Полет за потерянной душой. Этот мир придуман не нами

Валентина Вануйто

В книге мы пробуем донести варианты необычного восприятия сознания на духовном уровне и поиска места человеческой души, в этом бескрайнем мире Вселенной.

III

Внизу — только бездна,

верху — только память

Оставшийся выбор — лететь

или падать.

В. Миронов

Преодолев небольшой холм, покрытый какой-то хрупкой коркой, мы подошли к темной реке, которая все время петляла, соединялась с какими-то сумрачными протоками.

— Эта река куда течет? — спросил я, чтобы прервать уже надоевшее молчание. Да и мне было интересно, что за местность.

— Это река Времени. Она течет во всех направлениях. Оно, словно живое существо, органически соединяет в себе прошлое, настоящее и будущее. Время реки обтекает и наполняет нас и само наполняется нами. Струясь длинным извилистым руслом истории, оно неизменно остается живым, вечно возвращаясь к истокам, но при этом неуклонно двигаясь вперед. Человечеству о ней рассказали те, кто побывал здесь.

— Река Времени! — то ли вопрос, то ли восклицание.

Я не ожидал, что Нумлаха начнет цитировать стих о реке Времени Державина, и повернулся к нему, с интересом наблюдая и слушая.

— Река времен в своем стремленье

Уносит все дела людей

И топит в пропасти забвенья

Народы, царства и царей.

А если что и остается

Чрез звуки лиры и трубы,

То вечности жерлом пожрется

И общей не уйдет судьбы.

Глядя на него, я подумал, что у нас путешествие сопровождается цитированием стихов известных поэтов на каждый случай. Я теперь увидел Нумлаху с другой стороны. Никогда не думал, что он любит поэзию. Да и вообще, я плохо знал своего учителя, открываю его каждый раз заново.

— Ты думал, что только ты знаешь стихи? — улыбнулся он, — Я тоже люблю почитывать их, когда не могу найти ответ на свой вопрос.

— А мы можем изменять ее русло? — спросил я, придя в себя от удивления.

— Нет. Тогда нарушишь цикл.

— Но, ты сказал, что мы можем менять, — я был удивлен тому, что Нумлаха противоречит сам себя. Недавно, он говорил, что можно остановить время.

— По реке Времени человек движется от истока — рождения, к устью — смерти. Но как устье реки только начало ее слияния с океаном, так и смерть — только вход в вечную жизнь.

— И что? Ну, двигается человек по реке времени? Это что-то меняет?

— И как часто мы, двигаясь по реке времени, не осознаем цели своего движения. Бессмысленно суетимся, откладываем важные вопросы на потом…

— Я задал обычный вопрос. Могу ли поменять русло?

— Тысячелетний опыт человечества показал, что поток времени неизменен. Его нельзя ни ускорить, ни замедлить. И уж, конечно, его нельзя обратить вспять. Не ты один задаешься этим вопросом. Многие великие мыслители упирались в тупик, при попытке объяснить загадку времени, — вместо того, чтобы рассердиться на мои вопросы, Нумлаха задорно рассмеялся, что невольно мне пришлось улыбнуться, — Прошлое уже прошло, будущее еще не наступило, настоящее непрерывно бежит, и остановить его невозможно.

— Ладно, я попробую задать вопрос по-другому.

Гуляя по берегу реки Времени, я размышлял над вечным вопросом, время текло и текло, воды плескались, ударяясь о берег, оставляя следы на песке. Представление о реке Времени восходит к самым древним глубинным пластам человеческой психики. О ней я узнал из книг философов, физиков, астрономов. Я знал, что здесь действуют свои законы, а законы, подвластные времени, остаются в этой реке у порога смерти. Философы говорили, что нельзя в нее войти дважды и каждый прожитый день оставляет след в этой реке. Мы входим в эту реку при своем рождении и движемся по реке Времени, которая называется жизнь, до самого устья этой реки, которая называется смерть. В этот поток времени вовлечены все события.

Течет река… Откуда и куда?

Бежит вперед. Наверно, не напрасно?

Летят столетья, как песок — года…

Неумолимо время… и прекрасно!

Течет, течет река Времени. Каждый плывет по этой реке самостоятельно, каждый в своем плавании стяжает свои богатства, нужные ему. Любое движение имеет смысл лишь тогда, когда преследует какую-то определенную цель. Многие люди по этой реке двигаются к духовно бессмысленным целям. И за это время своей жизни на Земле никаких вечных ценностей приобрести не сумели. А если, что-то и приобрели, то лишь временное. Когда придет срок приблизиться к концу течения, чтобы слиться с океаном Вечности, то каждый из нас задаст вопрос: а какие ценности мы приобрели, пока плыли? А ведь в своей жизни мы потратили много времени только для приобретения материальных благ, которые в этом времени и останутся. Приобретая временное, мы крадем сами у себя возможность приобрести вечное. Наклонившись близко к воде, я посмотрел в нее, тут же вспомнились стихи Бальмонта:

Позабывшись,

Наклонившись,

И незримо для других,

Удивленно

Заглянуть,

Полусонно

Воздохнуть, —

Это путь

Для того чтоб воссоздать

То, чего нам в этой жизни

Вплоть до смерти не видать.

— Но, только не в реке Времени, — сказал учитель., — Она — фундамент будущего, предопределяет судьбу последующих поколений. Чем дальше течет река Времени, тем увереннее продвигаемся мы по пути прогресса.

— Если искупаться в этой реке, что будет? — рассматриваю внимательно воду.

Она была темной, и блики мерцали на поверхности ярким светом. И снова на ум пришли стихи Бальмонта. Они хорошо отражала мои мысли:

Вода бесконечные лики вмещает

В безмерность своей глубины,

Мечтанье на зыбях различных качает,

Молчаньем и пеньем душе отвечает,

Уводит сознание в сны.

— Что! Что! — словно передразнил меня Нумлаха, — Искупаться решил! Потеряешь или нарушишь свой биоритм, а твой мозг не выдержит нагрузку информации, которая находится в этой реке. Здесь нужна осторожность, подумай, прежде чем прыгать туда.

— Значит, кто-то уже пользовался водами реки Времени? — полюбопытствовал я, и серьезно взглянул в глаза Нумлахе.

— Тебе что не хватает своих проблем? — беззлобно пробурчал он. — Мало того, что у тебя проблемы со страхами и предстоящими испытаниями, так он еще хочет потерять свой рассудок. Давай будем думать о твоем посвящении.

Это меня больше заинтриговало. Я уже твердо решил, что когда стану самостоятельным тадибе, то обязательно посещу эту реку Времени.

— Проблемы с годами решатся, а вот вопросы будут возникать всегда.

