Под чужим именем

Валерий Горшков, 2005

Нажить врагов-чекистов в 1937 году – все равно, что подписать себе смертный приговор. А ленинградский студент Ярослав Корсак ухитрился стать личным врагом городских оперов чека. Надо ложиться на дно, менять документы, начинать новую жизнь. Ярославу удалось так «перевоплотиться», что в итоге он был зачислен в сверхсекретную диверсионную группу «Стерх», выполняющую молниеносные операции в любой точке земного шара. Он стал одним из лучших бойцов группы, вот только прошлое, словно часовой механизм бомбы, неумолимо тикает за спиной бесстрашного диверсанта.

Глава 1

Профессор Леонид Сомов остановился, поправил съехавшие на кончик носа смешные роговые очки, за которые студенты прозвали его Ботаником, окинул внимательным взглядом студенческую аудиторию и после короткой паузы продолжил:

— Таким образом, на русской язык это нелитературное немецкое словосочетание дословно переводится как «устроить жабью лапку»!..

Студенты, как по команде, дружно захохотали. Сегодня они могли, не боясь получить зловещий «неуд» по поведению, позволить себе некоторые вольности в дисциплине. Это была их самая последняя, заключительная лекция в пролетевшей словно одно мгновение бурной четырехлетней университетской жизни. Впереди, после коротких каникул, будущих дипломированных переводчиков с языка основоположника научного коммунизма товарища Карла Маркса ждали выпускные государственные экзамены и серьезная служба — в основном в структурах Наркоминдела и НКВД. И лишь немногие выпускники смогут применить полученные в альма-матер бесценные знания в сугубо гражданской жизни. Такова специфика текущего исторического момента. И таковы уже поступившие на будущих выпускников «сверху» заявки. Квалифицированных кадров в стране, как всегда, катастрофически не хватало.

— Однако, — для порядка чуть повысив голос, с легкой полуулыбкой резюмировал профессор, — это, как вы прекрасно понимаете, не более чем аллегория. И понятный каждому рядовому немцу истинный смысл этой фразы звучит следующим образом… Студент Корсак! Может, вы сможете перевести это выражение на понятный нам всем язык родных осин?!

— Я попробую. — Ярослав поднялся с места. В его карих глазах играли веселые огоньки. — Хотя не уверен в стопроцентной точности, но общий смысл понятен. Вроде как конец тебе, дядя. Допрыгался. Аналог сермяжного русского посылания на три веселых буквы. Первая «ха». Ну, а дальше… вы сами знаете.

Аудитория дружно громыхнула. Кто-то, держась за живот, даже сполз под парту и забился там в истерике, стуча ботинками по крышке стола. Разве могло такое случиться месяц, неделю или даже всего три дня назад? Но сегодня им, выпускникам, дозволено многое. Последняя в жизни лекция. Самая неформальная за все четыре года…

— Да уж, в России живем. Слышать приходилось, неоднократно, — усмехнулся довольный ответом Сомов. Правда, заметил мимоходом: — Только не лично в свой адрес. Бог миловал.

Сокурсники снова заржали. И лишь один из всей аудитории, кроме самого Ботаника, уловил недоступный всем остальным сокурсникам скрытый смысл последнего уточнения Сомова. Бог действительно миловал. Но отнюдь не профессора, как однозначно подумали все двадцать семь студентов-выпускников. А как раз наоборот — того абстрактного придурка, который рискнул бы, купившись на безобидный вид скромняги-преподавателя, неосмотрительно послать Леонида Ивановича по этому, самому популярному и короткому в нашей стране, адресу.

— Абсолютно точно, студент Корсак. — Сомов продолжал улыбаться. — Данное выражение обозначает открытую неприязнь и угрозу применения насилия в адрес того, кому оно адресовано. Теперь вопрос следующий: как поступить, если эта угроза высказана конкретно вам? Усложним, так сказать, ситуацию. Итак? Вам взяли и на полном серьезе пообещали устроить жабью лапку. Какими будут ваши ответные действия?

Смена темы произошла неожиданно, и нынешняя — по поводу реакции на оскорбление — в сути своей уже не имела ни малейшего отношения к изучению немецкого языка как такового. В этом зигзаге был весь Сомов. Поэтому столь резкий поворот темы мало кого из присутствующих удивил. Привыкли за четыре года к чудачествам, изредка происходящим на занятиях по профильной дисциплине.

— Итак? Я жду ответа. — Леонид Иванович сложил руки за спиной и выжидательно приподнял брови. — Кто готов высказать свое мнение? Смелее, смелее. Я не кусаюсь.

— Разрешите…

— Давайте, Корсак. Любопытно будет узнать ваше отношение к ситуации.

— Все, конечно, зависит от обстоятельств. — Слава чуть заметно хмыкнул, буквально физически ощущая на себе пристальный, испытующий взгляд самого неординарного профессора во всем огромном Ленинградском университете, за внешний вид получившего среди студентов-германистов смешное и чуточку обидное прозвище Ботаник. — Но если тебя посылают всерьез, есть лишь два варианта возможных действий: или молча и желательно очень быстро отправляться прямиком по названному адресу, или без лишних слов сразу бить уроду в лицо. И делать это до тех пор, пока он не попросит прощения. Третьего не дано…

Аудитория, еще не окончательно успокоившаяся от гомерического хохота, чуть притихла, подобралась. Этот хладнокровный вечный одиночка и упрямец Корсак, который ни разу за четыре года не дрался, но которого отчего-то втайне побаивались даже самые хулиганистые сокурсники, снова позволил себе вольность. Он вообще часто перегибал палку. И только блестящая, стопроцентная успеваемость — самая лучшая на всем выпускном курсе — гарантировала этому дерзкому типу некоторые послабления от более чем строгих ко всем остальным студентам преподавателей и комсомольского актива. Чем Корсак с успехом и пользовался, частенько вызывая своим поведением и отдельными репликами на лекциях открытое недовольство активистов. Однако до разборов на комсомольских собраниях и тем более далеко идущих «выводов» странным образом так ни разу и не дошло. Других, случалось, за сущую ерунду под орех разделывали, а этому — как с гуся вода…

— Что ж, возможно, вы правы, Ярослав, — после затянувшегося молчания наконец cогласился со студентом профессор Сомов. И, уже обращаясь ко всем, назидательно сказал: — Реальная жизнь, с которой вы, без пяти минут специалисты, вплотную столкнетесь после выхода из этих заботливых стен, потребует от вас полного напряжения сил. Как духовных, так и физических. И от того, как вы себя зарекомендуете с первых же дней, как поставите себя в глазах окружающих и коллег, напрямую зависит вся ваша будущая карьера. И вся дальнейшая жизнь. Садитесь, Корсак… Оценок я сегодня не ставлю…

Ярослав, чувствуя на себе взгляды десятка пар глаз, опустился на скамью. Профессор Сомов взглянул на часы. До окончания лекции осталось две минуты. Вздохнув, он сел за стол, взял лежащую там книжку и принялся листать страницы, старательно делая вид, что ищет что-то конкретное. На самом деле — просто убивал время…