Сюрприз для Биг босса

Валентина Кострова, 2023

– Это ваша дочь!– Этого не может быть, – спокойно, без каких-либо эмоций отрицает Коршунов.– Вы не верите? Мы можем провести тест на ДНК! Если вы не признаете Веру своей дочерью, я устрою скандал, а вам наверняка он совсем не нужен! – задыхаюсь от злости.– Вера никак не может быть моей дочерью. Я бесплоден.Моя сестра влюбилась в столичного богача. Он бросил ее, узнав о беременности. Через девять месяцев сестра кинула ребенка, не сумев выйти из депрессии. Теперь я намерена, чтобы недобать взял на себя ответственность за малышку. И если потребуется, я ему помогу, несмотря на слова Коршунова о том, что он не может иметь детей.

5 глава

Коршунов ставит меня в неловкое положение. Он хранит молчание, а я из-за этого молчания накручиваю себе нервы. Вопросы все так же продолжают вертеться на кончике языка, но я прикусываю его. Нужно сначала осмотреться на новом месте.

Как и предполагала, дом Богдана Аркадьевича находится за городом, на закрытой территории коттеджного поселка. На въезде охрана, проверяет номера, пропускает машину. Безопасность впечатляет. Нестрашно ребенка выпустить на улицу погулять.

Подъезжаем к воротам, они сами открываются. Особняк воображение не поражает, но довольно милый и компактный. Ровный газончик, подстриженные кустарники, декоративный фонтанчик. Действительно все как с картинки.

— Фотографию вашего дома случаем не использует в каталоге по продаже местной недвижимости? Уж больно все идеально, аж не по себе.

— Предпочитаю личное не афишировать, но мне предлагали выкупить права на использование фотографий моего дома в буклетах, — Коршунов отстегивается и оборачивается к нам.

Смотрит на спящую Веруську. Мне даже кажется, что он улыбается, но мне кажется.

— К сожалению, комната для вас и малышки не подготовлена, поэтому пару дней вам придется ютиться в одной комнате.

— Мне не привыкать спать с Верой на одной кровати, так что никаких проблем.

— Вы спите вместе с ребенком? — удивление в голубых глаз — первое проявление каких-то эмоций с момента, как мы встретились.

— А что? — хмурюсь. — Это удобно. Корми я ее еще грудью, вообще был бы рай.

— Но это неправильно!

— Правила существую, чтобы их нарушать, а то помрешь от скуки. Вы, Богдан Аркадьевич, хоть раз нарушали правила? — пытливо смотрю в глаза.

Мой вопрос подразумевает интрижку с моей сестрой. Если он приехал за нами и привез в свой дом, значит, тест на отцовство положительный. Коршунов оказался порядочным мужчиной, ему скандалы не нужны. Они ведь негативно сказываются на бизнесе.

Но…

Где же жена? Она ведь не вещь на камине, от нее так просто невозможно избавиться. Или они развели тихо-мирно, никого об этом не известив, поэтому Богдан Аркадьевич замутил с молодой девчонкой в виде моей сестры?

— Думаю, нам стоит идти в дом, Ольга Петровна ждет с ужином, — Коршунов отводит глаза в сторону, отворачивается.

— Это теща?

— Это домработница. Я говорил.

— Я забыла.

Сначала из машины выходит Богдан Аркадьевич, я не жду, когда он проявит себя джентльменом, выскакиваю быстрее, чем мне открывают дверь. Меня награждают недовольным взглядом. П-ф-ф, напугал!

Верунчик просыпается. Тянет ручки, подгибает ножки и открывает глаза. Увидев меня, пытается улыбнуться своим беззубым ртом, но тут же начинает хмуриться. Я настораживаюсь, пытаясь понять причину смены настроения. Когда до моего носа доносится парфюм Коршунова, понимаю, что племяшка заметила на горизонте чужого подозрительного дядю. Я бы на ее месте тоже хмурилась.

— Кажется, я ей не нравлюсь, — замечает Богдан Аркадьевич.

— Я полностью разделяю ее чувства, — нагибаюсь и отстегиваю ремни, беру на руки малышку и смотрю на Коршунова.

— Я вам не нравлюсь? — звучит риторический вопрос, но я вопросом на вопрос отвечаю:

— А должны?

