Матвей, Аполлон и козёл Мурзик

Валентина Шабалина, 2019

Книга содержит две сказки "Матвей, Аполлон и козёл Мурзик", "Зелёное ведёрко" и два рассказа о животных и детях – "Фима" и "Васькина мама".

МАТВЕЙ, АПОЛЛОН И КОЗЁЛ МУРЗИК

ВСТРЕЧА

На окраине города рядом с мусорной свалкой под старой ржавой ванной жил чёрный кот. Звали кота Матвеем или попросту Мотей.

Все окрестные собаки и коты уважали его за справедливость и помнили боевые заслуги, а их в жизни кота было не мало: не раз дрался он с врагами, таскал из-под носа торговок сосиски, падал с крыш, но всегда из всех передряг выходил победителем.

Была у Матвея одна страсть, — любил он коллекционировать фантики от конфет. И хотя сам конфет никогда не ел, но знал от своего деда, который жил когда-то в доме с хозяевами, что это очень вкусная штука. Поэтому собирал кот разноцветные фантики, которые так вкусно и необычно пахли, вкладывал в них камешки и заворачивал бумажки. Получались на вид настоящие конфеты, только внутри каменные и не съедобные. Набрал таких конфет Матвей полную вазу и очень любил, рассматривать и перебирать их вечерами или в дождливую погоду, когда делать было нечего. Нынешний день для Моти выдался особенно удачным: он нашёл на мусорной свалке два фантика, каких у него ещё не было, и сидел перед окном, а точнее, перед обыкновенной дырой, что зияла на боку ванны, и рассматривал их, любуясь яркими красками. Спешить ему было некуда, за окном вечерело, и моросил небольшой нудный дождь. Матвей вытер капельки дождя, которые случайно попали на его новый фантик, и зевнул.

— Пожалуй, сегодня можно лечь спать пораньше, — сказал он сам себе.

Уж что-что, а поспать в дождь кот любил. Спишь, а дождь поёт свою монотонную песенку у тебя под ухом, поёт… поёт… — кап, кап, кап. Матвей прикрыл глаза: кап, кап, кап… шлёп. Какой-то новый звук ворвался в пение дождя. Кот прислушался. Нет, показалось. Он снова закрыл глаза. Кап, кап,… кап, кап, кап… шлёп. Опять тот же звук. На этот раз он прозвучал громче. Мотя сел и стал смотреть в дыру. И хотя было уже темно, зоркие глаза различили на дороге, что проходила недалеко от жилья, какой-то предмет, которого недавно там ещё не было. Предмет зашевелился, поднялся и потихоньку заковылял дальше.

Матвей различил силуэт кота. Кот подошёл к луже и встал рядом с ней. Постояв несколько секунд, он рухнул в неё как подкошенный. Полежав неподвижно какое-то время, он поднялся и снова поплелся по дороге. Матвей стал с интересом наблюдать за ним. Кот подходил к каждой новой луже и, постояв немного, падал в неё. Так повторялось раз за разом.

Матвей взял старый сломанный зонт и, хлопнув картонкой, которая заменяла ему дверь, вышел на улицу. Выбравшись на дорогу, он стал поджидать незнакомца около большой лужи. Вскоре тот доковылял и до неё. Это был толстый молодой кот с грязной шерстью, мокрый от кончика хвоста до ушей. Вид у него был жалкий и беспомощный. С низко опущенной головой, не видя Матвея, кот подошел к луже и прошептал:

— Прощайте мои любимые: мамочка, которая кормила меня вкусными сосисочками, — тут кот всхлипнул, — и её дочка Ларочка, которая всегда играла со мной, и папочка… все, все, прощайте.

После этих слов толстый кот упал в лужу, обрызгав Матвея грязью. Лужа была неглубокая, и вода дошла только до ноздрей кота. Кот лежал с закрытыми глазами в луже и по его морде стекали капли дождя. Матвей подошёл ближе.

— Эй, — тихо спросил он, — может помочь чем?

Кот открыл глаза и печально посмотрел на него.

— Спасибо, мне уже ничем не поможешь, — ответил он.

Они помолчали.

— А что в луже делаешь? — снова спросил Матвей.

