Рассказы о животных

Валерий Алексеевич Орлов фон Корф, 2020

Наши меньшие друзья – это животные, которые окружают нас и делают нашу жизнь добрее и интереснее. А что они получают взамен?! Сплошные издевательства: их третируют, систематически унижают. Вспомните, как часто у помойки вы видели брошенного пса? Посмотрите в его глаза – там увидите только горечь и обиду. А у вашего дома из окон подвала вас часто встречают брошенные кошки, они трутся о ваши ноги, просят еды и ласки. Хорошо если они это получают! Прочитав мои рассказы о животных, вы станете чуточку добрее к нашим меньшим друзьям.

Джулбас

Арон проснулся внезапно, постель со стороны жены была холодной и неприветливой. Он лениво протянул руку, стараясь нащупать желанную теплоту, и не нашел. Натянул на себя одеяло, тепло медленно возвращалось в его постель. «Пора вставать!» — надоедливая мысль все больше тревожила его; с трудом открыл сонные глаза… черный потолок, серое окно, где на стекле слабо светились бусинки воды. В проеме двери виднелся отсвет огня, видимо, жена еще только растопила печь. Интересно, который час? Раньше петух своим резким пением тревожил его сон. Начиная с четырех утра и до семи, каждый час, отбивая положенное время. За такое усердное рвение красавца петуха отправили в котел; вместо него купили большие настенные часы, но и те (не хуже петуха) не давали Арону спать, и он отключил их бой. Потом приобрели сразу три будильника: два электронных, которые сломались в течение месяца, и один механический. Последний работал усердно, но почему-то «бежал» в сутки на десять минут. Ручные часы тоже были на прикроватной тумбочке, но маленький размер цифр трудно разглядеть в утренней полутьме. Вернее всего — жена! Она просыпается по своему внутреннему чутью… и всегда вовремя! Со стороны окна раздался скрип: черная ветка терлась о стекло, капли воды бежали вниз кривыми ручейками, вырисовывая какое-то изображение. Арон долго смотрел на причудливую картину, и вдруг ему показалось, что есть какое-то сходство с силуэтом собаки. Сон, как «рукой сняло» — должна была ощениться его любимица, огромная кавказская овчарка. Она каждый год радовала хозяина своим приплодом (приносила от трех до пяти щенков). Их продажа была одной из финансовых статей у Арона, поэтому ему приходилось серьезно относиться к этому делу. Дорого стоили крепкие, рослые собаки, а слабые только отнимали время и корм; он тщательно отбирал свой живой товар, без всякой жалости решал, кому из них жить, а кому уйти в иной мир. Так делали его родители и все знакомые владельцы чистопородных собак.

Арон откинул теплое одеяло, опустил ноги на холодный пол, и стал нащупывать тапки, которых, как всегда, не было на месте. Настроение постепенно ухудшалось; пришлось встать на колени и осмотреть все прикроватное пространство. Наконец, тапки нашлись и он, накинув на себя старый халат, не спеша отправился на кухню, где было светло и тепло. Жена, растопив печку, месила тесто для лепешек. Постояв около жены и перебросившись парой незначительных фраз, Арон посмотрел на мутное стекло, поежился и отправился во двор. Не успев пройти и двух метров в сторону сарая, почувствовал сильный озноб. Пришлось вернуться в дом, набросить на себя еще пару теплых вещей, надеть резиновые сапоги и только тогда отправиться к собаке.

