Каникулы с невидимкой

Валерий Гусев, 2000

Вот и наступил последний день каникул. Завтра снова в школу, а значит, сегодня надо отдохнуть на полную катушку. И Димка с братом Лешкой отправляются в парк, где их ждут все тридцать три удовольствия. И даже тридцать четвертое: призовой полет на самом настоящем воздушном шаре! Братья уже предвкушают незабываемые впечатления, как вдруг… Сметая все на своем пути, незнакомец в костюме Деда Мороза мчится к воздушному шару, забирается в корзину и обрубает канат! Шар взмывает под облака и, повинуясь таинственному похитителю, несет мальчишек в неизвестность…

Глава V

ВСЕ РАВНО УДЕРЕМ!

А я оказался прав в своих сомнениях. Вскоре к нам пришел Дед Мороз Август со своей снегурочкой Дашей и с подносом, на котором принес нам скудный завтрак.

Алешка запер дверь и со словами: «Не люблю, когда за мной подглядывают» — уселся за стол.

Дед Мороз вздохнул — длинно так и безнадежно — и сказал трагическим голосом:

— Они меня обманули.

Мы пожали плечами: мол, что от них ожидать?

— Они сказали, — продолжил он, — что не отпустят нас, пока я не создам для них прибор «Невидимка».

— Да вы объясните им, — вспылил я, — что они ошибаются, что такой прибор создать невозможно.

— Они не верят, — Майский опять вздохнул и жалобно и виновато посмотрел на свою невесту. И повторил совсем упавшим голосом: — Они не верят.

— Вот и хорошо, — неожиданно выпалил Алешка.

— Что ж тут хорошего? — искренне удивилась Даша. И захлопала ресницами.

— Мы используем их глупость в своих целях. — Алешка отодвинул поднос и сказал мне: — Все не ешь, Лордику оставь. — Заботливый такой.

А я подумал о том, что вначале нам придется помочь Майскому и Даше удрать отсюда, а уж потом позаботиться и о себе. Потому что от них самих толку не будет. Майский, хоть и очень умный ученый, только вздыхать умеет. Даша — это вообще такое нежное, голубоглазое и беспомощное существо, вроде самого Майского. Даже еще хуже. Только и способна хлопать глазами и класть ему руку на плечо, утешая. Без нас они пропадут.

— Будем тянуть время, — решил я. — Мы напишем бате письмо…

— Ага, — подсказал Алешка, — на деревню дедушке. Как Ванька Жуков.

–…А вы, Август Ильич, будете работать над прибором.

— Да это бессмысленно! — возмутился Майский. И я понял, что даже самые умные ученые могут быть глупыми, во всяком случае — в практическом смысле.

— Вы будете делать вид, что работаете, — терпеливо пояснил я, — а за это время мы подготовим вам побег. Поняли?

Майский вздохнул и неуверенно согласился:

— Кажется…

— И, может быть, — продолжил я, — мы ухитримся сообщить обо всем нашему папе.

— Да, — мечтательно вздохнул Алешка. — Уж он тут навел бы порядок! В пух и прах!

— Крутой, да? — спросил с надеждой Майский.

— Круче не бывает, — скромно ответили мы.

Но надежда в глазах Майского тут же угасла.

— А как же он нас найдет? Мы же не знаем, где находимся. В каком краю.

Вот это здорово! Ученый, называется! Летели-летели, на головку сели!

— Сюда они привезли нас с мешками на голове, — оправдывался Майский. — А потом задали мне курс для полета. По компасу. Сказали несколько примет по пути: одна речка, другая, третья. Воинская часть под крылом. Четыре костра квадратом. Вот и все!

Конспираторы! Лучше бы мы все-таки заблудились.

Да, задача осложнилась еще больше…

Когда они ушли, Алешка сказал:

— Пошли во двор, приглядимся к обстановке.

Он собрал в пакет остатки еды для Лорда, и мы вышли из комнаты.

В доме никого не было — бандиты, наверное, разошлись по своим бандитским делам. Только слышались на весь дом какие-то глухие удары и дикие вскрики.

«Ничего себе», — подумали мы. Испуганно.

И подкрались к двери, из-за которой эти звуки доносились.

Я осторожно приоткрыл ее, и мы приникли к щелочке.

Эта комната была вроде небольшого спортзала. Со всякими прибамбасами в виде тренажеров. Посреди комнаты висела боксерская «груша», и вокруг нее скакала Баба Яга и молотила ее руками, ногами и головой. И при этом орала диким голосом. Особенно когда головой билась.

Мы тихонько прикрыли дверь.

— Атаманша какая-то, — шепнул Алешка.