— Жду, когда утону, — сказал незнакомый кот. — От такой жизни впору утопиться. Все меня бросили, уехали… некому меня теперь кормить. Жить не хочется.

— Они ещё приедут, вот увидишь.

— Не приедут, — печально возразил кот. — Они квартиру новую получили, а старый дом вчера снесли. Я их три дня ждал, похудел весь. Нет, я твердо решил умереть. А моё слово как кремень: что надумаю, то и сделаю.

Матвей вздохнул и задумался.

— Может ты и прав, да только в этих лужах утонуть невозможно — мелкие они. Надо искать, где глубже.

— А есть глубже? — с тоской в голосе спросил кот.

— Пойдём, покажу, — предложил Мотя.

— Пойдём, — нехотя согласился незнакомец.

УТОПЛЕННИК

Под моросящим дождём, обходя лужи, Матвей повёл незнакомца к заброшенному карьеру. Когда-то там брали глину, а теперь, даже в солнечную погоду стояла вода, а уж в дождливую её набиралось полным-полно.

— Ну вот, — сказал Матвей, — здесь глубоко.

— Очень глубоко? — спросил кот.

— Очень.

— Это хорошо…

Они опять помолчали.

— Это хорошо, что глубоко, — заговорил кот, — утону сразу, и всё. Ну, пожалуй, мне пора. Прощай.

— Прощай, — сказал Мотя.

— Да, если что, меня Аполлоном зовут.

— А меня Матвеем.

— Вот и познакомились, — вздохнул кот и подошёл к воде.

Постояв немного с опущенной головой, он заговорил:

— Прощайте все: мамочка, Ларочка и папа, — потом оглянулся на Матвея, — и ты тоже, прощай. Больше ты меня не увидишь,…никогда не увидишь.

Кот сделал шаг вперёд и ушёл с головой под воду. В этом месте карьер был действительно глубоким, и берег круто уходил вниз. Над водой показалась кошачья голова, с выпученными от страха глазами.

— Мя-а-а-у!! — истошно закричала голова.

Матвей быстро бросил ветку, которая валялась на берегу. Утопающий вцепился в неё мёртвой хваткой, и Матвей стал вытягивать его на берег. Вытянув кота из воды, он сказал:

— Отцепляйся, утопленник.

— Не м-м-могу, — трясясь от страха, сказал тот.

— Отцепляйся, ты уже на земле.

Кот отпустил ветку и отряхнулся. Матвей спросил:

— Ну что, ещё раз будешь тонуть?

— Нет! Больше не хочу!

— Пойдем лучше ко мне, обсохнешь, поспишь.

— Да, ты прав, надо обсохнуть, поспать…

Матвей повернулся и пошёл вверх по склону, кот поплёлся за ним.

В ДОМЕ У МАТВЕЯ

Они молча шли друг за другом. Впереди Матвей, сзади, понуро свесив голову, Аполлон. Пока добирались до старой ванны, где жил Мотя, дождь перестал моросить, но было сыро и неуютно. Толстый кот вздрагивал, когда на него с куста или с высокой травы, которые он задевал, обрушивались потоки дождевой воды.

— Пришли, — сказал Матвей и открыл дверь, сделанную из картона. — Заходи.

Аполлон стряхнул с себя воду и старательно начал вытирать ноги о траву.

— Сейчас свечку зажгу, — Матвей чиркнул спичкой и зажёг огарок свечи, что стояла в банке из-под сардин. — Вот здесь я и живу. Да ты заходи, не стесняйся.

Кот зашёл внутрь и огляделся. Пол был земляной, устланный сухой травой, стены и потолок были оклеены кусками разных обоев, а у стены стоял ящик, который служил хозяину обеденным столом. Над ним висели полочки, но Аполлон не обратил на них никакого внимания.

— А у тебя уютно, — сказал он, — и тепло. Ты один живёшь?

— Один.

— А кто тебя кормит? Мама твоя где?

— Мамы у меня давно нет, а кормиться приходится самому.

— А меня всегда большая мама кормила. Хозяйка моя. Как ты думаешь, Матвей, почему они меня бросили? Может я много ел?

— Не знаю.