Сарай, где находилась собака, раньше считался летним жильем, но по своей ветхости превратился в нежилое помещение; Арон его утеплил и там размещал всех домашних животных. Их было не мало: десяток куриц (без петуха), свинья (вернее кабанчик), коза с двумя козлятами и собака. Всем хватало места в помещении. Одно не нравилось хозяину — неудачно расположенный вход, чтобы попасть к животным, надо обойти пристройку по заросшей тропе. Сколько раз он собирался расширить дорожку, почистить от веток и травы… но все не хватало времени! Вот и приходилось мучиться от сырой, непролазной поросли. Приняв на себя холодный душ с веток, он, наконец, добрался до заветного места, отбросил щеколду, толкнул дверь ногою и осторожно вошел в темноту, зажег свет. После холодного двора в помещении было тепло и уютно. Курицы в своем закутке недовольно захлопали крыльями — холодный воздух разбудил их. Кабан, здоровый и толстый, повернулся к нему задом и неприветливо хрюкнул, наверно, чувствовал, что жить ему осталось совсем немного и скоро из него наделают много колбас, и другой мясной вкуснятины. Коза за своей перегородкой, слабым блеяньем пыталась успокоить двух своих резвых детишек, все что-то деливших между собой. Места хватало всем, правда, немного тесновато, но между собой не ссорились! Около окна стоял большой столярный верстак, где ему часто приходилось заниматься ремонтными работами. Под этим верстаком, на охапке чистой соломы, лежала его любимица — чистокровная кавказская овчарка, приносившая каждый год породистых щенков. Вот и сейчас, Арон ожидал появления нового приплода; каждое утро приходил к своей овчарке. Он боялся опоздать, беспомощных новорожденных могли погубить большие прожорливые крысы, однажды такое произошло! Заглянув под верстак, увидел свою красавицу, а около ее брюха копошилось несколько темных комочков.

«Успел!» — радостно сказал он себе и, направив свет на собачье семейство, увидел такую картину: два комочка уже освоились в новом мире, захватив плотно мамашины соски, ожесточенно высасывали живительную влагу. Три других в каком-то онемении, слабо двигали ножками, точно раздумывали: остаться ли во вчерашнем сне или сделать шаг в будущее. Понаблюдав, хозяин решил: двух присосавшихся щенят оставить, а остальных трех… утопить, чтобы сами не мучились и другим не мешали жить. Только он принял это решение, как один из трех слабых комочков, почувствовав свою страшную участь, задергал сначала одной лапой, потом остальными, разинул беззубую пасть и, барахтаясь, пополз к соску матери. «Ишь ты, как захотелось жить! Сразу очухался!» — тихо засмеялся Арон. Поднявшись с колен, он пошел за ведром с водой. Скоро два не проснувшихся щенка, так и остались в неведении о живом мире — тихо погрузились в холодную воду и ушли в небытие.

Хозяин, погладив по животу свою красавицу-собаку, с ведром вышел во двор; сырая скользкая тропинка вывела его в дальний конец сада, а там, через огород к речке. Выплеснув содержимое в воду, он, поежившись от утреннего холода, направился к дому, выполнять свою обычную работу по кормлению живности. Потом, плотно позавтракав, поехал на базар, где работал сторожем, уборщиком и продавцом у своего тестя. Базар находился далеко от дома, и добираться до него было сущим мучением: сначала надо было ждать на остановке автобус, который ходил не по расписанию, а как получится, потом попасть в переполненную машину и минут тридцать ехать до работы. Как он мечтал иметь собственную машину! Хотя бы плохонькую, но свою!

Арон давно копил деньги на свою мечту: каждый щенок, козленок, поросенок, для него превращался в «хрустящие бумажки», которые тщательно собирались и прятались в укромном месте. У его приятеля-соседа уже давно стоял во дворе «Москвич»… ему помогли родственники! Арону приходилось надеяться только на себя! Лет двадцать назад он приехал в этот небольшой городишко из своего горного аула. Приятель его отца пригласил Арона погостить у себя, пообещал устроить на работу и дать возможность немного заработать. Арон недавно пришел из Армии; работа пастухом его не устраивала и он с радостью согласился. У друга отца были свои взгляды на него — надо срочно пристроить младшую дочь, которая переболев в детстве опасной болезнью, хромала на левую ногу. Арон — высокий, стройный, красивый, а главное покладистый и работящий, сразу понравился старику-отцу девушки и… через год его женили.

У старика было две дочери: старшую — красавицу, выдали замуж давно; она жила в другом городе и редко посещала своих родителей. А вот с младшей… пришлось помучиться, с трудом устроили и ее жизнь!