— Вопросы возникают по мере появления проблем. Ты хочешь искупнуться здесь, но я не советую тебе. Были такие люди, которые пользовались этой водой. Давай, сделаем так, как только ты пройдешь все посвящения, то я тебя научу, как пользоваться водами. Хорошо? — он посмотрел внимательно на меня, что мне стало как-то неловко от его взгляда.

В нем сквозило и осуждение, и печаль, и дружеская поддержка. Я кивнул головой в знак согласия. По выражению лица понял, что учитель остался доволен моим ответом. На этом наш разговор на эту тему закончился.

От простого к совершенству —

Труден путь через века,

Сквозь миры к горе блаженства

Течет времени река.

Мы все глубже продвигались в это вечно-темное царство Вселенной. Я как будто дотрагивался до чего-то очень древнего, что существовало до человечества. Прикасался к тончайшей материи, к таинственному истоку мироздания, что хрупкой невидимой паутиной опутывало не только мир Вселенной, но и Землю. Вдали от Земли, людского мира здесь текла совершенно другая жизнь, исполненная таинства и благородства. Это внушало уважение и некий ужас, ибо человеческая жизнь казалась мне в такие моменты столь быстротечной и лишенной смысла, что я тщетно силился представить, какое же место лично я мог занимать в этой паутине бытия. Дума о беспредельности космоса в пространстве невольно вызывает мысли о Вечности его во времени.

В глубины бесконечной дали,

Что мы Вселенною зовем,

Галактик звездные спирали

Плывут, в величии своем.

Мои чувства были переполнены непривычными видами и, как мне казалось, запахами. Каждую секунду я замирал, пораженный новыми впечатлениями, а в следующий миг возвращался к состоянию сновидения. Я шел за Нумлахой по сверкающей дороге. Я шел теперь гораздо медленнее, внимательно разглядывая появляющиеся по сторонам дороги вспышки. Через некоторое время он совсем остановился и стал всматриваться в открывшуюся глазам панораму. Вся дорога была усыпана сполохами миниатюрных молний, но это не пугало его. Я вздрагивал, когда вспыхивал возле меня всплеск света. Сверкание искр усилилось, и наш путь постепенно перешел в сверкающую дорогу, ведущую куда-то в бесконечность. Множество мелких дорожек разбегалось от нее вправо и влево.

— Это дорога магов, тадибе, колдунов, — не дожидаясь моего вопроса, сказал Нумлаха, — Мы здесь заряжаемся энергией. Внутри нас есть силы, неподвластные для простых, неизмеримо большие, чем те, которыми обладает человек в материальном мире. Есть некоторые маги, которые злоупотребляют этими силами, ибо деньги — все, о чем они заботятся. Зарядившись этой энергией, мы можем отправлять телепатическое послание вообще без всякой аппаратуры. Левитируя, мы можем поднимать гигантские грузы. И все это при помощи этих сил, — он кивнул головой в сторону молний, которые вспыхивали при каждом нашем шаге. Он подошел к одной из энергий и подставил руку. Из разряда к ладони протянулась нить голубого серебра, которая вибрировала и играла живым блеском.

— Подойди и подставь руку, — позвал он, держа свою ладонь на молнии, — Ты не бойся. Здесь ты не почувствуешь боли. Тебе сейчас нужна эта энергия, чтобы сражаться со злыми духами. Ты же мечтал иметь силу и сражаться? — засмеялся он, — Вот тебе и энергия, о которой ты мечтал.

Я подошел и, вытянув руку, опустил ее над молнией. Боли не было, я почувствовал искру заряда. Язычок от энергии превратился в тонкую голубую иглу. Медленно я убрал руку, на ладони заплясал маленький язычок пламени, теперь я сам подпитывал его, он стал моей частью. Я почувствовал в себе силу, но не испугался, вместе с силой пришла уверенность и знание о дороге энергии, и что я могу с ней совладать и справиться.

— Что это… Сон?

— Нет, это реальность, — вновь рассмеялся Нумлаха, — А теперь попробуй отправить эту энергию во что-нибудь.

— Во что? Здесь нет ничего кроме этой дороги, — оглядывая местность, сказал я.

— Представь себе монстра, — и он развернул ладонь и оттуда полыхнул свет, который прорезал темноту, словно разрезая ее на части.

Я с опаской отошел в сторону, наблюдая за ним.

— Не бойся. Это твое оружие теперь, — улыбнулся Нумлаха, и вновь продемонстрировал его действие.

— А мечей не будет? — спросил я, и в голосе появилось какое-то разочарование, что мне не придется сражаться с монстрами, злыми духами с помощью меча, автомата или других видов оружия.

— Будет, будет, — рассмеялся он, увидев мое кислое лицо, — но, это оружие намного эффективней, чем твои материальные мечи. Эх! — протянул Нумлаха, и покачал головой, — и все это твои компьютерные игры так на тебя так влияют. Я вот тоже играю, но когда бываю здесь, то это получше, чем твои выдуманные монстры. Тут такие начинают разворачиваться битвы, тебе и не снилось! Они лучше, чем в играх. Там ты можешь остаться живым, и пойти попить чай, остановив игру. А вот тут, битва идет не на жизнь, а на смерть.

— Да! — воскликнул я, и снова по душе прошла сладостная волна, — Это классно! Это здорово! Будут сражения! Я могу драться с ними на мечах, нет, буду стрелять в них из автомата.

— Успокойся! Это тебе не компьютерная игра. Тебе сначала нужно научиться управлять своими эмоциями. А то, при виде монстра, убежишь.

— Нет, не убегу!

— Это тебе не игры, где ты можешь остановить битву, или пройти уровень снова. Здесь не остановишь, не попросишь тайм-аут.

Я почесал свой нос, и сморщился, обиженно посмотрел на Нумлаху, который напоминал часто о моих страхах. Страх и крайняя степень его выражения — панический ужас — довольно-таки неприятные и коварные чувства, особенно в тех случаях, когда человек сталкивается с чем-то неожиданно. Бывали случаи, когда даже сильный и в высшей степени мужественный человек оказывается не в состоянии владеть собой под влиянием внезапно и необъяснимо охватившей его волны ужаса. Но он способен преодолеть эти страхи, взяв под контроль свои эмоции. Я решил, что буду бороться со своими страхами. И вновь возникли в памяти стихи. Я не знал кто автор, но сейчас они четко говорили о моем состоянии:

В мире правит чувство страха,

Душит жизнь в цепях!

Душу в людях убивает,

И калечит страх!

— У меня сейчас к тебе один вопрос. Ты уяснил сегодняшний урок?

— Да — ответил я без колебаний.

— Молодец. Возьми под контроль свои страхи. Ты управляй ими, а не они тобой. — Нумлаха процитировал Данте:

— Нельзя, чтоб страх повелевал уму;

Иначе мы отходим от свершений,

Как зверь, когда мерещится ему.

