Сквозь призму миров

Валентина Вылегжанина

«Сквозь призму миров» – это удивительная, яркая история, которая захватывает с первых страниц книги.Трое пятиклассников оказываются в волшебном мире, открыв старинную книгу. Им предстоит пройти нелегкие испытания, чтобы добраться до конечной цели.Во время удивительного путешествия герои книги заметно преображаются. Будучи трусливыми, они становятся храбрыми, будучи слабыми – сильными.Но смогут ли друзья вернуться домой? Пройдут ли до конца сложные испытания? Победят ли самих себя?

Глава II.

Книга

Я постоянно думал о странной книге. Даже если она действительно существует и я каким-то образом, обманув маму, проберусь в тёмный лес к старому большому дубу и достану оттуда таинственную книгу, то, как я пронесу её тёте Лене? Мне не терпелось рассказать об этом Витьке, но в эти выходные родители увезли его на дачу, поэтому я с нетерпением дождался понедельника. Честно говоря, с воскресенья на понедельник я очень плохо спал, всё время, переворачиваясь с бока на бок. Мне ужасно хотелось пойти в школу и увидеть Витькины глаза, когда я поведаю ему эту невероятную историю. Мне казалось, что случилось что-то сумасшедшее. Хотя нет. После посещения больницы мне не нравилось произносить это слово, поэтому я называл эту историю захватывающей, удивительной, волшебной, но никак не сумасшедшей.

Мама заглянула в мою комнату и оторопела. Она ожидала увидеть меня спящим, укутанным в одеяло, но я сидел за столом, одетый в школьную форму и читал сказку Александра Сергеевича Пушкина о рыбаке и рыбке. Она подошла ближе и дотронулась ладонью до моего лба: «Милый, ты не болен?».

— Даже лучше! — заулыбался я, — здоров, как бык! — и медленно протянул: «Му-у-у-у-у-у».

Мама улыбнулась, но всё же не сводила с меня глаз. Ей было не понять моё детское любопытство и два дня томительного ожидания. Каково это, держать язык за зубами, когда он пытается всё время выскочить изо рта и растрепать жгучую тайну. Дело, скажу я вам, совсем не из лёгких.

— Раз ты уже собрался, может, и до школы дойдёшь с Кириллом Соколовым?

Кирилл Соколов был нашим соседом — взрослым самоуверенным десятиклассником. Я его не очень любил, потому что он всегда хвалился своими мышцами на руках: поднимал руку вверх, сгибая в локте, напрягал её, и ухмылялся, мол, смотри какой я сильный. У меня таких мышц не было, поэтому я не знал, что ему показать в ответ. Однажды я сказал ему: «Зато я могу прочитать тебе стихи о войне!» — и стал было читать:

«Шли женщины,

И на плечах — лопаты:

Окопы рыть под городом Москвой.

Страна смотрела на меня с плаката,

Седая, с непокрытой головой…»

Кирилл демонстративно зевнул и ответил: «Кому нужны эти стихи? Девчонки любят сильных парней, а не начитанных». С того дня я действительно стал думать именно так, как сказал мне наш сосед. Если честно, я иногда сам писал стихи, в основном о дружбе и о любви. Удачнее всего у меня выходило о любви, потому что мне очень нравилась девочка из нашего класса. Её звали Полина. Все мальчишки приставали к ней, дёргали за косички, дразнили, выхватывали портфель, а я только украдкой посматривал на неё, да подкидывал в её карман записки со своими стихами. Это было до того момента, пока Кирилл не поведал мне всю правду о девчонках. После этого я стал думать о Полинке иначе и перестал писать ей стихи. Все девчонки одинаковые!

— Мам, можешь не спешить, я пойду в школу с Кириллом! — я тут же выпрыгнул за дверь, натягивая рюкзак на плечи. Мама покачала головой, сделав неодобрительный вид. Ну, разве могут родители понять детей, которые со всех ног спешат поделиться своей тайной?

