Книга №2

Валентина Горностаева, 2016

Книга, которую я с удовольствием представляю тебе, мой дорогой читатель, целиком состоит из весьма любопытных и, несомненно, достойных твоего внимания, записок одного интереснейшего человека. Мой герой, имеющий обыкновенное русское имя и не менее обычную фамилию – Андрей Смирнов, против своей воли оказался в затруднительной ситуации и побывал участником ряда неординарных событий. Я имел счастье познакомиться с ним более четырех лет назад, а спустя три месяца Андрей оставил мне свои бумаги и попросил: “Пообещайте хранить их и никому не показывать!” Затем он ушел и исчез для всех. Сейчас, по прошествии стольких месяцев, я считаю себя свободным от любых обязательств перед моим знакомым, так как не имею больше сил терпеть искушение поведать кому-нибудь секреты, без толку пылящиеся в книжном шкафу и в моей голове. И пускай факты, изложенные в рукописи, покажутся недостоверными, выводы надуманными, а некоторые сюжеты незаконченными, но, может быть, после ее прочтения нелогичное станет логичным, а какой-нибудь древний секрет перестанет быть таковым.

Глава 2. Секреты сибирской степи

Старый, но еще выносливый «ПАЗик», злобно рыча, мчался по разбитой загородной дороге, и казалось, что меня не ждут уже никакие сюрпризы. Но раз необычное должно было случиться, оно и случилось, на этот раз материализовавшись в образе еще одного приставучего попутчика — моего соседа по автобусу. Весь его беспокойный облик предполагал новую оживленную беседу, и разговор не заставил себя долго ждать.

— Куда едешь? — непринужденно начал старикашка в поношенном костюме и черной кожаной кепке.

Я промолчал, надеясь на взаимную любезность, но подобный лаконичный ответ не мог удовлетворить спутника, искренне желавшего обсуждения особенностей местной флоры и фауны. Поэтому, поизучав меня с минуту, сосед продолжил допрос:

— Откуда приехал? Куда едешь? Да ладно, не молчи. Я и так знаю! Все вы «хуторские» на одно лицо! Только автобус туда не идет!

— Куда не идет?

— В Хутора!

— Почему не идет? — наступил мой черед удивляться.

Старичок, довольный произведенным впечатлением, медленно и с расстановкой; чтобы весь салон слышал его слова, произнес:

— А чего, водитель самоубийца, что ли? Автобус всегда в объезд ходил километров за двадцать! Кстати, если хочешь выйти поближе, предупреди водителя заранее!

Шум от двигателя заглушил хохот довольного моим озадаченным видом соседа. Перспектива топать пешком двадцать километров по незнакомой местности, к тому же вечером и возможно в темноте, не прельщала, и я подбежал к водителю, судя по виду, являвшемуся близким родственником известного боксера, что совсем не располагало к ведению длительных споров.

— А что автобус мимо Старых Хуторов не пойдет?

— Не-а, — невозмутимо буркнул тот.

— Но на автостанции было написано, и схема маршрутов прилагалась….

— Мало ли, что там написано и нарисовано было.

— И что теперь? Как мне быть?

— Слушай, маршруты составляют в областном управлении. Откуда им знать, что на местности творится? Им хотелось, чтобы Хутора были охвачены пассажирским сообщением, а народ этого не хочет.

— Почему не хочет?

— А ты себя в зеркале давно видел! — водитель выразительно посмотрел в мою сторону. — С такой рожей тебе нечего бояться!

До этого момента я всегда чувствовал себя достаточно симпатичным молодым человеком. Признаюсь, женщины не баловали меня повышенным вниманием, но я сам добивался многих из них и особенных упреков относительно моей внешности не помнил. Однако, если судить по лошадиному смеху из первых рядов, что-то в моем лице было действительно не так.

— Иди, садись! — рявкнул водитель. — Минут через двадцать высажу тебя на перекрестке. Самая раздолбанная дорога — твоя. Когда пойдешь по ней, ориентируйся по километровым столбам, иначе утопать в другую сторону милое дело! Ремонту там лет сорок уж не делали, местами вообще грунт будет, а столбы остались. Это и будет верным направлением движения. Километров, говорят, через двадцать и твоя деревня будет.

