Метро 2033. Реактор

Валерий Желнов, 2018

«Метро 2033» – Дмитрия Глуховского – культовый фантастический роман, самая обсуждаемая российская книга последних лет. Тираж – полмиллиона, переводы на десятки языков плюс грандиозная компьютерная игра! Эта постапокалиптическая история вдохновила целую плеяду современных писателей, и теперь они вместе создают Вселенную «Метро 2033», серию книг по мотивам знаменитого романа. Герои этих новых историй наконец-то выйдут за пределы Московского метро. Их приключения на поверхности на Земле, почти уничтоженной ядерной войной, превосходят все ожидания. Теперь борьба за выживание человечества будет вестись повсюду! Тихий городок Томск, расположенный посреди бескрайних Васюганских болот, никому не был интересен во время уничтожение мира. Поэтому даже после Катастрофы, отделившей его от всех остальных городов, жизнь в нем практически не изменилась – текла своим чередом, не принося людям особых неприятностей и тревог. Каждый занимался своим делом, не думая о будущем, не вспоминая прошлого. Но что случится, если обычного человека загнать в угол и поставить перед сложным выбором?

Глава 2. Дома

До караулки шли строем, хотя хотелось бежать изо всех сил. Благо идти было недалеко. Штаб полиции располагался в здании бывшего РОВД по Советскому району города Томска. Окна запечатали с первого по пятый этаж, обеспечив тем самым безопасное нахождение полицейских внутри без средств химзащиты. Вход организовали через изолятор временного содержания, который располагался в подвале. После некоторой перестройки помещения для содержания арестованных превратились в дезактивационную камеру, раздевалку для личного состава, душевую, склад для хранения средств химзащиты, оружейку и комнату прапорщика, который всем этим заведовал. Выше находились кабинеты начальника томской полиции подполковника Захарчука Николая Михайловича и других офицеров командного состава. Отсюда осуществлялось руководство охраной периметра города и внутреннего правопорядка.

Войдя в предбанник, бойцы начали по одному заходить в дезкамеру. Дмитрий прошёл процедуру одним из последних, и когда он оказался в раздевалке, запах там уже стоял такой, что можно было противогаз вешать в воздухе.

— Эй, воины! А ну, не задерживаемся! Быстро мыться, а то дышать из-за вас нечем.

Бойцы, закончив развешивать влажные, пахнущие химикатами ОЗК, взяв полотенца, потянулись в душевую. Один, обернувшись, беззлобно поинтересовался:

— А от вас, товарищ сержант, видимо, как-то по-другому пахнет?

— Разговорчики, воин! — повысил голос Дмитрий. Бойцы из последнего набора оказались не в меру борзыми. Надо будет с этим что-то делать.

— Правильно, — раздался рядом знакомый голос. — Бей своих, чтоб чужие боялись.

Рядом, стаскивая с себя мокрую резину, на одной ноге прыгал Егор Плахов. С Егором они были не разлей вода ещё со времён погромов. Потом вместе решили идти в полицию, попали в самый первый набор и среди остальных солдат считались матерыми ветеранами. Плахов тоже носил сержантские лычки и иногда помогал Диме в воспитании молодёжи.

— Борзеет молодняк, — посетовал Дмитрий. — Мы в их возрасте не такими были.

— А ты стареешь, смотрю, — засмеялся Егор. — Уже на молодых ворчишь, как дед старый.

— Да иди ты!

Когда Дмитрий вышел из душевой, бойцы уже разошлись. В предбаннике его ждал Плахов. Так случилось, что и жили они по соседству, на одной улице, так что идти им было в одну сторону. Зорин достал из шкафчика свой «гражданский» ОЗК и принялся натягивать. На лавке рядом уже стояли две банки армейской тушенки, выдаваемой сверх продовольственной нормы после каждой смены. Это был так называемый усиленный паек для органов охраны правопорядка. Дима положил обе банки в рюкзак и затянул горловину. После ночного дежурства и горячего душа разговаривать не хотелось. Они молча вышли из здания РОВД и побрели по улице Советской. До улицы Гагарина, где находились их дома, а точнее сказать, подвалы, ходу было минут тридцать.

Моросил мелкий дождь, народу на улице практически не было. Если и раньше мало кто под дождем любил гулять, то теперь это стало просто опасно для жизни. Откуда бы ни прилетели тучи — из Новосибирска, Красноярска или ещё откуда-нибудь, влага в них была заражена. Деревья, зеленевшие до Катастрофы буйным цветом, теперь превратились в черные головешки, уродливо торчащие по краям улиц. Стёкла противогазов быстро запотевали, и приходилось постоянно протирать их перчатками.

