Сотворение Адама и Евы, или Плач ангела

Валерий Иванович Добровольский

Уважаемый читатель, эти книги пришли ко мне как благодарная вдохновенная молитва. Я ничего не сочинял, не открыл новое. Вдохновение само, как ожившая мелодия, рождает слова, песнь льется из души, а я записываю.Я не автор, не «учитель», но я надеюсь, что то, что пришло из вселенского потока мне, сподвигнет вашу душу посмотреть на ваши отношения со Всевышним по-новому, узнать, что Он любит вас, а не «наказывает», спасает от ненасытной похоти и пороков до последнего вздоха и выдоха.

Часть II. Первый человек, рожденный от Адама и Евы, сотворенных в Эдеме

Не пытайтесь ускользнуть от неизбежного. Постарайтесь подготовиться к встрече с ним с достоинством и мудростью. Не все, кто появляются с небес, являются ангелами, или сынами Божьими.

В отношениях человека с Отцом-Создателем, ныне невозможно придумать что-то новое. Но попытаться взглянуть на эти отношения по-новому: с любовью и благодарностью совершенно необходимо.

Глава 1. Каин

И вспомнил я, Отче, первых детей человеческих Каина и Авеля, которые были не сотворены Тобой, как Адам и Ева, а которые были рождены от Адама и Евы. Рождены человеки, человеками, как рождаются скоты, звери и все, кто имеет плоть, все, кто входит в лоно всякой матери через семя самца, а у человеков — родителя.

Первым появился на свет Каин; и был он светловолос, как мать его Ева и голубоглаз. И статью, и поведением своим, и задумчивостью своей напоминал спокойную и тихую мать свою. Может быть, был он таким, потому что в чреве материнском находился он намного дольше Авеля, ибо вынашивала Ева его и до катастрофы на Земле, и еще долго после катастрофы, пока не обустроилась Земля, не стала пригодной для бытия человека. И узнал Каин, Отче, Тебя еще в чреве Евы, когда являлся Ты ему и успокаивал его, и открылся ему.

Был Каин с малых лет, предан Тебе душой, уединялся в лесах, и призывал Тебя, благодарил, и прославлял за каждый миг жизни на Земле; за то, что даровал Ты ему возможность взывать к Тебе и при луне, и при свете дня, вставать вместе с солнцем и поклоняться Тебе, и славить Тебя. Любил он после утренней беседы с Тобой, пойти на свою укромную поляну в лесу, где выращивал диковинные цветы, собранные из самых удаленных мест. Он разговаривал с ними и видел я, что они отвечают ему, наполняя все вокруг ароматом своей любви. Когда он только подходил к ним, то каждый цветок, каждая былинка старались сиять всеми силами своей души, наливаться самыми невероятными цветами радуги.

— Отче, как прекрасен мир, который Ты устроил, — молился Каин.

«Да, да, да», — как бы вторили его словам цветы, деревья, травы. Каину нравилось собрать их в одном месте, самому, как пчеле, опылять, скрещивать, творить новые виды, а потом нести эти новые цветы к маленькому алтарю на берегу тихого ручейка. Положить на поросший зеленым, пушистым мхом камень и говорить: «Вот, Отче, благодаря Твоим наставлениям с Твоей помощью, сотворил новый цветок. Он по виду как роза, но пахнет как настурция. Спасибо Тебе, Отче, за терпение и вдохновение, какие Ты мне подарил».

И возрастал Каин, и мужал и ширился его сад, и огородил он его колючим шиповником, дабы неразумные скоты и звери не потоптали, и по ошибке не сжевали его любимые цветы, ягоды и овощи, которые Каин вырастил в саду своем, дабы помогать Отцу-Создателю, умножать новые виды на Земле.

Назвал Каин сад свой Раем, ибо много чудесного об Эдеме и саду в Эдеме рассказывала ему мать его Ева, и хотелось ему хоть как-то угодить матери своей, и насадить на Земле для нее сад, который напоминал бы ей об Эдеме и тех временах, когда они с родителем его — Адамом обучались всему, чтобы применить знания свои на Земле.