— Почему «говорят»? — удивился я.

— Потому что старики в твоих Хуторах бывали, а я нет.

— А почему, боитесь, что ли?

Водитель и слышавшие разговор пассажиры громко засмеялись, так, словно и обсуждать было нечего.

— Ты, слышь, не грузись раньше времени, — вступил в беседу высокий деревенский парень, стоявший около двери. — Много чего говорят — мало чего знают! Никуда Хутора не делись. Но ходить туда действительно боятся. Я сам как-то сунулся и ничего, жив остался.

— И далеко ли заходил? — с иронией в голосе пробасил водитель. — Небось, от Дубровного только на три метра отклонился, а теперь до конца жизни хвастать будешь!

— Это правда, недалеко я ушел, — признался парень. — Однако, если б нечисть подходы сторожила, никогда не вернулся. Так что зря вы смеетесь. И вообще, там, на полпути батюшка живет.

— Священник? — переспросил я.

— Ну, может, и нет. Бабки шепчутся, что расстрига он, а может святой. Возможно, прячется от кого? А может быть, нас охраняет! Какая разница! Короче, земляки в ту сторону побаиваются шастать, а он там избу поставил, скотину держит, огородик. Если стемнеет и припрет переночевать, лучше к нему постучись.

— А то что, оборотень за зад схватит? — неудачно сострил я.

— Вот и ты туда же! Слушай! Как пацан — пацану скажу! Парень ты не здешний, городской, мест не знаешь. Нечисти не обещаю, но живности всякой тут всегда много было, а в последние годы вообще до хрена развелось! К Хуторам же охотники совсем не ходят, а потому волки и кабаны там хозяевами себя чувствуют.

— А что же в Старых Хуторах страшного такого? Что не так?

— Отшельники они. Живут сами по себе, никуда не выходят, ни с кем не знаются, не торгуют. А мы же, русские, не любим таких людей! Вот, думаю, и весь секрет.

Перегруженный отрицательной информацией относительно конечного пункта своего путешествия, я присел на свободное место, задумавшись ни о чем. Из этого состояния меня вывел окрик водителя:

— Слышь, парень, вон твоя дорога!

Я медленно вышел из автобуса и остановился в нерешительности. На часах было пятнадцать минут шестого. Милая средняя школа! Благодаря кое-каким знаниям, приобретённым именно в ней, я хорошо помнил, что средняя скорость пешехода равняется пяти километрам в час, и поэтому догадывался, что сентябрьское солнце сядет намного раньше предполагаемого прихода в деревню. Признаюсь, мне стало слегка не по себе. Еще оставалась возможность передумать, ведь автобус пока не уезжал. Водитель и пассажиры не хотели лишать себя любопытного зрелища — человека, направляющегося в Старые Хутора и, судя по доносившимся возгласам, спорили: хватит у меня смелости или нет. Я оглянулся назад, где ярко выраженные деревенские лица уставились на меня с бесхитростными улыбками. Отступать и показаться трусом в их глазах не хотелось, и я, наконец, шагнул вперед.

Впрочем, сначала было не страшно. Я и не думал об этом, завороженный золотистой по осени бескрайней степью, ярко-красным садящимся солнцем и фантастическими переливами огненных красок редких перелесков. Заранее припасенная бутылка пива скрашивала одиночество, а старые, давно некрашеные километровые столбы верно указывали дорогу. Однако вскоре стемнело, и степь наполнилась звуками внезапными и резкими: то беспокойными одиночными криками птиц, то кажущимися мне стонами погибающего животного, то неожиданным хрустом веток где-то по краям дороги. Время от времени раздавался вой какого-то животного, я вначале предположил, что где-то рядом находится волк, но вой неожиданно перешёл в повизгивание и тявканье. Если тут бездомные собаки, то непонятно как они себя поведут. Затем пришла мысль, что в лесостепной местности на больших просторах диким собакам без человека будет прокормиться довольно трудно, и что это вовсе не собаки. Да и волк так не может выть.

