Теперь, или Снова «Неслучайные странности». Страшно философские небылицы длиной в Мысль

Валерий Екимов, 2022

Что было бы, если бы мы смогли встретиться с самим собой из своей прошлой жизни? А из будущей? Настолько ли велика разница между временами и поколениями, как нам кажется? Что такое Апокалипсис на самом деле? Куда придут люди, если продолжат двигаться сегодняшним курсом? Где проходит граница между Добром и Злом? Что подразумевают эти понятия применительно к реальной жизни конкретного человека? Где живёт Всевышний? Как мы поладим с Искусственным Интеллектом? Эти и многие другие вопросы ставит писатель в своих небылицах, а потом вместе с читателем ищет ответы, перемешивая драматический реализм с утопией, антиутопией и фантастикой.

Феликс, ты ли, что ли?

(Шестая небылица)

Дела-дела…

дела — лишь пыль.

Слова? Слова…

хранят нам быль,

а с нею мысль

и нашу жизнь!..

Еквалпе

— Привет!

— Здравствуйте, — дивлюсь, видя перед собой незнакомого, весьма немолодого, много старше меня человека.

— Что, дружище, время пришло? — улыбается.

— Вы это… о чём? — всматриваюсь.

— Ну-у, в смысле, не пора ли рвать подковы, менять гавань?..

— Не знаю, — непроизвольно жму плечами, нехотя втягиваясь в давно затеянный с собой разговор. — Может и так.

— Пора-пора, — ласково улыбается, характерно слегка кривя рот вправо.

— Вы так думаете? — пугаюсь, почувствовав, что происходящее уже когда-то случалось со мной… или, может, вот-вот случится, что, в сущности, одно и то же, ведь время-то (мы ж это уже выяснили в «Неслучайных странностях») относительно.

— Уверен! — по-мальчишечьи весело шмыгает носом, легонько по-дружески хлопнув меня по плечу. — Ты ж сам это знаешь.

— Да, знаю, знаю, но…

— Он… засомневался?

— Возможно.

— А такого раньше с ним не случалось?

— Наверно!

— А… «то и дорого было Фёдору Михеевичу в Кнорозове, что да так да, а нет так нет…» — неожиданно цитирует накануне только примеченное мной у Александра Солженицына в рассказе «Для пользы дела». — Он «…любил однозначную определенность».

— Как вы догадались? — почти кричу от ужаса.

— «Но когда сталкивались лбами справедливость и несправедливость, а у второй-то лоб от природы крепче… — продолжает, не отреагировав, — … ноги Грачикова как в землю врастали, и уж ему было всё равно, что с ним будет».

— Точно так!

— И эта неопределённость в нём теперь останавливает тебя?

— Не знаю.

— Ну, всё-таки почти тридцать лет? Приличный срок, кстати… Прикипел?

— Возможно, — невесело выдыхаю. — Видно, зря это я, как обычно, не смолчал. Случайно как-то вышло.

— Случайное — не случайно!.. Ты ж знаешь.

— Знаю-знаю, конечно.

— Но ты не мог по-другому, — озорно сверкает знакомым прищуром.

— Наверно, — невесело киваю, глядя ему в глаза.

«Боже ж ты мой, где же я всё-таки видел их?» — простреливает мысль. И, не выдержав, закипая, цитирую вслед за ним:

— «…когда сталкивались лбами справедливость и несправедливость… ноги Грачикова как в землю врастали, и уж ему было всё равно, что с ним будет».

— Да-да! — как-то знакомо смеётся.

— И вообще: по палубе строями не ходят! — выстреливаю откуда-то издалека давно забытое, не задумываясь.

— Ну, конечно! — ласково выдыхает с некоторым сожалением, ностальгией. — Но-о… — тянет, с интересом наблюдая за мной, — ты давно не на палубе, тебе пора помнить, что…

— Да-да! — сникаю, перебив.

— За прошедшие десятилетия, — продолжает, не останавливаясь, — тебе так и не удалось сойти на берег.

— Может быть, — отвожу глаза.

— Приёмный буй не отпускает?

