Ход колдуньи

Валентина Савенко, 2023

Четыре года учебы коту под хвост! И все потому, что кто-то из предков Мартины умудрился вместо щедрых чаевых за отличные ткани получить проклятие. Прощай диплом и нормальная жизнь! Да здравствует уютный домик и одиночество. Нет уж. К бесу ваш домик! И пусть говорят, что в институте темных не место такой, как Мартина. Что бытовая магия не то, чем можно воевать с нежитью. А добиться личной аудиенции императора непросто даже самым лучшим из темных боевых магов. Мартина точно не собирается отдавать свою жизнь и мечту. Главное – не убить одного темного, с которым у нее внезапно появилась общая тайна… и, кажется, не только она.

Глава 4

— Солнца и теней тебе. — Брат, деловито стряхивая с пальто снег, шагнул через порог.

Дверь осталась открытой: неподалеку от крыльца виднелись теневики. Здоровяк Вард подпирал фонарь, у его ног лежали рюкзаки. Змей, Юрг и Кристоф о чем-то говорили с водителем мобиля, у которого сидели целых пять энфилдов! Видимо, на нем приехал Бернард. И, судя по количеству элементалей, ради разговора со мной он выложил кругленькую сумму. Чем больше энфилдов сольются с артефактом в мобиле, тем быстрее он едет. Правда, все равно не так стремительно, как верхом на лисе. Но братик любит комфорт.

— Надо поговорить, Тишка. — Бернард оставил пальто в покое.

Я подошла к шкафу, сунула перчатки в карман накидки и вытащила ее.

— У тебя четыре минуты, Берни, потом я уйду.

Брат скривился: один — один. Мне не нравится имя «Тишка», — прямо как мартышка! — но Бернард регулярно меня так называет. А я не люблю быть в долгу. У его имени тоже есть варианты, которые заставляют братца морщиться.

— Думаешь, если сбежишь, проблема будет решена? — Бернард подошел вплотную, голубые глаза раздраженно блестели, в каштановых волосах искрились снежинки.

— Я не сбегаю, а перевожусь. И да, хочу решить свою проблему. — Я застегнула пуговицы на накидке, подцепила чемодан за ручку.

Брат заступил дорогу.

— Мелкая, это не поможет.

— Откуда ты знаешь? Вы же даже не пытались, — поморщилась я, обходя Бернарда.

— Все проверено до нас, в этом нет смысла, — отзеркалил мою гримасу брат, схватил за плечо и развернул к себе лицом. — Послушай, просто смирись. Все будет хорошо.

Но явно не у меня!

За спиной раздалось сердитое покашливание.

— Девушку отпустил, — процедил Змей, огибая меня и перехватывая руку Бернарда.

— Не твое дело, — отозвался братец. — Она моя сестра.

— Уже понял. — Стейн с едва заметной усмешкой медленно отвел его руку в сторону.

Брат был всего на полголовы ниже теневика и куда шире в плечах, но не мог ничего сделать.

Я положила ладонь на сцепленные руки парней, пытаясь их разъединить.

— Хватит!

— Вечно тебе все спускают! — неожиданно зло выдал Бернард. — Все, мелкая, конец твоей свободе! И никуда ты не денешься! Наконец-то все прекратят носиться с тобой!

Слова ударили сильнее пощечины: столько ярости и скрытой радости прозвучало в них, что я, ошарашенно глядя на Бернарда, не знала, что сказать.

— Подобрал себя и вышел, — едва слышно выдохнул Змей. — Иначе я тебя выйду отсюда, причем не факт, что целиком. А Мартина вряд ли будет в восторге от этого. Ты же ее братец.

Брат отдернул руку и скривился. Потом нахмурился, в голубых глазах промелькнуло непонятное недоумение. И Бернард, толкнув плечом Юргена, за время нашего разговора оказавшегося на крыльце, вылетел на улицу.

— Надо бы догнать, — задумчиво сказал ему вслед Змей и мотнул головой.

— Это приказ? — азартно уточнил Юрген, следя за тем, как Бернард ругается с водителем, а потом грузится в мобиль.

