Харон

Валерий Бочков, 2016

Говорят, Харон – перевозчик душ умерших в Аид – отличается свирепыми голубыми глазами. Американский коммандо Ник Саммерс, он же русский сирота Николай Королев, тоже голубоглаз и свиреп и тоже проводит на тот свет множество людей, включая знаменитого исламистского Шейха. Ник пытается избежать рока – но тот неминуемо его настигает и призывает к новому походу по Стиксу. Судьба ведет его в далекую, но все равно родную для него Россию…

5

Капитан Ригли позвонил утром. Спросонья я не мог найти телефон, было душно и голова болела как-то по-особенному немилосердно.

— Есть идея, Ник, — бодро сказал каперанг. — Не по телефону.

Кажется, я не произнес ни звука. В трубке пиликали гудки, я нажал отбой.

Тесть капитана, отец его супруги Гвен-Элизабет (слово «жена», равно как и «женщина», а не «дама», к мисс Ригли совершенно не подходили) умер два года назад. Зять получил в наследство охотничий дом где-то в глухомани, в районе Зеленых гор, на юге штата Вермонт.

Стрельба занимала значительное место в жизни капитана первого ранга Ригли; наша «Группа Z», конечно, не «Дельта» — эти маньяки проводят на стрельбищах по шесть часов ежедневно, — но и нам иногда приходится стрелять. Короче, капитан относился к охоте скептически и палить из ружья в свободное от работы время не собирался.

— Глушь! — с тихим восторгом проговорил Ригли. — Кромешная глушь…

— Глушь не может быть кромешной, — буркнул я. — Тьма может.

Капитан не обратил внимания.

— Мы там были прошлым летом. Ни Интернета, ни мобильной связи. Сигнала нет, с одной стороны — горы, с другой — лес. Чащоба, сосны всякие, ели… Гвен отказалась там ночевать, пришлось тащиться в Монпелье. В «Рэдиссон». Пятьдесят семь миль.

— Почему? — угрюмо спросил я.

— Что почему?

— Отказалась ночевать…

Капитан хмыкнул, ловко распечатал пачку жевательной резинки, сунул пластинку в рот.

— Хочешь? Мятная.

Резинка оказалась приторной, по вкусу напоминала детскую зубную пасту. Очень хотелось выплюнуть, но я покорно жевал.

— «Девяносто минут» не смотрел вчера? — Ригли достал ключи, отстегнул один. — У Бузотти интервью брали…

— Не смотрю ящик.

Капитан положил ключ на стол.

— Не знаю, Ник, как ты ко всей этой катавасии с Тони относишься…

— Никак, — почти грубо перебил я. — Никак не отношусь. Мы получили задание, полетели, выполнили. Что еще?

Ригли хотел что-то сказать, но меня уже понесло.

— Если Бузотти хочет покрасоваться и быть героем — пожалуйста! — Я встал, с грохотом отпихнув стул. — Мне плевать!

— Не ломай мебель. Казенная. — Капитан тоже поднялся. — Плевать ему… Шейх был не просто их руководителем. Он был их пророком. И хочешь ты или нет, тебе придется с этим жить до могилы.

— Вот этот момент особенно воодушевил. Спасибо, кэп.

— Не петушись, Ник. Аль-Лакхар сегодня на девяносто девять процентов — болтовня. Маркетинг джихада с использованием веб-технологий…

— Речь идет о моей семье. Один процент — слишком высокая вероятность.

— Держи. — Он подвинул ключ на край стола.

Я взял ключ. Мне стало стыдно — каперанг в моих неприятностях (назовем это мягко) никак не виноват. И Бузотти тут тоже ни при чем — ему кажется, что он ухватил жар-птицу за хвост и из пастуха вот-вот превратится в чудесного принца. Винить журналистов и телевизионную сволочь тоже глупо — эти мать с отцом за ломаный грош продадут. Да и нужно ли вообще искать виноватых?

— Возьми джи-пи-эс, непременно возьми. — Капитан дописал адрес, аккуратно сложил лист пополам, потом еще раз, провел ногтем большого пальца по сгибу. — Я серьезно: глушь кромешная.

Я вдруг вспомнил ту девчонку, аналитика из разведки, Харрис. Когда мы вернулись на базу в Виргинию, я столкнулся с ней в коридоре.

— Вы оказались правы, он действительно был на третьем этаже. — Я достал из кармана патрон и протянул ей. — Это из моей обоймы, той самой. На память.

Она растерялась, хотела что-то сказать, но вдруг заплакала. Зажав патрон в кулак, отвернулась к стене. Я так и стоял рядом, не зная, что делать.