподносила им всё новые и новые сюрпризы.

2

Данилины и Яровские приняли решение: хлебом в магазине «Стор» больше не торговать. Но их попытки побороться за интересы простого народа, за их право выбора повлекли за собой серьёзные последствия. Был уволен бессменный руководитель хлебозавода. На его место пришёл молодой, энергичный человек. И начал он свою деятельность с улучшения качества продукции. Хлеб стали делать из муки высшего сорта, а не из той, которую раньше по «сусекам скребли». Принципиального начальника ОБЭП Баскакова подловили на взятке. И теперь он в изоляторе временного содержания дожидается суда. Разные об этом ходили слухи. Некоторые говорили, что свои сдали, другие — что враги подставили. Но находились и такие, которые были уверены, что в этом деле не обошлось без Данилина и Яровских. Но, так или иначе, человеку с подленькой душой не место было среди порядочных людей.

У Данилина появилось больше свободного времени. Теперь оно не тратилось на хмельные посиделки в вишнёвом саду, меньше стали дёргать проверяющие. Товары в магазины завозились оптовиками и производителями. Теперь Юрий Иванович решил вплотную заняться делом «взрывателя». Правда, тот пока притих. Может быть, отказался от своих намерений или произошли какие-то серьёзные изменения в его жизни.

Лето подходило к концу, не успев начаться. Время не быстротечно, оно мгновенно.

Юрий Иванович сидел в своём кабинете и анализировал известные по делу факты: итак, что мы имеем? А имеем мы взрыв машины предпринимателя. Через некоторое время последовали звонки с угрозами всем крупным коммерсантам, кроме него. Следствие ищет злодея среди его, Данилина, коллег и предпринимателей с рынка. Кстати, среди последних работает много завистливых людей, готовых подставить подножку любому, кто станет на их пути. И хоть образование они имеют высшее, уровень воспитания у них низкий. Недавно он был свидетелем серьёзной стычки между двумя предпринимателями при постановке вещей на хранение в его дом. И там звучали реальные угрозы друг другу. Среди такого контингента мог найтись «взрыватель». Но Данилин опять вернулся к основной версии. Следователи установили, что звонили с уличного телефонного щитка с помощью, очевидно, специальной трубки, имеющей приспособление для набора номера. Такие он видел в гараже у Лёни. Надо выяснить, где он сейчас. После поездки с ним на рыбалку прошло где-то полтора месяца. Данилин не забыл его по-волчьи колючие взгляды и испуг, когда Лёне что-то померещилось в воде.

Юрий Иванович отложил бумажки с записями и поехал к Вике. Несмотря на прошлые дела, отношения у них остались нормальными. По его рекомендации она теперь работала продавцом у Кравцова. Войдя в магазин, Данилин кивнул ей и сказал:

— Есть пару вопросов.

Обслужив покупателя, Вика застыла в вопросительном ожидании.

— Вика, мне надо как-то встретиться с твоим сожителем. Он же деревянных дел мастер. А я хочу веранду отремонтировать в доме. Где его можно найти? — спросил Юрий Иванович.

— Мы расстались месяц назад. Но он иногда приезжает и забирает своё барахло из гаража. Сейчас он у одной женщины делает ремонт дома и, по слухам, там же и живёт. Это где-то возле родника.

Данилин поблагодарил Вику и поехал к роднику, который находился почти в центре города на склоне крутого спуска к реке. Недавно источник благоустроили: к нему проложили бетонную дорожку, сделали ступеньки, лавочки. Но после того как провели анализ воды, санстанция порекомендовала её не пить.

Юрий Иванович оставил машину в начале узкой улицы, ведущей к роднику, и пошёл пешком. В конце улицы стоял добротный дом, в котором проживала жена исчезнувшего завхоза суда. Дойдя до источника, Данилин попил прозрачной, холодной водички, присел на лавочку и стал обдумывать план дальнейших действий. Вокруг лавочки валялись окурки сигарет, одноразовые стаканчики, грязная бумага. «Что за народ? — подумал он. — За собой убрать не могут». Потом Данилин решительно встал и пошёл к дому завхоза, размышляя: его жена меня должна помнить. Я её Толю пару раз с рыбалки подвозил и в дом заходил. На крыльце Юрий Иванович осмотрелся. Заметил следы ремонта и под крышей связку сушёных подлещиков. Он постучал. Через некоторое время вышла яркая, сочная женщина лет сорока пяти.

— Привет, Надя! Как дела? Справляешься без мужа?

— Да мне и с мужем приходилось справляться самой. Лентяем был муж, к тому же и попивал и на рыбалке пропадал.