В переднюю часть железного коня нырнул… один энфилд. Остальные четыре, освобожденные от связи с артефактом, сидели рядом с Кристофом и Вардом.

— Нет, не приказ, — ответил Юргену Змей.

Отнял у меня руку и потер пальцами лоб. Темно-русые брови сошлись на переносице.

— Я сам разберусь.

Юрг с сожалением проследил за отъезжающим мобилем.

В голове звучали слова брата: «конец свободе», «никуда ты не денешься», «прекратят носиться с тобой». Я-то думала, что меня не замечают. Что я лишняя. А оказывается, Бернард мне… завидует? Мне?

В кармане зажужжала линза. Вытащив ее, я увидела личико сестры. Едва нажала, как Ненси выпалила:

— Я тут! То есть у дома! В общем, я тебя вижу. Ты выходишь, да? — И отключилась.

— Мартиша! — Радостный голосок сестры прозвучал у крыльца.

Спустя миг облако белоснежного меха и светло-рыжих волос налетело на меня.

— Ты правда перевелась к боевым магам? — Выпустив меня из объятий, сестра стиснула мои ладони холодными пальцами.

— Правда.

— Поторопись, мы отправляемся. — Змей понимающе улыбнулся, отобрал у меня чемодан и вышел на крыльцо.

Ненси лукаво покосилась на него, хитро глянула на меня и оттащила к лестнице.

— Симпатичный!

Кто о чем, а она парнях!

— Не рано тебе на парней заглядываться? — подколола я сестричку.

— Мне как раз, а вот тебе скоро будет поздно, да, старшая сестра? — рассмеялась Ненси.

Старшая, но не настолько. Всего на два года.

— Ты правильно делаешь! — неожиданно громким шепотом выпалила сестричка, тиская мои руки пальцами.

— Эм… Что именно делаю? — не поняла я.

— С отцом не соглашаешься, — ответила Ненси.

Неожиданно!

— Нельзя так… — пояснила она. — Дом и все остальное… Неправильно это все. Ты же не виновата, чтобы тебя под арест сажать. Папа преувеличивает! Что плохого в правде?

— Я тоже так сказала. — Но запись в кристалле утверждала обратное.

— Я вот всегда правду говорю! — просияла сестра, отпустила мою руку и хлопнула себя по лбу: — Забыла!

Она стянула с плеча небольшой светло-коричневый рюкзак, тот самый, что я видела, когда она связывалась со мной первый раз.

— Это тебе! На удачу! — Она вручила его мне и хитро добавила: — Ты же до сих пор хранишь того мишку?

Ничего я не храню! А плюшевый медведь всего лишь лежит в моих вещах. Просто так. Как напоминание о детстве, когда я не замечала, что родители ведут с нами себя по-разному. К слову, в институт теневиков я его не взяла. Забыла. Слишком резко на голову свалилась программа обмена. Может, это знак? Не нужно цепляться за прошлое?

— Тут энфилд, плюшевый, маленький, тепленький, почти как живой! — прошептала Ненси, сжимая мои пальцы ладонями и заставляя стиснуть ремень рюкзака. — Пусть будет с тобой. Я ведь не могу поехать: нас с мамой и отцом пригласили на три приема. Но потом обязательно приеду! Папа обещал на сезон балов снять дом в столице!

Одни домики. Мне в уединении. Остальным в столице. В столице! Похоже, дела отца не просто идут в гору, как было всегда, а летят!

— Ой, тебе пора? — Ненси, вытянув шею, выглянула в открытую дверь.

Теневики сидели на спинах энфилдов. Лисы пофыркивали. Судя по нетерпению в глазах парней, ждали только меня.

— Ты вызывай меня по линзе, ладно? Если тебе что-то надо, тоже. Папа, конечно, все чеки проверяет, но я что-нибудь придумаю… Удачи! — Ненси обняла меня и накинула ремень рюкзака на шею, звонко расцеловав в обе щеки. И с присущей только ей непосредственностью спросила: — А твоя домоправительница далеко? Мне бы мобиль вызвать, а то я свой отпустила. Не надо было, но я так спешила, а он в луже колесом застрял, а я боялась, что ты уйдешь куда-нибудь… Госпожа Бевис! Я сестра Мартины, можно вас попросить об одолжении?!

