След Бремера

Валерий Владимирович Муллагалеев, 2020

Враждебный людям народ Кха уничтожен в катаклизме. С тех пор появились паровые технологии, рыцарство деградировало, башни хранителей заперты. Набирает силу Культ баалов – идеология силы, денег, удовольствия, юмора и красоты. Ноланд Бремер был выдающимся студентом и собирался пойти по стопам отца – знаменитого археолога. Однако разорение семьи прервало его учебу. Ноланда не устраивает перспектива бессмысленной жизни, и он решается вскрыть сейф пропавшего в экспедиции отца. Невероятная находка заставляет его отправиться в путь, чтобы открыть величайшую тайну истории – причину катаклизма, разделившего эпохи… Ноланд попадает в центр масштабного конфликта, поскольку исследования отца затронули интересы Культа баалов, рыцарского ордена Совершенства, чернокнижников и даже Царской палаты Наара. Мир изменился и ждет новых героев новой эпохи. "След Бремера" – это самостоятельная история и первый том цикла.

Глава 2. Капкан

Теодор Бремер выбрал для сейфа странное место.

Подвальный этаж дома подразделялся на кухонную кладовую и техническое помещение с канализационными трубами. Поскольку особняк находился на бульваре Пайс — улице, берущей начало от дверей городской ратуши, — Бремеры относились к числу счастливых обладателей электрического освещения, и подвал был оборудован лампочкой накаливания. В пахнущей штукатуркой технической комнате было светло и сухо, вдоль стены проходило несколько медных труб с вентилями. В углу громоздился стальной шкаф сейфа.

"Не очень-то удобное место для хранения документов, — подумал Ноланд, — постоянно сюда спускаться, регулярно менять угольную лампочку… да и соседство с водой рискованное". Альфред подозвал его к сейфу.

— Вот четыре барабана с цифрами. Нам нужно четырехзначное число. Есть догадки? — сказал он.

Ноланд надавил на один из валиков и крутанул его. Раздался жесткий металлический щелчок, цифра ноль сменилась на единицу. На валиках не было ни царапин, ни потертостей, способных дать подсказку. Желтоватый металл блестел холодно и неприветливо. Прокрутив барабан до девятки, Ноланд не обнаружил в замке никаких особенностей: нужно лишь ввести код и повернуть ручку.

Они перепробовали все пришедшие на ум комбинации, начиная от года рождения Теодора, заканчивая количеством воинов в войске хранителя Дерека в последней битве при Дозорной башне. Поднаторевший в истории Ноланд перепробовал десятки знаменательных дат, в первую очередь — упомянутые в книге"Лик истории", которую отец опубликовал перед уходом в экспедицию. Но тщетно: какой бы код ни набирали, металлическая ручка не поддавалась.

— Может быть, ее заклинило? — предположил Ноланд, в очередной раз наседая на ручку.

— Заклинило или нет, в любом случае придется звать слесаря, комбинаций слишком много, — ответил дядя и промокнул платком лоб.

— Но кто возьмется официально взламывать замок? Ведь юридически сейф принадлежит не нам!

— А кто вздумает уточнять? — пожал плечами Альфред. — Сейф же находится в нашем подвале. Я даже думал обратиться к изготовителю, но на сейфе нет никакого цехового знака. Явно несерийный экземпляр.

— Тогда я пошел к кузнецу?

— Не торопись, Ноланд. Ты правильно сказал, что заказ на вскрытие может отпугнуть честного человека. Мне кажется, нужно поспрашивать на рынках предместий. Там могут найтись люди, так скажем, имеющие больше опыта в таких делах.

Ноланд прищелкнул языком.

— Рискованно приводить домой вора.

— У нас ему негде разгуляться, разве что сматывать ковры и отколупывать паркет, — сказал дядя. — Кроме того, надо быть чокнутым, чтобы промышлять на бульваре Пайс, рядом со штабом полиции.

— Может быть, городового пригласить? Для надежности, — сказал Ноланд.

— Маргиналы не переносят блюстителей порядка. Достаточно того, что в особняке есть система оповещения. В случае чего мы всегда можем вызвать наряд полиции, дернув за веревочку. От штаба — минута ходьбы.

— Такое ощущение, что ты уже все продумал! Может, и человек на примете есть?

Дядя покраснел.

Утром следующего дня они сидели в холле и ожидали гостя. Стук часового маятника утопал в пыльном ковре. Тяжелая мебель эбенового дерева, казалось, впитывает и растворяет любой случайный звук. На столике между кресел стояли чашки из-под чая и шахматная доска с оставленными в скуке фигурами.

— Как планируешь с ним расплачиваться? — спросил Ноланд.

— Предложу долю от найденного в сейфе, — сказал дядя.

— А если не согласится?

Дядя потер свежевыбритый подбородок.

— Честно говоря, не знаю, чего от него ожидать. Я с ним совсем незнаком.

