Заметки бабушки Вали

Валентина Кулешова

В 85 лет жизнь только… продолжается! Инстаграм полон разных профилей, но такой – один. Прабабушка-блогер проживает активную старость, занимается спортом, каждый день публикует посты с воспоминаниями о войне от очевидца, рассказывает о своей юности в Москве, делится рецептами и сказками для самых маленьких.

Моя мама, её вера и трудолюбие

Казанцева Александра Георгиевна, 1911 года рождения. Высокая, статная, сильная, строгая, гордая женщина.

Родители мои познакомились в лесу. Отец мамы был лесником, а наш будущий папа закончил лесотехнические училище в городе Елец Липецкой области и приехал перенимать опыт. На ту пору к леснику приехала дочь и папа сразу влюбился. К своему удивлению оба узнали, что… Казанцевы! Она Казанцева Александра Георгиевна, а он Казанцев Алексей Георгиевич. Удобно, фамилию менять не надо. Больше они не расставались и прожили вместе долгую жизнь. И очень часто, нам, дочерям, а потом и внукам не раз утверждали, что корни их из одной деревни — Казанцево.

Хранится в нашей семье вот такой рассказ отца: то ли быль, то ли небыль. В эпоху царствования Екатерины II, в русско-турецкую войну в борьбе за Крым был такой герой — Казанцев. Во время боя на Большом кургане он героически сражался и даже потерял ногу. О подвиге тех «солдатушек-ребятушек» узнала матушка-царица и решила их наградить «за неустрашимую храбрость и верность». Сама спросила, кто чего желает. Большинство согласились на деньги, а Казанцев попросил земли.

— Крепостных завести хочешь? — спросила царица.

— Нет, братьев своих хочу позвать, рядом жить, на свою землю, чтоб род Казанцевский известным стал.

— Так тому и быть! Получи, Казанцев, титул и грамоту на землю.

Так и «началась» деревня Казанцево. Уже позже Екатерина Великая издала указ о создании Орловской губернии, куда вошла и наша родная деревня.

Мама пережила сталинские репрессии — наш папа был арестован по доносу в 37 году, два года она его ждала.

Пережила Великую войну и сберегла детей.

В военном госпитале санитаркой носила на себе раненых. Была награждена медалью, но никогда её не надевала.

Всю жизнь любила только одного мужа и даже не знала, что бывает по-другому. Всегда была на полшага позади папы, но всегда за ним и для него, и всегда делала только так, как он скажет.

До сих пор у меня в памяти мамин голос, как она обращается к отцу: «Алёш, антоновка-то поспела?», «Алёш, я в церкву, скоро вернусь, будем обедать», «Алёш, что завтра-то, за грибами?».

Она свято верила в Бога, но не знала ни одного церковного праздника. Не имела никакого образования: ходила в приходскую школу при церкви, но даже расписаться не могла. Папа же был атеистом, но знал все религиозные праздники наизусть: окончил гимназию, где отдельным предметом был «Закон Божий». «Алёш, сегодня-то что?», «Шур, сегодня Покрова».

Несмотря на это, конфликтов на религиозной почве я не помню. Мама всегда ходила в церковь, всегда крестилась, папа смеялся над ней, однако нас не разрешал крестить и брать в церковь. Помню, как к нам в гости приехала мамина сестра, мне тогда было лет пять — и уговорила маму втайне от папы меня окрестить.

Утром, пока папа был на работе, мы это осуществили и вернулись домой как раз ко времени, когда папа приходил домой обедать. Сидит он за столом, кушает, а я к нему подхожу и хвастаюсь, что мы были с мамой и тётей в таком интересном месте: там много картин и странный запах. Папа спросил маму: «Где это вы были?», а мама с тётей Клашей переглянулись и говорят: «В цирке». Но я продолжаю щебетать, рассказала папе, что меня там искупали и подарили подарок. Он обо всём догадался, но ничего не сказал. Уже когда я подросла, часто гладил меня по голове и говорил: «Валёнок, ты у нас одна крещёная, мама не утерпела всё-таки».

И курьезный случай помню. Однажды мама меня взяла в церковь в Егорьевске на Пасху. Когда батюшка проходил мимо и окроплял куличи и яйца святой водой, капли попали и на меня. Я выскочила вперёд и стала танцевать, напевая: «Дождик, дождик!». Больше мама меня с собой не брала.

В провинциальном деревянном Егорьевске мама дружила со всеми соседями. Хранила платья и украшения в фамильном сундуке и всегда нарядно одевалась, чему и нас с сестрой научила. Вырастила двух дочерей и трёх внучек. Признавала только русскую баню. Научила меня печь свои фирменные плюшки. Кормила семью за большим столом, в самой большой комнате, всегда на белой скатерти. Когда нам с сестрой было трудно, сразу приезжала на подмогу.

Конец ознакомительного фрагмента.