Ева часто приходила в этом маленький сад и любовалась цветами и еще юными, маленькими деревцами, выращенными из косточки, или семечка Каином, гладила кудрявую голову сына, и восхищалась любознательностью и трудолюбием отрока, какого подарил Ты ей, Отче. Она искренне благодарила Тебя и не знала, как угодить Тебе.

— Каин, — ласково говорила Ева — Зачем ты к абрикосу прививаешь яблоко, они разные по роду? Абрикос косточковый, а яблоко родиться от семечка. Они несовместимы. Она долго и подробно рассказывала все, чему их обучали в Эдеме. Временами она так увлекалась воспоминаниями, что забывала, о чем она начинала говорить. И рассказывала просто о жизни в Эдеме, об ангелах, об Учителе, о Тебе, Отче.

Каин слушал, и я видел, как зачарованно и с восхищением его душа рисует картины жизни в Эдеме, как он участвует во всех событиях, которые происходили с его родителями в Эдеме. Когда Ева на миг умолкала, чтобы насладиться мгновениями, чарующих воспоминаний, Каин тоже, затаив дыхание, замирал, сопереживая воспоминаниям матери. Видимо, что-то передавалось от души матери душе ее сына, если он так сопереживает жизни ее в Эдеме, видимо и его душа унесла какую-то часть памяти своей матери.

— Мама, а дальше, что было дальше? Почему вы ушли из Эдема? Если бы вы остались, мы бы сейчас все там жили, если там так хорошо и красиво, и Отец-Создатель жил бы вместе с нами. Бобо говорит, что вас выгнали. Бобо — так прозвал Каин родителя.

— Каин, — сказал как-то Адам сыну: «Не называй меня, Адам. Я твой родитель, называй меня Бобо. Для жены моей Евы, я — Адам. А для тебя, сына, я — Бобо, потому что ты мое продолжение, мое семя.

Ева задумчиво и легко вздохнула. — Нет, сын, нас не выгнали. Родитель твой шутит. Вот ты, когда вырастешь, ты тоже уйдешь от нас.

— Вы выгоните меня, как Отец наш выгнал вас из Эдема?

— Я повторяю тебе, сын, что нас не выгнали. Отец нам просто посоветовал уйти из Эдема, — грустно ответила Ева.

— А почему?

— Потому, что мы сотворены по образу и подобию Отца нашего. Мы не можем жить всегда по указаниям ангелов и учителей. Мы, человеки устроены Отцом, так, что нас обязательно должен кто-то изначально всему обучать. Меня и родителя твоего — Бобо обучали всему ангелы, Учитель, все существа какие есть на Земле, и вне Земли. Тебя, твоих братьев и сестер, которые будут у тебя, научим всему мы, все скоты, звери и насекомые.

Каин с недоумением и недоверием посмотрел на мать.

— Как меня будут обучать насекомые? Ты что, мама, разве я глупее их, разве я знаю меньше их?

— Не гордись, сын. Учиться надо у всех, и всю жизнь. Сейчас ты ответил сам на свой вопрос: «Мы ушли из Эдема или нам предложили уйти». Наверное, и то и другое. Когда человек вырастает, набирается знаний, ему начинает казаться, что он познал уже все, что он уже разумнее тех, кто его обучал. Его раздражает, когда ему подсказывают, «поучают», наступает момент, когда человек обязан покинуть своих учителей, чтобы применять свои знания в жизни и уже обучаться у всех незаметно, тайно: у насекомых, у птиц, у всех. Как бы открывать эти знания самому, ни у кого не спрашивая совета. Не слушать наставлений: «Это так не делают», «сколько тебе раз повторять», «ты это никогда не научишься делать».