Старики жили в небольшом, но удобном доме с садом и огородом. Половину дома они предоставили молодым. Часто, за чашкой чая, они вспоминали историю постройки этого жилища. Много лет назад тесть со своим приятелем, после службы в Армии, завербовались на строительство химического комбината в центре России. Молодым строителям пообещали сразу предоставить общежитие, а комнату или квартиру позже. Друзья пять лет ждали обещанного, но так и не дождались! Общежитие, со своим «койко-местом» и кривой тумбочкой рядом, им надоело. Решили строить дом сами. Всеми «правдами и неправдами» приобрели на краю города небольшое полуразвалившееся строение. Два молодых парня, после работы на комбинате, строили свой дом, куда собирались привести своих любимых. Дом строили на две семьи. Чтобы не ссориться из-за расположения квартиры, решили в конце строительства бросить жребий: кому жить с окнами на улицу, а кому в сад. При покрытии крыши шифером, приятель тестя поскользнулся на сырых досках и упал с высоты шести метров. Пока вызывали «скорую» и ждали врачей, он умер. Тесть один достроил дом; поехал к себе на Родину, где мать подобрала ему девушку в жены. Женился! Приданное у жены было небольшое: маленький чемодан с личными вещами и щенок чистокровной кавказской овчарки. Привез жену к себе домой и счастливо зажил. Все вроде бы хорошо складывалось, но работа на химическом комбинате повлияла на его здоровье… «забарахлили» легкие и печень! Он уволился с производства и устроился сторожем-уборщиком на местном рынке, куда его взяли только из-за огромного пса, который сразу распугал своим видом всех воришек и бездомных животных. Заодно, стал приторговывать бараньим мясом, которое привозили родственники из аула. Торговля шла довольно удачно, и скоро ему удалось открыть небольшой магазин по продаже мяса. Этот магазинчик кормил его с женой и двух родившихся дочек. Мужа второй дочки он пристроил работать к себе на базар.

Так два семейства, старое и молодое, приросло к этому городу. Мужчины с утра до вечера трудились на рынке, а женщины занимались дома хозяйством. Охраной дома занимались кавказские овчарки, которых щенками привозили через каждые пять-семь лет. Разведением этих собак занимались и они. Щенки пользовались большим спросом, но почему-то, эта порода собак мало жила и часто болела. Если в горах кавказские овчарки доживали до пятнадцати лет, выполняя свою тяжелую работу, то в этой местности их жизненный срок уменьшался в два раза. Может химический комбинат так отрицательно действовал на их здоровье! Последних крепких щенков привез Арон. Через два года, кобель — крепкий здоровый пес погиб под колесами автобуса. Осталась одна сука; щенков она приносила почти ежегодно; ее специально возили к другим кобелям, такой же породы. Вот эта сука и принесла пять щенят, двоих он забраковал, а трех оставил для продажи.

Через два месяца по двору носились и весело лаяли три крупных, толстых «шара», еще мало чем напоминая «грозу волков» — кавказских овчарок. Скоро одного забрали хозяева кобеля, который сделал нужную работу для появления приплода, второго купил знакомый Арона, долго ждавший этого счастливого момента. Третьего тоже хотели выгодно продать, но тесть намекнул Арону, что сука стала стара для производства хорошего потомства, и надо оставить щенка себе. Так и сделали, щенка назвали Джулбасом и поселили около матери в большой конуре… пока, а потом и ему построили хороший домик.

Арон продолжал работать сторожем и дворником на рынке. В ночное дежурство брал собак на работу — помощниками. Рынок по величине был размером с футбольное поле; по его центру располагались места для продажи продуктов частниками; слева и справа — разные продуктовые магазины, а спереди и сзади — две свободные площадки с открытыми стойлами, где можно было купить коров, телят, лошадей, поросят, коз и всякую птицу; но в рабочем состоянии была только одна площадка, вторую, в основном, использовали как склад и свалку ненужной тары, и мусора. Окружала рынок с двух сторон решетчатая ограда, а с двух других — деревянный высокий забор. Со стороны решеток к рынку примыкал небольшой парк, где прогуливались отдыхающие и выгуливали разномастных собак. Решетчатый забор был старый и давно требовал ремонта, через его дыры уличные собаки делали набеги на рыночную помойку, которая в праздничные и воскресные дни привлекала всех своими аппетитными запахами. В деревянных заборах дыр было меньше, с этой стороны некому было пролезать кроме кошек, там находились частные владения.

