Не помогайте мне. Я сделаю все сам. Серия «Созвездие Девы»

Валентина Михайловна Ильянкова, 2017

В оформлении обложки использована фотография с shutterstock по стандартной лицензии.Драма федерального судьи, от взлета до падения. За преступление, которое не совершал, он своими коллегами был осужден на длительный срок отбывания наказания в колонии строгого режима. И только «на зоне» пришло понимание, что настоящим судьей он никогда не был, что Законы страны, это не только кара, но и Высшая справедливость, вершить которую дано не всем. А занимать чужое судейское кресло – это тоже преступление, потому что судьями не становятся, судьями рождаются.

Глава 2

Старое, послевоенной постройки двухэтажное здание школы, в которой когда-то учился Тимофей, а затем его сын Артем, расположилось в глубине такого же старого парка. Строгие ряды ухоженных деревьев и скамеечки вдоль дорожек. Здесь всегда была прохлада и какая-то чопорность. Казалось, что здесь из поколения в поколение передавалась традиция соблюдать тишину и чистоту.

Даже маленькие первоклашки на переменках не решались пробежаться по аллейкам, где-то бросить бумажку или обертку от какой-нибудь вкусности мимо мусорного бачка или просто пошалить. Дети чинно гуляли по аллеям или также чинно сидели на скамеечках и обсуждали свои неотложные детские дела.

Школа была расположена в старом городе, здание всегда сияло чисто вымытыми окнами и свежей краской стен. Месторасположение обязывало к чистоте и порядку.

В этой школе, как в никакой другой, и к ученикам предъявлялись повышенные требования. Родители готовили своих детей с репетиторами, чтобы они прошли отбор и были приняты сюда на учебу. В последние годы даже претендентам на первый класс при рассмотрении заявления преподаватели задавали вопрос:

«Есть ли у ребенка склонность к изучению иностранных языков, каких, имеются ли навыки в разговорной речи?»

Непростая школа с ограниченным количеством школьников всегда гордилась своими выпускниками, в их числе был и Тимофей, до некоторого времени им тоже можно было гордиться.

Сегодня он зашел в школу и остановился в фойе: он не знал к кому может обратиться бывший заключенный. До заключения, если ему приходилось бывать в школе по делам Артема, он, нисколько не сомневаясь, сразу проходил в кабинет директора. Туда сразу подавался чай-кофе и приглашался классный руководитель класса, в котором учился Артем. Тогда школа гордилась своим выпускником, Базылевым Тимофеем. Сегодня ситуация изменилась, и захочет ли директор принять уголовника? Сомнения Тимофея развеял сам директор: он появился в фойе и подошел к Тимофею.

— Увидел в окно, вроде Тимофей Сергеевич порадовал нас своим присутствием, да что-то не заходит ко мне. Вот, решил сам тебя, Тимофей, встретить. Проходи, если есть вопросы — ответим, если просто так зашел нас проведать — гостем будешь.

Старый учитель, умница и интеллигент, человек деликатный и толерантный. Он сразу понял с каким вопросом мог прийти Тимофей и сказал:

— Сейчас мы пригласим классного руководителя Артема, за ней попросим высказать свое мнение учителя физкультуры, ну а потом подведем итоги.

С классным руководителем Артему явно не повезло. Даже с первого взгляда было понятно, что женщина не первой молодости озабочена единственным вопросом — своим одиночеством. Она как можно ближе подошла к сидящему за столом Тимофею и все пыталась к нему прикоснуться и заглянуть в глаза. О внешкольной жизни своих учеников она знала мало или, точнее, совсем ничего не знала. Ломаясь и растягивая слова, она пыталась рассказать Тимофею в каком дружном коллективе учился его Артем. И все благодаря ее личному участию в жизни каждого подопечного. Тимофей вынужден был остановить ее красноречие и задал ей конкретный вопрос:

— Скажите, с кем из одноклассников дружил Артем, кому он мог доверить свои мысли и тайны?