— Нужно! — донеслось со второго этажа.

— Иди, не люблю провожать! — Ненси шмыгнула носом и понеслась вверх по ступенькам.

Спустя минуту со второго этажа донеслось:

— Госпожа Бевис? Как я рада познакомиться! Ой! Простите! Не так. Добрый вечер, госпожа Бевис!

— Ой, — хмыкнула я, набрасывая ремень рюкзака на плечо. Потом посмотрю, что там за чудо-игрушку принесла сестра.

Накинув капюшон, я вышла в пахнущую смолистыми почками и снегом ночь.

Мой чемодан обнаружился у созданного из магии теней седла на спине энфилда Змея. Значит, мне ехать тоже с ним.

Увидев меня, Стейн покрутил указательным пальцем в воздухе, словно пытался изобразить летящее семечко ясеня.

Юрг и Вард пришпорили пятками энфилдов, и элементали понеслись по заснеженной улице. Кристоф не торопился за ними.

— Что за солнышко там тебя обнимало, а, лапушка? — косясь на дверь, спросил он.

— Сестра, — сухо отрезала я.

Парень забавный, шебутной. Но как сестра Ненси я бы не хотела видеть с ней рядом такого лапушно-солнечного индивида.

— Понял. — Кристоф развел руками, и его элементаль радостно фыркнул и понесся за остальными.

Змей протянул руку, ловко усадил меня перед собой. Боком. Я нерешительно обняла его рукой за шею. Ладонь коснулась кожи между воротником пальто и волосами. Мне стало жарко, потом холодно…

Попробовала убрать руку. Но либо было неудобно, либо я все равно, так или иначе, касалась горячей кожи парня. Вот почему у него воротник не стойка! Вдруг кто решит держать Стейна за шею?

Ой, как говорит сестричка, что-то я не то думаю!

Змей присвистнул, и наш энфилд бросился догонять товарищей.

Неровный ход зверя примирил меня с тем, что под моими пальцами чужая шея. Отпущу — улечу прямиком в подтаявшие сугробы или, хуже того, в лужу. По ним я сегодня налазилась, спасибо!

Замелькали витрины, фонари, полуночные прохожие, недовольно идущие по лужам среди островков снега. На улице потеплело.

— Надо бы вызвать твоего братца на дуэль, — пробормотал Стейн.

Какая дуэль? О чем он?

— Не надо дуэлей! Он просто хотел убедить меня согласиться с отцом… — Я поперхнулась пламенной речью.

Змей молчал.

— Эй? Ты чего? — тихо спросила я.

— Я не собирался тебе говорить.

— О дуэли?

— Да.

Проклятие! Совсем о нем забыла. А оно обо мне — нет. И еще: я, тени побери мать императора, жена! А оно усиливается, даже при обручении! Или Змей случайно проговорился и проклятие тут ни при чем?

Не отрывая ладони от его шеи и стараясь не краснеть, я тихо уточнила:

— То есть ты не станешь вызывать Бернарда на дуэль?

— Хочу. Но не стану. Вряд ли он владеет мечом. А дуэль на кулаках — это простой мордобой, до магического поединка он у тебя еще не дорос, — предельно четко и откровенно ответил Стейн.

— Бернард не маг.

— Ну вот, — согласился он и мотнул головой: — Похоже, когда мы с тобой летали по стадиону, не только Юрга куском пирамиды приложило. Так и тянет правду сказать!

Это его не доской, а мной приложило! И как мне теперь держаться? Упаду ведь. А если Змей будет всю дорогу вещать правду и только правду, точно догадается, с чего вдруг его на откровения потянуло.

Но ведь потянуло его раньше… и брата тоже потянуло… И началось это, когда я положила ладонь на их пальцы. То есть мне нельзя касаться других? В смысле, без перчаток?

Я незаметно переместила руку с шеи теневика на ткань. Ну и что спросить, чтобы он точно соврал? Или отказался сказать правду?

— Я тебя раздражаю? — не придумала ничего лучше я.