— Ты цитируешь Алигьери? Я постараюсь управлять своим страхом, — с обидой сказал я, — Не все же сразу могут одолеть в себе это чувство. А ты что не боишься, что ли? — пробурчал я, опустив свою ладонь над молнией. И стал смотреть, как энергия бьет по ладони.

— Я тоже боюсь. Но, просто, ты даешь фору своему врагу, когда у тебя появляется страх. Он тут же тебя может и уничтожить. Помни, что подавление навязчивого страха — ошибочный путь. Ты должен не подавлять, а работать с ними. Проявляемые эмоции необходимо направлять в позитивное русло. Думаю, что в этом путешествии все же я разрешу тебе побояться, чтобы ты потом мог спокойно совладать своими чувствами. Я тоже боялся, это было, когда меня учитель первый раз взял с собой в путешествие. Мне тогда было где-то десчять лет. Я странствовал вместе с ним по этой Вселенной. Через какое-то время, когда я изучил дороги, учитель заставил драться с монстрами, которые появлялись на нашем пути. Потом я уже самостоятельно поднимался сюда. Страх тем хорош, что вынуждает нас искать неизведанные ресурсы внутри нас. Так он напоминает о том, что хозяином положения сегодня невозможно стать с тем набором возможностей, которые мы имеем. А сейчас попробуй управлять энергией, которой зарядился.

Я протянул руку в пустоту и выстрелил, превратив иглу в огромный поток энергии. Пустыня на миг осветилась и вновь спряталась в темноту. Сила этой энергии не ушла. Я понял, что она всегда теперь будет со мной. Вот только ее нужно будет иногда подпитывать. Как подпитывать? Нумлаха сказал, что разъяснит чуть позже.

— Превосходно! — одобряюще сказал Нумлаха, — В тебе есть большая сила, большой потенциал, — удовлетворенно кивая головой, — Тебе нужно только развивать. Ты будешь сильным тадибе. После нескольких посвящений, ты получишь Знание.

Ярко-белые стрелы молний мелькали на дороге, то исчезали, то вспыхивали снова. Мы шли по дороге магов и шаманов, Нумлаха говорил об их силе. Прямо над головой нависал темный купол темного пространства Вселенной, на котором ровным светом горели звезды. Здесь мы перешли на другую сторону дороги, которая время от времени она проходила перекрестки с мрачными боковыми ответвлениями. Иногда я замечал на боковых дорожках фигуры. Они спешили куда-то. Мы миновали их, едва бросив взгляд, но на одной из развилок Нумлаха свернул и пошел по левому пути. Мерцания сразу же стали реже. Теперь мы шли медленнее, внимательно разглядывая появляющиеся по сторонам дороги изображения. По сторонам дороги я увидел удивительную мозаику из различных миров. Через некоторое время учитель совсем остановился и стал всматриваться в открывшуюся его глазам панораму. Он поднял руку, и панорама застыла. Нумлаха посмотрел на нее некоторое время, а затем вытянул руку вперед. Картина перед ним стала оживать. Она вырастала, наливаясь цветом и жизнью. Изображения непрерывно менялись, создавая причудливые картины.

— Вау! Это же как в фильмах экраны будущего! — воскликнул я, поражаясь тому, что экран возник из воздуха.

— Как я уже рассказывал, жизнь состоит из множества миров. Так вот, здесь можно узнать будущее любого человека, а также заглянуть в прошлое. Посмотрев картину будущего, то можно предотвратить беду.

— Изменить судьбу? — спросил я, рассматривая картину на голографическом экране Вселенной.

— В каком-то смысле, можно изменить судьбу. Если это не возьмут в свои руки сами боги. Тогда, остановить нельзя. А вот попытаться предотвратить беду, можно. Для этого и существуют тадибе, чтобы увидев, суметь остановить человека. Главное, чтобы человек прислушался к твоим предупреждениям.

— И я тоже могу изменить свою судьбу? — полюбопытствовал я, разглядывая калейдоскопы экранов.

— Можешь. Но, стоит ли вторгаться и менять то, что тебе предписано судьбой?

— Но, если мне что-то не понравилось или я где-то совершил ошибку?

— Можешь, я еще раз повторяю: стоит ли менять?

— А вот преступники могут изменить?

— Могут. Вот только людскую память не изменишь. То, что создал Великий Разум — безгранично и гениально. Великий Разум влияет на каждого человека, а энергия и информация каждого человека достигает его. То есть, собирается информация, координируется, корректируется, осуществляется регенерация энергии, словом, идет развитие Вселенной. И все эти процессы происходят потому, что информация — первична, потому что есть изначальная программа.

— Какая программа?

— Великий Разум — это информационно-энергетические потоки, которые образуют пространство и время, создают материю и обеспечивают ее развитие до самосознания. В целом, Вселенную можно представить, в виде многослойных сфер, расположенных вокруг ядра и имеющих вид пчелиных сот. Информационно-энергетическое взаимодействие всех видов в Галактике дает возможность появляться и существовать каждому виду. Все виды, населяющие не только Землю, но и другие планеты появляются и развиваются, только в силу глобального взаимодействия с другими видами.

— Это очень интересно. Получается, что человек тоже в этой программе? Нас что, запрограммировали тогда, когда даже о существовании и речи не могло быть?

— Человек и другие живые организмы — великое создание Великого Разума, в него заложены все Законы Вселенной. Каждый человек по своей сути — самое совершенное существо во Вселенной, но череда мыслей и не желания что либо менять или это леность ума делает свое дело, человек становится рабом своих ложных мыслей и эмоций.

— Все, что есть во Вселенной, есть и в каждом человеке? Но, почему мы не чувствуем этой Вселенской энергии? — потекли вопросы, опережая мои мысли, — Если люди — это вселенские существа, созданные по программе Великого Разума, то почему мы не вечные?

— У него — свои законы и взгляды на человечество. Жить в гармонии с собой и с окружающим миром, раскрывать творческие способности, строить счастливое будущее, быть успешным и счастливым сможет каждый, кто захочет разобраться, как работают законы Вселенной.

Мы двинулись дальше. То слева, то справа от нас появлялось сияние — это мелькали возле дороги другие миры, другие реальности. Я все пытался найти свой экран судьбы, чтобы взглянуть. Но, они были все безмолвны, только слабо мерцали. Звезды сверкали в вышине. Откуда-то подул холодный ветер в спину. Внезапно что-то сильно потянуло меня. Тут я увидел сверкающую нить, которая тянулась от меня, и злой дух пытался затянуть в какое-то болото. Я инстинктивно посмотрел вниз, и был сильно шокирован от увиденного. То, что я увидел, так сковало меня страхом, что я даже не смог пошевелиться. Подо мной, находились чрезвычайно странные и отвратительные существа, наподобие тех, которых видели пьяницы и наркоманы во время своей белой горячки, и ломки. Если вспомнить картины Иеронима Босха, то его вполне можно отнести к группе людей, видевших этих мерзких существ. Он был сенситивом. Так, может, это не галлюцинации? Может, в состоянии опьянения люди способны замечать выходцев из преисподней?