— Я же Вам говорю, — смутилась педагог — класс, в котором учился Артем был самым дружным в нашей школе. Они все между собой дружили. Если Вы хотите что-то спросить у его друзей, то я могу Вам дать полный список учеников его класса, с домашними телефонами и адресами проживания. Сейчас они взрослые и, скорее всего, где-то продолжают обучение. Где именно учится каждый из них я Вам сказать не могу, но Вы можете позвонить их родителям, они Вам точно все скажут.

Проводить дамочку из директорского кабинета оказалось не так-то просто. Она все пыталась навязать Тимофею свою мифическую помощь, и якобы для этого положить в его карман листик бумаги со своим номером телефона. Когда она все-таки удалилась из кабинета, Тимофей скомкал бумажку и бросил в мусорную урну.

Следующим в директорский кабинет вошел физрук. Молодой человек не просто знал школьников, он их знал хорошо. Смерть Артема воспринял, как личное горе и зачислил в свои собственные недостатки в работе с учениками.

Артем и его трое друзей увлекались экстремальными видами спорта, в том числе паркуром. Как утверждал педагог, паркур хоть и экстремальный вид спорта, но очень красивый. Наблюдать, как трейсеры бегают по отвесной плоскости или перепрыгивают с одной крыши здания на другую, конечно, зрелище захватывающее: красиво, но страшно до сердцебиения. А вдруг…? Так вот. Чтобы хоть как-то застраховать ребят от этого «А вдруг…?» школьный учитель на школьном дворе начал заниматься с ребятами еще одним экстремальным видом спорта, правда, менее опасным чем паркур и, к тому же, под его надзором.

Физрук в свободное от занятий время играл с ребятами в поло на двухколесных электрических самокатах. Участник этой игры должен иметь навыки маневренного акробата, отлично управляющего своим телом. И что еще при этом замечательно, так то, что у игроков такого вида поло вестибулярный аппарат постоянно укрепляется и совершенствуется.

Учитель надеялся, что ребята увлекутся новым видом спорта и со временем отойдут и от паркура, и от зацепинга, да и по крышам домов перестанут бегать.

Но случилось ужасная трагедия — Артем погиб, и учитель часть вины за эту гибель взял на себя — не сумел отговорить, остановить, доказать, что пора остановиться, это крайне опасно.

Физрук в записную книжку Тимофея записал три фамилии и пометил: друзья Артема. Самые близкие, они же единомышленники по наполнению свободного времени экстримом и прочими развлечениями.

Физрук пожал Тимофею руку, сказал: «сожалею, готов нести ответственность» и вышел из кабинета директора.

Хозяин кабинета взял лежащую на столе записную книжку Тимофея, прочитал записанные там имена и согласно кивнул головой;

— Да, это друзья Артема. Но это неполный список подростков, с которыми общался и дружил Артем. Запиши туда еще одну фамилию — Кулешова Настя. Обычные ребята, из простых семей среднего достатка. Только Настя росла в неполной семье. Что-то там у ее родителей не сложилось, не получилось, в результате ее отец застрелился из охотничьего ружья. Насте в то время было десять лет. Отец застрелился практически на ее глазах. С тех пор у Насти не все в порядке с психикой. Очень красивая и талантливая девочка могла сорваться при виде капельки крови на чужом пальце. Настя находилась под постоянным присмотром нашего школьного психолога. Да, как видишь, последние годы в нашем школьном коллективе появился психолог. Старались в основном для Насти. Помог добиться нового штатного расписания с психологом один из родителей наших учеников, государственный чиновник. Не могли же мы отчислить Настю из школы только из-за того, что девочка перенесла огромный стресс из-за суицида отца. Настя тяжело перенесла, а вернее не перенесла, гибель Артема.

— Где она сейчас? — спросил Тимофей, — Я могу ее найти?