— Милый мой, сын, изгнала нас из Эдема наша самоуверенность и гордыня, уверенность в том, что мы все давно знаем и созрели для самостоятельной жизни. Ты посмотри на все, что нас окружает, все когда-то созревает, и все когда-то отделяется от того, что дало ему жизнь, что его породило. Вот растет груша, и на ней тысячи плодов, а вон там мандариновая роща, и там тоже, на каждом дереве сотни плодов. И когда плоды созревают, они покидают ветки, которые поили их своими соками; пришло их время давать жизнь себе подобным, и невозможно эти плоды удержать на ветке.

А чуть дальше лебеди и утки вырастили своих детей. Там тоже все происходит по тому же самому закону, что у деревьев: повзрослевшие молодые лебеди и утки уходят от родителей, чтобы стать самостоятельными и дать потомство. Мы — человеки, не исключение. Мы захотели жить так, как удобно нам; подобиям Отца-Создателя, а Отцу захотелось посмотреть, на что способны его любимые создания. Способны ли мы жить на Земле самостоятельно, способны ли мы кормить сами себя, или Он сотворил беззубых вечных нахлебников, которых необходимо кормить, или всю жизнь водить за руку.

Глава 2. Свобода для души, ценнее Рая в загородке

Да, в Эдеме было тепло, уютно, спокойно, но нам все подавали готовое, и все время говорили: «Это надо так, а это наоборот». Ты же не доволен, когда я делаю тебе замечания, или когда даю тебе в рот очищенные бананы. Ты когда-то скажешь: «Мама, спасибо, но я хочу эту свирель сделать для себя сам; от начала и до конца». Ты уже и сейчас стараешься быть личностью, иметь обо всем свое особое мнение. Это прекрасно. Этого ждет от нас наш Отец, Ему приятно, когда в молитвах мы с Ним советуемся, предлагаем свои решения, а не клянчим указаний и приказаний, когда боимся или ленимся подумать и принять сами ответственное решение. Отец радуется за нас, когда видит, что мы возрастаем разумом, набираемся мудрости, способны жить на Земле с наслаждением и благодарностью, забыв слова «трудно», «не умею», «не знаю», «боюсь». Этих слов не знают даже скоты и звери.

Мы человеки — подобие Отца нашего. Мы обязаны помнить такие слова: «Мне стыдно быть глупее животных, мне стыдно быть ленивее зверей, скотов, стыдно быть жестоким, ненасытным в еде и удовольствиях. Отче, научи меня быть подобным Тебе и во всем знать меру». И когда ты произносишь эти слова вслух, или в душе, то произноси их искренне и с ответственностью. Тогда Отец наш примет их и ответит на них с любовью. Подобные беседы Евы и Каина были почти ежедневными.

— Ева, это сын, а не дочь, почему ты все время держишь его возле себя? Он должен быть мужественным, он должен быть рядом со мной. Для этого я и породил его, он обязан быть подобным мне, нужен смелый и сильный, как лев, помощник, а не лань, не мотылек, который порхает над цветочками.

— Адам, почему ты решил, что он обязан быть твоим подобием? Ты прекрасно знаешь, чьим подобием мы все обязаны быть, — спокойно отвечала Ева. Пусть ребенок занимается тем, что у него лучше получается, а не тем, что нравится нам. Если он получает радость от работы в саду, то таким его устроил Отец, кто-то обязан быть и земледельцем, не всем же пасти овец. Не можем же мы одним молоком и сыром питаться. Ты тоже, когда-то в Раю ухаживал и за деревьями и за цветами.

— Ладно, — засмеялся Адам. Пусть будет земледельцем или землепашцем. Не хочу я сейчас с тобой спорить.

Глава 3. Новая душа у сердца Евы

А под сердцем Евы уже жило другое дитя. И уже давало о себе знать тихими ночами, когда упиралось ножкой или ручкой, то в левый, то в правый бок, когда требовало у Евы, то кислых, еще не зрелых слив, то сладкого инжира, а то жгучего, как огонь перца. Адам поглядывал на жену и гордо говорил: «Это будет мне настоящий помощник. Я с малых лет буду водить его с собой, чтобы вырос он сильным, смелым, как я. Он будет вместе со мной спать на траве и укрываться утренней росой, как лев».