— Что же они мне не сказали? — огорчился Аполлон. — Я же понятливый… Я бы только половину съедал, а вторую половину им оставлял. Как же так? Что же они мне не сказали?

— Садись ближе к столу, — сказал Мотя, ища что-то на полках. — Сегодня я тебя кормить буду.

— У тебя еда есть? — обрадовался Аполлон.

— Сегодня я богатый, — сказал Мотя, ставя перед гостем кружку молока и кусок старой колбасы.

— Колбаса! — у Аполлона заблестели глаза. — А я уже третий день колбасы не ел. У тебя какая? «Любительская»? Обожаю «Любительскую»!

— Не знаю, — отозвался Матвей, — какую нашёл, ту и будем есть.

— Нашёл? А разве колбасу не в магазине покупают? Наша мама всегда в магазине покупала.

Матвей смутился:

— В магазине деньги нужны, а они у котов не водятся. Да и в магазины котов не пускают, поэтому я беру в другом месте.

— Ага, понимаю, — в холодильнике. Еда бывает только в магазине и в холодильнике.

— Ну, не совсем в холодильнике… Ладно, утром сам всё увидишь. Ты пока молоко пей, а я ещё за едой схожу, — сказал Матвей и вышел из дома.

Оставшись один, Аполлон налил себе ещё кружку молока, уселся поудобнее и принялся рассматривать жилище нового друга. Взгляд его упал на полки, на которые раньше он не обратил внимание. А там, — у Аполлона даже в глазах потемнело, — там, на верхней полке, стояла ваза с шоколадными конфетами. Аполлон глазам своим не поверил. Он протёр глаза, но ваза не исчезла, она стояла на прежнем месте, доверху наполненная конфетами, а сверху лежала его любимая «Ну-ка, отними!».

— Это сон, — проговорил Аполлон и подошёл к вазе. — Нет, это не сон, — успокоил он себя и тут же быстро схватил любимую конфету.

Не разворачивая фантика, сунул её в рот.

— Мя-а-а-а-у-у-у!! — закричал он от пронзившей его боли. На крик в дом вбежал Мотя.

— Что случилось?!

Но Аполлон только мотал от боли головой и ничего не говорил. Наконец он открыл рот, и на пол упала конфета, целая и невредимая, только фантик был надорван зубами в некоторых местах. Рядом с конфетой упал зуб Аполлона, который сломался при неудачной попытке раскусить каменную конфету.

— Ой, как больно! Но это был только сон, — прошептал Аполлон.

— Какой сон? — не понял Мотя.

— А вот это уже не сон, — Аполлон посмотрел на пол, увидел зуб и заплакал.

— Ах ты, бедолага, — сказал Мотя. — Это только фантики, а в них камни. Если бы это были настоящие конфеты, разве я тебе не дал бы? — говорил Матвей, гладя Аполлона по голове.

— А я так люблю конфеты, — плакал Аполлон.

— Ну-ну, не плачь, — успокаивал Мотя. — Завтра пойдём в город к твоему дому и будем там ждать твоих хозяев. Может они приедут за тобой.

— Правда? — жалобно спросил Аполлон. — Они могут завтра приехать за мной?

— Конечно, могут.

— Как же я сам не подумал об этом? Конечно, они не могли меня бросить! Они меня так любили!

— А если они завтра не приедут, то мы пойдём послезавтра, и будем ходить, пока не встретим их. А сейчас давай-ка ложиться спать. Надо отдохнуть.

СТАРУШКА И МОЛОКО

Каждое утро Матвей и Аполлон приходили на то место, где когда-то стоял дом Аполлона, и терпеливо ждали до самого вечера, а вдруг хозяева вспомнят о коте и вернутся за ним. Но с каждым днём надежда таяла. На месте разрушенного дома вырыли котлован, и заложили большой многоэтажный дом. На стройку постоянно приезжали машины: одни привозили бетон и кирпич, другие увозили со стройки грунт и мусор. Но ни одна не привезла, ни Ларочку, ни её маму. Новый дом постепенно рос, а надежды, что хозяева найдутся, становилось всё меньше и меньше.

— Больше мы сюда не придём, — сказал как-то Аполлон. — Они уже никогда не приедут. Сколько времени прошло… Если бы я им был нужен, они давно бы вернулись.

