Всё может быть

Валерий Железнов

В данном сборнике представлена проза автора за годы после издания сборника рассказов «Босиком по жизни». В сборник вошли неизданные ранее произведения, а так же три отрывка из романа «Ошибка Архагора» и повести «Человек».

Последний гешефт

Восемнадцатого августа сорок первого, при поддержке пехоты, румыны бросили на Одессу свою 1-ю танковую дивизию, намереваясь прорвать оборону стальным клином, как это сделали немцы десять дней назад, выйдя к побережью Чёрного моря в районе Очакова. Но румыны не немцы. От Карпово и до самого Хаджибейского лимана держали оборону всего два стрелковых полка, а на стыке их позиций стояли ополченцы районной обороны.

— Попить бы, Беня.

— Семён Аркадич, ви же образованный человек, ви же инженер, таки нельзя вам пить.

— Да я знаю. Когда осколок в животе, какое питьё, только шутить и остаётся.

— Или! А, воды всё равно нет. Давайте-ка я вам мешка под голову подкладу, щёб удобнеѐ было̀.

— Может, у кого осталось? Сами бы попили. Ишь, как жарит!

— А у кого? Никого вже кроме нас не осталось. Ни воды, ни патронов, ни хлопцев. Я тут имел поползать по окопчикам пока ви отдыхали, так ничего не нашёл, а щё и осталось, взрывами позасыпало. Всё наши хлопцы в румынов выпустили, вот только одна эта фрукта и есть. Противотанковая.

— Распорядитесь ей, Беня, правильно.

— Семён Аркадич, Семён Аркадич, не делайте мне обидно. Нет такой вещи, на которой бы одеский еврей не сделал гешефта. И поверьте, Беня Гельцерович с Молдаванки, старый контрабандист, и уж он-то знает в этом толк. И я таки продам эту последнюю гранату так, щё у Антонеску денег не хватит за расплатиться. И если они себе там думают, щё они быстро будут в Одесе, таки они глубоко ошибаются. Это мы скоро будем в Бухаресте.

— Так вы конрабандист, Беня?

— А щё? Очень уважаемая профессия. Правда, немножко можно сесть, но вполне себе прилично.

— И с румынами дело имели?

— Были у меня в Констанце два компаньона, деловые люди. А щё? Мы имели честный гешефт, и делали друг другу приятное. Им эта война, как моей Циле коровий хвост. Так ведь вылез этот падлюка-Гитлер и всё испортил.

— Штоб ему жилось, как мне сейчас!

— Или! И щёб маму его… я очень извиняюсь, выпали все зубы, и остался один для боли.

— А вы зачем в отряд пошли? У вас же грыжа.

— Семён Аркадич, вы сами с откуда?

— С Перѐсыпи, коренной.

— Одесит, значит? Так я вас умоляю, зачем вы говорите мне обидное? Я тоже одесит. И мне тоже хочется, чтобы моя Сонечка кончила на врача, и с красивым молодым человеком шикарно гуляла по Французскому бульвару под цветущими каштанами. И если ви себе думаете, щё мене всё равно, щё это будет немецкий солдат, или румынский офицер, таки нет!

— Ша! Слышите моторы? Опять пошли.

— Да, видно не дождаться нам подмоги. И разговор наш прерывается, а как приятно беседовать за жизнь с культурными людьми.

— Вы кудой, Беня?

— Пойду румынам гранату продавать.

Беня в окоп не вернулся, но у первой танковой дивизии ещё одним танком стало меньше. Этот день румыны назовут «Катастрофой под Карпово».