— Не раздражаешь. Иногда ты выводишь меня из себя, — хмыкнул Стейн. Наш лис бодро обскакал элементаля Кристофа.

— Сильно вывожу? — уточнила я.

Ну промолчи же!

Змей неопределенно пожал плечами.

Получилось!

Энфилд обрадованно фыркнул, высоко подпрыгнул, перескакивая через Кристофа и его лиса. Подлетев в седле, я вцепилась в Стейна. Пальцы опять скользнули по его шее.

С этим надо что-то делать! Как-то изолировать мои руки от чужих шей и конечностей. Желательно придумать простое объяснение, и боязнь прикосновений — не вариант. Я в институт боевых магов еду. Надо заизолировать меня, и точка…

Перчатки! Те самые, что носят все бытовики и прикладники во время работы. А я буду не только во время нее. Вот такой у меня пунктик.

Сунув руку в карман накидки, я вытащила перчатки. Пока натягивала, Змей заинтересованно следил.

— Не знал, что защитные перчатки помогают от холода.

Я глубокомысленно промолчала, вспомнив, что проклятие работает в обе стороны.

Хорошая новость: желания немедленно просветить Змея об истинных причинах ношения перчаток не имелось. Значит, проклятие набирает силу не так быстро и кардинально, как описал отец…

Тем временем наш энфилд обогнал Варда и Юргена. Юрг громко выругался и дернул своего элементаля за уши. Оскорбленный лис извернулся во время прыжка и сбросил наездника в лужу. Под хохот парней Юрг снова заскочил в седло, и наш отряд двинулся к площадке, сверкающей огнями тонконогих фонарей. Место разлома от последних домов окраины отделяла широкая полоса по-весеннему зеленеющей травы с белыми холмиками снега.

Разломы — наследие древних времен. Времен, когда первые из них принесли в наш мир магию. Ее частички, соприкоснувшись с животными, создали элементалей. С людьми — магов. Но сила разломов иссякла. А может, просто все, что они должны были дать нашему миру, они дали. Так или иначе, но чудес разломы больше не несли.

Энфилд задорно тявкнул, подпрыгнул особенно высоко. Я вцепилась в Стейна как клещ.

Лисы дружно, почти морда в морду, затормозили у края площадки. Каменного круга, окруженного фонарями. В центре темной молнией змеился разлом, вспыхивая то черным, то белым, то радужным пламенем. У края площадки висела проекция магической карты с указанными разломами: местами, где они открываются, и планами городов. По ним можно было прикинуть, куда дальше держать путь.

С помощью Змея спустившись на землю, я подошла к карте.

— И все равно я вас на пару сантиметров обогнал! — довольно заявил Крис.

— Ага, мечтай, — дружно фыркнули Змей и Юрг.

Вард покачал головой.

Парни занялись магической упряжью. Ее надо было снять, прежде чем отпустить лис.

А я убрала карту Фридхольма и открыла карту мира.

В детстве мы с Ненси и Бернардом часто так развлекались. Брали атлас и наперегонки называли королевства, моря, старались первыми сказать, как называется океан, в котором плавал похожий на бесхвостого ската материк.

Океан назывался Рес. В нем и плыл наш «скат».

— Решила просветиться? — громко хмыкнул Крис, распутывая сплетенное из теней седло.

— Вспомнить, — вздохнула я.

Как мне было хорошо и радостно когда-то с братом и сестрой…

— Вспомнить, что за блин с ушками перед тобой? И почему он в шляпе? — развеселился блондин.

— Я и так знаю, что это.

Наш материк. Раньше назвался Фридхольмом. Как наше королевство. На тот момент единственное на нем и бывшее империей. Но те времена давно прошли.

— Проверим? — подмигнул Кристоф. — А то моя кузина тоже говорила, что знает карты в лицо, в итоге очень удивилась, увидев ее, и сказала, что я дал ей рисунок с бабочкой в шляпе!

— Я не твоя кузина, — я пожала плечами.

И у меня не бабочка, а скат. На бабочку вообще не похоже!

— Да что ты! — не поверил блондин. — Тогда скажи, что за кругляши внизу?

