Два капризных избалованных сынка богатого спонсора на борту научноисследовательского судна – аттракцион не для слабонервных! Противные мальчишки просто замучили ученых, поэтому никому и в голову не пришло, что на самом деле это два юных сыщика: Алеша и Димка Оболенские, которые вместе со своим отцом выполняют важное задание. Аферист международного масштаба замыслил очередную каверзу, и необходимо во что бы то ни стало помешать ему. Однако и без этого на судне проблем хватает: нужно выяснить, кто и зачем пытался утопить ихтиолога Рыбкина, а также кто является сообщником преступника, передавая радиосигналы на его корабль.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Пиастры для юных пиратов предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Глава III
«БУГЕНВИЛЬ» — 9140 МЕТРОВ
Папа долго не приходил, наверное, обсуждал с капитаном корабля первое происшествие на борту. Мы сначала немного побаивались, что он мог узнать Алешкину шапку, но она была уже в таком виде, что ее даже родная мама не узнала бы. Наша родная мама, не шапкина, конечно.
В общем, мы не стали дожидаться папу и забрались в свои морские койки. Потому что очень устали от всяких впечатлений этого длинного дня. Особенно от перелета через всю большую страну. Ну и «взрывная» шапка нам добавила эмоций.
«Афалина» шла ровно, без всякой качки, чуть слышно работая своими двигателями. Мы погасили свет, оставили только маленький синий плафон под потолком, и смотрели в иллюминатор на бескрайнее море, бесконечное небо и бесчисленные звезды.
— Хочу, Дим, — сказал Алешка, — какнибудь акулу поймать. Ни разу их не ловил.
— Тебе это надо? — испугался я.
— А как же! Нужно же посмотреть, что она там в своем брюхе таскает. Там же, Дим, такие интересные вещи попадаются!
Можно себе представить!
— Всякие бутылки, Дим, со всякими письмами. — Размечтался! — И зубы ей надо пересчитать — сколько их там сотен.
— Как бы она сама нам все зубы не пересчитала. Своим хвостом.
— Ты не романтик, Дим.
Ага, согласен. Ничего романтического не вижу в том, чтобы копаться в брюхе какойнибудь акулы. Представляю, какая у нее там свалка.
— В одной акуле, Дим, — не унимался Алешка, — часы капитанские нашлись, хронометр называется. И они, Дим, шли — тикали. Здорово?
Здорово. Счастливая акула. Всегда знала, который час, режим дня соблюдала: когда спать, когда вставать, когда за пловцами охотиться. В обеденное время.
С акул Алешка перескочил на свой остров, набитый сокровищами. Стал рассказывать мне, в каком именно месте они запрятаны и что он станет делать, когда их разыщет.
— Прежде всего, Дим, сразу же школу брошу. Зачем богатому человеку учиться, да?
— Богатый дурак, конечно, умнее бедного ученого, — рассердился я.
— Я пошутил, Дим. — И Лешка мгновенно вырубился — здорово устал, и от событий, и от планов.
А папа все не шел. Потом он рассказал нам, уже утром, что засиделся на совещании с учеными.
— И чего вы там насовещали? — с интересом спросил Алешка. Он всегда старался быть в курсе всех дел и событий. Особенно тех, которые его никак не касались.
— Умойся сначала, — сказал папа.
— Потом, — пообещал Алешка. — Свежим морским ветром.
Быстро он освоился на корабле в океане.
— Ладно, — сдался папа, — вам это тоже не мешает знать.
И он подробно рассказал нам о задачах и целях экспедиции.
Никогда бы не подумал, что мирная научная работа может стать опасной для тех, кто ее делает…
Совещание в каюткомпании проводил начальник экспедиции Штокман.
— Наша экспедиция, — сказал он, — комплексная. Мы будем изучать многие параметры разных районов Тихого океана. Но главная наша цель — обследовать глубоководную впадину под названием «Бугенвиль».
— И чего вы там потеряли? — удивился наш папабизнесмен.
— Сейчас объясню, — Штокман поправил очки и погладил бородку. Он всегда, когда волновался или сердился, поправлял очки и гладил бородку. Наверное, поэтому она и завивалась у него черной запятой. — Весь мир сейчас озабочен очень важной, трудноразрешимой проблемой. Она связана с захоронением радиоактивных отходов. И вот ученые одной из западных стран предложили использовать для этого глубоководные океанские впадины. Казалось бы, неплохое решение: запаять ядовитые вещества в контейнеры и сбросить их на глубину, положим, десять тысяч метров. И даже если контейнеры с течением времени разрушатся, ничего страшного не произойдет…
— Как это не произойдет? — возмутился ихтиолог Рыбкин. — Они расползутся по всем океанам и морям и погубят в них все живое. А заодно — и все человечество, всю планету. Ведь Мировой океан — основа всей жизни на Земле!
Штокман опять поправил очки.
— Эти ученые высказывают такие утверждения. Вопервых, на таких страшных глубинах нет никаких живых существ изза колоссального давления воды и полного отсутствия света. А вовторых, во впадинах нет никаких течений — ни горизонтальных, ни вертикальных. Многокилометровые слои воды совершенно неподвижны и не перемешиваются. И вся сброшенная на дно ядовитая гадость останется на том же месте.