— Пожалуй, — киваю ошеломленно. — Но не только…

— Поход Шнуроукладчиков?..

— Кто знает?! — поражаюсь его осведомлённости.

— Или… последний подъём флага на Антилопе?

— Ну-у, и это, конечно, тоже, — тяну, виновато улыбаясь.

— Нет-нет! — почти кричит. — Там тоже «…сталкивались лбами справедливость и несправедливость… и ноги… как в землю врастали, и уж… было всё равно, что… будет»!

— Согласен! — кричу в ответ. — И там тоже! А ещё там остались они: начальник штаба, замполит, комдив, экипаж, штурман, механик, Антилопа…

— Ха!.. Да ты всё тот же… романтик, — снова по-дружески хлопает по плечу, приязненно сверкнув глазами. — И как тебе удалось добраться до… первого ранга? Ума не приложу!

— Вот и сам дивлюсь. Но вы знаете, было…

— Непросто, — перебивает.

— Да, но…

— Ты всегда шёл до конца, — снова перебивает, — помня о главном.

— О главном?..

— Ну конечно! — без пафоса выдыхает старик. — «…Сила в правде!» — цитирует ангела Света.

— Смеётесь?

— Нет, — улыбается. — Ты ведь до сих пор веришь, что справедливость есть, и за неё…

— Должно идти в бой? — пугаюсь.

— Конечно, — смотрит тепло. — И он впервые в жизни сомневается, впервые столкнувшись с этим, понимая и внутренне принимая её, справедливость.

— Странно, — улыбаюсь. — У меня такое чувство, будто вы читаете мысли, которые… мне, возможно, придут когда-нибудь потом, после.

— Ещё бы, — смеётся.

— И с ними невозможно не согласиться. Но скажите мне, мы с вами раньше…

— У-у-у, — безнадёжно машет рукой, отворачиваясь. — «Мне не нужно ваше квалифицированное мнение, мне вполне достаточно беспрекословного выполнения моего», — цитирует недавнее моё несогласие с его несправедливостью.

— Здорово, — поражаюсь точности переданной им интонации. — Типа «не нужно рефлексировать, выполняйте…» — усиливаю глупость известной цитатой «Нахального» беса.

— И ты это сказал ему?

— Ну-у, почти.

— И он… удивившись, засомневался.

— Кажется!

— Но это… не в его правилах?

— Не в его!

— Но разве это… важно?

— Думаю, да!

— Ты сделал то, что… должен был сделать!

— Не в этом дело, — огорчаюсь. — Понимаете, мне самому почему-то впервые показалось, что по-другому нельзя, что по-другому и быть не может и что он…

— Что ж, — снова перебив, радуется старик, — ты, пожалуй, уже не совсем тот, что тогда, на рейде… у подводной лодки. Тебя стало слишком много, и ты, кажется, научился прощать.

— Разве это не справедливо? — выдыхаю в отчаянье.

— Справедливо, — легко соглашается он. — Но и расставаться с прошлым, приняв это за неизбежность, тоже справедливо.

— Значит… время пришло? Пора на берег?

— Это тебе решать.

— Мне, — киваю. — И всё-таки… — внимательно всматриваюсь. — Кто вы-ы? — тяну уже, кажется, привычное.

— Вот и всё! — смеётся.

— Кто этот всё?! — с ужасом парирую.

— Всё — это никто, это конец, конец всему…

— А может, начало? — отвечаю сам себе давно произнесённым, а главное, записанным в книгу Мира диалогом. — Кто вы? — вновь прерываю его известным. — Неужели это снова ты…

— Баковым на бак, ютовым на ют, — вдруг молодцевато взрывается дед фейерверком полузабытых команд в мои распахнутые глаза. — Корабль к бою и походу… приготовить.

— Фе-ели-икс? — робко тяну по слогам, с ужасом отступая. — Ты ли, что ли?

— Кто знает? — знакомо улыбается.

И спустя мгновение, отвернувшись, прячет свои лукавые серые глаза, медленно растворяясь на фоне внезапно появившегося из-за чёрной тучи рыжего лохматого солнца пятой неслучайной странности «Вот и Всё!».

09.02.2017 — март 2020