Субстанция времени

Валентина Ива, 2017

Какие бы великие или маленькие дела не планировал в своей жизни человек, какие бы свершения ни осуществлял под действием желаний или долгов, в конечном итоге он рано или поздно обнаруживает как легко и просто корректирует ВСЁ неумолимое ВРЕМЯ. Оно, как одно из основных понятий философии и физики, является мерой длительности существования всего живого на земле и неживого тоже. Его необратимое течение, только в одном направлении, из прошлого, через настоящее в будущее, бывает таким медленным, когда ты в ожидании каких-то событий, или наоборот стремительно текущим, когда твой день спрессован делами и каждая секунда на счету. Трудно представить течение времени вечным, как и трудно вообразить бесконечность вселенной. В ткани этого волшебства и живёт человек, смотрит, слушает, мыслит, творит. Мои маленькие рассказы это выхваченные из потока времени сюжеты. Они гласят: «Остановись, мгновение, ты такое разное: и прекрасное и ужасное!». Все рассказы вымышленные. Все совпадения случайны. Эта книга продолжает серию книг автора, созданных для ценителей жизни, людей, обладающих чувством юмора. Автор в отдельных коротких рассказах или новеллах делится своим восприятием жизни. В книге драматические события сочетаются с неожиданными смешными случаями, наблюдавшимися автором или услышанными им от друзей и знакомых.

Где я?

Утром на своем рабочем столе я не обнаружила рабочей синей папки. Не испытывая никакой тревоги, я стала рыться в столе, книжном шкафу и при чертежной тумбочке. Да, есть у меня некая небрежность в работе, а у кого её нет? Заглянул Аркадий Аркадиевич из соседнего отдела и пригласил на чашку кофе. Ровно пять минут и кофе там, где надо, а в нашей комнате раздрай: не успела я войти, как Ольга Семёновна, наша сотрудница, утирая пот со лба, сурово спросила меня, не видела ли я её рабочей папки?

Тут эта мымра, Наталья Петровна Сидорова, тихонько вошла в нашу комнату и так же тихо промямлила:

— Я уже обсудила наши материалы с Главным, он сказал, что мы на правильном пути и поручил мне возглавить нашу группу.

Немая сцена из Ревизора повисла в нашей комнате как туман над рекой.

Надо же! Мы неделю готовили обзор литературы по всему, что касалось хоть каким-то боком эластичных материалов для компрессионных изделий! Подобрали такой тип трикотажа, чтобы регулировка давления на тело человека не была минимально предельной, а имела хороший запас прочности и эластичности для достаточно больших давлений. Просмотрели все конструкционные особенности компрессионных изделий для нижних конечностей человека, и уже были готовы к обсуждению стратегии разработки компрессионного костюма для больших высот с руководителем проблемы, тем более что стратегия, как способ действий, становится особо необходимой в ситуации, когда для прямого достижения основной цели недостаточно наличных ресурсов. Мы готовы были идти к Главному и обсудить дальнейшие шаги. А тут эта мымра, Наталья Петровна Сидорова, уже собрала со столов не её урожай и в утренней росе до начала рабочего дня доложилась!

У меня выпал из рук карандаш и покатился под стол, отстукивая каждым ребром последние секунды жизни Сидоровой. Мои огромные глаза округлились и превратились в блюдца, налитые багрянцем. Закипевшая в жилах кровь раскрасила лицо в свекольный цвет, а влажные ладони сжались в кулаки.

Разинутый рот Ольги Семёновны, третьего сотрудника нашей так называемой «группы», никак не мог закрыться, и после оглушительной тишины побелевшая Ольга Семёновна произнесла:

— Э-э-э…

В древности военачальники выбирали себе солдат, которые при опасности краснели, а не бледнели. Это значило, что в организме таких, краснеющих при опасности, вырабатывался норадреналин — гормон отваги и мужества. А вот у бледнеющих при опасности вырабатывался адреналин — гормон агрессии, таких к себе военачальники приближать опасались. И, несмотря на то, что я покраснела, а она побелела, наши катехоламины впрыснули в организмы мощное количество энергии и, переполненные возмущением, плескавшим через край, мы, наконец, обрели дар речи:

— Это кто же вам поручил, Наталья Петровна, эту миссию? — проревел мой организм не своим голосом.

— Это неприлично! — робко пролепетала Ольга Семёновна.

А Наталья Петровна проигнорировала наш глас вопиющего, продемонстрировав свою полную пустыню к глупым претензиям. Дело сделано, начальник назначен, котёл кипящих страстей не интересует руководство…

Когда после обеда в наш гадюшник зашел Главный, Наталья Петровна еще не пришла с обеда. Весёлое настроение пообедавшего начальника никак не передалось нам, но, тем не менее, он радушно изрёк:

— Сегодня Наталья Петровна порадовала меня своей информацией. Да и предложенный ею материал, вот в этой самой синей папке, что лежит у вас на столе, Ирина Кузьминична, мне очень понравился. Так что давайте подключайтесь к ней. Изучайте её материалы и объединяйтесь в группу вокруг её идей.

Если бы биополе человека могло окрашиваться в разные цвета, воспринимаемые невооруженным глазом, то мой цвет под молчаливым воздействием внутреннего посыла от бурлящего возмущения, взорвался бы черным колером с проблесками алого пламени и заполонил бы всю комнату.

* * *

Еду домой. Восемнадцать часов двадцать минут. Толпа в метро колышется вместе со мной. Гнев опустошил меня, ручки-ножки ватные, а в голове одна фантазия сменяет другую: то я, на манер главного героя знаменитого итальянского фильма «Развод по-итальянски», варю Сидорову в котле для кипячения белья; то превращаю её в старуху, прикованную к постели, из которой она тянется к папке с нашими талантливыми секретными разработками, но не успевает их заграбастать, так как смерть обрывает её скаредную жизнь; то её засасывает болотная жижа. Освободилось место, я уселась и мысли, не дающие мне покоя, кидали меня к решению о немедленном увольнении, а поиски, куда податься оскорбленному самолюбию, утыкались в пустоту.

Молодой человек, оторвавший взор от айфона и выдернувший наушник из одного уха, громко спросил, шаря вокруг обалделыми глазами:

— Где я? Мы на какой щас станции метро?

Аккуратненькая старушка в шляпке с сеточной вуалью произнесла на французский манер:

— Пляс Пигаль.

— То есть? — спросил растерявшийся паренёк и пулей вылетел на станции Волоколамская.

Очнувшись от мирской суеты, погрязшая в своём гневе и глупости, я выбежала вслед за ним, так как тоже промахнула три лишних станции. Ну и погружение! Не было бы так обидно, если бы увлеклась хорошей книгой, а не своими бешеными, полными обиды, мыслями.

— Ирка! — этот голос не узнать невозможно. Я обернулась и застыла, как изваяние. С этой курицей мы не виделись 10 лет. Она ведь живет в Париже! Недаром меня задолбало самоедство, специально для того, чтобы прокатить до этой станции метро и обнаружить тут Ирку. Я, кстати, здесь сроду не была. Вот примочка!!! Мы обнялись и пошли в кафе.

Ворующий — да насытится, обиженный да утешится, а все же несправедливость — отвратительная вещь.