В проёме двери появился Лёня. Он посмотрел волчьими глазами на Данилина и сказал:

— Привет, Юра! Каким ветром тебя к нам занесло?

— Вот не поверишь, специально искал тебя. Я, собственно, ненадолго. Есть у меня одна просьба. Примерно через месяц я планирую переделать веранду в доме и вот хочу заранее к тебе в очередь записаться. Запишешь?

— Ну что же, буду иметь в виду. Хотя за месяц много воды утечёт. И что там будет, неизвестно. А пока я ремонт здесь делаю и, может, останусь жить, даже если даже объявится муж Нади. Мы так решили.

— Да, да, если объявится Толя, я на развод подам. Я его и так почти не видела. К тому же и детей у нас нет.

— Я на вашей стороне. Кто как может, так и устраивает свою судьбу. Главное, чтобы обоим было уютно и комфортно вместе, — Данилин посмотрел на сушёную рыбу.

Заметив это, Лёня предложил:

— Угощайся, Юра. Эта рыбка с того озера, где мы с тобой рыбачили.

— Да, глухие, но прекрасные там места. Рай, наверно, для браконьеров с сетями, электроудочками.

— Я этим не увлекаюсь, но рвануть глубину могу. Если хочешь, давай ещё раз туда съездим.

— Если Надя нас отпустит, то съездим. Тем более мы оба не пьющие. Как он, Надя, насчёт этого? — Данилин щёлкнул себе по горлу.

— Таких я ещё не встречала. Пару стопок выпьет, а потом целый вечер закусывает.

— Наверное, мужскую силу для тебя бережёт.

Надя засмеялась.

Юрий Иванович сорвал подлещика и спросил:

— Может, вы мне резиновую лодку Толика продадите? А то моя уже на ладан дышит.

— Чего не могу, того не могу. Самому нужна. Вдруг захочется на другом озере поплавать.

— Ну что же, спасибо за угощение, и я, Лёня, надеюсь на тебя.

— Если получится, обязательно помогу.

Данилин вернулся в свой кабинет, придвинул листки и снова углубился в анализ. Что он имел против Лёни? Зарабатывал тот на жизнь ремонтом и строительством домов. Значит, копейка водилась. Вдобавок к этому приворовывал по мелочи. Практически не пьёт, обладает хитрым умом и силой воли. В гараже хранил две телефонные трубки с диском для набора номеров. На рыбалке может глушить рыбу, значит, есть чем взрывать. С завхозом Толей знаком. Возможно, ездил с ним на рыбалку и там его убил. И сейчас, как ни в чём не бывало, спокойно живёт с его женой. Надя не актриса, и по её виду и высказываниям можно сделать вывод, что она к исчезновению мужа не имеет отношения. И ещё всплыл существенный факт: Лёня предлагал ему услуги по устранению конкурентов. Юрий Иванович ещё раз пробежался по записям и сделал вывод: всё сходится на Лёне. Теперь осталось доказать в суде его вину. А для этого надо найти труп завхоза и поймать Лёню за руку в момент ночного звонка кому-то из предпринимателей с угрозами. Данилин сделал ещё один вывод: за Лёней надо установить слежку, но он не герой из ментовских сериалов, и сам этим заниматься не будет. Преступника должны взять доблестные сотрудники милиции. А он свою миссию выполнил, возможно, вычислив злодея.

Юрий Иванович позвонил Добровскому и договорился о встрече. Заместитель начальника милиции предложил встретиться в сквере напротив здания райисполкома. Через пятнадцать минут они уже сидели на лавочке. Данилин подробно рассказал о своих выводах, обратив внимание на Лёнин внезапный испуг на рыбалке. В том месте, где это произошло, возможно, утоплен труп завхоза. Добровский, всё записав, пообещал вплотную заняться Лёней.

Оставшись один, Данилин почувствовал усталость и в голове, и во всём теле и подумал: надо прогуляться. До вишнёвого сада было рукой подать. Сейчас конец рабочего дня, а значит, там уже кто-то есть. Какая-то сила потянула его туда. Душа заволновалась, мелькнула мысль: а может, расслабиться?

За знакомым до боли столом сидел Сергей Сёмин в компании двух ребят с кинофикации. Он, как всегда, казался слегка выпившим, хотя под столом уже валялись несколько пустых бутылок из-под вина. Увидев Данилина, он крикнул:

— Давай, Юрка, присоединяйся к нам.

— Привет, мужики! Да я, как говорится, за рулём, — произнёс в задумчивости Юрий Иванович, ещё не приняв окончательного решения.

— Что-то твой «руль» затянулся. Ты что, закодировался? — заметил один из парней.

