Саманта

Валерий Злобин

Завершая работу над романом о сделке режиссёра с потусторонним миром, писатель Валерий верил, что близок его звёздный час. Ему и в голову прийти не могло, что причиной грандиозных перемен станет крохотная немецкая овчарка Саманта, которую он приютил январской ночью. Малышка Сэм помогает ему обрести уверенность в себе и добиться расположения возлюбленной. Однако вскоре судьба сводит Валерия с главой всемирно-известного издательства, который предлагает юному автору заключить необычный контракт.

Глава седьмая

Долгожданный пикник на пять персон

— Если бы кто-нибудь полгода назад сказал мне, что вот этот затворник станет автором бестселлера, — поднимая бокал с вином, торжественно начал Макс, — я бы счёл этого кого-нибудь сумасшедшим!

Откровенный тост в присущей Максу манере рассмешил присутствовавших: смеялась его верная спутница, обаятельная Татьяна, и моя невероятно прекрасная возлюбленная Лина. Даже Саманта завиляла хвостом, вцепившись острыми зубами в жёлтую фрисби-тарелку. Наша скромная компания расположилась на мягком красном покрывале с серебряными узорами посреди песчаного берега, омываемого холодными волнами Балтийского моря. Незабываемый пикник на четыре персоны и собаку: бутерброды с огурцами и копчёной колбасой, сладкие помидоры, зажаренное на мангале мясо, картошка, запёкшаяся в раскалённых углях, и пара бутылок отменного итальянского бароло.

— Но прошу заметить, что, как бы я тебя ни подкалывал, Валер, моя вера в твои творческие способности всегда была твёрже титанового сплава!

— Это факт! — прикрывая набитый едой рот, выкрикнул я.

— Тихо! Дай другим хоть где-то выразить вслух эмоции и мысли. Так о чём я? А, вспомнил. За успех!

— За успех! — лихо подхватили мы, и звон бокалов разнёсся по всему побережью Финского залива.

Я наклонился к Лине. Она мило улыбнулась, укутываясь в тёплый шерстяной палантин, и сладко поцеловала меня. Казалось, уже вечность я знаю блаженный вкус её бархатных губ, знаю каждую трещинку на этих утончённых и аккуратных изгибах, сладость и сочность которых невозможно передать словами, как и букет чувств, что появлялись от одних лишь мимолётных прикосновений. То было не просто слияние двух тел. То было соприкосновение двух некогда разлучённых судьбой и временем душ, позволявшее делиться самым важным и сокровенным без слов.

— И всё же, Валера, — поинтересовался Макс, — почему Влад так вцепился в «Оазис»?

— Ручка-роллер. Все знают, что это такое? Гибрид шариковой и перьевой ручки, позволяющий обладателю писать хоть и старомодным, но и по сей день изящным курсивом. Недостаток один — чрезвычайно быстро кончающийся картридж с чернилами.

— И?

— Это прозвучит несуразно!

— Говори уже!

— Влад некогда был романтиком, и ему порядком поднадоело тратить потенциал и внутреннюю энергию впустую. Ничего не напоминает? Он отправился посреди ночи к самому безлюдному перекрёстку.

— И заключил сделку! — зловеще шепнул Макс, подсветив лицо фонариком от телефона. Шустрый юморист.

— И заключил сделку, — глядя на тонущую в тумане на далёком противоположном берегу полоску леса, ответил я, — он хотел отдать душу, и только, но сделка подразумевала обмен. Влад, недолго думая, назвал первое, что пришло ему в голову: ручка-роллер с бесконечными чернилами.

— Д-а-а-а-а, вы словно пациенты психиатрического отделения на встрече выпускников! — тревожно покачивая головой, сквозь смех заключил Макс. Я почувствовал себя неловко, ведь история о нескромном диалоге с Владимиром не являлась байкой из склепа. Признаться честно, тот разговор больше напоминал исповедь о содеянных ранее проступках, тщательно завёрнутую в мистическую обёртку, которая, в свою очередь, всего-навсего прикрывала очевидное.