— Вот и прекрасно. Пусть Отец исполнит твою мечту. Ну а если дочь? Тоже будет пастухом и сильной, смелой львицей? — пошутила Ева, и лукаво посмотрела на Адама.

— Да ты что, — смутился Адам. Сын и только сын. Я же слышу, как мощно он кувыркается в твоем животе, как резки его движения, как сильны.

— Успокойся, милый. Мне тоже подсказывает сердце, что у нас будет сын. Вчера, когда я засыпала, мне явился ангел и сказал, что у нас будет сын, и даже имя его назвал, каким мы его наречем.

— Ну, какое? — взмолился Адам.

— Нет, — серьезно ответила Ева. Только после рождения.

— Жаль, что нельзя сейчас, — сокрушенно вздохнул Адам. А потом весело рассмеялся и обняв жену за плечо и произнес: «Хоть Слоном назовет, только бы был сын. А где наш землепашец или земледелец? Где наш первенец? В своем Раю? Наверно скрещивает перец с виноградом? — с иронией спросил Адам.

— Да, он там. И напрасно ты смеешься. Он еще ребенок, но уже умеет побеждать. Сегодня он угощал меня лимоном, который он скрестил с апельсином. Ты знаешь, очень необычно: запах и цвет лимона, а на вкус сладкий.

— Да, ты, что? — удивился Адам. Неужели такое возможно?

— Да возможно. А видел бы ты, какие необычные орхидеи у него получаются; у него на это дар от рождения. А ты хочешь из него пастуха воспитать. Пусть будет лучше хорошим, счастливым земледельцем, чем бесполезным несчастным пастухом. Каждый должен заниматься тем, для чего его определил Отец наш, — размышляла Ева.

Какое-то время они шли молча, обняв друг друга за плечи.

— Адам, — как бы продолжала свою мысль Ева. Вот ты все говоришь: «Хочу, чтобы мой сын был сильный и смелый, как лев». Ты знаешь, в разговоре с тобой мне пришла интересная мысль. И я хочу поделиться этой мыслью с тобой. Ты хочешь, чтобы наши дети были сильны как львы, упрямы как ослы, бесстрашными как тигры? Или ты хочешь, чтобы они были истинными человеками, подобными Отцу?

Если они переймут все свойства, какие Отец дал животным, то они и будут этими животными, только ходить будут на двух ногах, с человеческими руками и лицами. А душа и сердце у них останутся как у свиньи, как у гиены, как у любимого тобой льва. И потом, когда на Земле будут тысячи тысяч Твоих сынов и дочерей, когда ты будешь встречаться с ними, и будешь говорить с ними или когда они будут разговаривать друг с другом, то не будут они понимать и разуметь друг друга. Ибо лицами и обликом они будут человеки, а душами они будут: волки, козлы, зайцы, свиньи. И говорить они будут на одном языке, и показывать будут на один предмет, а понятия об этом предмете, или вещи у них будут разными — скотскими, звериными, и возненавидят они друг друга, возненавидит свинья волка в облике человеческом, а козел человека.

Все души звериные и скотские буду в теле человеческом, а все вместе эти души будут трепетать перед львом. Гнев души и страх лишит их разума. И станут человеки одним стадом: «волки в овечьей шкуре». И станут они искать, кто разъединяет их. Почему они не понимают друг друга, ведь они все «человеки». Ты никогда не говоришь: «Хочу, чтобы они были мудрыми, как дельфосы или такими же бескорыстными, добрыми, как Кент.

Почему тебя все время привлекает только сила? Ты сам просил у Отца детей-помощников. Тебе, что мало слонов, лошадей? Я не думаю, что тебе сейчас нужны динозавры, бронтозавры и еще неизвестно какие носильщики и силачи. Ныне тебе больше нужны помощники не с мышцами, которых у тебя предостаточно. Сейчас тебе нужны помощники разумные, с доброй ангельской душой. А ты мечтаешь из человека вырастить буйвола. Тебе, что на сыновьях камни возить? Или ты хочешь, чтобы они бились лбами с этими буйволами, как ты когда-то с баранами? Или тебе нужны дети-львы, дети-гиены? Адам с недоумением и со смущением ответил.