— Мелкий, куда поскакал? — язвительно спросил сосед, медлительно выходя из квартиры. Он всегда называл меня так, хотя я сопротивлялся этому и бурчал в ответ: «Не мелкий, а Миша!». Но тот только смеялся надо мной и не обращал внимания на моё недовольство.

— В школу спешу! — закричал я.

— Успеешь ещё! — ответил Кирилл, разглядывая свои мышцы.

Очень неприятный тип! Каждое утро он заходил в лифт и рассматривал себя в зеркало, принимая неестественные позы. Я не любил за этим наблюдать, поэтому отворачивался лицом к кнопкам. И кто только придумал вешать в лифты зеркала? Когда мы жили у бабушки с дедушкой, там не было ни лифта, ни зеркала, и мне это нравилось гораздо больше.

Всю дорогу к школе Кирилл подмигивал мимо пробегающим девчонкам и кричал им вдогонку. Иногда я завидовал ему, потому что девочки любят с ним общаться, хоть они и были не в моём вкусе. Мне нравилась только Полина, и я тщательно скрывал это ото всех. Об этом знал только Витька. Он был настоящим другом, который умел хранить чужие секреты.

— Мишка, привет! — послышалось сзади. Я обернулся, увидев своего друга, и расплылся в улыбке. А затем прокричал, размахивая руками:

— Витька, привет!

В это время он подошёл совсем близко и скорчил рожицу, показывая на уши:

— Что кричишь? Не глухой!

Кирилл медленно обернулся. Сказать по правде, он всегда всё делал медленно, пытаясь в каждом ракурсе показать себя с выгодной стороны.

— Ну что, мелкотня, сами добежите до школы?

— Да! — ответили мы хором и закивали.

— Ну, пока! — попрощался сосед.

Я дёрнул Витьку за плечо и подтянул его к себе.

— Ты чего? — простонал Витька. — Больно же!

Я отпустил его и радостно прошептал:

— Я был в больнице у тёти Лены! Понял?

Витька был поражён началу моей истории, и, округлив глаза от любопытства, заявил: «А что же ты молчал и не рассказывал?»

— Я сам с нетерпением ждал этого дня, но дело даже не в этом.

— А в чём? — поинтересовался мой друг.

— Тётя Лена — никакая не сумасшедшая. В лесу за больницей есть лес, там стоит сухой большой дуб, в дупле которого лежит волшебная книга.

— Вот это да… — протянул Витька, открыв рот.

— Нам нужно срочно её отнести тёте Лене! — объявил я.

— Ты с ума сошёл? — завопил Витька. — Я не пойду в этот лес, меня мамка не отпустит.

— Мы сбежим с последнего урока. Скажем, что на прививку, в общем, придумаем куда. А сами пойдём к большому дубу.

— А если родители узнают? Меня мамка убьёт. Я и так на прошлой неделе получил две тройки по математике.

— Не убьёт. Мы всё правдоподобно скажем. Попросим Кирилла написать записки нашей классной руководительнице.

Классной руководительницей была Мария Олеговна, очень добрая внимательная женщина, любящая поголовно всех ребят. Что бы ни произошло, она настолько всем доверяла, что обмануть её не составляло никакого труда. Витька долго сопротивлялся моей затее, но потом всё-таки согласился. Любопытство побороло страх.

— Кирилл! — крикнули мы, догоняя его со всех ног. Тот медленно обернулся и проговорил:

— Ну чего вам ещё, мелкие?

— Кирилл, у Витькиной мамы сегодня день рождения, а мы хотим ей подготовить сюрприз. Понимаешь?

— А я тут причем? — равнодушно спросил сосед.

— Нам надо уйти с последнего урока, чтобы купить подарок. Ты же знаешь, как женщины любят сюрпризы!

Слово «женщины», «девушки», «дамы» и прочие подобные выражения действовали на Кирилла, как красная тряпка на быка. В этот момент он становился ещё выше, серьёзнее и красивее. Глаза блестели необычным оттенком, и он расплывался в доброй и великодушной улыбке.