— В толк никак не возьму. За полтора часа я исчеркал половину тетради, а ручка и крохотного пробела не оставила…

— Поразительно! Выходит, ты почти написал автобиографию Владимира Сергеевича!

— Так или иначе, я написал бестселлер, благодаря которому мы, между прочим, и вырвались в Санкт-Петербург. Оглянитесь вокруг! Финский залив — красотища-то какая!

Петербург — город, который всегда будет удивлять приезжих. Атмосферой культурной столицы невозможно было не проникнуться. Однако на то, чтобы всецело осознать и прочувствовать её величие, могли потребоваться годы, а то и десятки лет. В первый же день сразу после заселения в гостиницу мы дружной компанией отправились гулять по Невскому проспекту, протяжённость которого составляет аж четыре с половиной километра, благодаря чему он богат на неимоверное количество достопримечательностей и архитектурных особенностей. По пути мы посетили цветущий пёстрыми красками Екатерининский сад, окружённый невысокой решёткой, на створках которой красовались декоративные вензеля с монограммой великой императрицы. Казалось, каждый бутон на клумбах, каждый лепесток, поглощавший утреннюю влагу, радовался первым лучам небесного светила и тянулся к ним на встречу, окружая радужными оттенками величественный памятник Екатерины II. Невозможно было пройти и мимо Национальной библиотеки России, расположенной на углу Садовой улицы и Невского проспекта. Здание гармонично сочетало в себе два цвета: стены были окрашены в серый, а колонны, тяги и карнизы — в белый. Вдоль фасада красовались статуи писателей и учёных, чьи каменные глаза повидали немало людских судеб, ведь библиотека работала даже во времена блокады. Ценой неимоверных усилий наши прадеды и прабабушки сберегали всё то, что было им дорого и в чём как нуждались они тогда, так и мы нуждаемся сейчас, — в просветлении.

Мне бы так хотелось в красочных подробностях описать все прелести нашего путешествия по Северной столице, однако словами передать всю красоту этого земного уголка просто-напросто невозможно. Кто бы что там ни пел! Невозможно! Санкт-Петербург нужно увидеть своими собственными глазами.

Минуя одну достопримечательность за другой, наша компания бодро спешила вперёд. Саманта осталась в гостях у родной тёти Макса — тёти Светы. Оказалось, не так уж и просто договориться с экстравагантной жительницей культурной столицы, которая только на двадцатой минуте мирных переговоров с племянником всё-таки согласилась приглядывать за малюткой Сэм пару часиков в день. Я предупредил Светлану Владимировну о том, что всё драгоценное и бьющееся имущество необходимо спрятать — и чем дальше и выше, тем лучше. На моё дружеское предупреждение она презрительным тоном заявила: «Я и сама прекрасно знаю, молодой человек, что и как мне стоит сделать. И потом… я всегда могу выставить вам счёт».

Похоже, что после поездки я моментально превращусь в банкрота!

В тот день мы много фотографировали и фотографировались, ели вкусное мороженое и до самого вечера бесцельно бродили по набережной, пока не услышали среди уличного гула хриплый голос пожилого мужчины:

— Вечерняя прогулка по Неве, развод мостов… — кричал он в старенький потёртый рупор.

— Поехали? — спросил я.

— Поплыли, точнее! — поддержала Лина.

— Ребят, — грустно опустил глаза Макс, а затем, подпрыгнув, выкрикнул на всю улицу: — Конечно, поплыли!

Ждать пришлось недолго, и вскоре наш теплоход отправился в небольшое странствие по бурным водам вечно танцующей Невы. Уже через пару минут стало ясно, что ветерок, на берегу оплетавший тела ласковой теплотой дневного солнца, отнюдь не такой дружелюбный на водных просторах. Однако это не остановило голодных до зрелища туристов, и к началу вечернего торжества я насчитал как минимум ещё три-четыре парома с толпами зевак.

Конец ознакомительного фрагмента.