Дядюшка в законе

Валерий Гусев

Что обычно бывает, когда хочешь как лучше? Вот именно это вышло и у Димы с Алешкой, когда они решили защищать хороших людей от вконец обнаглевших вымогателей, выдав себя за племянников главаря местной мафии. Раньше все кругом радушно привечали братьев, а теперь одни смотрят настороженно, а другие по-тихому деньги суют: не откажите, мол, будьте нашей крышей… `Ох, и на скользкий же путь мы вступили!` – с тревогой думают мальчишки, и вот тут-то и случается то, чего они боялись больше всего.

Глава IV

СОБЫТИЯ РАЗВИВАЮТСЯ

С этого случая мы с Алешкой стали ощущать повышенное внимание к себе со стороны обитателей Белого городка. Если мы куда-то входили, то все присутствующие вдруг замолкали, а за спиной мы слышали встревоженный шепот. В столовой, едва мы успевали сесть за стол, как нам тут же его накрывала симпатичная официантка Ася, одетая в старинный русский костюм, с кокошником, с длинной косой. В игровых комнатах Алешку всюду пропускали без очереди, а в видеозале нам всегда оставляли три места в первом ряду. Даже мама это наконец заметила и подозрительно спросила:

— Признавайтесь — что натворили?

Она, наверное, подумала, что мы пообещали администрации городка заложить куда-нибудь взрывное устройство, если у нас вдруг возникнут претензии к обслуживанию.

Алешка на мамин вопрос сразу нашел что ответить — он «признался»:

— Мы, наверное, случайно проболтались, что наш папа — полковник милиции.

Маму этот ответ вполне успокоил, а я сказал Алешке:

— Нас, наверное, теперь за бандитов принимают.

— Ну и что? — безмятежно отозвался он. — Тебе от этого худо? — И напомнил еще об одном случае.

Это было на озере. Когда мы пришли на рыбалку, на «свое» место, оно было занято. Два здоровенных полуголых мужика азартно таскали наших карасей, разбавляя это дело обильным количеством пива и веселой руганью.

Мы было огорчились, но эти мужики вдруг, увидев нас, быстренько смотали удочки, подобрали и сложили в пакет пустые пивные банки и умотали, вежливо бросив нам на прощание:

— Ловите здесь, мальцы. Очень уловистое место… Нам не жалко для хороших людей.

«В общем, — подумал я, — легко живется «хорошим» людям, бандитам то есть». А Лешка ни о чем таком не думал, он этим беззастенчиво пользовался. Полагая, наверное, что мы такое уважение заслужили своим добрым и смелым поступком, отвадив от «Винни-Пуха» поганых рэкетиров.

Но вот сам дядя Яша тоже стал относиться к нам как-то настороженно. Внимательно, предупредительно, это так. Но уже прежнего его искреннего радушия мы не чувствовали. И бородатый лодочник хмуро встречал нас. А один раз даже буркнул:

— Может, вам моторку выделить? Что ж вы все на веслах да на веслах?

Мы вежливо отказались, но, похоже, его наш отказ не успокоил. И нехорошее подозрение не снял.

Вот и делай добрые дела!

Словом, жизнь наша несколько осложнилась психологически, но очень захорошела практически. Дошло даже до того, что некоторые владельцы аттракционов стали допускать нас к ним бесплатно. Не скрою, нам это нравилось, но мы не догадывались, что над нашими головами собираются и густеют грозные тучи. Вот так бывает в середине жаркого лета — смотришь в небо: оно синее-синее, радуешься, а приглядишься — в этой синеве уже сверкают молнии. И никакая это не синева, а мрачная черная туча.

И вот молния сверкнула, издалека еще донесся легкий рассыпчатый гром. Произошло это так…

В дверь нашей лубяной избушки вежливо постучали. И кто-то вежливо спросил с веранды:

— Можно к вам? Не помешаю?

Сначала мы подумали, что это опять пришла уборщица — она убиралась у нас теперь по три-четыре раза в день и даже ставила на тумбочку в маминой комнате букет цветов в банке. И в домике настала такая чистота, что даже противно, как в зубной поликлинике.

Но это была не уборщица — голос был хоть и робкий, но мужской. Алешка растворил дверь. На веранде стоял дядя Костя — владелец аттракциона «Колесо обозрения». Это колесо было высоченное, и когда поднимаешься в кабинке на самую верхотуру, то с нее открывается прекрасный вид на озеро и его окрестности. По желанию клиентов дядя Костя мог задержать кабинку наверху, чтобы люди полнее насладились бескрайними перспективами; он был добрый человек. И сравнительно молодой. Правда, несколько толстоватый и лысоватый. И немного забывчивый. Остановит свое колесо для обозрения и задремлет или замечтается о чем-то. Ему сверху орут: «Ты что, оборзел?», а он не слышит. Так что некоторые «пострадавшие» называют его аттракцион «Колесо оборзения». Но это дядю Костю не обижает, он добродушный.

— Можно к вам? — еще раз спросил он. — Здравствуйте.

Мы очень удивились его приходу и даже заподозрили, что наше бесплатное катание на его колесе закончилось. Да еще он сейчас выставит нам счет за прежние «сеансы обозрения».