Во дворе он первым делом покормил Лорда, и тот с удовольствием поел из его рук. Сияя глазами, сверкая зубами в собачьей улыбке, он так махал пушистым хвостом, что позади него на снегу металась маленькая поземка.

Алешка отстегнул его цепь, и Лорд пошел с нами осматривать территорию нашего заточения. Он ходил впереди Алешки так, будто гостеприимный хозяин показывает дорогому гостю все, что он может от всего сердца предоставить в его распоряжение.

Но толку от этих хождений получилось мало: запертые железные ворота, высоченный забор из заостренных бревен, которые, как громадные карандаши, торчали по трем сторонам двора. А сзади — вместо забора — высокий пластмассовый ангар, где прятался сдутый аэростат, так и не долетевший до Лапландии.

За ангаром виднелось еще одно здание, из белого кирпича, похожее на мастерскую, а за ней опять забор, тоже из бревенчатых кольев.

Нет, отсюда так просто не удерешь…

— Угоним машину, — предложил Алешка, показывая на стоявшую в углу двора зеленую «Ниву».

Я подозрительно посмотрел на него. После недавней истории с рисованными деньгами я ко всему был готов.

— А ты их уже много угонял, да?

— Научимся, — уверенно пообещал Алешка. — Сразу за воротами.

— Догонят, — не принял я его план. — Вон на той, — и показал на стоящий в другом углу мощный джип.

Лорд тявкнул, подтверждая мои слова.

Но Лешка не успокоился.

— А это что такое? — обрадовался он, подбегая к снегоходу типа «Буран». Смахнул снег с сиденья, уселся, взялся за руль: — Понял?

— Нет, — сердито признался я, недовольный его легкомыслием. Тут такие дела заворачиваются, а ему, видишь ли, покататься захотелось. Но я опять ошибся в своем непредсказуемом младшем брате.

— Мы на этой штуке удерем, — сказал он, а Лорд одобрительно залаял. — Запросто! Все вместе! Я — за рулем, Дашка — сзади, а тебя с Майским на лыжах возьму на буксир. Как дунем по снежному полю — фиг они нас догонят!

Это верно, по снежному полю машина вдогонку не поедет. Но вот Майский… Он наверняка сразу же, за воротами, лыжи или перепутает, или сломает. И я сказал об этом Алешке. Но это его не смутило.

— Санки прицепим, вон те, — и он показал на довольно приличные сани у ангара. — Еще лучше получится.

Но я опять засомневался:

— А ты что, умеешь им управлять?

Ответ был тот же:

— Научимся!

— Сразу за воротами, да?

— Ну и что? Как помчимся — до самой Москвы.

— А где она, ты знаешь?

— Майский знает, — не смутился Алешка. — У него компас есть.

«Скрипя сердцем» я согласился. Хотя на Майского у меня особой надежды не было. Он или забудет самое важное, или перепутает что-нибудь в решающую минуту. Например, стороны света. И умчимся мы куда-нибудь на Аляску или в Канаду. Ищи нас потом, папочка, через свой великий Интерпол…

И мы стали готовиться к побегу. Как раз вернулись (на третьей машине) Карлсон с Карпухиным с очередного разбоя. Правда, они заехали не в ворота, а обогнули забор и загнали машину (это была красивая длинная иномарка с черными стеклами) в каменный сарай, который был похож на мастерскую. И, чем-то очень довольные, вошли во двор.

— Ладно, — сказал я Карлсону мрачно и сердито. — Напишем письмо. Диктуйте.

— Я ж говорил, — обрадовался он, — что всегда будет по-моему. Пошли в кабинет. А кто Лорда отвязал?

— Сам отвязался.

В кабинете Карлсона нам понравилось. У него там не было никакой мебели, кроме письменного стола, а все стены были завешаны красивыми картинами из разных кусочков дерева. На них были прекрасные церкви на закате, березки в поле, всякие сказочные сюжеты, даже портрет мамы Яги в среднем возрасте.

— Мои работы, — гордо сказал он. — Грехи, так сказать, молодости.

— Вот вы бы их продали, — простодушно посоветовал Алешка, — чем деньги грабить.

— Это творения не только руки, но и сердца! — воскликнул Карлсон. — Такое не продается.

А я понял, что он жулик по убеждению. А вовсе не из-за жестокой нужды. Таким все мало, сколько бы ни награбили.

Я сел за стол и сказал Карлсону:

— Диктуйте.

— Как отца зовут?

— Сережа, — сказал я.