«Оборотень?» — пришла мне в голову подленькая и трусливая мысль, и, как бы в подтверждение моих слов, тявканье перешло в хохот. Неожиданно всё смолкло, я успокоился и продолжил свой путь. Труднее становилось держать правильное направление, ведь, как и предостерегал водитель автобуса, главная дорога местами практически не отличалась от пересекавших ее полевых.

Неожиданный странный свистящий звук особенно встревожил меня. Его источник находился где-то рядом, но откуда? Несколько минут оглядок и резких остановок ушли на то, чтобы понять — звук раздавался из горлышка пустой пивной бутылки, куда залетал степной шутник-ветер! И этого времени как раз хватило, чтобы я окончательно запугал себя. Пожалуй, ничто на свете не может привести человека в состояние полного истерического ужаса, кроме него самого. Когда-то раньше я слышал от своего знакомого историю, как он в лесах ближнего Подмосковья, переполненного поселками, деревнями и дачами, запугал себя так, что перестал чувствовать собственные ноги. А причиной ужаса был обыкновенный, но крупный пушистый кот, по дружелюбию или в надежде на подачку, увязавшийся за грибником. Кошак все время держался в небольшом отдалении. Когда знакомый шел, тот следовал метрах в пяти сзади, когда он останавливался — кот садился и смотрел внимательными глазами. Через минут двадцать подобного общения мой товарищ довел себя до такого состояния, что не услышал даже шума от находившего в километре от него аэродрома и упал на землю. Взрослый мужчина впервые за много лет заплакал от бессилия! Но бессовестное животное, догадавшись, что ему в этот раз ничего не перепадет, с достоинством удалилось в лес, позволив моему знакомому собраться с силами, встать и пойти дальше, навсегда запомнив удивительную причину своего испуга.

— Главное в такой ситуации контролировать себя, — вспомнились наставления товарища. — Надо во время переключаться на другие мысли и больше смеяться.

И спустя пару мгновений я уже вспоминал о веселых институтских годах и не храбро, но вполне уверенно шагал дальше, хотя обстановка за это время сильно изменилась и не в лучшую сторону. Окончательно стемнело. Усилился ветер. Нагнанные им большие тучи надолго спрятали луну. Да и дорога пошла круто вверх, не оставляя никаких шансов разглядеть то, что ожидало меня через какие-то тридцать метров.

Винить было некого: зачем я, москвич с пеленок, поперся в эту дыру, в которую боялись заезжать даже местные мордовороты — водилы? Черт меня дернул! Теперь приходилось расплачиваться за свою беспечность и бороться с темнотой и неизвестностью. Ведь и на работе уговаривали: «Оставайся!» Хотя то, что происходило со мной, было на порядок интересней, чем тупо валяться на турецком пляже!

Так вот, две недели назад я получил открытку от своих родственников, о существовании которых догадывался, но до того момента коими никак не интересовался. Открытка была отправлена из небольшого районного центра одной из бескрайних западносибирских областей. Мои далекие сибирские родичи, приходившиеся кем-то по недавно умершей бабке, просили приехать к ним в Старые Хутора на праздник. Мероприятие планировалось грандиозное, почти что феерическое, с участием местных официальных лиц. Не знаю, зачем я понадобился, но приглашение составили с фантазией, и хоть и не мечтал я тащиться в глухомань, но все же отправился в путь. Для такого решения имелись несколько причин: некоторая склонность к романтике, жажда поглазеть на Россию-матушку и бабкины рассказы о необычайных красотах этих мест. Так или иначе, я все равно планировал когда-нибудь посетить Старые Хутора. «Ну, хорошо! Почему не совместить приятное с полезным?» — решил я, заранее представляя не испорченные шопингом милые лица деревенских красоток и уже ощущая вкус качественного самогона. И несмотря на то, что я был человеком совершенно одиноким, не имеющим никаких семейных проблем, я сумел выпросить у начальства всего через месяц после утомительной поездки в Турцию еще один двухнедельный отпуск.

И следствием всего было то, что сейчас я плелся по ночной незнакомой дороге неизвестно куда и к кому. И что, самое интересное, если бы действительно какому-нибудь волку или медведю захотелось плотно поужинать, то искать меня стало бы только начальство, да и то недели через две, когда размер дебиторской задолженности моих клиентов вырос до катастрофического уровня.