— Со дня гибели Артема Настя помещена в психиатрическую клинику, где находится и сейчас. — Сказал директор, — Мы пытались с ней поговорить, но она на контакт не идет. Сразу начинает кричать: «Артем, Артем, зачем, зачем», впадает в истерику, плачет и рвет на себе волосы. Врачи советуют оставить ее в покое и лучше не пробовать вступать в контакт. Продукты для нее передали, через стекло посмотрели… и все, домой. Но я недавно заметил странную вещь, вернее я нечаянно подсмотрел, как ведет себя Настя, когда считает, что за ней никто не наблюдает. Ты знаешь, вполне осмысленный взгляд и разумное поведение. Мне почему-то показалось, что у Насти не все так плохо, как она сама демонстрирует. Давай твою записную книжку, я тебе адрес клиники запишу. Вдруг тебе пригодится. Какая-то тайна в поведении Насти есть. Три с половиной года она уже в клинике и улучшения нет? Наш психолог всегда нас уверяла, что Настя после любой тяжести стресса очень быстро возвращалась в обычное состояние. Попробуй с ней поговорить. Может, тебе повезет?

— А друзья Артема, кто они? Если можно, то пару слов про этих ребят. — попросил Тимофей.

— Хорошо, — согласился учитель, — теперь о друзьях Артема. Денис Пузырев, он же Деня или Шарик, добрый, безотказный, отзывчивый ребенок. Обычно для всей компании готовил домашние задания по физике и математике. Следующий — Степа Пашкин, по кличке СтеПаша. Этот лентяй, но лентяй хитрый. Если нет личной заинтересованности, то СтеПаша в деле, игре, занятиях будет простым наблюдателем. И, наконец, Никита Царин, он же Царь, и он же Кит — парень лидер, надо признать креативный человечек во всех отношениях. К его мыслям и словам прислушивались учителя, а школьники, наверное, его больше побаивались, нежели, чем любили. Кое, что могу сказать и про Артема. Артем никогда не отличался безрассудностью и отчаянным героизмом. Это я к тому, мог ли он ночью залезть на крышу, чтобы сделать снимок? Не мог! Я был на той крыше — там по краю высокая парапетная стена, а на ней еще и решетка. В одном месте, там, где упал Артем, решетка проломана и нет парапетной плиты. Ее потом нашли недалеко от места падения Артема. Она упала вместе с Артемом. Что спрашивается Артем делал на парапете? Стоял на стене, фотографировал и оступился? Но решетка не позволила бы ему выпасть. Он мог сорвать решетку и парапетную плиту только в том случае, если бы на самом деле сорвался с крыши, но успел ухватиться за решетку или плиту и какое-то время висел там. Но тогда он там не фотографировал, а выполнял какие-то элементы паркура. Зачем? Для кого? Мозаика не складывается в картину. Парня не вернуть, но, возможно, это не несчастный случай, а преступление, причем, безнаказанное. Кстати, все три друга Артема сразу после похорон ушли из школы. Причина у всех одна — не могу быть там, где ходил живой Артем. Кем они стали сейчас, как сложилась судьба каждого из них, я не знаю. Но у тебя есть их домашние адреса, найти при желании можно. Это, Тимофей, все, что я мог тебе рассказать. Ты еще раз подумай, Тимофей, стоит ли ворошить прошлое? Кому от этого станет легче? Артему или твоим родителям? Может лучше оставить все так, как есть?

— Хорошо, — согласился Тимофей, — только думать уже поздно, я все решил. Мне нужна правда, достоверная информация о гибели моей семьи. Иначе никак нельзя. Не только душа болит, но и моя будущая жизнь поставлена под сомнение. Когда пойму зачем и почему, тогда и решу, как жить дальше и стоит ли вообще жизнь продолжать.

Тимофей пожал протянутую ему руку и вышел из школы. Уже сидя в машине, он решил, что первой навестит Настю.

Клиника находилась в лесу, сразу за чертой города. Тимофей оставил машину на маленькой стоянке возле въездных ворот в клинику и через калитку вошел на территорию клиники.

Сразу, возле ворот его остановил охранник. Куда, к кому, и разрешение на посещение — обычные вопросы от добросовестной охраны. Конечно, разрешения на посещение Насти у Тимофея не было. И официально его получить, конечно, не получится.