— Дааран, — не задумываясь ответила я, проводя пальцами по карте.

Родина моей домоправительницы действительно была снизу от «ската». На юге от континента, за Ровным морем. Острова Даарана напоминали бисер. Там жили так, словно прошедшие сто лет прошли мимо.

— Ладно. А шляпа сверху? — не унимался блондин.

Его лис заинтересованно прислушивался.

С верхней стороны «ската» за Северным морем одиноко плыл большой остров.

— Норк.

Королевство-остров, скалистый, холодный, известный своими редкими минералами, из которых выходили лучшие артефакты. Именно поэтому Фридхольм когда-то отвоевал у горцев часть Эдисских гор. Нам был нужен выход в Северное море, чтобы торговать с Норком напрямую.

Эдисские горы шли по краю головы «ската» на севере и, изгибаясь, тянулись на запад, по основанию его крыла, постепенно истончаясь.

— А в центре бабочки что? — тут же озадачил Кристоф.

— Издеваешься? — усмехнулась я.

— Нет, — расплылся в улыбке блондин.

Подкалывает. Ладно.

— Наше королевство.

Фридхольм занимал середину «ската». Наше королевство тянулось от северного побережья за Эдисскими горами до Ровного моря на юге.

Соседей у нас было много.

Горцы. Жившие со времен появления мира в Эдисских горах. Весьма беспокойный народ, где в каждом поселке свой король. И никто не знает, решит он воевать с соседями или заметит границу с Фридхольмом и подумает увековечить свое имя нападением на нее.

На западе у нас тоже было довольно «весело».

— А со стороны левой руки у тебя какие королевства? — Очевидно, Крис все никак не мог поверить, что я и его кузина — разные люди.

— Вернфрид, Вилесса, Квирин, — показывая пальцем, перечислила я.

Слева, на западе, у нас имелось сразу три соседа.

Громадина, заросшая лесами, Вернфрид — королевство, у которого с нами граница была по тем же горам. И две малютки: Вилесса и Квирин. Они точно блинчики в стопке были на карте друг над другом. Вилесса севернее, Квирин южнее.

Эти три страны когда-то были частью Фридхольма. Но наместники взбунтовались, в итоге откололось сразу три «куска». И эти куски до сих пор мечтали оттяпать от Фридхольма земель.

На востоке нашего королевства тоже было нескучно.

— А… — открыл рот Крис, показывая на восточную часть материка.

— Тебе справочник подарить? — перебил его Змей. — Упряжь к утру закончишь снимать?

— Нет. Лапушка напомнит мне, что там у нас справа, и сниму, я ж спать не смогу, не вспомнив, что там такое! — отшутился блондин.

— Ортрун и Агда, — выдала я.

Да, на востоке от Фридхольма располагалось не так много государств.

Во-первых, Ортрун, он же Ортрунский каганат, он же название пустыни, на юго-востоке. Правил там каган, мечтающий захватить весь мир. Его стараниями свободные пустынники поделились на пустынников, признавших его власть и радующих соседей набегами. Или не признавших, но не видевших ничего страшного в легком разбое.

Во-вторых, Агда на северо-востоке. Королевство, обнесенное стеной. Закрытое. Где правит свой император. У нас с ними вечный мир. Но кто знает, что взбредет в голову тому, кто засел за магической стеной?

Добавить к этому разломы, через которые можно переноситься не только по своей стране, но и в другое королевство. Благо пронести с собой можно не так много. И получится весьма сложная политическая обстановка семь дней в неделю, каждый месяц, круглый год.

Как наш император со всем этим справляется, умудряясь ставить на место соседей и одновременно заключать с ними же выгодные сделки, способствующие процветанию Фридхольма, для меня было загадкой.

— Слушай, лапочка, — начал Кристоф.

— Крис! — не дал договорить Змей.

Юрг, Вард и Стейн уже освободили своих лис от магических пут и отпустили.

Блондин замолчал, накинулся на переплетение теней так рьяно, что энфилд начал посматривать на него с опаской. Очевидно, боясь, что вместе с упряжью исчезнет и часть его шерсти.