На дне лежали нелепые, смачно чавкающие, человекоподобные существа. Часть из них, имела вполне человеческий облик, но чудовищно увеличенный, огромный живот, заслонял и лицо, и руки, и ноги. Они походили на надувные шары. У других головы и конечности были атрофированы. Но, их рты распахнулись, чуть ли не до самых ушей. Недалеко катались головы, где на середине должен быть рот, зияла огромная пасть. Здесь же, в вязкой жидкости топтались, плюясь и визжа, странные и корявые уродцы, кустисто обросшие бурой шерстью, а с ними в обнимку стояли толстые безобразные существа с болтающимися космами сальных волос. Глядя на них, я вспоминал чьи-то стихи. Стихи как страх буравили мой мозг, словно хотели вырваться с плена моей памяти:

От меня ничего не осталось,

только жуткий животный страх.

Это он вызывает жалость.

Он дрожит слезою в глазах.

Он ослабшей рукою плечи

охватил мне, чтоб не упасть.

В каждом слове текучей речи

спотыкается. Скалит пасть

в неудачной пародии смеха.

Он истерикой бьется в висках.

Он лишает гордость успеха —

этот жуткий животный страх.

Дрожь в руках настырно искушала меня — призывая бежать, как можно дальше. Но, сила затянула меня в это болото. Я с головою ушел в трясину, густую как будто яркую кровь. Из жижи показалось существо, которое и ввело меня в замешательство, необъяснимый ступор и шок. Такого ранее я не мог видеть нигде! Небольшая голова, совершенно непропорциональная телу, на ней — небольшие глаза, похожие по своему описанию на свиные, они черные и горящие, как два огненно-ярких огонька. Поднявшееся бесчувственное лицо, если это можно было назвать, которое оказалось рядом с моим лицом, я ударил ладонью. Голова покатилась по поверхности. Вверх брызнул фонтан жижи. Отпрыгнув, я еле успел отбить быстрый бросок и, выпадом упредив следующую атаку, с силой ударил тварь по ее безмозглой, змеино-плоской башке. Тварь, взвыв, волчком завертелась на месте. Видеть она ничего не видела. Однако в то же время я помнил, что дал себе слово не поддаваться животному страху, и решил использовать свой приобретенный дар. Еще мгновением погодя он полыхнул ярче, чем солнце.

Повизгивая, похрюкивая в изнеможении, из жижи наверх, подпрыгивали, лезли на четвереньках, скрежеща когтями, твари нетерпеливо карабкались по откосу. На одинаково жадных, слепых и безликих лицах ритмично поддергивались носы, одинаково ожиревшие, гладко желтеющие тела казались бесполыми, волосы торчали на сплюснувшихся головах. Там были и другие существа, одно другого ужаснее и тошнотворнее. Я видел создания, которые нельзя описать никакими словами. Им были присущи обычные черты человеческой жестокости. Одно из них, страшнее и противнее всех виденных мною до тех пор, было похоже на огромного слизняка с безобразным человеческим лицом, глаза непрерывно вращались в глазницах. Это было пострашней, чем в фильмах ужасов. Я словно попал в мир кино, где в главной роли выступал сам.

Две твари, вцепившись в третью, когтями сдирали с нее кожу. Как вдруг одна из тварей опрокинулась, цапнула лапой лицо рядом стоящего и когтями начала раздирать его. Другой стал рвать кожу с самого себя, надсадно корчась от боли и сладострастия. Лоскутьями отслоенная кожа исчезла в кровавом болоте. Все же совладав с собой, я сумел подняться над болотом. Я старался, как можно дальше уйти от их тянущихся рук и лап. Один огромный монстр зацепил мою нить и натянул. Потом потянулся ко мне, чтобы порвать. Другие — подбирались к нити и дергали за нее, пытаясь оторвать от меня. Я смотрел на них и отмахивался, как от назойливых мух. Изредка применяя свое приобретенное оружие. Когда их тел прикасался луч, который шел из моих рук, то они отскакивали как ужаленные. Смрадно чадящая гниющей плотью пасть, угрожающе разверстая в диком оскале зазубренных клыков, чуть не свела меня с ума, а глаза полные бездонной черноты так и пожирали, но я сам того не ожидая ударил его лучом. Мне даже показалось, что раздался оглушительный выстрел, и повисла тишина.

— В одном флаконе зависть зреет,

В другом — разврат, а в третьем гнев.

В четвертом жадность зеленеет…

Пороков хватит здесь на всех! —

повторил я четверостишье, которое цитировал до этого. Этот стих как раз подходил к этому месту, раскрывая все пороки человечества.

Перед моими глазами сгущалась тьма, и я затряс головой, чтобы выбросить из нее все эти ужасные картины человеческих страданий. Только яркие лучи с пальцев пронизывали гниющие плоти и свет от молний переливающихся разноцветными огнями освещали окружающий полумрак. Сполохи освещали их морды, чем-то схожие на человеческие лица! У некоторых кожа была зеленого цвета или, скорее всего, оттенка. Непропорциональные тела пестрели в этом хаосе зловония и полумрака. Запах страха и отчаяния, исходящий от меня, казался даже исходил из тонкой оболочки.

— Да что же это?! — отчаянно выкрикиваю я, и бью их редкими очередями своими лучами, пытаясь вырвать с их цепких лап свои нити. — Зачем вы показываете мне всех этих нелюдей? Что вы хотите от меня?

Мне показалось, что я прошел по всем кругам ада. Я был полон сомнений, одолевали несуразные вопросы и нелепые мысли, голова шла кругом, и в душе поселились тревога и уныние. Еще немного, и я бы впал в депрессию. Издалека раздался голос, зовущий меня:

— Таборчи! Таборчи!

Постепенно я пришел в себя и увидел Нумлаху, который стоял рядом со мной, над этим болотом, пытаясь схватить меня за руку и говорил:

— Таборчи! Очнись, парень! Молодец, Таборчи! Ты сумел справиться и сделал лучше, чем я думал. — Нумлаха посмотрел на меня и улыбнулся, — Ты постарался совладать своим страхом, и начал биться за свою душу. Я горжусь тобой. Но, это еще не все твои страхи.

— О! Господи! Когда все страхи обойду? Что за это место? — Я все еще был озадачен этими страхами, так что спросил: — И так чего же на самом деле надо бояться?