— Как Ленка себя чувствует? — прервал молчание Егор.

Месяц назад Дима узнал, что его жена Елена наконец смогла забеременеть. Радости супругов не было предела, и первым, кому рассказал Дмитрий о будущем счастье, был старинный друг.

— Растет, — ответил Зорин. — Во всех смыслах.

— Месяц-то какой?

— Ходили к врачу, говорит — четвёртый.

— На УЗИ ходили? Нормально там все?

Дмитрий вздохнул. Этого момента он боялся больше всего. Он, конечно, понимал, что если у ребёнка найдутся какие-то отклонения от нормы, он все равно от него не откажется, но уж очень этого не хотелось.

— Записались, — сказал он, — но ты же знаешь, какая там очередь. Последний рабочий аппарат в городе остался. Сломается этот — и будем на облаках гадать.

Егор кивнул:

— Да уж. Хорошо сегодня доктора устроились. Возможностей все меньше, а запросы все больше. Стоматологи слышал сколько дерут? А ихними сверлами только кирпичи дырявить. Должны вообще-то бесплатно лечить, а попробуй к ним просто так попасть. Запишут на следующий год, а как очередь дойдёт, уже и лечить-то нечего. Зато кто с подарками приходил, уже свежими пломбами сверкает.

Дима кивнул, думая о своем:

— И ведь все ещё на работу ходит. Говорил я ей — сиди дома, хапнешь ещё чего лишнего. А она мне — мол, дома скучно, а там у них парники с повышенной радиационной защитой. Спорили, спорили, чуть не поругались. Ни в какую.

— Ага. Бабы — они упертые. Особенно беременные.

Они снова замолчали. Сверху раздался протяжный визг. Друзья подняли головы. В сером небе, среди туч, мелькала крупная тварь, раскинув широкие перепончатые крылья.

— Опять с Новосиба прилетела, — сказал Зорин.

— Ага, — согласился Плахов. — Надо бы в штаб сообщить.

— Забей, — махнул рукой Дима. — Наверняка на постах засекли. Улетит, и пес с ним. А будет буянить — примут меры. Не в первый раз. Пошли быстрее.

Ещё раз глянув на парящего в небе ящера, они поспешили по улице дальше.

* * *

Первое, что Дмитрий почувствовал, спустившись в родной подвал, — запах еды. Кто-то готовил что-то мясное. Дима втянул носом воздух, и его рот наполнился слюной. Господи, он же ел больше восьми часов назад!

Надо быстрее отдать Ленке тушенку, чтоб она тоже сварганила что-нибудь подобное. Под потолком горело несколько тусклых лампочек. Слышен был треск печек-буржуек, с помощью которых жильцы подвала готовили еду и отапливали помещение. От парового отопления отказались ещё до выхода из строя ТЭЦ. Старые чугунные трубы проходили прямо по стенам подвала, и если бы одну из них прорвало, то затопило бы и подвал, и людей.

Не успел Зорин сделать и шагу, как перед ним по стойке смирно замер Максимка, его сосед. Мальчишка мечтал, когда вырастет, стать военным и всякий раз демонстрировал Дмитрию свою солдатскую выучку.

— Здравия желаю, товарищ сержант! В ваше отсутствие происшествий не было! — отрапортовал он и так резко вскинул руку к виску, что чуть не выбил себе глаз.

Из-за угла вышла Ленка и, что-то помешивая в закопченной кастрюльке, с улыбкой стала наблюдать за ними. Зорин, видя это, решил устроить для любимой жены небольшое представление, а заодно и повоспитывать мальчугана. Скорчив самую зверскую рожу, какую был способен, он наклонился к Максимке и прорычал:

— Как стоишь, боец?

Максимка от испуга вытянулся ещё больше, непонимающе глядя на Дмитрия. Тот, подождав для пущего эффекта секунд пять, легонько хлопнул его по поднятой руке и, не меняя тона, сказал:

— К непокрытой голове руку не прикладывают.

Мальчишка покраснел, потом побледнел и быстро опустил руку.

— Будешь наказан, — продолжил Дмитрий, — до отбоя должен сделать пятьдесят отжиманий. Можно за несколько подходов. О выполнении доложить лично мне.

Максимка кивнул, продолжая стоять на месте.