А я решила воспользоваться паузой и посмотреть карту столицы: прикинуть путь до нового места обучения…

Выход из разлома был на окраине столицы, неподалеку от большого поместья, которое и было Институтом теневой и боевой магии.

Центр обнесенной каменным забором и магической защитой территории занимал огромный особняк в три этажа. От него в разные стороны разбегались дорожки и дороги. Они вели к зданиям, площадкам, странным строениям, форму которых было сложно описать: казалось, архитектор пытался увековечить в них приступ морской болезни, так их «качало». Кроме чудес архитектуры имелись скверы и кучно насаженные деревья, разбросанные по всему поместью.

Я дотронулась пальцем до изображения одного из странных зданий, но проекция категорически отказывалась увеличиваться.

— Закрытый объект, — процедил сквозь зубы Юрген.

Шатенистый теневик поправил лямку рюкзака и шагнул на мерцающую темным пламенем полосу разлома. Миг — и он исчез. Здоровяк Вард меланхолично покосился на замерших в шаге от меня Кристофа и Змея и ступил в черное пламя.

— Лапушка, наша очередь. — Блондин потер кончик носа и искоса глянул на Стейна.

Брови Змея насмешливо приподнялись, пальцы стиснули ручку моего чемодана, стоявшего рядом с теневиком.

— То есть моя очередь, — хохотнул Кристоф, подмигнул мне и исчез в черном огне разлома.

Стейн взмахом руки пригласил меня войти в магический огонь первой. Стиснув ремень рюкзака, я сглотнула. Во рту вдруг стало сухо, как в пустыне. Коленки задрожали. От института теневиков меня отделял один шаг! Ну ладно, один шаг через разлом и еще много шагов до территории института.

— Вовремя ты передумала, ничего не скажешь. Где теперь тебе энфилда искать, а, мышка? — пробормотал Змей, переставляя чемодан ко мне.

Я не передумала!

— Просто прицеливаюсь! — Я обогнула теневика и вошла в темное пламя под его насмешливое:

— Не промахнись, снайперша!

Перед глазами потемнело, потом стало светло до рези, затем серо, словно ты канарейка в клетке и на тебя вначале набросили ткань и тут же сдернули, а ты все никак не можешь проморгаться. Серая мгла исчезла так же быстро, как и появилась.

Сырой, снежно-весенний Йон остался позади. Меня встретила теплая, пахнущая цветущим садом ночь Вальхарда.

Ехидный мужской голос не дал оглядеться:

— А вот и реликвия с сопровождением: Мартина Леннет собственной персоной.

Напротив меня, на краю площадки под фонарями, стоял седовласый преподаватель, отчитывавший парней по линзе. В жизни он оказался не таким массивным и явно младше пятидесяти лет. Вместо плаща на нем была темная мантия до средины бедра и брюки. По обе стороны от преподавателя сидели каменные горгульи. Глаза крылатых сопровождающих преподавателя светились зеленым огнем, морды, напоминающие львиные, заинтересованно скалились, уши шевелились. На шее поблескивали золотом ошейники с круглыми медальонами, похожими на карманные часы с замысловатым растительным узором на крышке.

Големы — оживленные магией статуи!

Я читала о них, но видеть не приходилось.

Одна из горгулий дернула нетопыриным крылом, отгоняя комара, словно камню могло навредить какое-то насекомое. Скорее уж комара ждала смерть от вывиха хоботка… или от осознания собственной незначительности.

— Ваше опоздание на пять минут дало мне время немного прогуляться и вспомнить философское изречение Тауриса Морского: «Где я, там мир». Вот и я решил, что где я, там мой кабинет. И раз вы не изволили явиться, я явлюсь к вам. — Преподаватель заложил руки за спину и прошелся вдоль края площадки.

Я запоздало покосилась по сторонам.

Выйдя из разлома, я оказалась точно в шеренге теневиков. Слева стояли Юрг, Вард и Кристоф. Справа — Змей с моим чемоданом.

Преподаватель остановился напротив меня, смерил взглядом.

— Четыре боевика не смогли вовремя затащить в разлом одну бытовушку? Прискорбно.

