Сухой лист

Валерий Антипин

Будущее зависит от настоящего. Если в настоящем всё полно и пышет изобилием, то божий мир позаботится о нём. Наступивший день бросает вызов. Право каждого принять его, приспособиться, дождаться спокойных времён. Так или иначе, придётся стать другим и измениться.

2

В окно ударил сверкающий фиолетовый комочек. Он не скатился по пластику, а прилип к нему. Разбух и сжался, завибрировав с равномерным ритмом. Вздрогнув, с опаской глянув на него, Савва проговорил:

— А я слышал, что пришельцы покрупнее.

Комочек, будто понял сказанное и зашевелился. Его окружало свечение, внутри которого перемещались и вспыхивали белым, едва заметные точки. Приглядевшись, Савва заметил, что их движения строгие, вычерчивающие в пространстве узор.

Шлепки за окном прекратились. Ни капели, свежести с прохладой. Васильковая слизь подсыхала на глазах, шелушилась и осыпалась, сметалась ветром с пластика, бетонных стен. Что ни говори, а высыхала она быстро. От температуры это свойство не зависело. Оставалось подождать, из помещения не выйти. Очевидно, требовалось что-нибудь живое для его сохранения. Без этого взаимодействия оно гибло. Савва и был тем подходящим материалом, как впрочем, и растительность.

— Пыли в городе и без тебя хватает, — сказал негромко он, наблюдая, как цвета слизи становятся серыми, превращаясь в крошево.

Свободных от неё участков осталось мало. Деревья и трава так же зеленели, но это уже были другие деревья, другая трава, птицы, цветы. Существовать в мире, где меняются внутренние структуры и химия тел, способы питания и размножения, не представлялось возможным. Савва и не мечтал о смерти у открытого настежь окна под пение соловьёв, пусть и пропитанной потом постели. Не мечтали и другие. Вот и их двор накрыло, тот, что слева и справа. А он, было, потешил себя весёлой мыслью, что таких туч больше не будет и кольцо не сомкнётся.

Сияющий шар комочка увеличился, а сам он уменьшился до размеров крупной горошины. Прозрачный фиолет пульсировал, и Савве показалось, что он его видит и сканирует. Ощущалось покалывание на лбу и животе. Он сделал шаг назад.

«Когда же ты засохнешь», — подумал с надеждой Савва.

Шар блеснул в ответ фиолетовыми лучами. Точки бешено запрыгали в нём, но, успокоившись, восстановили узор.

Пластик не бронированное стекло, хотя и прочный, не листовая сталь, никакой-нибудь сверхпрочный материал, но до сих пор ещё не треснул и не оплавился. Савва об опасности исходящей от фиолетовой сферы догадался. Он не учёный, находиться с ней в одном помещении ему не хотелось. За открытиями и сенсацией не гонялся, и речь об экспериментах не шла. Остаться бы только таким, какой есть, без изменений. Поглядывая на горошину, он стал укладывать вещи в сумку.

— Месяцем раньше, месяцем позже, — бурчал он.

Фиолетовая прозрачность перемещалась по всей площади пластика, отыскивая щель. За окном посветлело, появились полосы солнечных лучей.

— Чего ты ползаешь! — нервничал Савва.

Горошина перестала двигаться, словно обдумывая его слова.

— И трещинки не отыщешь, не то, что щели!

Соседский мальчишка прав. Кто-то должен противостоять внедрению. Сам он обыкновенный человек и особыми навыками не обладает. Ничего в нём такого нет, никаких талантов.

Родится человек с талантом и не опухает у него голова, чем заниматься, на что потратить жизнь. Каждый день расписан, скучать не приходиться. А Савва… искал, искал своё призвание, но так и не нашёл, радости ему поиск не прибавил. Ощущение появившееся дней пять назад, зудящее внутри, нашёптывало ему, что талант когда-нибудь откроется, но пока он скрыт от него, ожидая своего часа. Может, зудит ещё и оттого, что повернуть вспять ничего нельзя, и Савве в этом случае, хоть и при двух талантах не рассыпаться бы на крупицы, сберечь разум, да не таскаться по району с безумным выражением лица.

Пока он рассуждал упаковывая сумку, фиолетовая горошина не найдя проход, просочилась сквозь пластик и оказалась внутри комнаты. Проникла бесшумно, чтоб не вспугнуть Савву, не ослепить светом узора.

А он и не подумал, почему стал собираться.

Действовал машинально и без лишних мыслей. Когда что-то летит сверху или воспламеняется, невольно уклоняешься от угрозы. Рассудок здесь ни при чём. Явная опасность за окном воздействовала на него почти так же.

«И чего это я на этом только сейчас заострил своё внимание», — спохватился он.

Потихоньку собирается, а такое чувство, что этим занимается кто-то другой. Он даже не принимал решения и вдруг стал собираться, не задумываясь над действиями.

«Я же не безвольный робот и не гибрид», — принялся за мелочи Савва.

Вспомнил о падающих предметах, ожогах спины и высоте, с которой предстоит спрыгнуть. Что-то в нём встрепенулось, сопротивляется воздействию и реагирует на него, отличное от разума. Как будто он в себе не один, а есть ещё и второй, живущий параллельно и независимо. Один Савва переживает и страхуется, заботиться о теле, а другой впихивает информацию, общается и удовлетворяет амбиции.

«Всё ли со мной в порядке?», — перестал суетиться и рассовывать по накладным карманам мелочи Савва.

Задумался.

Ощутив чей-то пристальный взгляд на спине, он повернулся.

«Всё-таки пролезла!», — замер он и, отметил, что покалывания переместились в область затылка.

Сфера увеличилась вдвое. Узор сияния переливался, и был теперь различим.

«Она ещё и растёт, — поразился Савва. — Ну и хрень!».

Он взялся за лямки сумки и посмотрел на дверь.

«Кто успеет первым, — подумал он. — Её ещё открыть и захлопнуть надо».

У него от волнения подрагивали руки. Неприятное ощущение, связанное с чем-то неизвестным и щупавшим его внутренности, сферой, угнетало.

«Лапает, как собственность, будто изучает», — злился Савва.

Соседей предупредить не успеет. Выбежать бы в коридор, долбануть по трубам. Старый и надёжный способ передать сигнал тревоги. Прикинуться, что он никого в комнате не заметил: ни её, ни сияния, ни узоров. Неожиданность застанет врасплох и она же даст несколько секунд преимущества.

Савва зыркнул на закрытую дверь, сферу и опять на дверь. Ему до неё ближе, но это ничего не значит. Какие-то бактерии прилетают с тучей, приплывают с туманом несколько раз в год и с одной и той же стороны. Не из космоса же они прилетают.

Кого-нибудь уговорить, разыскать место, где укрываются слизни и выжечь! А то ведут себя нагло, проникают в дома и заражают районы.

«Выжечь», — готовился Савва к рывку.

Только как это сделать он пока не знает, и подсказать некому. Всё равно никто идти не согласится, смельчаков таких нет, но это после. А сейчас за дверь, в коридор и двор. Сейчас.

— Да и уговаривать никого не надо, я сам с вами разберусь! — пригрозил Савва и прыгнул к двери.

Открыть её он не успел и даже взяться за дверную ручку.