— А если это не так? — Рыбкин вскочил со своего места. Сейчас этот «пушистый» человечек был похож не на одуванчик, а на рассерженного ежика. У которого яблоко отобрали. — А если там есть живые существа, если там имеются течения? Вы представляете, какой глобальной опасности подвергнется океан?
— Вот это и надо нам проверить. И сообщить свои результаты мировой науке. А то ведь, оказывается, на Западе уже существует фирма, которая взялась за это дело. Эта фирма уже закупила контейнеры для отходов и корабли для доставки их и сброса на дно океана. И рассчитывает зарабатывать на этом бизнесе громадные деньги.
Все слушали начальника экспедиции с большим вниманием, даже глухой боцман не хлюпал носом, а включил свой слуховой аппарат, похожий на обычный простенький плеер, он висел у него на животе.
— Да, — задумчиво почесал за ухом капитан своей трубкой. — Если надежды этой фирмы не оправдаются, у нее возникнут огромные финансовые проблемы.
— И претензии к нам, — с усмешкой добавил ихтиолог Рыбкин.
Тут и наш папа сказал свое слово.
— Я не последний человек в бизнесе, — скромно заявил он. — И я знаю, какие там действуют волчьи и пиратские законы. А об этой фирме я коечто слышал в своих кругах. Кажется, она называется «Оазис». Жулики. Если этот «Оазис» не оправдает своих расходов, его люди пойдут на самые крайние меры. Нам нужно быть к этому готовыми.
— Что вы имеете в виду, Сергей Александрович? — тревожно спросил папу капитан. — Надеюсь, не…
— Не надейтесь, — отрезал папа. — Если результаты исследований их не удовлетворят, возможны прямые столкновения.
— С какой целью? — удивился наивный Штокман.
— С целью уничтожить всю полученную вами информацию. И всех нас заодно. Вместе с «Афалиной».
— Это не так просто, — сказал капитан. — В крайнем случае удрать мы всегда успеем.
— Не уверен, — возразил папа.
Нам с Алешкой он объяснил, что нарочно немного сгустил краски. Чтобы никто не расслаблялся и чтобы все были бдительными.
Но ближайшее будущее показало, что эти самые краски оказались еще гуще и чернее.
Да, знать бы заранее, в какой форме эта фирма «Оазис» предъявит нам свои претензии! Да я бы лучше комаров на даче кормил…
Я часто потом, вспоминая наше плавание, думал — каким бы оно было прекрасным и удивительным, если бы нам не мешали жадные и злобные враги.
Вот представьте себе, если сможете… Большойпребольшой Тихий океан, по которому уже не одно столетие плавали отважные мореходы. Кругом безбрежная синь. На горизонте море сливается с небом. Бежит волна за волной. С тихим плеском, похожим на шорох, режет их острый нос «Афалины». Она идет быстро, но кажется, будто застыла на месте, только неугомонные волны стремительно обегают ее с бортов.
— Какая красивая глазурь, — с поэтическим восторгом говорит Алешка.
— Лазурь, — поправляю я.
— Какая разница! И так и так красиво.
Почти все время мы торчим на палубе. Вглядываемся в океанскую «глазурь». Иногда над нами парит громадный альбатрос, чтото высматривает. Штокман сказал, что размах крыльев у него (у альбатроса, а не у Штокмана) больше трех метров. Симпатичная птичка. И клювик у нее приличный.
Время от времени мы собираем с палубы летучих рыбок и небольших кальмаров. Они, эти кальмары, тоже, оказывается, могут летать. С помощью своего «реактивного» двигателя, как говорит пушистый Рыбкин.
Алешка относит нашу добычу в камбуз, и кок Сковорода радостно укладывает ее в холодильник.
Очень часто рядом с «Афалиной» — бок о борт — скользит громадная акулья тень. А впереди нее шустрят полосатые рыбкилоцманы. Наводчики, как говорит пушистый Рыбкин.
Когда нам надоедает торчать на палубе, мы идем в рулевую рубку. Алешка становится за штурвал. Он уже так освоился с «Афалиной», что капитан полностью ему доверяет. Только немного морщится, когда Алешка фамильярно называет ее Фалькой.
Кстати, штурвала, как такового, на нашем судне не было. Был сложный пульт с кнопками и тумблерами, с голубым экраном, на котором светилась яркая звездочка, обозначающая положение «Афалины» на поверхности океана. Звездочка медленно двигалась на юг.
Алешка становился перед пультом, уточнял у рулевого курс и уверенно держал «Афалину» в нужном направлении. Правда, не всегда…
Однажды наш гидробиолог, подняв на борт планктонную сетку и изучив ее содержимое, радостно завопил:
— Открытие! В этой части Тихого океана никогда не было такого типа планктона! А теперь есть!
Никто еще ничего не успел сообразить, а капитан уже бросился в рубку. Взял Лешку за ухо, отстранил от пульта и проверил курс… «Афалина» уже два часа шла совершенно не туда, куда ей было нужно.