— Ты права. Что-то я, наверное, не то говорю. Действительно зверей и скотов у меня хоть отбавляй. А вот тех, кто управлял бы ими, у меня совсем нет. Ева приостановилась.

— Для того, чтобы управлять нужна не сила, а разум, доброта, терпение. Иначе, зачем бы Отец сотворил нас. Зачем бы нас в Эдеме всему обучали? Если бы была нужна только сила, то и без нас на Земле столько сильных и смелых скотов и зверей, что только нас и не хватало.

На Земле нужен порядок, равновесие среди всего живого, для этого необходима мудрость и справедливость, ответственность то, чего не достаточно у животных. Перед Отцом все равны. Это должны знать в первую очередь мы и наши дети. Только мы, человеки, имеем в душе своей Дух Отца-Создателя нашего, и на нас возложена ответственность за будущее матери-Земли и всех ее обитателей. Да, нам нужны сильные, смелые помощники, и не просто сильные и смелые, а сильные и смелые в любви, в щедрости, в самоотдаче.

Ты этого хочешь? Ведь ты прекрасно понимаешь, что если животное сильное, то ему нет необходимости развивать свой разум. Нет необходимости думать, как залезть на дерево, или как построить себе жилище. Сильное животное просто отберет пищу у более слабого, захватит его жилище. Животное слабое, вынуждено себя защищать не когтями и зубами, а сообразительностью, хитростью и разумением. Всегда слабое животное будет развивать способности ума, чтобы защитить себя от сильного. Будет маскировать свое жилище, строить его так и в таких местах, чтобы оно было не пригодно для захватчика.

Оно будет «думать», совершенствовать, развивать свою душу, ум, а сильное будет развивать только силу, и оставаться таким же тупым и жестоким.

Тебе известно, что ангелы и духи не имеют ни клыков, ни когтей, как у льва, или тигра, но они помощники Отца, а не львы. Тебе ведомо, что в космосе и на Земле все сотворено не мощью мускул, а любовью, мудростью, терпением, вдохновением. Нам нельзя допустить, чтобы у наших детей в душе осталась хоть самая маленькая частичка от скотов и зверей. Иначе малейшая оплошность, чуть-чуть лени и душа человека моментально вернется в то состояние скотины, зверя, насекомого или гада, которому нет необходимости мыслить, творить, совершенствовать себя, кому-то помогать, спрашивать с себя за свои проступки.

Глава 4. Рождение Авеля

И возрастал Каин, и любил всех скотов и зверей, коих поселил Ты, Отче, на Земле. И дружил с ними, и обучал их всему, чему обучился у родителей своих, и чему обучался сам у всех тварей земных, наблюдая за ними. И давал всем друзьям имена, и любил, и оберегал их. И укреплял душу свою в молитвах к Тебе, и наполнял ее знаниями о Земле, небесах и всей вселенной днем и ночью, когда душа его уносилась в просторы Вселенной, и когда получала знания от ангелов, духов и всех слуг Твоих.

С нетерпением ждал Каин брата себе, спрашивал у Евы и Адама, каким обликом будет брат его: человеком, ангелом или скотом. Но ни мать его Ева, ни родитель Бобо не ведали сами, что подарит им Отец-Создатель в этот раз, каково будет дитя их. Но и Адам, и Ева, и Каин тайно и явно молили Тебя, Отче, послать им дитя, как и они сами: по образу и подобию человеческому.

И внял Ты мольбам их, и в предназначенный Тобой срок удалилась Ева в чащу лесную, где на берегу звенящего ручья зазвучал голос еще одной человеческой души на Земле. И суетились возле Евы волчицы, медведицы, и обезьяны и облизывали, и ласкали теплыми языками своими, еще одного их брата и учителя. И плакала Ева от счастья, что услышал Ты, Отче, мольбы ее и послал ей сына в образе человеческом.