— Не совсем. Сергей может подтвердить. Был у меня на дне рождения.

Сёмин закивал головой и сказал:

— Да, видел, пил вино, а не воду.

— Я пришёл сюда по старой памяти. Иногда скучаю по саду. Говорят, в нём вишни были, как никогда, крупные и с ароматом вина.

— А с каким ещё ароматом им здесь быть? Не с водочным же. Водку здесь не пьют, сам знаешь, — вмешался в разговор другой парень из кинофикации, по имени Витя.

— Жаль, не попробовал. Некогда было. Наверное, слышали про «хлебную войну», да и текучка не отпускала.

— Очень не расстраивайся. Кто закусывает этими вишнями, долго не живёт. Вишнёвый сад понёс очередную потерю. Умер Жора из-за речки, не дотянув до пятидесяти от цирроза печени, — проинформировал Витя.

Данилина пронзила мысль: сегодня пить он не будет и, содрогнувшись, сказал:

— Хватит о плохом. Я думаю, нам это не грозит. Как дела у вас со зрителем на селе?

Витя, похоже, больше всех захмелев, продолжил разговор:

— Дела у нас плачевные. Что говорить про деревню, если городской кинотеатр закрылся. Закрываются и клубы. А причины простые: реорганизация хозяйств; почти не осталось молодёжи в сельской местности; пьянство; ну а кто работает от темна до темна, тому не до «кина».

— Да, перспективы у вас не радужные. Ну ладно, думайте, что вам с этим делать, а я хочу забрать от вас Сергея на пять минут.

Юрий Иванович посмотрел на Сёмина и предложил:

— Давай прогуляемся по саду.

Они прошли в дальний его угол.

Данилин нарушил молчание:

— Похоже, саду скоро придёт конец. Деревья уже старые. Некоторые вон на глазах засыхают. А у тебя как дела? От жены узнал, что вы девочку удочерили.

— Да уж, как месяц живёт у нас. Ей три годика. Жена полностью ушла в неё. Меня к ребёнку боится подпускать. Я, наверное, уеду на родину. Тем более что председатель исполкома начал на меня косо смотреть, стал придираться по разным мелочам. Чувствую, кто-то меня подсиживает.

— А может, тебе стоит подумать о другой женщине? В городе их много, одиноких и порядочных.

— Подружился я тут с одной. Викой зовут. Работала у тебя продавцом. Хорошая, аккуратная женщина. Я у неё два раза уже был. И ты знаешь, мне у неё понравилось.

Юрий Иванович, пытаясь скрыть удивление, смог лишь сказать:

— Тогда успехов тебе, Сергей. Пойду и я свои вопросы решать.

По дороге домой Данилин рассуждал: чудесная всё-таки эта штука жизнь, и пути Господни неисповедимы.

3

Первого сентября в двенадцать часов ночи в квартире Данилиных раздался телефонный звонок. Алеся рванулась к аппарату. Юрий Иванович напряг слух. Последние три дня и три ночи они ждали звонка из США от дочери. Там решалась её судьба, и, может быть, всех их.

— Мила, это ты? Мила! Ну, слава Богу! Мы здесь места себе не находим! Как дела?

У Юрия Ивановича отлегло от сердца. Значит, у дочери всё нормально, хотя в ней и не сомневался.

Алеся продолжала разговаривать:

— Ты окончательно решила остаться? А что нам делать с твоим университетом? Ладно, сейчас дам папу, он лучше разбирается в этом.

Данилин взял трубку и сказал:

— Привет, Мила! Твоё решение остаться полностью поддерживаю. Если есть возможность зацепиться за лучшую жизнь, надо ей воспользоваться.

Дочка, рассказав ему о своих планах, попросила узнать реакцию университета на её действия и собрать необходимые документы для дальнейшей учёбы уже в Америке. Данилин передал трубку жене и вышел в другую комнату, оставив женщин решать женские проблемы. Со слов дочери он узнал, что Мила понравилась хозяйке ресторана. Хозяйка предложила ей поработать администратором и развлекать посетителей заведения игрой на пианино, пообещав открыть, а потом продлить рабочую визу. Юрий Иванович подумал: да, это был шанс для дочери зацепиться за новую жизнь, получить американское образование, выйти замуж. Хотя сам он этой жизни не представлял, но ему казалось, что там другой, лучший мир.

Через два дня Мила снова позвонила и назвала, какие ей нужны документы. А ещё через два дня Данилины были уже в Минске и в кабинете декана факультета международных экономических отношений университета обсуждали возникшую ситуацию. Декан им объяснял:

— По закону мы вынуждены будем вашу дочь отчислить, но если она вернётся и захочет продолжить учёбу, через год мы её восстановим. Все нужные вам выписки из документов вы можете получить в архиве и в нашей поликлинике.