В ночные часы Арон раза три проходил по своему участку, уделяя особое внимание неосвещенным магазинам; позади плелась старая сука, которая своим устрашающим видом распугивала всю базарную живность встречающуюся по дороге. Вокруг нее носился Джулбас, который был в два раза меньше матери, но страх на ночных обитателей нагонял больше чем его родительница. Его молодой энергии хватало на все: засунуть нос во все щели, облаять попавшуюся на дороге крысу или кошку, пригрозить голодной собаке за забором. Однажды он вспугнул ночного воришку, который устроившись за боковой стенкой магазина, аккуратно вынимал доску за доской, стараясь сделать себе лаз в помещение. Сторожа прошли мимо, но Джулбасу захотелось заглянуть в дыру и он, просунув свою лохматую голову, напугал неудачного воришку, тот с перепуга, громко закричал, а собака яростно залаяла. Арон прибежал на шум; три сторожа препроводили неудачника сначала в сторожку, а потом сдали приехавшей милиции. Так Джулбас стал знаменитостью рынка!

Со временем Арон перестал брать старую суку для охраны — от нее было мало толку: собака все дежурное время лежала около входа сторожки, не обращая ни на какого внимания. Ее оставили дома, где она большую часть времени проводила лежа на крыльце и своим грозным видом пугала прохожих.

Подросший Джулбас считал себя хозяином на рынке, распоряжался всеми живыми тварями, которые находились на этой территории. Особой заботой для него было разгонять скопление собак и кошек на свалке. Он незаметно крался вдоль забора и внезапным громким лаем пугал незваных гостей. Правда, его хозяин не разрешал гоняться за кошками: облаять их было можно, но задирать — нельзя! Кошки тоже играли роль сторожей, уничтожали крыс! Джулбас со временем это понял и перестал обращать на них внимание, но бывали случаи, когда некоторые наглые коты переходили дорогу прямо перед его мордой или лезли своими носами в собственную миску пса… тогда собака становилась охотником и без предупредительного лая бросалась на несчастную жертву. Коты быстро это поняли, поплатившись жизнью нескольких своих собратьев, и перестали задевать собаку.

Кроме котов, Джулбас не любил больших птиц — ворон, которые часто таскали из его миски вкусные куски. Это были очень умные птицы; они добывали себе пищу всегда в паре: одна отвлекала собаку, другая тащила все с его «стола». С ними Джулбас справиться не мог; ему приходилось или съедать всю пищу за один раз, или делиться с «не прошеными гостями».

Когда становилось скучно, он бежал от сторожки к забору, располагающемуся со стороны парка и там, наблюдал за отдыхающими людьми, и собаками. У него не было привычки облаивать прохожих, он просто сидел и смотрел в их сторону. Вот если кто-нибудь пытался пролезть через ветхую решетку, тогда, конечно, инстинкт сторожевого пса брал вверх над добропорядочностью; пес бросался на нарушителя, демонстрируя оскал своих мощных зубов. Связываться с таким сторожем ни у кого не было желания; уже в годовалом возрасте рост Джулбаса в холке достигал почти восемьдесят сантиметров, а вес равнялся шестидесяти килограмм. Его шерсть достаточно густая, а за счет плотного подшерстка вид собаки становился еще более массивным. Бурый окрас в вечерние сумерки делал его мало заметным на фоне серых досок сараев и прилавков; когда перед нарушителем внезапно появлялось такое чудовище, клало ему лапы на грудь, раскрывало страшную пасть, то жертве оставалось только падать на землю и при последнем издыхании молиться о быстрой кончине.