Карлсон ухмыльнулся:

— Ну, пиши: «Дорогой Сережа, твои дети — Алексей Сергеевич и Дмитрий Сергеевич — в целости и сохранности находятся вдали от столицы Российской Федерации. Чтобы благополучно вернуться домой, им нужны деньги на обратную дорогу (сюда они добрались бесплатно, „зайцами“, так сказать) в сумме около двадцати тысяч долларов. Если вы меня правильно поняли, то в среду, в восемнадцать часов, пройдитесь вдоль фасада магазина „Детский мир“. Из правого кармана вашего пальто должен торчать воскресный номер „Московского комсомольца“. После этого вы получите дальнейшие указания».

— Написал? Дай посмотреть.

Карлсон наклонился над листком и перечитал письмо: проверил, не сообщил ли я между строк чего-нибудь лишнего с его точки зрения, и сказал:

— Молодец, бери конверт, надписывай.

А Лешка подмигнул мне и сказал, напоминая:

— Адрес не перепутай.

Это я и без него давно сообразил и даже обратил внимание, что ни письмо, ни конверт Карлсон в руки не брал. Я понял — он боится оставить отпечатки пальцев.

Адрес я написал быстро и «правильно». Только поменял местами номера дома и квартиры. Теперь это письмо будет бродить из подъезда в подъезд и окончит свои дни на помойке. А мы за это время найдем способ удрать отсюда.

— Карпухин! — крикнул Карлсон в форточку. — Иди сюда!

Когда тот поднялся в кабинет, Карлсон дал ему указания:

— Поедешь в столицу, вот по этому адресу, опустишь письмо в почтовый ящик. Прямо в подъезде, понял?

Вот это мне не понравилось. А если на нашей улице нет дома номер 125? Обман сразу раскроется. И грянут репрессии. Нас вообще могут запереть в комнате. Или в подвале. И тогда все наши планы рухнут.

Точно, нет такого дома — я вспомнил. Наша улица на доме 60 кончается. Но было уже поздно: Карпухин сидел в машине.

— А почему вы написали «около двадцати тысяч»? — спросил Алешка Карлсона. — Наш папа — инженер, он точность любит.

Карлсон противно засмеялся:

— А чтобы он сразу не ахнул. Все — таки «около двадцати тысяч» звучит помягче, верно?

— Верно, — вздохнули мы. — Только у него и двухсот долларов не наберется.

— Займет у кого-нибудь, — легкомысленно отмахнулся Карлсон. — У друзей, например. У него много друзей?

«Ага, — подумал я, — целое Министерство внутренних дел и Уголовный розыск в придачу». Но вслух, конечно, не сказал, а только кивнул.

А Карлсон распорядился:

— Даром вас кормить я не буду. Марш на улицу, взять лопаты и расчищать от снега территорию. От ворот и до обеда. — Это он так сострил. И сам противно рассмеялся. У него получалась смесь хихиканья с хрюканьем.

— За все ответишь, — прошипел ему вслед Алешка. — По полной программе. Ты у нас отработаешь.

Я не сомневался. Лешка никогда всяких негодяев не оставлял безнаказанными. Думаю, и тут он от своего хорошего правила не отступит…

Со злости мы так расчистили двор, что самим понравилось. Особенно потому, что в самом дальнем углу мы весь снег сгребли вплотную к забору. И получилась хорошая кучка. Если на нее забраться, то, постаравшись, можно и через забор махануть.

За обедом собралась почти вся бандитская команда. К уже знакомым нам лицам прибавились еще два чумазых лица, от которых сильно пахло бензином. Я подумал, что эти парни работают у Карлсона механиками и ухаживают за его машинами. Но, как очень скоро выяснилось, я очень сильно ошибался. Совсем другим они занимались. Но все это, и многое другое, выяснилось гораздо позже.

За обедом все молчали. Только чавкали и стучали вилками и ложками. И пили водку под один и тот же короткий тост: «Ну, будем!» А чего — будем? Небось и сами толком не знали.

Вообще вся эта компания нам однозначно не понравилась. И не только потому что жулики. Они были какие-то тусклые, бесцветные, скучные. Даже Карлсон загубил свой талант и променял его на преступную жизнь. Из них одна Баба Яга была по-настоящему живая, хоть и вредная. Она все время болтала, и хотя ей никто не отвечал, она всем выкрикивала: «А тебя никто не спрашивает!» Может, поэтому все и помалкивали.

В конце обеда Баба Яга вдруг уставилась на механиков и строго спросила:

— Ну, вы все еще с «мерсом» возитесь? Завтра грузовик придет, а у вас ничего не готово.

— Успеем, — сказал один из них. — Движок разобрать осталось. И сразу за новый «Форд» возьмемся.

— Мама! — вдруг вскочил, будто его укусили снизу, Карлсон и стрельнул глазами сперва в нас, а потом в Деда Мороза и Снегурочку. — Тут посторонние!

Конец ознакомительного фрагмента.