Тимофей вновь вернулся за ворота и решил, что здесь нужна помощь. Помощь человека, близкого к медицинским кругам. Это могла быть директор благотворительного фонда «Астрея» — Ольга Мазурова.

— Конечно, Тим, без разрешения администрации или хотя бы лечащих врачей, тебя к Насте никто не пропустит, — согласилась Ольга с действиями охраны клиники, — давай мы сделаем следующее. Жди меня возле клиники, я уже сажусь в машину и еду к тебе. Что-нибудь сообща придумаем. Дорогой я созвонюсь с главврачом клиники и, надеюсь, он подскажет как нам поступить или просто даст команду охране чтобы нас с тобой пропустили к Насте.

Тимофей сел в машину и приготовился долго ждать Ольгу. Но уже через полчаса возле его машины припарковался выхоленный, лоснящийся от заботы внедорожник и из него вышла Ольга.

— Нет, это не моя машина, — пояснила Ольга, заметив удивленный взгляд Тимофея, — попечители купили в дополнение к парку спецмашин скорой помощи. Нам иногда приходится транспортировать пострадавших людей по бездорожью. Сегодня я сама решила воспользоваться этой машиной. Все лучше, чем приехать на скорой помощи с мигалкой. Пойдем, Тимофей, нас ждет главврач.

— Как тебе удалось так сразу договориться?

— Не часто с просьбами обращаюсь. Предпочитаю решать все вопросы сама. — ответила Ольга.

— Оля, можно тебе задать вопрос о твоей личной жизни?

— Да, конечно, задавай. Больших тайн у нас в семье нет, поэтому могу ответить на любой вопрос, — согласилась Ольга.

— Тогда объясни ты мне, давно живущему на земле, взрослому, а скорее уже старому человеку, по какому принципу строятся отношения между мужчиной и женщиной? И не только между мужчиной и женщиной, а в семье тоже? Что со мной не так? Что я упустил в своей жизни? — задал свой главный вопрос Тимофей, — Я вчера увидел, как все Мазуровы дружно, в ряд, тесно уселись на диван и вдруг понял «А ведь они приготовились к чему-то очень болезненному, неприятному. Подставили друг другу плечо. Защищают друг друга от беды». Да беда, хоть и чужая, но беда. Ваш глава семьи мне ее и поведал. Тяжело ему было говорить слова-убийцы, но ведь со всех сторон были вы, его семья. Может ты уже знаешь, Оля, на чем все это строится? Расскажи мне, что со мной не так…

— Нет, Тим, никаких секретов здесь нет. — ответила Ольга, — Хотя кое-что я тебе все же скажу. Семья Мазуровых построена на уважении и любви друг к другу. Мы редко бываем все вместе, но это ничего не меняет в наших отношениях. Каждый из нас уверен, что в случае нужды все Мазуровы оставят свои срочные, несрочные и текущие дела и бегом побегут оказывать помощь, тянуть из болота, лечить, делать компрессы и кидаться в самый тяжелый бой, чтобы помочь или защитить любого из нас, попавшего в беду. Нашим семейным девизом можно считать — сначала помоги, спаси, а все разборки потом. Мы с Лешей тоже бываем вместе редко. Оба трудоголики, оба с головой в работе, без выходных и очень часто — праздников. Но мы верим друг другу, мы знаем, что рядом есть любимый, надежный друг, он не предаст и не обманет, он защитит и поможет. И это не патетика, это образ жизни. Когда мы с Лешей доживем до старости и дела будут вершиться без нашего участия, мы возьмем друг друга за руку, так и уйдем из жизни, вместе, в один час. Прости, это уже патетика, мы будем вместе жить и жить, долго! Как-то так, Тим. Я тебе поведала что-то новое в правилах жизни? Конечно, нет! У тебя тоже еще все может сложиться.

— Нет, — Тимофей был твердо уверен, что остаток жизни проживет один, — я один, меня ждет одиночество и холод.

