Убийца из прошлого

Валерий Введенский, 2017

Осень 1870 года. Прочитав главу из романа «Убийца из прошлого», Александра Ильинична Тарусова неожиданно узнает, что описанное в ней преступление – убийство извозопромышленника и его любовницы – произошло на самом деле. Но когда? До выхода газеты или после? Откуда автор романа Андрей Гуравицкий знает столько подробностей? Ведь даже следователь выяснил их далеко не сразу. Виновен ли задержанный полицией Иван Стрижнев или, как утверждается в романе, улики против него подкинул настоящий убийца? Если так, то тогда, согласно новой науке оптографии, его изображение должно отпечататься в глазах жертвы. И Александра Ильинична решает в них заглянуть…

Глава 5,

в которой за расследование принимается княгиня Тарусова

Четверг, 3 декабря 1870 года,

Санкт-Петербург

Давайте-ка познакомимся с Александрой Ильиничной поближе, ведь именно она главная героиня повествования.

Ей тридцать пять, блондинка, изящна, стройна, обворожительна, мила, а когда улыбается, мужчины не могут отвести от нее глаз. Но, увы, княгиня не флиртует. Потому что у нее есть муж. Единственный и неповторимый, в недавнем прошлом профессор Петербургского университета, ныне преуспевающий адвокат. Умный, талантливый, любимый, самый-самый.

Идеальная пара? Увы, Тарусовы так не считали. Нет-нет да пробегала меж ними черная кошка. А все потому, что Александре Ильиничне некуда было приложить силы. Раньше они уходили на детей. Но старшие, Евгений и Татьяна, выросли, а пятилетний Володя усмирить всю материнскую энергию в одиночку не мог. От вынужденного безделья княгиня стала помогать мужу в делах. И, надо признать, добилась успехов: без ее помощи все процессы, прославившие присяжного поверенного Тарусова, окончились бы пшиком^[22]. Но вместо благодарности Дмитрий Данилович категорически запретил ей заниматься сыском. Ведь из-за деяний супруги его едва не лишили адвокатской практики. А сама Александра Ильинична чуть не рассталась с жизнью.

Рассказ Выговского княгиню вдохновил: процесс Якова Шалина обещал быть перспективным. Эх, зря Диди отпихнул его, еще один грохот литавр ему не повредит.

И потому, когда на следующий день в начале первого пришла мадам Алина, Александра Ильинична Выговского звать не стала, расспросила ее сама. А выяснив что хотела, тут же отправилась к закадычному другу судебному доктору Прыжову.

— Опять за старое? — уточнил Алексей Иванович, стягивая запачканные кровью каучуковые перчатки.

— Что ты, — соврала княгиня. Она знала: если признается ему, что да, снова занялась сыском, Прыжов выгонит ее взашей, потому что поддерживает запрет Тарусова. — Просто заехала удостовериться, что ты жив-здоров.

— Раньше ты приезжала за тем, чтобы что-нибудь разнюхать.

— Мало ли что было раньше. Сейчас все изменилось.

— Что к примеру?

— Прежде ты часто к нам приходил. А сейчас и носа не кажешь.

— Теперь я семейный человек, — напомнил Алексей Иванович.

Грусть в его голосе Александру Ильиничну весьма приободрила. Ну-ка, ну-ка, значит, не все у них с Натальей Ивановной гладко. Княгиня так и знала. И предостерегала приятеля: «Наталья тебе не пара. Что ты в ней нашел? Ни умом не блещет, ни красотой. К тому же бесприданница».

Но вслух напоминать те слова не стала, лишь вкрадчиво спросила:

— Неужели так сложно выкроить время для старых друзей?

— Хотелось бы… да когда? По будням я на службе, в воскресенье утром водим маму в церковь.

— Маму? — удивилась Тарусова.

Прыжов с раннего возраста остался сиротой, воспитывался в доме Сашенькиных родителей.

— Теща велела ее так называть, — мрачно пояснил Алексей. — Затем на званый обед приходят ее подруги.

— Милые дамы, что присутствовали на свадьбе?

Княгиня вспомнила полдюжины вдов в невообразимых чепцах, которые с неодобрением разглядывали ее и Диди.

— Милые? Да они ведьмы.

— Что ты говоришь! — воскликнула княгиня.

— И Анна Васильевна, — так звали тещу Прыжова, — тоже ведьма.

— Кто бы мог подумать! — притворно схватилась за сердце Александра Ильинична. — А с виду само благообразие. И крестится через раз.

— Всюду сует свой нос. Стравливает нас. Но Наталья, чистая душа, слушать не хочет о разъезде.

— Я говорила: она не пара…

— Тут ты ошибаешься! Мы живем душа в душу. Кабы не Анна Васильевна…

— Зови ее мамой… — подначила приятеля Сашенька.

Но эта реплика неожиданно разозлила Прыжова:

— Сам разберусь. Если у тебя все, извини, много работы. Рад был увидеться.

И, схватив перчатки, повернулся, чтобы уйти.

— Постой, — окликнула Алексея Ивановича княгиня. — Один вопрос.

— Значит, все-таки по делу, — усмехнулся Прыжов, но вернулся.

— Лёшич, дорогой, я просто соскучилась.

— Не морочь мне голову. Я слишком хорошо тебя знаю.