— Это место жадности, обжорства, глупости, и здесь же много обитает духов болезней, — Нумлаха выглядел серьезным, даже мрачным, — которые питаются этими человеческими пороками. Тебе не нужно бояться их. Потому что тебе придется с ними бороться, если душа человека попадет в это болото. Твоя задача — суметь защитить и вытащить ее. Понимаешь, есть люди, которые в своей жизни совершали преступления, приносили другим зло, и, когда они остаются одни, их серьезно беспокоит совесть. Ты видел, как одна тварь рвала себя? Так это те души людей, которых мучила совесть. Создания эти питаются и страхами таких людей.

— Жадность и глупость ведут нас к вражде,

Ложь в оправдание взяли себе.

Ненависть кровью кипит у людей,

Много потерь средь родных и друзей.

И снова умоется кровью страна,

Зависть до ручки нас довела.

А в мире свободном, красот и тепла,

Заповедь есть — не делать вреда, —

пришли мне стихи на память. «Кладезь поэзии», — усмехнулся я себе.

— Ты специально мне не помогал? — спросил я, глядя, как «надувные животы», так назвал эти безликие головы, раскрывали широко рот, и проглатывали тех, кто падал в болото, после битвы. И снова возник стих об обжорстве. Только чьи стихи были, мне уже было не важно. Они рвались, словно, на свободу:

— Бездонна бочка, как живот.

На то смотреть невыносимо.

Не ешь ты пищу — просто жрешь!

И страсть твоя неудержима.

Обжорство — трудно осознать,

Когда вся жизнь в ключе едином.

Поесть, поспать и снова жрать…

В своем довольствии паршивом.

Прочитав стих и глядя на эти комические головы, я вдруг почувствовал, что меня стало распирать от смеха. Я смеялся, как никогда в жизни не смеялся. Мой смех поднимался откуда-то изнутри и щекотал горло, вырываясь на свободу. Глядя на меня, расхохотался и Нумлаха, наклоняясь то вперед, то откидываясь назад, держась за живот, который сотрясался от смеха. Он хохотал, как мальчишка. Болото заскрипело, забулькало и на поверхности как пузырьки стали лопаться головы. У меня возникло чувство, которое я совсем позабыл, пока смеялся, — чувство страха. И все снова и снова — взрывы смеха, когда смотрел как лопаются головы и рвутся гниющие плоти монстров.

— Я знал, что, подвергшись этому испытанию и выдержав его, ты больше не будешь воспринимать это, как что-то отвратительное. Они все выглядят комично, если смотреть с другой позиции. Пока ты будешь здесь находиться, то уже не будешь бояться, что это может тебя поглотить. Да, и я этого не позволил, если бы увидел, что все пошло не так.

— Спасибо. Я думал, что ты будешь ждать, когда они меня сожрут, — рассмеялся я, хотя мне было не до смеха.

Но, я прекрасно понимал, что только так могу узнать, какие здесь обитают духи, и человеческие пороки, с которыми мне нужно будет бороться впоследствии. Я не был в обиде, но и все же, он мог меня предупредить, чтобы я подготовился. Понимал также, что если бы я проходил испытание один, то мне бы самому пришлось выкручиваться.

— Если бы я предупредил, то ты бы не стал бороться с ними, и не узнал бы, что они могут представлять собой, — словно прочитал мои мысли Нумлаха, хотя я знал, что мы можем читать чужие мысли, — Встреча с такими монстрами дает тебе возможность проходить сразу и обучение, и испытание, и посвящение.

— Я понял, — ответил я, и отошел от этого мерзкого болота. Мне было противно смотреть на эти существа без лиц.

В моем воображения разыгрались параноидальные фантазии. Что, если это фантазии после просмотра фильмов ужаса? Я любитель этого жанра. Что, если у меня уже с психикой ненормально и я все это выдумываю? Нет! Это просто невозможно! В этой ситуации мне не мог помочь ни один из моих испробованных методов проверки реальности. Вместе с тем все здесь абсурдно, поэтому и грань между реальностью и фантастикой почти невидима. Я никогда не думал что такое возможно. Что такое вообще когда-нибудь может произойти. Большей опасностью, с которой мы сталкиваемся в этом мире, является умственный конфликт. Серьезные разногласия относительно моей цели поиска души и посвящение накрывает меня не только неподвижностью, но и ужасающим моральным замешательством. Мое восприятие нарушалось из-за конфликта между своими страхами и реальностью происходящего. Я лишился способности когерентно мыслить. Пробыв какое-то время в бреду, полном страха перед неминуемой гибелью, я увидел себя в бестелесном состоянии над поверхностью болота. Я фактически был преисполнен безумным ужасом, что ждет меня впереди и думаю что от которого не скоро и оправлюсь.

И смертный час для них недостижим,

И эта жизнь настолько нестерпима,

Что все другое было б легче им.

Их словно гонит и теснит к волнам,

Как может показаться издалека.

Пока шел и думал над вопросами о пороках, людских грехах, почувствовал, как вдруг мои ноги вошли во что-то теплое и студенистое. Я тут же провалился по колено в какое-то озеро, которое растянулось на несколько километров. Передо мной появились обнаженные девушки, которые купались в этих водах. Недалеко стояли юноши атлетического телосложения. Четко прорисовывалась отточенная, анатомически совершенная мускулатура. Некоторые пары обнимались, и слышались страстные вздохи. Девушки и женщины неописуемой красоты гордо ступали по шеям поверженных ниц своих возлюбленных. Мужчины обхватывали их за ноги и целовали, стараясь подняться из розовой студенистой жидкости. Каждое прикосновение отдавалось мелкой дрожью в бедрах девушек. Другие пары с восторгом гонялись друг за другом. Они визжали, и, кажется, были счастливы. Я смотрел на счастливых влюбленных, и мне хотелось присоединиться к ним.

— И куда мы так спешим? — спросила девушка, увидев, что я пытаюсь выбраться из озера. Капельки жидкости сбегали с ярких, мокрых волос. Ее бледное тело светилось на свету. Никогда не видел столь прекрасное тело, которое звало, тянуло и соблазняло.

— Да, я, да, — стал я заикаться, то краснея, то бледнея, рассматривая прекрасную незнакомку. Она, рукой взяв волосы, стала рассыпать по своему телу, словно прикрывая наготу, — Тут я не один, — лепетал я, и двигался спиной к берегу, не выпуская из поля зрения, девушку, которая не шла, а плыла, не касаясь поверхности, ко мне.

— Неужели, ты уйдешь, так и не познакомишься со мной, милый друг? — спросила она, и губы ее раскрылись, как бутон розы, ожидая поцелуя, на них сверкали росинки от брызг воды.

— Может, в следующий раз, — проговорил я, голос мой дрожал предательски, хотя старался говорить четко и твердо.

Мысли мои путались. Я понимал, что это наваждение, и в тоже время мне хотелось приблизиться к ней и поцеловать. Вместо того, чтобы резко повернуться к ней спиной, я вспомнил стихи Бальмонта:

Если можешь, пойми. Если хочешь, возьми.