— Чего замер, боец? Кругом! Выполнять!

Пацан крутанулся на месте (через правое плечо, заметил Дима) и бегом скрылся в глубине подвала. Зорин проводил его взглядом и подошёл к ожидавшей его жене. Чмокнув её в щеку, он заглянул в кастрюлю.

— М-м. Так это от нас так вкусно пахнет. Откуда разносолы?

— Ты не слишком его, а? — Вместо ответа Ленка кивнула в сторону, куда убежал мальчик.

— Ничего, ему только на пользу. Спорим, он уже через полчаса прибежит с докладом?

— Воспитатель, блин, — Лена тихонько щелкнула его по лбу пальцем, — пойдём, есть будешь.

Они отправились в свою каморку. Раньше в подвале сталинской пятиэтажки на улице Гагарина размещались кладовки два на три метра, полагавшиеся хозяевам каждой квартиры. После Катастрофы эти кладовки переоборудовали в маленькие отдельные комнатки. Одну из таких комнаток и выделили Дмитрию как бывшему жильцу этого дома. После рождения ребёнка он надеялся выбить себе жилплощадь посвободнее. В комнатке были только старый пружинный матрас, лежащий прямо на полу, и несколько фотографий, развешанных на стене. Дима сел на матрас и принял из рук жены деревянную доску со стоящей на ней кастрюлей. Помешав в ней ложкой, он выудил из бульона с картошкой кусок мяса.

— Это не тушенка, — констатировал он. — Это настоящее мясо. Откуда?

Ленка нервно потерла ладони.

— Ты только не ругайся. Это Света дала. Она сейчас с одним из цеха забоя скота встречается, вот он ей и подарил. А она — мне. Говорит, мне нужнее.

Дмитрий недолюбливал эту женщину. Светлана Демидова, похоже, успела перевстречаться с половиной населения города Томска. И то потому, что вторая половина — женщины. При этом она не гнушалась брать за свои услуги подарки в виде еды, одежды да и вообще всего, что приносили. Зорин не хотел себе признаваться, что, скорее всего, причина его неприязни в том, что он и сам не без греха. Правда, это было давно, ещё в первые дни Катастрофы. Он был молод и, естественно, влюбился в эту красивую и веселую девушку. Влюбился по-настоящему и, как ему тогда казалось, раз и навсегда. Известие о том, что у неё таких кавалеров, как он, ещё с десяток, повергло парня в шок и глубокую депрессию. Он стал её избегать. Естественно, впоследствии он был неприятно удивлен, когда оказалось, что его жена не только работает со Светланой в одном парнике, но вдобавок они являются лучшими подругами. Эта новость чуть не разрушила их брак. Дмитрий орал на молодую жену, требовал прекратить всяческие отношения с «этой проституткой», обвинял Ленку в таком же поведении. Тогда она надолго ушла жить обратно к родителям. Зорин некоторое время бесился, потом поостыл. Он решил, что любовь к жене сильнее его старых обид. После долгих извинений Ленка вернулась. Они договорились, что жена не будет говорить дома о Свете, а Дмитрий не будет против их общения на работе и во время его дежурств.

Но сейчас, несмотря на голод, аппетита у Димы поубавилось. Он с неприязнью разглядывал лежащий в ложке кусок мяса.

— Света дала, — повторил он слова жены. — Вот она и тебе дала.

— Не надо так. — Лена положила руки ему на плечи. — Она хорошая, добрая девушка. Просто слишком любвеобильная. Ты ешь лучше. Это же мясо. Ну, ради меня. Ради нашего ребёнка.

Это был нечестный приём. Зорин положил содержимое ложки в рот и начал усиленно жевать. Приготовлено мясо было очень вкусно. В животе немедленно заурчало. «Предатель. Иуда», — подумал Дмитрий про свой желудок. Он зачерпнул ещё, изо всех сил делая вид, что ему это очень неприятно.

— Она ещё кое-что для меня сделала.

— Что же? — спросил Дима с набитым ртом.

— Она меня сегодня на УЗИ сводила. У неё врач знакомый есть.

Дмитрий замер с полной ложкой. Он машинально дожевал то, что было во рту. Попытался что-то сказать, но крупинка, подло застрявшая между зубами, внезапно попала в дыхательное горло. Зорин закашлялся, едва не перевернув всю кастрюлю на пол. Кое-как поставив ее рядом, он согнулся в приступе кашля. Ленка, охая, неуклюже хлопала мужа по спине. Когда Дмитрий смог говорить, он сипло спросил:

— И что?