— Я хотел на минуточку к одному острову свернуть, — безмятежно объяснил Алешка. — Коечто там проверить. А что, нельзя, что ли?
И я до сих пор точно не знаю: играл ли он роль взбалмошного бестормозного сыночка олигарха или в самом деле решил «завернуть на островок».
…А мы все плыли и плыли.
Южная ночь. Водная гладь. Над ней незнакомые яркие звезды. «Афалина» идет своим научным курсом. Идет плавно, упорно — кажется, ничто ее не остановит. Ни жестокий шторм, ни подводные мели, ни коварные пираты…
Она останавливается только тогда, когда в нужной точке ученые делают свое дело. А дел у них — выше крыши! Они проводят замеры глубин, определяют соленость и температуру воды в разных уровнях, отлавливают планктон, всяких рыб и животных, наносят на специальные карты рельеф океанского дна. В общем, всего не перечислить.
Мы с Алешкой допоздна засиживались на палубе, возле спасательной шлюпки, и любовались океаном и звездным небом. Все это было так необъятно, так непостижимо… Просто чудо какоето. А когда мы уставали от этого великолепия, то спускались в каюткомпанию — послушать научные споры и всякие интересные и загадочные морские истории. А иногда это были простые шутливые разговоры о жизни. Больше всех говорил ихтиолог Рыбкин. Он был жутко болтливый. Любая тема разговора будто открывала в нем какойто фонтан красноречия. Он был великий спорщик. Кто бы что ни сказал, Рыбкин всегда обрывал его и говорил сердито:
— А вот и нет! Вы глубоко заблуждаетесь, коллега. Утверждение, что тигровые акулы предпочитают на завтрак именно белого человека, — это глубочайшее заблуждение. Гастрономические пристрастия акул еще недостаточно изучены. Вот например, в море плавает белый человек. Извините, вполне для акулы вкусный. Тогда почему она бросается с распахнутой пастью не на него, а на старый и несъедобный баллон автомобильного колеса? А?
— Извините, коллега, это с вашей точки зрения резиновый баллон несъедобен. А может быть, он необходим акуле для улучшения пищеварения перед тем как схавать на обед белого человека? Не допускаете?
— Вы, пардон, какойто бред несете, коллега! — Рыбкин вспыхивал как спичка. — Тогда почему вы сами перед обедом не глотаете десяток булыжников? А?
— Я не акула.
— Возможно. Но то, что вы людоед, это всем известно.
И этот Рыбкин, самый болтливый человек на судне, говорил Алешке:
— Знаешь, за что я люблю рыб? Потому что они молчаливые.
Ну да, это нам понятно. Когда Рыбкин говорит, они помалкивают, слушают его умные речи, шевеля жабрами.
Наш Алешка, конечно, в этих дискуссиях не помалкивал:
— А я бы всех этих ваших акул!..
— Сам бы съел? — засмеялся веселый матрос.
— Глупости! — Рыбкин из ежика опять стал одуванчиком, заговорил с нежностью: — Акулы — милейшие существа, ценнейшие и полезнейшие рыбки. — Тут он стал загибать пальцы: — Целебная печень. Великолепная кожа. Высококалорийное мясо.
— Суп из акульих плавников! — сладко зажмурился кок Сковорода.
— А какие зубки! — ехидно добавил гидролог Кошкин. — И как их много!
— К вашему сведению, — добавил Рыбкин, — акулы поддаются дрессировке. — Тут он, немного смутившись, честно, как ученый, поправился: — Не совсем так, конечно, но договориться с ними можно. Я знал одного американского ученого, который целый год провел в стае акул. Он изучал их образ жизни, повадки, вкусы. Вместе с ними охотился. Подготовил очень интересную книгу. — Тут Рыбкин немного поник головой. — Но, к сожалению, не успел ее опубликовать…
— Не договорился, значит, — безжалостно сказал Алешка. — По вкусу им пришелся.
— Ваши акулы, — нападал гидролог на ихтиолога, — очень вредные существа. Они мешают науке!
И тут он стал очень интересно рассказывать, как в свое время ученые изучали морские и океанские течения с помощью «бутылочной» почты. Оказывается, они закладывали в пустые бутылки записку с указанием координат и бросали ее в море. Потом бутылку ктонибудь обнаруживал на другом конце океана и сообщал об этом ученым. А они таким образом узнавали какоенибудь течение.
— И сколько этих бутылок, — горячился гидролог, — находили в брюхе акул! Какие уж тут данные! Шляются ваши акулы по всему Мировому океану.
— Шарлатанство! — возмущался Рыбкин. — Бутылка плывет на поверхности. Любой ветер изменит ее курс. Вот вам и течение!
— А вот и нет! Вы просто темный человек! На дно бутылки насыпали песок, и она плавала только чуть высунув из воды свое засургученное горлышко. Влияние ветра исключается!
Алешка эту тему прослушал с особым вниманием. И стал собирать пластиковые бутылки. И складывать их в письменный стол.
Конец ознакомительного фрагмента.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Пиастры для юных пиратов предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других