Ты один мне понравился между людьми.

До тебя я была холодна и бледна.

Я — с глубокого, тихого, темного дна.

…Нет, помедли. Сейчас загорится для нас

Молодая луна. Вот — ты видишь? Зажглась!

Дышит мрак голубой. Ну, целуй же! Ты мой?

Здесь. И здесь. Так. И здесь…

Ах, как сладко с тобой!

Девушка, казалось, не замечала моего волнения, явно издеваясь, и прекрасно понимая глубину моих переживаний. Мои губы, буквально, пересохли от возбуждения. Она, как будто нежное шелковистое животное, прильнула к моему лицу. Я почувствовал вкус ее кожи. Она пахла лепестками роз. От запаха я, словно, окунулся в рай. Блаженное исступленье судорогой пронзало меня. Для меня она — богиня, ангел. Она, словно, плыла над миром на облаке лепестков. Крылья, прильнувших к ней «ангелов» нежно и страстно ласкали ее. Я изнывал от счастья, лишенный тревог. Моя душа, словно, избавлялась от состраданья и стыда. Взяв себя в руки, я вышел на берег и повернулся к ней спиной. Она вздохнула — прерывисто и отчаянно пыталась схватить меня за руку. Когда сделал шаг, увидел Нумлаху, который улыбался, сдерживая свой смех.

— Что тут смешного? — смутился я. Краска залила мое лицо, я чувствовал, что щеки горят.

— Молодец! Сумел ты вырваться из тисков иллюзии. Помню, тоже я также сопротивлялся соблазну, чтобы не кинуться в этот омут.

— А что это? — спросил я, смотря в его смеющиеся глаза. В то же время, я уже понял, что попал в ловушку обмана.

— Это омут Похоти и Разврата. Сюда попадают души развращенных людей. А теперь просто посмотри, и ты увидишь, что представляет это озеро на самом деле.

Я посмотрел, и мне стало так противно и отвратительно, что захотелось уничтожить это мерзкое место. Рухнуло это райское озеро. Вместо него я увидел омут, где плавали в тине омерзительные тела. Где была прекрасная девушка — стояла отталкивающая старуха с распущенными волосами. Костлявые пальцы рук вцепились в чей-то скелет. Я увидел глаза — черные, тусклые как жемчужины. Чувствовал ее пристальный взгляд, который буквально пригвоздил меня к месту. Я не мог отвести взгляд от этих черных пустых глаз, не мог вырваться из-под чар, которые парализовали меня. Жуткий голос — не голос, а сдавленный скрежет, странный, шуршащий, как будто его издал рот, не приспособленный к человеческой речи. Гнилое, едкое дыхание. Волосы спадали на лицо старухе, оставляя на коже волоски паутины. Она что-то говорила, но, я не слышал слова, потому что взгляд мой утонул в черной пропасти чудовищных глаз, взгляд которых словно проник в меня и украл способность двигаться. Жизнь как будто покинула мою душу, и мышцы моего лица были неподвижны. Я попытался мотнуть головой, когда все понял, но мои мускулы только слегка дернулись. В голове плясали стих, как молитва, которую я громко читал:

— Нельзя привыкнуть к дьявольскому зною,

Все вытерпеть, сжать зубы, не упасть, —

Мы каждый раз бредем, как целиною,

По той стране, что называют «Страсть»…

Где невозможно досыта напиться,

Где ветер пыль горячую кружит,

Где падают измученные птицы,

Где манят и морочат миражи…

Тут Нумлаха дернул меня за руку и крикнул в ухо, чтобы я услышал его.

— Не смотри ей в глаза! Отведи в сторону! Постарайся с ней сразиться мыслями.

Тут я почувствовал, как в горле что-то немного разжалось. Я вздохнул и захлопал ресницами. Старуха злобно пискнула и как ошпаренная отскочила в сторону. Я тут же освободился от ее парализующего взгляда, и ко мне вернулась способность двигаться. Невольно бросив последний тревожный взгляд на неподвижную фигуру, передернувшись от отвращения, я отвернулся. Мы быстро старались оставить это озеро. Когда оно осталось далеко позади нас, я с облегчением вздохнул. К горлу подкатывал неприятный комок каждый раз, когда я вспоминал об омерзительных существах.

— Но, мы же в душе все развратны, убийцы, воры, почему нельзя всех в одно озеро закидывать для очистки? — спросил я, и тут же процитировал чьи-то стихи:

— Зачем пугаться отраженья,

когда весь мир — лишь зеркало тебя?

Осталось лишь набраться мне терпенья,

чтоб все пройти, бесстрашно и шутя.

Только бы еще знать, кто их написал, но я решил не ломать голову над этим. Приеду, обязательно выйду во Всемирную сеть и найду этого автора.

— Ты прав, что в каждом из нас сидят все пороки. Но, у каждого они по-разному развиты. Если ты честен, то твоя негативная часть передается тому, кто связан с тобой единой нитью. Ты можешь думать о том, что хотел сделать, в то время как другой осуществляет тобой задуманное, — он говорил, продолжая путь, — Орган, который связан со многими одной нитью, посылает сообщение в виде потока света, потока лучей, который колеблется и изменяется в соответствии с изменением мыслей человека. Вид ее определяется не столько жизненной силой, сколько духовной. Нить состоит из всех цветов спектра и включает большее число цветов, чем может видеть физический глаз, потому что ее воспринимают с помощью органов чувств, отличающихся от физического зрения. Это могут видеть лишь избранные люди: шаманы, маги, экстрасенсы, ясновидящие. Я потом покажу, когда будем возвращаться домой, тебе эти нити, которые связанны между собой.

— Но, другой может отказаться от этих мыслей, и не осуществлять то, что думают другие, — изумился я, — Вот я бы не стал этого делать, если бы мне хотелось убить кого-то.

— Вот в этом и заключается борьба души. Если душа сумеет побороть эти пороки, значит, он готов подняться на уровень с божествами. Как только приходит время, душа занимает свою нишу и становится Богом, — Нумлаха улыбался, не было никакой натянутости в его улыбке — она была естественной, искренней и очень сердечной.

— Душа моя, молю — прости грехи,

Немногого прошу — счастливей доли,

И продиктуй в созвучии строки —

Из замкнутого круга выход к воле.

— Что такое душа? — спросил я, процитировав стихи о душе. — Какова сущность души?