Оставшуюся часть дня Данилиным пришлось побегать по Минску. Помогло то, что Юрий Иванович знал город как свои пять пальцев. Будучи студентом, он с друзьями успел побывать во многих шумных и тихих местах столицы. До конца рабочего дня они успели собрать необходимые документы, перевести их в Торговой палате на английский язык, заверить у нотариуса, подписать опять же в Торговой палате и отправить эаропочтой в США.

Уже поздно вечером Данилин, возбуждённый после поездки в Минск, лежал в кровати рядом со спящей женой и думал о США. Иногда действия этой великой страны его удивляли. Вместо того чтобы с Россией совместными усилиями вести борьбу с терроризмом, наркоманией, смертельными заболеваниями, она пытается всеми силами ослабить Россию, разрушая как себя, так и другую страну. Не одобрял он и вмешательство Америки в дела других государств, внедрения в них своей якобы истинной демократии, что порой приводило к многочисленным человеческим жертвам. Данилин считал, что каждый народ имеет право на своё понятие о демократии. Юрий Иванович, уже засыпая, сделал вывод, что человечество находится ещё в колыбели развития. Технический прогресс движется вперёд, а вот сознание остаётся дремучим, иначе как можно объяснить войны и уничтожение друг друга. А может, это такой путь развития цивилизации? И дорога в рай лежит через войны и страдания?..

В ночной тишине вдруг раздался пронзительный звонок домашнего телефона. Данилин подскочил, поднял трубку и сказал:

— Алло, я слушаю.

На другом конце провода в трубку кто-то дышал. Юрий Иванович это отчётливо слышал. А потом пошли короткие гудки. Данилин напрягся и подумал: это не дочка. В трубку дышал кто-то другой. Что бы это могло значить? Он вернулся в спальню. Жена спала, устав в дороге. Её не стал будить, тихонько лёг рядом. На душе стало тревожно. Посмотрел на часы. Было два часа ночи. Мысли его были парализованы. В них застряли лишь два вопроса: «кто?» и «зачем?»

Но Юрий Иванович устал, не хотел искать на них ответ и стал проваливаться в сон. Перед глазами поплыли огненные языки. Данилин вздрогнул, снова подскочил и посмотрел в окно. Там, за банком, горел их дом. По улице бежали люди, и он, что-то на себя накинув, толкнув Алесю, побежал на пожар. На улице столкнулся со сторожем Прокопом, который закричал:

— Иванович, я не виноват! Кто-то поджёг веранду с вещами предпринимателей.

— Ладно, не паникуй, разберёмся. Когда приехала пожарная машина?

— Только что, я сам бегал её вызывать.

Возле дома Данилин увидел пожарную машину и нескольких огнеборцев, заливающих веранду пеной. Огня уже не было, но шёл густой, едкий дым. Дом не пострадал, а вот крыша веранды рухнула, завалив сумки, коробки, баулы, точнее то, что осталось от них. Прибежала Алеся и запричитала:

— Господи! Да когда же у нас начнётся спокойная жизнь?

— Успокойся, это не горе. Без веранды можно обойтись, — а про себя Данилин подумал: похоже, накаркал я её ремонт, когда разговаривал с Лёнькой.

Юрий Иванович жене о своём расследовании и о ночном звонке рассказывать пока не собирался. Не хотел её лишний раз волновать, решив, что сделает это потом, когда всё утрясётся.

Подошёл начальник пожарной части и спросил:

— Ну и какие, Иванович, будут версии?

— Пока версия одна — поджог. Проводка в доме была нормальной. Сам её делал. На веранде имелась лишь одна лампочка для освещения. Что бросается в глаза, так это эпицентр пожара. Судя по выжженному месту, он находился в центре вещей торгашей. И, возможно, кто-то из них и совершил поджог, бросив через окно веранды зажигательную смесь. Ты же сам знаешь этих челноков, как они грызутся между собой. Может быть, что-то не поделили. Тем более я заметил, что ставили здесь свои вещи намного больше человек, чем положено по договорённости со мной. А вчера мои клиенты ездили в Москву и пополнили запасы товара. Сторож, по всей видимости, подвыпивший спал и, слава Богу, что он не сгорел и вовремя вызвал твоих бойцов.

— Разумная версия, будем проверять.