Это было правдой. Прыжов и Тарусова вместе выросли, а когда повзрослели, у них возникли чувства. Увы, не одновременно. Сначала влюбилась Сашенька (давайте нашу героиню называть так), но когда поняла, что безответно, попыталась отравиться. Слава богу, ее откачали, но ни в чем не повинного Прыжова услали в Москву. Когда он оттуда вернулся, Сашенька из гадкого утенка превратилась в царевну, и Алексей тоже влюбился. Но увы, она уже была замужем. Запоздалый ответ Прыжова был ей приятен, но не более.

— Выкладывай, зачем пожаловала.

— У тебя остались связи во Врачебно-Полицейском комитете?^[23] — Сашенька вытащила из ридикюля список покупательниц, который ей продиктовала Алина. Обошлось сие недешево — пришлось чулок закупить на пятьдесят рублей. — Кто из этих дам промышляет проституцией?

— Зачем тебе?

— Не мне, Диди, — соврала княгиня. — Это он попросил тебя навестить. Сам Диди слишком занят. Иски Фанталова и все такое…

— Дай гляну.

Из дюжины покупательниц девять княгиня вычеркнула сама: одних по возрасту, других из-за положения в обществе. В списке осталось всего три имени.

— Одну из них знаю. Мария Желейкина. Бланковая, из самых дорогих. Красивая — с ума сдуреть.

— Что ж, спасибо.

— Рад был помочь. — И Прыжов стал натягивать перчатки, показывая, что ему пора вернуться к работе.

Но уходить на подобной ноте Сашеньке было неловко. И вправду — навещает Алексея лишь тогда, когда ей что-то нужно. В гости, что ли, пригласить? Эх, если бы без Натальи… Но что поделать? Поздно теперь огород городить. Ладно, придется пригласить их вместе. Хоть младший сын обрадуется — очень к Наталье Ивановне привязан, до замужества она была его гувернанткой.

— Ах да… Чуть не забыла. Хотим пригласить вас на ужин. Завтра сможете?

— Лучше в субботу.

— Решено. Ждем.

«Бланковая» снимала квартиру в доходном доме на Казанской улице.

— Желейкина у вас стоит?^[24] — спросила Сашенька у швейцара, который, судя по трубке в зубах, некогда служил на флоте.

— Так точно. Только не примет она вас.

— Почему?

— Запретила к себе дамочек пускать. А все из-за недавнего случая. Такая к ней фря заявилась, хоть в лазарет клади: бледная, несчастная, руки дрожат. Выяснилось, ейный муж от избытка чувств к этой… — Швейцар запнулся, не в силах подобрать приличный синоним к емкому и выразительному словцу, едва не сорвавшемуся с языка.

–…к этой Желейкиной, — помогла ему Сашенька.

Швейцар от восторга поднял вверх большой палец:

–…кольцо с алмазом подарил, семейную ценность, наследство бабушки-графини. А фря пожелала пропажу вернуть, а заодно отдубасить паршивку. Но не тут-то было. Кухарка Желейкиной кликнула из окна дворника, тот явился с околоточным.

Швейцар затянулся трубкой и замолчал.

— И что было дальше? — поторопила его Сашенька.

— Фома Фомич заявил, что, ежели Желейкина чего украла, пусть фря пишет заявление, а он тогда затеет дознание. Фря в слезы: «Это не Желейкина, это муж мой украл, но на него писать не стану», а Фома Фомич знай себе в усы смеется. Так и ушла фря ни с чем. Вы, гляжу, тоже насчет визита передумали?

Нет, конечно же, нет. Не таков был у Александры Ильиничны характер, чтобы она отступила. Но с учетом открывшихся обстоятельств план проникновения в квартиру следовало хорошенько продумать. Наградив швейцара за ценные сведения полтинником, княгиня пошла прогуляться.

Опыт общения с подобными особами у Тарусовой имелся. Увы, не самый удачный — чуть под следствие не угодила за попытку подкупа свидетельниц.

Не доходя до Невского, княгиня свернула к Казанскому собору, помолилась там за себя, детей, родителей, Диди… И план, как пробраться к Желейкиной, придумался сам собой. В книжной лавке, что на углу с Малой Конюшенной, Сашенька купила конверт, заклеила его и надписала адрес. Вернувшись к доходному дому, обнадежила сердобольного швейцара, что ее точно пустят, и поднялась на третий этаж. Позвонила в дверь и тут же прижалась к стенке, чтобы отворивший не смог ее заметить. Через несколько секунд дверь осторожно приоткрыли, грубоватый женский голос, явно принадлежавший прислуге, спросил:

— Хто к нам?

Сашенька молчала, стараясь не дышать.

Увидев на лестничной площадке брошенный конверт, прислуга решила, что приходил почтальон, распахнула настежь дверь, вышла из квартиры, чем и воспользовалась Тарусова. Заскочив внутрь, закрыла за собой на засов и двинулась по коридору, заглядывая в каждое помещение. В одной из комнат увидала рослую темноволосую красавицу — сидела на софе с крошкой пяти лет.

— Какая же вы настырная! — воскликнула хозяйка, увидев в проеме женский силуэт. — Я же сказала, кольцо не отдам.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

22

Подробнее в романах Валерия Введенского «Приказчик без головы» и «Мертвый час».

23

На него был возложен контроль над проститутками.

24

Проживает.