— Это ты мне говоришь, малявка? Уж я лучше вас знаю женщин! Что надо делать? Говори.

— Напиши нам с Витькой записку, что нам нужно уйти с последнего урока в поликлинику! — взмолился я.

Кирилл достал из сумки тетрадь, вырвал оттуда белый лист и нацарапал взрослым почерком записку для Марии Олеговны.

«Прошу отпустить Витю Прошина и Мишу Набатчикова с последнего урока по необходимости идти в детскую поликлинику. Это очень срочно! Подпись: Мама Вити и Миши».

Мария Олеговна дочитала вслух записку и перевела на нас взгляд, приподняв очки.

— У вас что, одна мама на двоих?

— Нет, две, — ответил я.

— А почему написано «Мама Вити и Миши»?

— Понимаете, Мария Олеговна, моя мама воспринимает нас, как братьев и всё время путает. Она даже так и говорит: «Дети вы мои!». А в поликлинику нам надо идти, потому что мы хотим быть здоровыми. Вы же знаете, что учёба для нас превыше всего. Когда все дети, тьфу-тьфу-тьфу — сплюнул я через левое плечо, нечаянно попав в Полинку, которая стояла рядом. Она возмущённо посмотрела на меня, брезгливо вытирая ладонью мою слюну, а я подумал: «Правильно, что плюнул в неё, нечего любить сильных!» — Ну, так вот, когда все дети заболеют — продолжил я — мы с Витькой единственные будем ходить в школу.

— Молодец Миша! — одобрительно сказала Мария Олеговна и погладила меня по голове, — вот все бы были такими, как ты, — и она недовольно посмотрела на Петьку Воробьёва, заядлого двоечника.

Ох, ну и длинный был день, скажу я вам. Четыре урока длились, как четыре дня или даже четыре месяца. Чтобы они быстрее пробежали, мы с Витькой разрабатывали карту леса, пересылая друг другу записки. На самом деле картой это было назвать трудно, потому что она больше походила на какие-то каракули, но в тот момент мы с Витькой так гордились ею, что даже стали считать себя научными сотрудниками секретной группировки. Именно мы были выбраны в качестве секретных агентов, которым предстояло пройти этот опасный путь среди тёмных окаменевших деревьев. В этот момент мой друг признался, что хочет стать археологом и изучать тайны нашей планеты и древнего мира. Мне показалось это очень интересным, хотя я мечтал стать поэтом или, что ещё лучше, журналистом. Это тоже, что и археолог, только в двадцать раз круче, потому что помимо поисков старинных находок об этом ещё нужно писать статьи, книги или стихи.

И вот прозвенел звонок на перемену. Мы покидали учебники в рюкзаки и, вприпрыжку выскочили из школы. Мы неслись, как угорелые. Так выражается моя мама. Угорелые — это, наверное, такие мальчики, которые бегут по горящим углям босиком. Им становится очень больно и горячо, поэтому они пытаются как можно быстрее пробежать свой обжигающий путь. И вот уже неподалёку виднелся тёмный лес, за которым скрывалась крыша больницы. Витька неожиданно остановился и закрыл глаза. Я обернулся и крикнул ему: «Вить, ты чего?».

— Миш, может, не пойдём? А вдруг мамка ругаться будет!

— Ты что вдруг? Мы же уже всё решили. Ты испугался, что ли? — решил я поддеть друга.

— Ничего не испугался! — ответил Витька.

— А почему глаза закрыл?

— Открыл уже! — скривился он.

— Пойдём быстрее, а то не успеем тёте Лене книгу принести.

— Миш, в больницу я точно не пойду!

— Почему? Я там был, ничего страшного там нет. Обычные люди, только немного ненормальные.

— Вообще-то — это очень страшно!

— Да ты испугался! — засмеялся я и стал показывать на Витьку пальцем, — Точно испугался! Трусишка, трусишка! — дразнил его я.