Он развернулся ко мне спиной и шагнул к Стейну.

— Я не только на бытовой магии специализируюсь, — пробурчала я.

Бытовушка! Тоже мне, магический расист нашелся!

— Да что вы говорите? — Преподаватель обрадованно развернулся. — Просветите, в какой сфере вы столь ценный специалист?

А он тот еще умелец по созданию словесных ловушек!

— Пока я не специалист, но буду специалистом по бытовой и прикладной магии, — выкрутилась я.

— Я вас понял. — Тонкие губы тронула едва заметная усмешка.

Все, я попала. Теперь он точно мне этого неспециалиста припомнит!

— Похоже, остальным тоже можно смело примерять звание неспециалиста боевой магии, — зло отрезал преподаватель, отходя к фонарям. — Тени вас укрой, что за салочки вы устроили на стадионе? Решили повеселить зрителей? Ну вы их и так повеселили, когда вытащили своих противников с полосы. Повеселили, завоевали симпатии. Я даже согласен был закрыть глаза на штрафные баллы. И даже придумал объяснение для ректора, с чего вдруг у команды, которую я тренирую, возникла такая странная тактика. Но нет — вы решили сыграть в хватай-беги!

Я открыла рот… и закрыла. Парни молчали. А мне как-то надо будет пробираться в ряды команды, меня и так уже запомнили. Причем не кто-нибудь — тренер!

— Ладно, пусть бы была беготня, но кто вам разрешил проигрывать? — продолжал тренер, сверля взглядом Змея.

Стейн смотрел прямо ему в лицо и ничего не говорил. Остальные тоже будто языки проглотили.

— Они не проиграли, — не сдержалась я. — У нас была ничья. А в итоге ваша команда победила.

— Спасибо, — скривился преподаватель, — мне как раз не хватало секретаря, способного просмотреть записи, которые гуляют во всех новостях по линзам, и напомнить мне, как было дело. Ведь я сам никак не мог разобраться.

— Я не хотела…

Меня дернули за руку справа и толкнули в бок слева.

Змей едва заметно, отрицательно качнул головой. Кристоф еле слышно прошептал:

— Тихо.

— Дорогуша, — тренер чуть наклонился вперед, мне захотелось отступить, хотя стоял мужчина далеко, — ничья для моей команды — позор. А если вспомнить, что один из игроков не схлопотал дисквалификацию лишь потому, что судья оказался его дальним родственником, позор вдвойне. Думаете, бытовики упустят такой шанс? Нет. Их ректор сделает все, чтобы они выползли в первый тур. А вот куда уползете вы с такими умениями, я не знаю…

Прекратив сверлить меня взглядом, преподаватель склонил голову набок, глядя на Змея.

— Какого бешеного энфилда у тебя нападающий стал глухим и слепым? — И, не поворачиваясь, добавил: — Юрген, тебе что, доктора мозг ампутировали? Смертельное заклинание против ребенка?

— Я не ре… Ай!

Сердито покосилась на Змея, без зазрения совести наступившего мне на ногу.

Но тренер мой возглас все равно заметил.

— Так, дитятко по обмену, к тебе как раз вопросов нет. За полосу минус десять, за умение быстро бегать плюс три, за все остальное по мелочи… Итого, минус один и двадцать, — выдал он.

Минус один и двадцать? Это как? Это что? Это за что вообще?

— За стремление к победе — освобождение от сегодняшнего ночного дежурства, — добавил тот, от математики которого хотелось взвыть. — На этом для тебя все. Свободна.

Он поднял правую руку, горгулья шевельнула головой, разминая плечи.

— Проводи ее. — Тренер показал на меня.

Каменная махина расправила крылья и кровожадно осмотрела меня, словно я была сочным стейком.

— А может, я сама провожусь? — предложила я, отступая за спину Змея.

— Вот, верная оценка своих сил и ситуации, — непонятно чему обрадовался тренер. И бросил горгулье: — Хватит.

Каменный монстр закатил глаза и вздохнул, будто там было чему дышать. Взлетел, попутно подцепив длинным заостренным хвостом мой чемодан, и кивнул, приглашая идти за собой.