Вспоминая отрывки из разных источников, в том числе и из библейских, приходил к выводу, как многие мыслители, философы, что душа это и есть человек. Душа — это тот же информационный канал, связывающий этот мир и высший, тот, откуда мы черпаем творческую энергию и куда после смерти перемещается наше сознание. Существует ряд религиозно-философских доктрин, которые интерпретирует по своим меркам. В Каббале сказано, что душа человека представляет собой маленькую черную точку. По учению Православной Церкви, человек состоит из «невещественной и разумной души». По библейскому учению, душу вдохнул Бог в лицо человека, завершая свое сотворение. В исламе душа относится к тонким материям. И каждая религия не раскрывает вопроса, и считает, что душа является тайной Всевышнего, скрытой от нас. Бог не дает нам ответа, из чего создана душа.

— Мы с тобой уже говорили на эту тему, — удивленно сказал учитель, но ответил на мой вопрос, — Душа есть такая же субстанция, которая отлична от тела. — говорил он монотонно, словно вдалбливая в мой мозг цитаты из книг, — Она чиста, несложна и духовна. Обретает божественную духовность после того, как она освободится от своей телесной тюрьмы.

— Помню, что душа не может подвергаться разложению. — продолжил я без энтузиазма, надеясь, что он раскроет именно свое понятие о ней, — Доступна для гораздо более высокой степени добродетели и самосовершенствованию. Как я понял, душа имеет очень сложнейшее энергетическое строение, механизмы формирования и развития?

Я — связь миров повсюду сущих,

Я — крайня степень вещества,

Я — средоточие живущих,

Черта начальна божества.

— Угу! — пропел Нумлаха — Очень хорошо выразил свою мысль Г. Р. Державин в своей знаменитой оде «Бог», — качнув в знак согласия на мое цитирование. Он не стал дальше разглагольствовать по этой оде и задал вопрос, — Ты знал, что наши души должны выполнять каждый свою миссию, потому что она индивидуальна и у нее свое предназначение?

— Поэтому мы должны помогать людям, чтобы они не теряли своих душ раньше своего времени пребывании на Земле.

— Молодец! Здесь и приходим мы на помощь, если случилась беда и человека покинула душа. Мы совершаем путешествие в мир духов и возвращаем оттуда душу в виде какого-то животного или предмета. Возвращение души — очень тонкая работа.

— Но, многие люди сами виноваты, что позволяют своей душе покинуть оболочку.

— По разным причинам уходит душа. И наша задача — выяснить это.

— Теперь понял, что нам дают не только право выбора, но и суметь не дать душе увязнуть в этих пороках.

— Верно!

— Как можно вернуть душу человеку, находясь в «этом мире»? Где ее найти, если нельзя потрогать и принести физически?

— А мы с тобой сейчас и учимся находить и возвращать. Ты уже научился погружаться в состояния измененного сознания. Только погрузившись в особые состояния, ты можешь совершать свою работу.

— Интересно, пока человек жив, душа его чувствует боль и радость?

— А ты сейчас чувствуешь?

— Ну, да!

— Вот и ответ.

Где-то издалека доносились раскаты грома, и тьму заполняли яростные вспышки молний. Пока мы шли, я вновь углубился в свои мысли. Я не раз слышал от старых людей, что в астрале можно создавать свои миры и бродить там. Значит, мой мир вполне может существовать, и туда, при желании, могу попасть не только я, но и любой человек. Если только я захочу ему рассказать, как. Здесь было немного иначе. Вроде бы и выдуманный мир шаманами, и в тоже время реальность, где я переживал все. Странное это было чувство, вроде смотришь на этот мир, где живут не существующие существа, как в моих играх, в моем мире, но видишь и ощущаешь их совершенно иначе. Я понимал и осознавал, что этот мир не мог быть иллюзией, но почему другие не могут увидеть то, что под силу нам. Стихи шли откуда-то, словно их мне кто-то диктовал. Я знал, что сейчас всплывают из памяти слова Бальмонта:

— Я насмерть поражен своим сознаньем,

Я ранен в сердце разумом моим.

Я неразрывен с этим мирозданьем,

Я создал мир со всем его страданьем.

Струя огонь, я гибну сам, как дым.

Вопросы так и лились из меня, но на них я не получал ответов. Как жить в мире людей, когда твое сердце создало себе свой параллельный мир? Когда душа рвется и трепещет, когда твое материальное тело так хочет прорваться в тот другой тонкий духовный мир, где ты Бог? Как быть, когда у тебя есть прошлое и есть будущее, но нет настоящего? Я помнил, как говорил Нумлаха, что прошлое, настоящее и будущее каждого человека — это результат соблюдения или несоблюдения законов Вселенной. В гармонии с собой человек является творцом или разрушителем многих вещей. Достаточно уделить совсем немного свободного времени изучению вопроса, чтобы понять, что жизнь по законам Вселенной — истинный путь к гармонии.

— Мы не можем изменить свою судьбу, а значит все не имеет никакого смысла вообще. Мы жалкие биологические объекты, влачащие жалкое существование по предписанию свыше.

— Почему ты так решил? Если ты задумался о смысле жизни, то пойдет внутренняя работа твоей души и ответ будет найден или даже явно подсказан.

— Вечный поиск ответов! Жизни не хватит их найти! Чтобы хватило нужно знать то, что знают не только учителя, но и сам Великий Разум. Вечное движение. Достигнутая цель рождает следующую. Я не настаиваю на своей правоте. Просто высказываю свою точку зрения, или теорию, которая мне понятна и близка. Как-то не хочется считать себя марионеткой, есть желание действовать себе и другим во благо. И что интересно: максимум удовольствия получаешь от процесса, а не от победы.

— Если из жизни исчезла радость — ищи, в чем ошибся! Ты ищешь смысл во всем, но стоит ли? Может, правильней задать вопрос, тогда и будет ответ, который раскроет твое «я» и смысл твоего существования. Смысл у всех разный. С кем-то соглашаешься, с кем-то нет.

— Понял! Я начинаю слышать вопросы как-то по-другому. Только очень неясно. Это уже не тот вопрос, когда спрашиваешь в чем смысл жизни? Вопрос звучит так: «Зачем все это нужно?». Как мне кажется, человек задает себе в том случае, когда он достиг или не достиг множества целей. Ух, как все запутано!

— Это все-таки конфликт с самим собой.

Погрузившись в свои размышления, я шел не опасаясь, зная, что рядом Нумлаха. Вопросы! Вопросы! Как жить, когда холодный разум твердит… что ты сходишь с ума? Наш ум — могуществен, надо научиться его концентрировать с тем, чтобы познать душу. Нужно свой ум направить внутрь себя и сосредоточиться на чем-то важном. Сила намерения выше силы сомнения, и она находится в нашем уме. Мир соткан из разных энергий, человек есть собиратель всех энергий, всех которых есть во Вселенной, но как применить их на практике? Я знаю, что все зависит от нас и что мы представляем из себя. Мы хозяева всех энергий и в тоже время мы становимся рабами этих энергий. У каждого человека свой уникальный жизненный путь, и определяется он подсознательно.