— Не испугался, просто подумал, а вдруг в лесу какие-нибудь маньяки ходят. Если я домой не вернусь, тогда меня мамка убьёт! — расхныкался мой друг.

— Ладно, Вить, если ты боишься, я один пойду! И вся слава достанется только мне.

Эти слова задели его, потому что всем хочется стать известными и знаменитыми, тем более тому, кто мечтает стать археологом. А получается, что если я пойду без Витьки, то находка и вся слава достанется мне одному.

— Я с тобой иду. И нечего так кричать! — рявкнул Витька.

Лес был действительно устрашающим. Если бы в этот момент нас увидела моя мама, она бы умерла от страха или разрыва сердца. Земля под ногами была грязная и мягкая, поэтому ботинки застревали в опавшей листве. Ноги приходилось с трудом вытаскивать из вязкой грязи. Витька шёл сзади меня и всё время бубнил: «А вдруг попадём в болото, утонем, тогда меня точно мамка убьёт!». Я ему отвечал, что если он утонет, то мамка не сможет его убить, потому что он уже будет мёртвым и это ещё больше пугало моего друга. К сожалению, наша карта нам не помогла, потому что, она совершенно не соответствовала действительности. Лес был жуткий, сырой, чёрный и абсолютно не живой. Нам показалось странным, что ни одна птица не пролетала мимо, не было ни одного стука дятла, нас не задевало ни малейшее дуновение ветерка. Было слышно лишь хлюпанье грязных ботинок, которые едва не сваливались с ног, утопая в вязкой земле.

— Мишка, смотри! — прошептал Витька и ткнул пальцем в сторону больницы.

— Что, Витька? — устало спросил я.

— Ты что же, не видишь? Дерево!

Перед нами стоял сухой огромный дуб. Витька обрадовался, что увидел его первым, теперь вся слава достанется ему. Мы подошли ближе, обогнули дерево с другой стороны, и обнаружили большое дупло, которое было затянуто серой паутиной.

— Вить, ну раз ты нашёл дерево, тебе и лезть в это дупло! — предложил я.

— Нет уж, Мишка, я слишком благородный, в отличие от тебя. Не люблю один купаться в лучах славы. Сам лезь в дупло! — схитрил мой друг.

— Да ты просто трусишь, вот и всё! — стал я задираться.

— Я трушу? А сам чего не полезешь туда?

— Просто я меньше ростом, не достану так высоко.

— Не правда, ты просто испугался паутину!

Паутина действительно была жуткая, и мне было страшно и противно лезть рукой непонятно куда. А вдруг там сидит какая-нибудь злая белка, или чего хуже, змея. Мне не хотелось остаться без руки в момент своей славы. Но любопытство взяло верх над трусостью, и, зажмурившись, я засунул руку в дупло. Там было мягко и сыро, видимо это был мох. Мха я не боялся, поэтому уверенней стал ощупывать дно. Под ним ощущался какой-то твёрдый предмет, поэтому на моём лице появилась торжествующая улыбка.

— Ну что там, что? — забегал вокруг меня Витька.

— А вот что! — закричал я и вытащил толстую старую книгу.

— Не может быть… — изумился друг.

Я не меньше его был удивлён. Признаюсь честно, я до конца не верил в то, что книга существует. Но теперь у меня не оставалось никаких сомнений — тётя Лена действительно не сумасшедшая.

— Открывай! — скомандовал Витька.

— Зачем? — спросил я.

— Разве тебе не интересно, что там?

Я немного подумал, а потом всё-таки решил открыть её. Но не так, как это делают читатели, бережно открывая одну страницу за другой. Я сразу раскрыл книгу на середине издания.

В ту же секунду поднялся сильный ветер, обращая листья в жёлто-красный дождь. Земля стала трескаться и разъезжаться под ногами. Ураган поднял нас над землёй и стал опускать в самую глубь пропасти. С огромной скоростью мы летели вниз и, наконец, плюхнулись на мягкую поверхность. В ту же минуту мы вскочили и осмотрелись — перед нами был совершенно другой, неизвестный нам мир.