Ноланд откинулся в кресле и закрыл глаза. Ожидание истончало терпение, стук часов убаюкивал. Чем заняться, кроме как ждать взломщика, он не знал: впервые за многие годы ему довелось находиться в подвешенном состоянии вне учебы и вне каникул. Дальнейшая судьба зависела только от вскрытия сейфа, и ни о чем другом он думать не мог. Даже любимые книги о похождениях легендарных героев не увлекали — древние предания затмевались насущными проблемами, столь банальными в сравнении с великими подвигами и в то же время такими же неодолимыми.

Зазвенел дверной колокольчик.

Дядя жестом показал Ноланду оставаться на месте, а сам бесшумно подошел к глазку. Раздался второй звонок, и Альфред так же тихо вернулся в кресло.

— Снова слащавый юнец из банка, мнящий себя юристом, — сказал он. — Подождем, пока не уйдет, я всегда так делаю.

К окошку приблизился силуэт. В ромбиках полупрозрачного стекла Ноланд разглядел пятно желтого галстука, какие носят министранты Золотого баала. Несколько раз мелькнуло лицо — кредитор силился разглядеть обитателей дома. Наконец он гневно дернул звонок и удалился.

Дядя Альфред прерывисто вздохнул и пробормотал:

— Как же гнусно прятаться. Не думал, что докачусь до такого.

— Ничего, когда-нибудь мы выпроводим их всех до самой ограды, — сказал Ноланд, чувствуя всю неуклюжесть своей поддержки, когда дядю доканывают не долги и незваные гости, а собственная неспособность наладить дела — качество столь постыдное для человека в возрасте.

Дядя рассеянно покивал и ушел в кухню за чаем. Пару минут спустя в дверь постучали. Гость явно не жаловал дверных звонков.

Ноланд, соблюдая по дядиному примеру тишину, посмотрел в глазок. На пороге стоял крепко сбитый мужчина в буром брезентовом плаще. Широкое лицо с цепкими, как репей, глазами терялось в курчавой черной бороде, спутанной с длинными лохмами. Мужчина зыркнул в глазок и сказал:

— Я насчет сейфа.

Голос был грубый, хриплый, с неизвестным акцентом. Ноланд отворил дверь и поздоровался. Без искажающего эффекта дверного глазка незнакомец выглядел еще более коренастым, при этом не уступал Ноланду в росте. Напахнуло потом и техническим маслом.

— Я пришел к Альфреду Бремеру. Кто вы? — сказал он.

— Ноланд Бремер, племянник, я в курсе дел. А как ваше имя?

— Капкан.

Вернулся дядя и поспешно отставил поднос.

— Наконец-то! Рад вас видеть. Хотите чаю?

— Нет. Посмотрим на сейф, — сказал Капкан, постреливая глазами по сторонам. Взгляд задержался на сигнальном шнуре сбоку от каминной полки: дерни за него — и через пару минут явится городовой.

Втроем они спустились в подвал. Ноланд щелкнул рубильником, лампочка осветила кирпичную кладку стен, медные трубы и сейф, застывший в углу.

Капкан что-то заурчал и двинулся вперед, потирая ладони. Осмотрев сейф со всех сторон, он привстал на цыпочки, чтобы заглянуть наверх. Толстые пальцы с грязными ногтями ласково пробежались по холодному металлу. Он оглянулся через плечо и сказал:

— Шедевр!

— Весьма лестная оценка, — сказал Альфред, — но что насчет замка?

Капкан промолчал и продолжил изучение. Из-за пазухи плаща вынул стетоскоп, привычным движением надел дужки и приложил воронку рядом с кодовой панелью. В наступившей тишине раздавалось только его тяжелое сопение. Чуткие пальцы последовательно прокрутили все четыре валика. Подергав ручку, взломщик что-то пробурчал на иностранном языке. Ноланду послышался альтурус, что объясняло скупость фраз и редкий акцент. Наконец Капкан отстранился от сейфа и сказал:

— Открою. Двести талеров предоплатой.

Дядя ахнул:

— Немыслимо! С чего такая цена?

— Во всем Баргене никто не справится с этим замком. Только я.

— Послушайте, у меня таких денег нет. Я предлагаю вам десять процентов от ценностей, которые найдутся внутри. Сумма может оказаться даже больше двухсот талеров!

Капкан задумался, мясистые пальцы с минуту теребили бороду. Качая головой, он сказал:

— Нечестная сделка. Не все возможно поделить, не все возможно продать. А такой контейнер — не для монет.

— Что же вы хотите за взлом? — спросил Альфред. — Наличности у меня нет.

— Половину содержимого. Не меньше.

— Было ошибкой обратиться к вам. Это грабеж, — сказал дядя, побледнев.

— Ха! — рявкнул Капкан, — Бремер был известным ученым — внутри может лежать любой хлам. Даже на моих условиях я рискую. Вдруг там хаммадская мумия? Что мне достанется — голова или ноги?