И обмыла она его, живыми, ласковыми водами прохладного потока. И показала его всем скотам и зверям и подняла его к небу, и показала солнцу и луне, и возблагодарила Тебя, Отче. И молилась теперь, какое имя подарить сыну своему, ибо знала она, что имя данное душе живого существа будет для него, как звезда путеводная. Имя его будет или приближать к Тебе, Отче, или удалять от Тебя. Имя — это корень, это начало пути. Имя — это благословение на всю жизнь.

И нарекла его, Авелем в душе, и дала ему грудь, только потом разговаривала с ним и называла его самыми ласковыми именами, целуя его крошечные пальчики на руках.

И услышал Адам душой своей крик младенца, и полетел как молодой олень. И узнал он сердцем, что это его сын оповестил его о появлении своем. И понесся Адам, как ветер, не касаясь ногами земли, летел он, не думая где сын его, где жена его, душа сама знала, куда надо нести тело свое.

И в миг, как во сне, увидел он и сына, и Еву, опустился на колени и поцеловал ноги Евы, прикоснулся губами к маленькому комочку жизни у груди ее. Он заплакал и поднял глаза к небу, и только выдохнул: «Отец», — протянув руки свои к младенцу. И подала Ева ему сына его. Восхитился Адам и еще произнес: «Отец». И нельзя было понять: или он благодарил Тебя, Отче, или называл себя отцом.

Потом нежно приложил дитя к груди своей и беззвучно засмеялся от счастья, ибо осознал он, что сын его такой же смуглый, почти черный, как он, такой же курчавый.

— Я, — гордо выкрикнул Адам.

— Да, ты, — устало и счастливо подтвердила Ева. И такой же, как и ты черный и вонючий, — пошутила она. — Посмотри, как он все хватает. Смотри, он ищет у тебя грудь, думает, что и у тебя есть молоко, — счастливо смеялась Ева.

Младенец тыкался, раскрытым ротиком в смуглую, волосатую грудь Адама. И не найдя теплых, набухших молоком сосцов, залился громким плачем, недовольно вскидывая рученьки, и быстро, быстро перебирая ножками.

— О-о-о, — удивился Адам. — Какой нетерпеливый, какой гордый, — и протянул сына Еве. — На, а то он сейчас выскользнет у меня.

Глава 5. Наречем сына Авелем

— А-ву, а-ву, — надрывался новый маленький человек и раскрытым ротиком прижался к живительному источнику, из которого теплыми струйками брызнула сладкая жизнь. Младенец двумя ручками гладил набухшую молоком грудь матери и блаженно зачмокав, утих.

— Назовем его Авель, потому что он кричал: «Ав-у, ва-ву-а-ву», — как бы советуясь с Евой, спросил Адам и счастливо посмотрел на уснувшего сына.

— А что, красиво, — Авель, — задумчиво произнесла Ева. Каин и Авель, два наших сына, — она нежно прижала младенца к своей груди и подняла глаза на мужа. Хорошее имя, Авель; мягкое, нежное, его петь можно» — «Авве, Отче». Оно, как молитва, спасибо тебе любимый. Каину тоже понравится это имя. И только мы с тобой будем знать, что имя это означает, «призывающий Отца».

И, как бы, на зов матери и призывный крик брата, продираясь сквозь кусты, цветущего жасмина, за спиной Евы появился Каин.

— Кто здесь у вас так жалобно мяукает или аукает? Я даже испугался, — смутился Каин. Что случилось? Кто-то с дерева упал, или на спящего котенка наступили?

Адам и Ева загадочно молчали, ничего не отвечая сыну.

— Мама, а что это у тебя за обезьяна такая маленькая, черненькая на руках? — удивился Каин. Это она так противно пищала, как будто ей кто-то хвост между веток защемил? Адам и Ева одновременно разразились громким смехом. Адам смеялся и никак не мог успокоиться, как будто его щекотали за все места невидимые ангелы. Ева смеялась тихо и прикладывала руки то к животу, то к пояснице, то к сердцу.