Ленка просияла, пользуясь возможностью сменить тему:

— Абсолютно здоровый, нормальный ребенок. Мальчик.

В голове у Дмитрия творилось что-то невообразимое. Чтобы сказать хоть что-нибудь, он ляпнул:

— Точно мальчик?

— Ага, точно. Он на экране все достоверно показал. — Ленка игриво потрепала мужа по волосам. — Такой бесстыдник. Прямо как его отец.

— А это точно не хвост? — попытался неуклюже пошутить Дима.

В комнате воцарилась тишина. Пару секунд Ленка молча смотрела на мужа. Потом её глаза наполнились слезами. Она резко вскочила на ноги.

— Хобот! — крикнула она ему прямо в лицо и бросилась к выходу. На пороге обернулась. — Придурок!

Дмитрий остался в пустой комнате. Некоторое время он тупо смотрел в кастрюлю. Потом с силой заехал ложкой себе по лбу. На лице и волосах остались висеть разваренные крупинки. Зорин закрыл лицо ладонями. Точно — придурок. Конченый идиот. Это же надо так пошутить в то время, когда каждый пятый младенец рождается с какими-нибудь аномалиями. Если когда-то они бы с Ленкой весело посмеялись над подобной шуткой, то сейчас это звучало как пощёчина, как плевок в лицо будущей матери. Дима вскочил и бросился вслед за женой. В коридоре сидела баба Аня и что-то жевала. Увидев выбежавшего мужчину, она покачала головой и зацокала беззубым ртом. Что происходило в их комнате, она вряд ли слышала, но заплаканную Ленку видела точно. Зорин подбежал к ней.

— Куда она делась?

Баба Аня, продолжая цокать, ткнула пальцем дальше по коридору. Не поблагодарив, Дима кинулся в указанном направлении. Ленку он нашёл в самом дальнем углу. Она сидела на полу под вентилями отопления, обхватив колени руками, спиной к проходу. Плечи её судорожно вздрагивали.

— Лена, — тихонько позвал Зорин. Всхлипы прекратились, но оборачиваться она не стала.

— Лена, прости. Ладно?

Он осторожно подошёл к жене и положил руки ей на плечи. Лена напряглась, но руки его не сбросила. Дима мысленно вздохнул от облегчения. Значит, помирятся.

— Ленка, ну прости идиота. Я — тупица, бесчувственный болван. У меня на этих ночных дежурствах совсем мозги ссохлись, несу че попало.

Лена молчала. Зорин начал нежно поглаживать Ленкину шею.

— Ну, прости.

Молчание.

— Ну, Ленка.

Нет ответа.

— Ну, что мне сделать, чтоб ты меня простила?

Тишина.

— Ну, хочешь, я сейчас пойду твою Свету поцелую? Хочешь? Простишь тогда?

— Не надо Свету.

Тихий голос жены был лучше любой награды. Дима страстно обнял Ленку и зарылся лицом в её волосы, вдыхая их аромат.

— Лучше меня поцелуй. И не шути так больше.

Зорин яростно замотал головой. Лена обернулась. Их губы начали сближаться.

— Вот вы где, товарищ сержант.

Звонкий детский голос был подобен ведру холодной воды. Ленка покраснела и захихикала, закрыв лицо руками. Дмитрий сжал челюсти так, что заскрипели зубы. Никогда ещё ему так не хотелось влепить этому назойливому мальчишке с размаху подзатыльник.

— Разрешите доложить, товарищ сержант.

Зорин закатил глаза. Ленка, глянув на него, снова залилась смехом. Максимка неодобрительно посмотрел на неё, но промолчал. Бабы, что тут ещё сказать? Он с докладом, а она смеётся. Но она жена его, Максимки, командира. Так что придётся терпеть.

— Докладывай, — вздохнул Дмитрий.

— Отжался пятьдесят раз. Прикажете ещё пятьдесят?

— Нет, свободен. До завтра можешь отдыхать. — И, видя, что малец стоит не шевелясь, добавил: — Выполнять. Кругом. Шагом марш.

Максимка, опять повернувшись через правое плечо, чеканя шаг, скрылся за углом. Дима повернулся к улыбающейся жене, развел руки в стороны и пожал плечами. Мол, что тут сделаешь? Ленка, театрально сложив руки на груди, восхищенно произнесла:

— Ну, просто прирожденный отец!