И коты стали жить вдвоём. Утром бегали на свалку в поисках какого-нибудь съедобного куска, гуляли по городу или просто дремали на солнышке, развалившись на зелёной траве. Аполлон многое открыл для себя, ведь когда он жил в доме, мир за окном казался ему таким добрым и привлекательным. Действительность же оказалась совсем иной: за каждым поворотом подстерегала опасность в виде машины, велосипеда или невоспитанного мальчишки. Постепенно Аполлон стал забывать и Лару, и её маму, и они больше не приходили в его сны, как бывало раньше. Теперь в городе часто видели двух котов, которые всегда ходили вместе: одного худого и чёрного, другого белого и толстого.

Как-то жарким летним днём они гуляли по городу, от нечего делать глазели на витрины магазинов и принюхивались к чудесным запахам, которые исходили от торговых рядов, на которых местные рыбаки продавали свой утренний улов.

Матвей шёл впереди, а Аполлон лениво плёлся сзади, разомлевший от жары. Вдруг Матвей остановился.

— Смотри, Аполлон, — Мотя указал на идущую впереди старушку.

— Чего на неё смотреть? Что я, старушек не видел? — лениво отозвался белый кот.

— Да ты не на неё, а на сумку смотри, — сказал Мотя.

Аполлон перевёл взгляд на хозяйственную сумку, с которой шла старушка. Сумка была доверху набита продуктами, а сверху лежали два полиэтиленовых пакета с молоком. Сумка качалась в такт шагов женщины, и один из пакетов потихоньку сползал с какого-то свёртка.

Вот белый угол пакета уже повис над краем сумки.

Вот сполз ещё немного.

Коты двинулись за женщиной.

— Сейчас упадёт, — облизнулся Аполлон.

— Нет, не сейчас, — сказал Мотя.

— Упадёт, упадёт… Вот до следующего столба дойдём, и упадёт.

— Нет, она дорогу успеет перейти.

Коты заспорили. Женщина перешла дорогу и пошла дальше. Пакет уже почти наполовину выглядывал из сумки, но падать не собирался. Вдруг из-за угла выехала машина, громко сигналя. От неожиданности старушка вздрогнула и отпрянула в сторону, в этот момент пакет молока вывалился из сумки на асфальт.

— Прячься! — закричал Аполлон. — А то подумает, что это мы вытащили! — и быстро спрятался за бордюр тротуара.

Матвей подошёл и сел рядом с пакетом.

— Эй! — громко зашептал Аполлон. — Пусть подальше уйдёт, потом возьмём наше молочко.

— Мяужданка! — вдруг крикнул Мотя. Он не мог выговорить слово «гражданка» и у него получилась «мяужданка».

— Ты чего? — из-за бордюра выглянул удивлённый Аполлон.

— Это же её молоко, — сказал Мотя.

— Ну и что? У неё же второй пакет остался. А что упало, то пропало!

— Мяужданка! — повторил Матвей.

Женщина остановилась.

— Вы меня? — она приблизилась к коту и посмотрела на пакет. — Ой, это же мой пакет с молоком. Спасибо!

— Вот и всё! Прощай моё молочко! — сказал Аполлон и от огорчения упал мордой прямо в пыль.

Старушка посмотрела на худого чёрного кота, погладила его по головке и задумчиво произнесла:

— Пожалуй, он тебе нужнее, чем мне. Держи, а у меня второй пакет есть.

Она положила пакет с молоком рядом с Мотей, погладила его ещё раз по голове и пошла своей дорогой.

— Эй, Аполлон, — сказал Мотя, — вылезай, пошли домой молоко пить.

На тротуар вылез пыльный и грязный Аполлон.

— Ты где так измазался? — удивился Матвей.

— Это я от огорчения в пыль упал. Думал, пропало наше молочко.

Аполлон поднял пакет с тротуара, и тот как живой привалился к нему на плечо.

— Молочко моё, — целовал и гладил пакет белый кот, оставляя на нём грязные следы, — хорошее моё, вкусненькое…

Под его лапами молоко переливалось из одной части пакета в другой. Казалось, что пакет ожил и сам обнимает Аполлона как старого друга.