Так называемые «бывалые люди» говорят, что с любой собакой можно справиться… надо только суметь схватить ее за уши, но уши кавказской овчарки по стандартам породы, подлежат купированию; ее призвание защищать стада овец от нападения волков; вступать в бой с хищником. Любая собака инстинктивно бережет уши, как наиболее болезненную часть тела. Именно поэтому в раннем щенячьем возрасте этих собак лишали хрящевой ткани ушей. Джулбасу тоже купировали уши и вместо них на его голове торчали маленькие обрубки, которые играли роль слуховых органов.

Во взрослом периоде жизни пес имел настойчивый, смелый и решительный характер; если его не задевали, то Джулбас был похож на большого увальня, лениво прогуливающегося или просто сидящего по ту сторону забора. Некоторых собак за изгородью раздражало такое спокойствие пса, и они всячески старались ему испортить настроение. Особенно надоедали две собаки: маленькая — всегда визжащая истеричным голоском и большая — красавец дог, который в нем видел единственного соперника, которого надо, по собачьим законам, обязательно унизить в глазах окружающих. С ними у Джулбаса и произошло две стычки.

Маленькая собачка на руках худой, длинной особы, всегда появлялась днем. Дама проносила ее вдоль ограды и та сумасшедшим завыванием поносила Джулбаса, как только может пигмей ругать великана, находясь в безопасности. Иногда, когда она сходила с рук, для выполнения нужды, подбегала близко к решетке и из травы, откуда ее даже Джулбасу трудно было разглядеть, высказывала свое собачье превосходство. У всего есть начало, но и всегда виден конец. Вот этот конец и настал для маленькой забияки.

Как-то днем, когда Джулбас на небольшом возвышении за забором сидел и рассматривал проходящую публику, появилась дама со своей любимицей. Собачка попросилась с рук на землю и, подбежав к ограде, принялась за свою обычную работу — поносить овчарку. У Джулбаса в этот день, видимо, было плохое настроение, может из-за дождливой погоды, а может из-за надоедливых ворон, которые сумели утащить прямо из-под носа кусок жирного мяса… причины нам не узнать! Одним словом — не повезло, наглецу! Внезапно овчарка бросилась на старую изгородь, раздвинула грудью ржавые полосы железа и оказалась рядом с визжащим «недомерком», придавив его лапой и открыв ужасную пасть, куда вместилось бы несколько таких собачонок, Джулбас угрожающе зарычал. Писклявый звук сразу куда-то исчез; собачонка дернулась тощим тельцем и… испустила дух. Гигант обнюхал мертвое тельце, еще раз что-то прорычал и с гордым видом вернулся на свое рабочее место. Худая дама — хозяйка собачонки, сначала онемела от увиденного, потом, издав воинственный вопль, бросилась к телу своей любимицы, громко призывая милицию. Джулбаса они больше не беспокоили!

Другой нарушитель спокойной жизни овчарки — большой дог, чаще всего появлялся вечером. Трудно было сказать, то ли его выгуливал толстый мужчина в шляпе и очках или красавец дог гулял с ним на поводке. Он шествовал мимо Джулбаса той горделивой, величественной походкой, как только могут идти цари около своей челяди. Дог почти не замечал никого, только изредка косил свой взгляд в сторону овчарки за забором и удивлялся, почему она не восхищается и не преклоняется перед его величеством. Все кругом расступались и испуганно шарахались по сторонам, а собака за решеткой просто сидела, как истукан и с безразличием смотрела в сторону царственной особы, без всякого уважения. Со временем, это начало раздражать могучего дога и он, проходя мимо Джулбаса, стал угрожающе рычать в его сторону, а несколько раз порывался направиться к решетке. Хозяин вовремя прерывал гнев собаки, дергая за поводок и успокаивая словами. Но однажды, вместо хозяина, прогуливал дога его сын — худой, длинный подросток и тоже в очках. Собака тянула мальчишку по обычному пути. Увидев спокойно сидящую за решеткой овчарку, дог легко оскалил зубы и несильно дернул поводок; мальчишка о чем-то замечтавшись, выпустил его из рук. Дог, почувствовав свободу, внезапно наполнился яростью к мнимому обидчику и бросился в его сторону. Мальчик что-то крикнул собаке, но приступ гнева отбросил приказ далеко в сторону. В два прыжка разъяренный пес оказался около забора, ударил грудью о ржавую решетку, та развалилась и… две собаки оказались друг против друга.