— Мы как минимум год будем жить под одной крышей, думаю, что нам стоит поладить.

— Поладим. К счастью, мне с вами детей не крестить.

— Кстати, а Вера крещенная? — внезапно Богдан Аркадьевич меняет тему.

— Нет. Не до этих формальностей было.

— Вы можете стать ей крестной мамой. Как вам идея?

— Идея отличная, но мы об этом поговорим позже, — примирительно улыбаюсь. — Веру нужно переодеть, — я опускаю слова «пахнущий памперс», стараясь не шокировать папашу подробностями, о которых он ни сном ни духом.

Коршунов, похоже, догадывается, о чем я умолчала. Жестом показывает на дом, как бы повелевая мне идти первой. Я тушуюсь и не спешу. Периодически оглядываюсь, наблюдая, как из багажника достают наши скромные пожитки.

— Смелее, или вы только эпизодично дерзкая и наглая?

Голубые глаза вспыхивают озорством, я аж спотыкаюсь от удивления. Меня придерживают за локоть. Вновь эти необъяснимые мурашки по всему телу. Спешно освобождаю руку и бодро преодолеваю три ступеньки. Тут же натыкаюсь на женщину в свободном брючном костюме цвета бирюзы.

Это домработница? Я без понятия, как должна выглядеть домработница, но если верить фильмам по федеральным каналам, то у них должна быть форма.

— Татьяна Павловна? — слышу удивленный голос Коршунова. Вряд ли бы он так удивился своей работнице.

Женщина окидывает меня оценивающим взглядом с ног до головы, на мгновение задерживается на Верунчике. Малышка ее не особо интересует. Переключает свое внимание на Богдана Аркадьевича.

— Здравствуй, Богдан. Проезжала мимо и решила заскочить к тебе в гости. Но кажется, не вовремя, — меня вновь осматривают.

Я ей не нравлюсь. Это заметно по выражению глаз, несмотря на то что женщина приятно улыбается.

— Ольга Петровна, покажите Надежде ее комнату, я позже занесу вещи, — командует Коршунов.

Замечаю Ольгу Петровну. Она не в форме, но в удобном костюме, и правда похожа на человека, на котором лежит забота о таком большом доме. Увидев меня и Веру на моих руках, расплывается в доброй улыбке, но тут же сама себя одергивает и становится серьезной.

Я не собираюсь стоять под прицелом недружелюбного взгляда незнакомой мне женщины, поэтому оборачиваюсь, забираю у Коршунова сумку для первой необходимости с новорожденным и ретируюсь на веранду.

— Богдан Аркадьевич про вас сегодня утром говорил. Меня зовут Ольга Петровна, — у домработницы приятный голос.

— Надеюсь, он обо мне говорил только хорошее, — я широко улыбаюсь и впервые чувствую, что не напрягаюсь рядом с человеком. — Меня зовут Надя, а это Верунчик, — поднимаю повыше малышку, чтобы Ольга Петровна полюбовалась маленькой прелестью.

Кажется, в этом доме я буду не одинока.

— Богдан Аркадьевич выделил эту комнату под детскую. Сказал, что позже займется обустройством, а пока как-то так, — Ольга Петровна смущается, а я не понимаю, чего она нервничает.

«Как-то так», конечно, не смахивает на уютную детскую, заставленную игрушками, но комната впечатляет размерами и большой кроватью. Тут еще своя ванная и своя гардеробная. Можно сказать, целая квартира. Кухни и прихожей только не хватает.

— Все нормально, — улыбаюсь, направляюсь в ванную. Верунчик пускает слюни, пытается улыбаться. Ей, похоже, весело, а вот ее тетушке не очень.

Пока привожу племяшку в порядок, мысли то и дело возвращаются к женщине, которая нас встретила на веранде. Чутье подсказывает, что, возможно, это свекровь. Вот тут и гадать не стоит, донесет дочери об изменениях в жизни зятя. Только вот где сама жена Коршунова?

— Ольга Петровна, а если не секрет, где супруга Богдана Аркадьевича? — спрашиваю, выйдя из ванной. Домработница полирует и без того блестящую поверхность комода.

— Вчера ночным рейсом улетела в Италию. Она искусствовед. Богдан Аркадьевич ее провожал.