Ноланд одернул лацканы пиджака и шагнул к сейфу. От Капкана шел жар, словно от парового котла, запах пота и машинного масла усилился. Посмотрев в черные глаза, по прежнему цепкие и без толики разыгранного негодования, Ноланд сказал:

— Теодор Бремер не был, а есть великий ученый! Мумий он в подвале не хранит. И будет вам известно, что хаммадских мумий не бывает. Бальзамирование практиковали только в южном Нааре, где люди поклонялись умершим Кха, тогда как в Хаммаде никогда не…

— Тогда что внутри? — отмахнулся Капкан. — Сейфом вообще пользовались?

Ноланд смутился.

— Это старинное изделие с секретом, — продолжил Капкан, — как знать, открывал ли его сам Бремер?

— Теперь вы заявляете, что даже владелец не мог открыть его! — воскликнул дядя Альфред, — откуда такая уверенность в собственных силах?

— Двести талеров предоплатой или половина содержимого, — сказал Капкан, — или я ухожу.

— В таком случае, всего доброго. Мы справимся сами — просто распилим его, — сказал дядя.

Капкан молча направился к выходу. Уже в холле он обернулся и сказал:

— Вы знаете, из какого сплава этот контейнер?

— Нет, — сказал Ноланд, — из какого?

— И я не знаю. А я работал со всякими металлами, — сказал Капкан. Повернувшись к Альфреду, он добавил: — Вам никогда не распилить его, никогда.

— Теперь это наше дело! — воскликнул дядя, но взломщик уже вышел за дверь.

Через два дня дядя засобирался в Эббу. План был прост: распродать остатки товаров по оптовой цене и закрыть компанию. Вырученных денег должно было хватить на покрытие части долгов и два-три месяца скромной жизни. Поездка обещала затянуться дней на десять.

Ноланд оставался в особняке за главного, правда, все обязанности сводились к созданию видимости, что дома никого нет, — так Бремеры предполагали избавиться от визитов кредиторов. Те приходили несмотря на подписанный Альфредом график выплат, коему он неукоснительно следовал.

Агентам банка не давало покоя наличие у должника элитной недвижимости в центре города. Не проходило и пары дней, чтобы банк не прислал очередное деловое предложение по использованию помещений. Особняк уподобился медленно тонущему кораблю, но Бремеры предпочитали тонуть, чем отдавать его на съедение морскому чудовищу в желтом галстуке.

Перед отъездом Альфред зашел к племяннику в комнату. Ноланд рисовал цветными карандашами легендарную башню Хаадина. Тысячелетний монумент вздымался посреди пустынного побережья и заслонял гряду Сальрадских гор, у шпиля вились птицы. Ни одного окна или бойницы, лишь затейливый узор на серо-зеленой поверхности и бронзовая дверь, закрытая навсегда с времен окончания Эпохи рока.

Увидев дядю, Ноланд смущенно отодвинул рисунок на край стола под нависающие книжные полки. Одно дело, когда предаешься грезам, читая сказания о героях древности, другое — когда берешься за детские карандаши и воплощаешь грезы на бумаге. Настоящие художники не признают даже акварель, что уж говорить о цветных карандашах — вздор и баловство!

— Я провожу тебя до вокзала, — сказал Ноланд, поднимаясь.

— Спасибо, нет нужды, меня ждет кеб. Я принес кое-что.

Дядя протянул конверт из плотного желтоватого пергамента, такой не увидишь на современном почтамте. На сургуче виднелась печать Теодора Бремера. Ноланд взял конверт и ощутил, что внутри не только бумага, но и какой-то твердый предмет. Он вопросительно посмотрел на дядю.

— Перед уходом в экспедицию Теодор велел передать тебе это, когда закончишь университет, — сказал Альфред. — Я собирался отдать сразу после экзамена, потом тянул время, надеясь, что вскроем этот злополучный сейф и оплатим долг за обучение… словом, я считаю, что ты университет закончил, а диплом — это формальность.

Ноланд прижал конверт к груди и сказал:

— Если отец написал о маршруте своей экспедиции, то я отправлюсь за ним.

Альфред открыл рот и в течение минуты не мог подобрать слов. Наконец совладал с собой и сказал:

— Если куда-то соберешься, дождись моего возвращения, хорошо? В крайнем случае отправь мне в Эббу телеграмму и дождись ответа.

— Не волнуйся дядя, я лишь высказал наболевшее. После неудачи с сейфом я только и думаю, куда податься. Образования у меня нет, в бизнесе я швах. Отправиться за отцом — лучшее, что я придумал.

— Ноланд, ты активный и грамотный юноша. Я рекомендую тебе присмотреться к карьере журналиста. Это тоже в некотором роде исследователь…

— Спасибо за совет, — пробормотал Ноланд, не отрывая глаз от конверта.

Дядя взглянул на часы и торопливо распрощался.

Ноланд остался в особняке один.