Утром возле сгоревшей веранды собрались индивидуальные предприниматели, хранившие там свои вещи. Данилин с ними разошёлся мирно. Те, чувствуя свою вину, претензий не высказали. А вот пожарные удивили, выдвинув версию поджога — самовозгорание. Оказывается, в одной из сумок находилась игрушка с батарейками, которые замкнули. И, как говорится, «из искры возгорелось пламя». Данилин подумал: всякое бывает, спорить не стал и решил «завязать» с мебельным бизнесом и хранением товара. Как говорится, наелся по горло. Пусть этим теперь, если хотят, другие занимаются.

4

Незаметно подкралась пора завершения дачных земельных работ. Каждый, невзирая на должности, положение в обществе, имел клочок земли, на котором что-то выращивалось в зависимости от способностей и фантазии его хозяина. Весь сентябрь, в ущерб основной работе, эти люди ползали по земле в разных позах, заготавливая себе пропитание на зиму. И это ползанье стоило того. Без заготовок на маленькую зарплату народу трудно было прожить. Надо отдать должное государству: землю оно давало всем, кто хотел на ней работать, но люди при этом становились её рабами.

У Данилиных, по местным меркам, земли было много. Они как-то прикидывали: вместе с постройками — около гектара. Юрий Иванович часто говорил жене: «Зачем нам издеваться над собой? Давай оставим для грядок и под картошку соток двадцать, а от остальной откажемся». Алеся всегда возражала и отвечала, что она не может так поступить, ведь столько трудов уже вложено в землю. И люди тоже им говорили, мол, имея магазины, зачем в земле копаться. Алеся возражала, что магазинное не сравнишь с экологически чистыми овощами и фруктами, выращенными собственными руками. И когда у Данилиных были гости, она вела их в подвал и с гордостью показывала свои заготовки. А на кухне в то же время в вазах лежали магазинные списанные мандарины, апельсины, яблоки, в холодильнике не переводились помидоры, огурцы… Юрий Иванович не мог понять психологии жены и постоянно ворчал по этому поводу, но снова и снова ехал на дачу и пахал, как приговорённый.

Вот и на этот раз к концу сентября всё было убрано, перекопано, закатано, засолено, заложено на хранение. Оставалась лишь одна работа — спускаться в подвал и поставлять всю эту красоту и вкуснятину на кухню к столу, что Данилин делал с охотой, особенно до «завязки». В подвальчике соседа Коли часто собиралась весёлая компания, где Юрию Ивановичу всегда наливали сто граммов. По сути дела, это был «вишнёвый сад» в подземелье со своими обитателями и вкусненькой закуской. Правда, за каких-то последних полгода компания сократилась до двух человек. Один из Колиных друзей «сгорел» от спирта, другой уехал на мотоцикле в лес и там повесился. Лишь неделю назад его обнаружили грибники. Выяснилось, что он обиделся на слова тестя, что, мол, нам такой алкаш в доме не нужен. А ведь оба погибших были с высшим образованием, занимали не последние должности в строительной организации. Теперь к Коле часто стал заглядывать его тёзка, и они уже целую неделю поминали своего друга, напиваясь до отключки.

В последний день сентября вечером Данилин, спустившись в подвал за картошкой, стал свидетелем разговора. За стенкой кладовки Коля жаловался другу:

— Моих сил больше нет жить с этой змеёй, дети тоже настроены против меня. Ушёл бы, да некуда. Один выход остался, уйти в лес и как друг…

— Да ты что, Коля, выброси эти мысли из головы. Лучше уж от водки загнуться, чем в петле болтаться. Завтра выходной, поедем к Оле, вытопим баньку, посидим, поговорим. Женщина она одинокая, с твоей на ножах, может, что предложит. К тому же она тебе нравится.

— Не знаю, не знаю… может быть… Ладно, давай выпьем.

Данилин поднялся в квартиру и об услышанном рассказал жене. Алеся возмутилась:

— Вот видишь, что делает водка с человеком! А ведь совсем недавно идеальная семья была. Им срочно надо разбегаться. Иначе быть беде.

После этих слов Алеся укоризненно уставилась на мужа.

— Ты на меня так не смотри, к старому возврата больше нет, — успокоил её муж и продолжил цитировать Есенина: — Ты одна мне помощь и отрада, ты одна мне несказанный свет.

Юрий Иванович поцеловал жену, потом, решив перечитать стихи талантливейшего скандалиста 20 века, нашёл на полке томик Есенина, удобно уселся в кресле, поджав ноги, и углубился в чтение.

На следующее утро в семь часов раздался входной звонок. Данилин открыл дверь. На площадке стояла заплаканная Лида, которая, проглатывая слёзы, тихо сказала:

Конец ознакомительного фрагмента.