— Адам, прекрати, перестань, — умоляла она. У меня все болит, мне напрягаться нельзя.

Адам умолк, вытирая слезы.

— Ты представляешь, Ева, Каин своего брата, нашего сына, обозвал макакой. Да-а, Ева, докатились мы. Наш сын, нас всех уже и за человеков не считает. И Адам вновь разразился счастливым смехом.

— Какой брат, где брат? — растерянно оглядывался по сторонам Каин и виновато поглядывал, то на мать, то на Бобо.

— А это кто, — Адам показал глазами на маленькое голое существо, прилепившееся к Евиной груди: «Обезьянка»?

— Как? — удивился Каин. Такой маленький, волосатый, такой сморщенный весь, это мой брат? — не поверил он. Вы шутите?

— А ты думаешь, что ты был красивее? — погладив сына по маленькой кудрявой головке, — спросила Ева. Ты тоже был маленьким, сморщенным, только бледнокожим. Ты тоже, как ты говоришь, «так же противно кричал», ты был нашим первым сыном. Мы вообще не знали, что с тобой делать. Мы боялись до тебя дотрагиваться, боялись кормить, боялись брать на руки. Спасибо, что нам помогали, как и сейчас, все наши братья; тогда нас сильно выручила горилла Ала. Она твоя вторая мать. Она с тобой обращалась так же смело, как и со своим сыном Туком. Когда я видела, как она по-всякому крутила и поднимала тебя верх ногами, у меня душа в пятки падала. Я думала, что умру от страха. Она дергала тебя за руки, поднимала за ноги, как своего Тука, а ты только сопел и смеялся, и я поняла, что ничего не надо бояться, надо чтобы ты больше двигался, был гибким, смелым и самостоятельным.

Но Каин почти не слушал мать. Он присел рядом с Адамом и не отрывая глаз, изучал своего брата.

— Когда же он вырастет? Или он будет таким маленьким и страшненьким долго, долго? Когда он начнет разговаривать? Каин видел, как со своими детенышами обращаются лошади, обезьяны, львы, но он не мог себе представить, как будет вырастать его брат-человек. «Когда он начнет разговаривать? Когда можно будет кататься с ним на бизонах и лететь по небу на орлах? Он умеет плавать в озере или лазать по деревьям?

У Каина, Отче, сотни вопросов и ни одного ответа.

— Ты не бойся его, — Ева взяла руку Каина и хотела, чтобы он погладил брата по спине. Каин пугливо отдернул руку, как бы боясь, что его большая рука причинит боль этому крохотному существу.

— А как мы его назовем? Может быть, брат Каина? — предложил Каин.

— И как это будет выглядеть? Как мы его будем звать, когда он нам нужен: «Брат Каина, иди сюда, Брат Каина, подай мне корзину», — возразил Адам.

— Имя дается для того, чтобы отличить одну душу от другой, когда их больше одной, — объяснил Адам.

— А почему тогда мама одна, а у нее есть имя? Ты, Бобо, один и у тебя есть имя. Я тоже один, а у меня тоже есть имя, — удивился Каин.

— Потому, что Отец-Создатель, когда творил нас, то знал, что у него будет много, много человеков и их необходимо будет отличать друг от друга. Ты даже всем своим деревьям в саду нарекаешь имена, чтобы знать какое дерево слива, а какое гранат. Где у тебя много гранатовых, или мандариновых деревьев, там ты тоже каждому гранатовому или мандариновому дереву даешь его, чтобы отличать на каком дереве кислые, а на каком сладкие плоды, — объяснила Ева.

— А почему есть имя у солнца, хотя оно одно? Почему есть имя у Луны? Их не надо ни от кого отличать? Почему есть имя даже у Отца-Создателя, хотя Он вообще один? — допытывался Каин.

Конец ознакомительного фрагмента.