Джулбас не ожидал такого поворота событий; он просто смотрел на дога, не давая никаких поводов для гнева соперника, но не мог простить приход чужака на свою территорию. Две собаки бросились в драку, каждый защищал свое: один — оскорбленное самолюбие, другой — свой дом. Крупные псы дерутся не как «мелкие шавки», истерично лающие и кусающие друг друга за зад. Гиганты сначала бьют врага грудью и когда тот повержен, прижимают тело к земле лапой, угрожающе открыв пасть, заставляют смириться с поражением и только в случае непослушания их приказа-угрозы, могут пустить свои мощные клыки в дело — разорвав противнику горло.

Дог был выше и тяжелее овчарки, его удар грудью был мощнее… Джулбас оказался опрокинут на бок. Стараясь закрепить свое превосходство, дог приблизил лапу к телу овчарки, но Джулбас не считал бой проигранным, и вцепился в нее зубами. Еще мгновение… хруст костей и грозный рык нападавшей собаки сменился пронзительным визгом. Передняя лапа дога была перекушена; он упал набок; клыки Джулбаса сомкнулись на его горле.

Арон, дежуривший на рынке, услышал шум и чей-то отчаянный крик со стороны парка. Он бегом бросился за сараи и увидел свою овчарку, стоящую в позе победителя над окровавленной тушей крупного серого дога. Около забора в отчаянии обхватив голову руками, то ли кричал, то ли выл какой-то мальчишка, видимо хозяин поверженной собаки. Быстро сообразив, что случилось, сторож, захватив ноги мертвого дога, потащил его к большой дыре забора и протолкнул тело на территорию парка; пролез сам через это отверстие и стал успокаивать парнишку. Тот, убедившись в смерти своего пса, растолкал любопытных зрителей и убежал.

«Ну, теперь жди неприятностей!» — подумал Арон и спросил у какого-то мужика, что произошло — тот рассказал, что видел. Арон немного успокоился: его собака была не виновата; дог сам ворвался на территорию рынка и напал на Джулбаса.

Минут через тридцать к поредевшей толпе любопытных подошли трое: милиционер, парнишка и молодая женщина. Увидев тело своего любимца, хозяйка стала громко плакать, обвиняя всех и вся в смерти собаки. Милиционер по-деловому, молча, обошел мертвого дога, присел, изучая рваные раны на его шее, потом стал разговаривать со свидетелями происшествия; не спеша достал бумагу, составил протокол и попросил свидетелей расписаться. Подошел к плачущей хозяйке и объяснил, что сторож и его собака не виноваты; ее сын не удержал дога и потому — вина только на нем! Потом, попросил Арона помочь отвезти тело к дому хозяйки. Сторож сходил к сторожке и скоро вернулся с легкой тележкой; уложил дога на нее, покрыл мешковиной и повез.

Прошло дней пять, о происшествии стали забывать, но однажды к вечеру на территорию рынка пришли трое мужчин: один — полный в очках и шляпе (хозяин погибшего дога), другие двое его приятели. Подозвали Арона и между расспросами о происшествии, сообщили, что его собака нанесла большой финансовый ущерб семье; дога готовили для договорных собачьих боев, которые устраивали на даче одного из знакомых, и что теперь ему надо как-то возместить потерянные деньги. Если он не может сам отдать нужную сумму, то пусть его собака отрабатывает в боях.