Смотрит на меня с любопытством, а я прикусываю язык, едва сдерживаясь, чтобы не спросить, в каком статусе Коршунов меня выставил перед своей домработницей.

— Ясно.

Кладу Верунчика на кровать, играю с ее ножками, сюсюкаясь с малышкой. Ей нравится щекотка, дрыгает ножками. За нами наблюдает Ольга Петровна. Ее пристальное внимание напрягает. Похоже, я поспешила принять ее в свои союзники. Не удивлюсь, если будет сливать информацию своей хозяйке. Надо ведь быть в курсе дела, что дома творится.

— Она миленькая. Этому дому как раз не хватало детского смеха и топота ножек, — с грустинкой замечает домработница.

Я не реагирую. Меня должно меньше всего интересовать, почему в благополучной, обеспеченной семье нет детей. Даже если слова Коршунова правдивы, что он бесплоден, у них есть и финансы, и возможности этот диагноз подвергнуть сомнению. Я бы на месте супруги Богдана Аркадьевича все клиники мира объездила, чтобы родить от любимого человека.

Вопросов много, а ответов нет. Обсуждать личную жизнь своего «работодателя» с Ольгой Петровной не планирую. Присмотрюсь к ней пока.

В дверь стучатся, а затем медленно ее открывают. Входит Коршунов с нашими скромными пожитками. Невозмутимый. Спокоен. На его лице словно маска, никаких эмоций.

Неужели разговор с тещей прошел гладко и без скандала? Может, у них настолько хорошие отношения, что нет повода ссориться?

— Ваши вещи, — Богдан Аркадьевич ставит чемодан возле кресла и подходит к кровати. Засунув руки в карманы, разглядывает Верунчика. Она, маленькая паршивка, меняет гнев на милость, улыбается ему.

— Кажется, комната ей пришлась по вкусу, — нарушаю тишину. — Мне бы тоже по вкусу пришлись такие хоромы.

— Ваша комната напротив, — устремляет на меня немигающий голубой взгляд. — Или вы планировали спать с малышкой в одной комнате?

— Более того, планирую спать с ней в одной кровати.

— Это неприемлемо.

— Я вашу позицию, Богдан Аркадьевич, помню, но моя точка зрения от этого не изменится.

— А придется, — сердито на меня смотрит. — Вы, как наемный работник, обязаны подчиняться моим требованиям.

— Во-первых, я не ваш работник, — кошусь на притихшую Ольгу Петровну. Греет уши. — Вы меня официально не наняли. Во-вторых, я буду действовать в интересах малышки, а не правилам, которые порой травмируют сильнее, чем что-либо.

— Как раз по поводу найма я и хотел с вами поговорить.

— Давайте часика через полтора. Мне нужно скоро кормить Веру.

— Этим вполне справится Ольга Петровна. У нее есть опыт.

— У меня трое внуков, всех кормила, — подтверждает слова Ольга Петровна, делая шаг вперед.

Я поджимаю губы. Оставлять Верунчика не хочу. Пусть у меня нет материнского инстинкта, но я чувствую тревогу, когда малышка не в поле моего зрения. Особенно если она с теми, кому я совсем не доверяю.

— Хорошо, — скрепя сердце соглашаюсь.

Коршунову такой ответ приходится по вкусу. Он тут же разворачивается и уходит. Я показываю Ольге Петровне термос с бутылочкой. Она еще теплая, поэтому Вера не будет капризничать. Напоминаю, чтобы не заставляла малышку все съедать. Повторив еще раз, бегу за Богданом Аркадьевичем, который поджидает меня внизу возле лестницы.

— Сейчас вы изучите договор, где прописаны ваши обязанности, график работы и заработная плата. Если устроят условия, подпишите.

— А если не устроят, то что? У нас ведь есть уговор.

— Если не устроит, вы можете тут же покинуть этот дом, навещать племянницу по предварительной договоренности, когда нам будет удобно. Я не буду препятствовать вашим встречам, но я не позволю незамужней девушке находиться в моем доме непонятно в каком статусе!

— Вы когда-нибудь нарушали правила? — снова спрашиваю я и прищуриваюсь.

— Предпочитаю их соблюдать.

— Это так скучно.

— Зато спокойно.