— Не хотела я тебе говорить, Тимофей, да, видимо, придется, — Ольга остановилась и присела на скамейку, — садись, есть тема для разговора. Это ненадолго.

— Говори, но недолго, — согласился Тимофей, — сама понимаешь, у меня каждая минута на счету.

— Конечно, я коротко. Итак, в дни твоей молодости у тебя была романтическая история с женщиной. Она уже работала, кажется кассиром в банке, а ты учился в университете. Все правильно? Было? И ты вспомнишь, как ее зовут? — спросила Ольга у Тимофея.

— Что-то смутно помню. А вот как зовут не помню. Серенькая мышка, поэтому и не запомнил. Не успели мы с ней расстаться, как она вышла замуж. Собственно, перестали встречаться именно из-за ее поспешного замужества.

— Я продолжу? — спросила Ольга, — Да, именно серенькая мышка, да еще и старше тебя лет на пять. Но это не конец истории. Замуж она тогда вышла, фиктивно. Боялась позора. Она уже тогда была человеком закрытым, гордым и ответственным за свои поступки. Ты не вспомнил как ее зовут, так я тебе напомню, потому что это важно. Зовут ее Бася. Это имя тебе о чем-то говорит?

— Да, имя знакомое, — натянуто улыбнулся Тимофей, — банковская мадам, тоже серый, но уже кардинал. Одно время я своеобразно, но все-таки ухаживал за ней. Если говорить откровенно, то лоббировал интересы одного начинающего бизнесмена, как мне тогда казалось лучшего своего друга на всю жизнь. Это после моего ареста оказалось, что никакой он не друг. В то время ему нужна была регистрация сделки по приобретению контрольного пакета акций крупного нефтеперерабатывающего предприятия с выводом ценных бумаг в иностранное предприятие. Зарегистрировать сделку могла только она, эта самая Бася. Но она сразу отказала в регистрации. По закону нашего государства иностранному инвестору в то время можно было приобрести пакет акции не более пяти процентов от их общего количества. Вот, мы с ним, моим бывшим другом, и решили, что я соблазню ее, и она пойдет на нарушение законодательства. Да, пытался, да кривил душой, да ухаживал, но все без результата. В регистрации сделки она отказала, а я ушел к Фаине. Молодая, горячая… Да, у меня с этой Басей тогда ничего и не произошло. Скучная зануда в сереньком костюмчике. Правда, костюмчик от кутюрье, да еще и с ароматом французской косметики.

— Все немножко не так, — поправила Тимофея Ольга, — давай говорить правду, иначе я на этой стадии закончу разговор, и никогда назад не вернусь. Так что?

— Хотел приврать, но совсем немного, — решил сказать правду Тимофей, — гордость мужская не позволила быть правдивым в полной мере. Да, Бася! Сначала я ухаживал за ней ради регистрации сделки. Потом увлекся и уже хотел ее видеть каждый день. В интиме она мне сразу в категоричной форме отказала. В регистрации сделки тоже. Тогда мой партнер решил, что хамством добьется большего. Он-то и рассказал ей историю моих ухаживаний. О разговоре с ней меня он тоже поставил в известность: «Все, Тимоха, завязывай с этой дурой. Это упрямая ослица, нам она не поможет. Придется дробить сделку и подключать к нашему проекту как минимум еще человек пятнадцать надежных людей. Пройдет какое-то время, и мы по договорам дарения все получим в свои руки».