— Клади мне пакет на спину, — предложил Аполлон, — я теперь с ним до самого дома не расстанусь.

Матвей положил пакет с молоком на спину друга, и они двинулись по дороге, что вела из города к их дому.

НАХОДКА

Петляя, дорога привела котов в небольшой лесок, на окраине которого под старой ванной они жили. Приятно идти по лесу в жаркий день: зелёная листва почти не пропускает солнце, и внизу под деревьями веет прохладой.

Вдруг Мотя остановился и стал вглядываться в сторону от дороги.

— Что там? — заинтересовался Аполлон. — Опять старушку увидел?

— Пока не знаю, — Матвей прислушался. — Ты что-нибудь слышишь?

— Я? Ничего не слышу.

— Вот опять!

Коты прислушались.

— По-моему кто-то плачет, — сказал белый кот.

— Мне тоже так показалось, — сказал чёрный.

— Бежим, — испуганно зашептал Аполлон, — вдруг это та старушка плачет?

— Почему старушка? — удивился Мотя.

— Она, наверное, пожалела, что отдала нам молоко, теперь сидит где-нибудь на пеньке и плачет.

— Глупости, — фыркнул Матвей и начал пробираться сквозь кусты. Следом за ним нехотя шёл Аполлон, причитая:

— О-ой, не к добру идём, чует моё сердце, — не к добру.

Плач иногда замолкал, и коты останавливались, вслушиваясь в шорохи леса. Наконец кусты начали редеть, и они вышли на небольшую полянку. Рядом за деревом кто-то громко всхлипнул. Коты обошли дерево и увидели маленького козлёнка. Он лежал на старых прелых листьях и плакал.

— Так вот, кто здесь плачет! — сказал Аполлон. — Такой маленький, а плачешь как большая старушка.

Козлёнок перестал плакать и посмотрел на котов.

— Здравствуй, — сказал Матвей.

Козлёнок не ответил и уткнулся мордой в листья.

— Ну вот, он ещё и разговаривать не хочет, — обиделся Аполлон. — Тут спешишь на помощь, драгоценное время теряешь, а тебе ни ответа, ни привета.

— Погоди, — остановил его Мотя. — Для начала надо напоить его молоком.

— Каким молоком? Нашим молоком?! — Аполлон крепко прижал к себе молочный пакет. Матвей молча смотрел на друга.

— Ладно, — нехотя сказал тот, — я, что… я не очень жадный, пусть пьёт,… только не всё…

Матвей надорвал зубами угол пакета и сунул его в рот козлёнку. Жидкость потекла тонкой струйкой, и малыш стал судорожно глотать. Выпив немного молока, он опять уронил голову на листья.

— Ослаб очень, — Матвей погладил козлёночка. — Ночь ему здесь не выдержать. Придётся взять его с собой.

— Ну, знаешь ли! — возмутился Аполлон. — Мы его напоили нашим молоком, а теперь его ещё и в наш дом тащить?!

— Тебе не стыдно? Он же маленький, — тихо сказал Мотя.

— А почему мне должно быть стыдно?! Ванна у нас маленькая! — завопил Аполлон, но сразу же замолчал, вспомнив, как ему в трудную минуту помог Матвей и ведь не бросил же он его тогда в карьере. — Ладно, потащили, — сказал он виновато и добавил, — говорил я, не к добру идём,… так добра и не нашли, одного козлёнка нашли.

ПРЕДСКАЗАНИЕ

Коты пробовали нести сразу и козлёнка и пакет молока, но ничего не получалось: то пакет падал и разливался, то козлёнка неловко было нести.

— Придётся пакет с молоком оставить в лесу, — сказал Мотя.

— Как оставить? — испугался Аполлон. — Моё молочко оставить в лесу?

— Мы за ним потом вернёмся.

— Молочко не брошу, — жалобно сказал Аполлон, — лучше его выпить.

Так и решили. Аполлон вливал молоко козлёнку в рот, приговаривая:

— Пей, говорю тебе, пей. Лучше тебе выпоить, чем в тёмном лесу оставлять.

Пили молоко, пили, пока всё не выпили. Потом взяли козлёнка за ноги: Мотя за передние, Аполлон за задние ноги, и потащили домой.

Конец ознакомительного фрагмента.