— Здравствуйте, — настороженно ответил я. — Проходите.

Дядя Костя почему-то огляделся по сторонам и бочком шмыгнул в дверь, задев ее своим животом, обтянутым белой футболкой. Он осторожно присел на кровать и выложил на нее из пакета бутылки с пепси и колой, чипсы, шоколадки и другие закуски. А Лешке протянул плейер:

— Это тебе, дружок. Подарок.

Мы по очереди вылупили глаза на гостинцы, на дядю Костю, друг на друга.

Дядя Костя вытер гладкую макушку платком и почему-то вздохнул. Он очень волновался.

— А мама ваша дома? — осторожно спросил он.

А я подумал — может, он в нее влюбился и пришел предложить ей руку и сердце вместе со своим «Колесом оборзения». А нас хочет задобрить подарками, чтобы мы замолвили за него словечко. Но нет, когда дядя Костя узнал, что мы одни дома, он заметно обрадовался и засуетился:

— Кушайте, кушайте. Если надо, я еще принесу. Вы только скажите.

Я еще откровенно недоумевал, а Алешка уже что-то смекнул и намекнул:

— Вообще-то я очень квас обожаю, «Белоозерский».

Дядя Костя с готовностью вскочил:

— Один момент, дружок. Сбегаю. — И тут же исчез за дверью.

— Ты нахал, Алешка, — сказал я.

Но он не обратил на эти слова никакого внимания — все внимание у него сосредоточилось на плейере.

— Видачок, что ли, у него попросить? — деловито и раздумчиво пробормотал он.

— Когда придет дядя Костя, — строго сказал я, — ты поблагодаришь его и вернешь ему плейер.

— Щас! Разбежался! — был лаконичный ответ. — И не подумаю!

И тут он мне объяснил:

— Дим, ведь дядя Костя нам взятку принес. Что ты рот разинул? У него, наверное, какие-нибудь проблемы.

— А мы-то при чем?

— Он хочет, чтобы папа ему помог, к нам подмазывается.

Алешка оказался прав только отчасти.

… Дядя Костя прибежал еще больше взволнованный. Его лысина еще больше блестела от пота и футболка промокла на круглом животе.

— Вот! — сказал он, протягивая Алешке запотевший баллон с коричневой жидкостью. — Русский квас «Белоозерский». Холодненький.

— Спасибо, — поблагодарил его Алешка. — Мне еще клубника нравится.

— Будет клубника! — дядя Костя прижал руки к груди. — Все будет! Вы только помогите мне! Выручайте, братцы!..

…Оказалось, что блинообразный Сеня Прыщ, потерпев позорное поражение в магазине «Винни-Пух», не угомонился, а направился вместе со своим молчаливым друганом к дяде Косте.

— Плати бабки, шеф, — нагло сказал он ему. — И можешь спокойно крутить свое колесо дальше. А если в ментовку сунешься, у тебя будут большие проблемы. Застрянет твое колесо, надолго.

Дядя Костя растерялся, испугался, но вспомнил историю с «Винни-Пухом». Видимо, со слов дяди Яши он решил, что мы и в самом деле — «крутые ребята». Чьи-нибудь бандитские родственники. И прибежал к нам за помощью.

Вот мы и влипли!

— Выручайте, друзья! — просил дядя Костя. — Век буду обязан! Хоть весь месяц бесплатно катайтесь. И другим расскажу. Вас везде приласкают…

Этого еще не хватало.

Я уже открыл было рот, чтобы объяснить дяде Косте его заблуждение, но Алешка вдруг сгреб все его дары в одно место и сказал:

— Ладно, так уж и быть. Мы вас выручим. Только взяток нам больше не носите. Мы не за деньги помогаем, а за справедливость.

Дядя Костя рассыпался в благодарностях, опять протер свою лысину — она, наверное, и блестела от такой постоянной полировки — и попятился к дверям, признательно и с надеждой улыбаясь.

— Когда это Прыщ к вам придет? — деловито спросил Алешка.

— Завтра, в одиннадцать…

«У этого Прыща, — подумал я, — прямо расписание какое-то».

Когда дядя Костя ушел, я стал собирать свои вещи. И сказал Алешке:

— Сбегай за мамой, она в библиотеке. Срочно сматываемся отсюда.

— Щас! Людям помогать надо, а не сматываться. Люди доброе дело делают, а всякие прыщи на них наживаются!

— А что делать? — глупо растерялся я.

— Бороться! — твердо ответил мой младшенький брат.

— И сам не буду, — твердо сказал я, — и тебе не дам!

Сколько раз я уже грозил ему такими обещаниями. И Лешка хорошо знал им цену.

— Открываем фирму по борьбе за справедливость, — важно объявил он. — Под названием «Шерлок Холмс — защитник обиженных и оскорбленных». — И вдруг вытянул из-под пакета, в котором дядя Костя принес свою «взятку», небольшой сверток.

Мы развернули его — в нем были деньги. Этого еще не хватало! Наверное, Алешкины слова о деньгах и о справедливости он воспринял как намек. Мол, мы за справедливость, но не надо нам носить фрукты и овощи, тащите деньги…

Да, на сложный путь мы вступили. И как показало недалекое будущее, на очень опасный…