— Вы расстались? По чьей инициативе? — спросила Ольга

— Да, расстались, — подтвердил Тимофей, — но не безболезненно. Легко было только моему другу сказать: «завязывай», но в то время спокойно, без травм, отойти в сторону у меня уже не получилось. Я звонил ей, пытался встретить после работы, искал поводы прийти к ней на работу. Но результат был нулевой — она смотрела на меня отсутствующим взглядом, на вопросы старалась и вовсе не отвечать. Сколько бы еще продолжались мои попытки продолжить наши отношения, хотя бы в том виде, в котором они были раньше, я не знаю. Но однажды, глядя мне в глаза она тихо сказала: «Пошел вон! И постарайся никогда не встречаться на моем пути». И это было сказано мне, прокурору района, на территории которого располагался ее банк. Сначала были мысли о мести, но со временем буря в душе поутихла, пришло понимание, что она сказала мне правильные слова. Да и мстить, используя служебное положение, я уже не смог бы — меня назначили судьей, а на этой должности мстить законопослушным гражданам как-то не получается. Теперь, Оля, я рассказал тебе чистую правду, очищенную от лжи, и жду от тебя тоже правду. Все, что ты знаешь о Басе.

— Мы с Басей знакомы с момента регистрации благотворительного фонда «Астрея». Ирина уговорила ее возглавить филиал Московского банка «Индустриальный». Бася ушла из вполне благополучного банка, где работала около двадцати лет, и пришла в нашу команду. В дальнейшем ни мы, ни она об этом не пожалели. Ирина, Бася, я — мы команда. Мы понимаем и поддерживаем друг друга во всех ситуациях. Бася, как я уже упоминала, человек абсолютно закрытый. На работе — о работе. О личном никогда и ничего. И все-таки о личном мы поговорили. Бывают ситуации, когда душа накопила столько слез и боли, что нет уже сил носить это в себе. Если не выговоришься и не выплачешься, то и жизнь становится обременительна. У Баси эта ситуация видимо уже созрела. Мы встретились на похоронах твоего сына. Тим, как со временем, мне урезать рассказ? Или можно продолжать?

— Да, продолжай. Говори все, что знаешь. Никаких сокращений. Я хочу все понять.

— Хорошо! В тот траурный день Бася выглядела как никогда плохо. Закаменела и, кажется, плохо ориентировалась в пространстве. Я это заметила и протянула ей руку. Так мы с ней вместе и вошли в поминальный зал, где были накрыты столы. Выпили по рюмке красного вина и ушли. На улице Бася сказала: «Не оставляй меня. Сегодня я не смогу одна». Я проводила ее домой, мы накрыли чайный столик, но к чаю так обе и не прикоснулись. Бася не просто плакала, она рыдала, тонула в слезах, дрожала в судорогах и всхлипах. Вот тогда-то она мне все и рассказала — о ней, и о тебе. Но ты же понимаешь, Тим, что я сейчас совершаю по отношению к Басе подлый поступок. Просто я хочу поддержать тебя. Ты должен понять, что ты не один. Ладно, будь, что будет. Когда-нибудь Бася простит меня.

— Оля, ну говори, пожалуйста, — не выдержал Тимофей.

— Конечно, говорю, — согласилась Ольга, — у тебя Тимофей есть еще один сын. И такое совпадение — зовут его тоже Артем. Бася родила его уже после своего фиктивного замужества. Ее муж дал мальчику свою фамилию и отчество, Бася после замужества фамилию не изменила. Вскоре они развелись и тайна рождения мальчика осталась за семью печатями. Где он сейчас, я не знаю. Бася сказала, что он то ли учится за границей, то ли уже получил европейское образование. Вскоре после похорон твоей семьи Бася поменяла место жительства. «Спасибо и прощайте» сказала она мне по телефону и торопливо отключилась. Это все, что я знаю о Басе и твоем сыне. Ищи их, Тимофей. Ищи!

— Оля, возможно, ты знаешь, кто мне все четыре года оказывал материальную помощь в колонии? Кто содержал адвоката? Кто купил мне машину? Бася? Неужели Бася?

— Тимофей, я этого не знаю. Тебе уже рассказывали, что какая-то женщина назвалась твоей гражданской женой и получила разрешение на оказание тебе материальной помощи. А чтобы нанять адвоката вообще чье-то разрешение или согласование не требуется. Договор с адвокатом подписал, и все… Дальше адвокат сам во всем разберется. Ты все это знаешь лучше меня. А сейчас пойдем, Тимофей. Нас заждался главврач клиники.

Конец ознакомительного фрагмента.