Арон не ожидал такого поворота событий. День так хорошо начинался. Ему удалось выручить от продажи мяса приличные деньги, а вечер принес сплошные неприятности! Правда, его успокоили, что за бои хозяин собаки получает хорошее вознаграждение, особенно если пес выиграет. Пять–шесть удачных схваток и он сможет купить машину. Последние известия обрадовали Арона, он столько времени потратил на собирание и накопление денег, а «воз и ныне там» — кубышка наполовину пуста! А здесь, пожалуйста, пес–победитель… и ты на «колесах»! Жаль, конечно, Джулбаса — хорошая собака, в боях много ей не прожить! «А, ничего страшного! Пес есть пес; один издохнет — привезу другого!» — так рассуждал Арон и Джулбас стал «разменной монетой» в его жизни.

Договорились, что первый бой будет недели через две, пока пусть хозяин хорошо кормит собаку и тренирует, но все делает в меру. Тренировка должна заключаться в ежедневных пробежках; сначала пес должен побегать по ровной дороге, когда привыкнет перейти на бег по песку, для большей нагрузки. Еще много чего говорили Арону новые знакомые, но он хорошо понял одно: хорошими, сильными бойцами не рождаются — ими становятся только за счет тяжелых тренировок и изнурительных боев.

Для Джулбаса началась новая спортивная жизнь; у него были хорошие природные данные, которые позволяли стать жестоким, боевым псом для гладиаторских боев, где главная роль на арене предназначалась ему. Каждый день для него варили мясной суп, кормили два раза: утром и вечером. Один раз в сутки, по часу, он бегал за велосипедом хозяина. Сначала пес не поспевал за тренером, но через неделю, бежал с ним наравне. Арон мало беспокоился о будущем Джулбаса, перед ним маячил образ «железного коня» — машины! В своей собаке он был уверен и твердо знал, что молодой сильный пес продержится на боевом ринге не один месяц.

С детства Арон видел, как устраивали собачьи бои; там дрались собаки одной породы — кавказские овчарки, у них на шее всегда висели металлические ошейники с большими тупыми шипами. Схваток со смертельным исходом он не видел, победителем считался тот пес, который грудью сбивал противника. На эти бои приходили все мужчины селения и заключали денежные пари. Хозяин собаки-победителя, кроме уважения односельчан, имел большой денежный приз. Это все было в «горах», а здесь собаки должны драться до смертельного исхода. Иногда Арон сомневался — вдруг собака не выдержит! Несколько раз советовался с тестем, но слышал один ответ: «Твоя собака! Делай что хочешь!»

Через три недели был назначен первый бой. Джулбаса утром не кормили, посадили с хозяином в крытый грузовичок и повезли куда-то за город. Через тридцать минут были на даче «очкарика», где за кирпичным домом была устроена площадка для боя, за которой стояли приглашенные зрители. Площадка напоминала боксерский ринг, по краям которого устроили две клетки. Зрителей собралось человек двадцать, было видно, что они часто встречались здесь: разговоры, смех, приветствия, споры — все перемешалось в этом тревожном человеческом улье.

Джулбас привык к скоплениям людей на базаре, поэтому не обращал внимания на эту толпу, но запах какой-то невидимой собаки насторожил его. Он стал крутить головой, стараясь первым увидеть противника; кругом стояли только люди. Они рассматривали пса, некоторые давали ему боевую характеристику. Арон рассказывал любопытным о происхождении собаки. По одной из версий эти собаки произошли от тибетских догов. В Китае их называли тибетскими травильными собаками. Первое упоминание о них относится к 1121 году до нашей эры. Именно тогда одну из собак подарили императору династии Чжоу. По второй версии родиной этих собак является древнее государство Урарту; изображение собак похожих на кавказских овчарок было найдено при археологических раскопках. Это государство располагалось на Кавказе, его центр был на территории современной Армении, расцвет этого государства пришелся на 7 век до нашей эры, предполагается, что уже в это время такие собаки были на Кавказе. В России во время кавказских войн такие овчарки несли караульную службу во всех крепостях.

Наконец, кто-то крикнул: «Пора!» Все отошли от Джулбаса и заняли свои места за дощатым забором ринга. Арон потянул собаку за кожаный ошейник, подвел к калитке и легко подтолкнул.

Пес растерялся, минуту назад вокруг слышались голоса и шум, но вдруг все затихло. Он покрутил головой — пустая площадка, посыпанная песком от которого пахло затхлой кровью, и тут пес почувствовал усиливающийся тревожный запах чужой собаки. Противоположная калитка открылась, и большой серо-черный «клубок» кинулся в сторону Джулбаса. Резко отскочив в сторону Джулбас оценил своего противника: немолодая немецкая овчарка с тонкой мордой и широкой мощной грудью, но с короткими ногами. Морда овчарки была исполосована шрамами, один глаз полу прикрыт, видимо, плохо видел. Зато другой глаз сверкал такой злобой и ненавистью, что страшно было смотреть. Промахнувшись с прыжком, овчарка прокрутилась вьюном и снова атаковала Джулбаса, который уже ждал нападения, подставив свою мощную грудь и открыв пасть. Удар овчарки, как удар волны о скалу, завершился почти ничем — много брызг, шума и… все впустую! Отбив несколько таких психических атак, и измотав противника, Джулбас сам перешел в нападение; его первая атака оказалась и последней. Сбив противника с ног, он своими страшными клыками захватил шею овчарки сверху и придавив всей своей массой трепыхающееся тело, сдавил челюстями живую плоть. Хрип умирающей собаки и бешеные крики зрителей закончили этот отвратительный спектакль.

Арон вышел на ринг, взял сильной рукой за ошейник и потащил упирающегося пса за собой. Так быстро и счастливо для Джулбаса закончился его первый бой. После этого было еще много схваток, где собака одерживала то бескровные, быстрые победы, то получала тяжелые кровавые поражения, но оставалась живой: прижавшись к стене и выставив свою клыкастую морду, она отбивала любые атаки сильных противников. Конечно, победу получал, тот, кто атаковал, но Джулбас имел большее — он сохранял свою жизнь! Тяжелые рваные раны на теле собаки заживали быстро, но Арон видел, как пес слабел после каждого боя.

Особенно Джулбасу досталось после драки с двумя небольшими бойцовыми собаками — бультерьерами. Если бы он вышел на бой, залечив старые раны и хорошо отдохнув, то исход такого поединка, конечно, был бы в его пользу. Но Арон не пожалел израненного пса и все из-за денег. Джулбас своими победами помог приобрести машину, о которой он мечтал всю жизнь. Получив такой подарок от собаки, он по-своему отблагодарил: гонял на все бои без отдыха.

Бой с бультерьерами и закончил бойцовую карьеру Джулбаса. Набросившись на него с двух сторон, они не давали ни секунды на размышление. Обезумевший от боли укусов пес, все же подмял под себя одного из противников, превратив его в «кровавый кусок»; другой захватив шею Джулбаса острыми зубами, резал ее как пилой. С трудом сбросив озлобленного противника, овчарка прижалась спиной к стене и могла только огрызаться, не подпуская того близко. Но атаковать уже не было сил.

После этого боя Джулбас больше не выходил на ринг, раны и болезнь сделали свое дело. Некогда могучий организм собаки не выдержал таких тяжелых нагрузок и сдал. Собака почти ничего не ела, все больше лежала около своей конуры. Воробьи, вороны, пришлая кошка, видя его беспомощность, опустошали миску с едой. Густой мех стал клоками лезть с кожи, обнажал худое тело. Арон привел ветеринара, но тот, осмотрев собаку, только развел руками и ничего вразумительного не посоветовал; сказал только, что повреждены сухожилия и нервные стволы на шее, что умереть собака — не умрет, а здоровой никогда не будет! И дал страшный совет Арону — умертвить бедного пса! А тот привыкший к легким доходам никак не мог поверить в крах своего предприятия; расспрашивал стариков и собаководов о лечении подобных болезней; прочитал массу книг о собаках; перепробовал все снадобья на Джулбасе и все безрезультатно!

Конец ознакомительного фрагмента.