— Весь в раздумьях? — поинтересовался Нумлаха, видя мое сосредоточенное лицо.

— Да, — глубоко вздохнул я.

— Все стихами балуешься?

— Нет, они сами появляются в памяти, словно, ждут своего выхода.

Слишком много вопросов для первого путешествия. Я с трудом мог справляться с тем, что было передо мной, — с головокружительной новизной мира, в который я вступил всего несколько минут назад. Я чувствовал свое существование в этом мире, но при этом не выходил за пределы собственной личности. Я все видел, слышал и ощущал. Слабость и ничтожность здесь, бесконечная творящая сила — там. Здесь все — тьма, лед и холод, там все — Солнце. Неужели действительно прошло столько времени? Время текло здесь не так, как на Земле. С каждым новым шагом я открывал для себя все новые места и неизведанные закоулки этого мира. Каждый раз, когда в памяти возникали стихи, я считал их уже молитвами, заклинаниями.

— Проходя сквозь веру и безверье,

Раня душу горечью утрат,

Мы спешим вперед к заветной двери,

Словно ждет за нею дивный сад.

Нет! За дверью той не кущи рая,

Не журчит в сени берез вода…

Мотылек в огонь летит, сгорая,

Исчезая быстро. Навсегда.

Ко мне пришло осознание бессмысленности блужданий в лабиринтах своего разума. Мысли — от тупой ноющей боли — путались. Тогда я запретил себе философствовать: не время — нужно пройти свой путь и спасти заблудшую душу! Мое сердце учащенно билось — но не от ходьбы, а от странного предчувствия. Со мной что-то творилось — меня временами охватывал панический, почти невыносимый страх, внезапно сменявшийся столь же неожиданным спокойствием. Я заметил, что стихи сами выходили, когда появлялся страх, который окутывал меня как ребенка:

— Паденье — неизменный спутник страха,

И самый страх есть чувство пустоты.

Кто камни нам бросает с высоты,

И камень отрицает иго праха?

Резкий толчок, и земля ушла из-под ног, внутри меня все сжалось, напряжение в теле с каждым мгновением непрерывно нарастало, пульсирующая боль в висках заставила зажмуриться. Не успев за доли секунд осознать происходящее вокруг, воспротивиться и что-либо предпринять, я почувствовал, как кто-то с силой схватил меня за горло. От сильного толчка я чуть не растянулся, но чьи-то «руки» на моей шее не дали упасть, сдавливая ее все сильнее. Существо было холодным и мягким. Возможно, оно не обладало скелетом, так как его руки изгибались точно живые змеи — пучок змей, связанных в узел. С трудом оторвав эту мерзость от себя, я отшвырнул ее в сторону. Монстр ударился о землю, и прокатился с гулким стуком и с невероятной быстротой стал увеличиваться в размерах. В тот момент, когда я открыл глаза, я не смог различить ничего. Со всех сторон меня окружала полная темнота, и только звук затихающего дыхания говорил мне, что я не один в этом зловещем месте.

В этот момент я увидел то, что в мгновенье отразилось на каждой клетке моего организма, что вдруг меня, словно, парализовало. Из воздуха материализовалось существо. Издали похожее на человека, вблизи оно напоминало скорей чудовище из компьютерных игр. Огромный монстр, с множеством щупалец вместо рта и безволосой головой. Оно молниеносно кинулось ко мне и обвилось вокруг талии. Грудь сдавило. Сильная хватка у этого монстра! Я мысленно представил меч, который был в руках. Было не до красоты рукояти, мне в это время хотелось просто уничтожить того, кто посягал на мою жизнь. Он вонзился в щупальце, перерубая его. Черный кусок упал мне под ноги, щедро заливая черной кровью. Я отскочил в сторону, ловя ртом воздух. Мрак мгновенно огласился диким воем и визгом, желтые глаза стремительно полетели нам навстречу. Что-то пронеслось в воздухе и ударило меня по голове. Мой череп раскололся и брызнул во все стороны ярким фейерверком из разноцветных кругов и звездочек.

Голова заболела так, что визуально представил себе стальные обручи, стягивающие ее, в то время как изнутри давление распирает границы, и в довершение, кто-то неведомый, но желающий жестоко отомстить, поливает все это сверху горячей лавой. Пока размахивал своим лучом, как мечом по тварям, из уст, как молитвы шли стихи:

— Мерещится, что вышла в круге снова

Вся нежить тех столетий темноты:

Кровь льется из Бориса Годунова,

У схваченных ломаются хребты.

Рвут крючьями язык, глаза и руки.

В разорванный живот втыкают шест,

По воздуху в ночах крадутся звуки —

Смех вора, вопль захватанных невест.

Вдруг откуда-то появились другие хищники. Они, извиваясь, проскальзывали между ног, оставляя на них желтую гнойную слизь. Я почувствовал, как в мое тело впиваются розовые отростки-щупальца и начинают медленно пить мою энергию. Пронзительно, на одной ноте я закричал. Боль пронзила, когда тело стало ломаться под сильными яростными «когтями» животного, словно рвались мои мышцы, и брызгала кровь. Мой разум, скованный страхом, готов был сорваться и умчаться в спасительную безумную тьму забвения. Стоя на поле бесконечной тьмы, я впервые за весь путь почувствовала неотвратимое желание повернуть назад, бежать, сломя голову сквозь Вселенную, под свист и хохот монстров. Никогда еще не было так панически страшно, горло сдавливает спазм, сердце колотилось быстрее, словно рвалось на свободу.

Если смотришь ужасы или боевики, волей-неволей ставишь себя на место главного героя. Воображаешь, как бы поступил на его месте, критикуешь, иронизируешь. Всегда кажется, что сам справился бы с ситуацией куда лучше. Рассуждать сидя на диване — хорошее занятие. Но вот нечто похожее происходит на самом деле. И что же? Я кричу от страха, и машу мечом, пытаясь не подпустить к себе близко монстров. Все это напоминает страшные сны, когда ты не можешь убежать и проваливаешься во тьму, а ноги и руки ватные. И ты ничего не можешь сделать, только кричишь. Во рту появился кислый привкус. Кто-то мне говорил, а может и Нумлаха, что человек в стрессовой ситуации не может соизмерять свои силы. Он всегда бьет что есть мочи. Не из-за желания причинить максимальный вред. А из-за страха за свою жизнь и опасения, что вред как раз окажется недостаточным. Теперь я стал убеждаться в этом на практике.

Я не чувствовал ничего, кроме холодного бешенства. Что-то жуткое проснулось во мне. Я выпускал на свободу своего монстра, которое долго дремало, запертое в клетке, скованное и придавленное разумом. Но с первым ударом, который я нанес чудовищам, я разбудил своего монстра. И теперь он с утробным ревом вылезал наружу. Древняя животная ярость. Она выплескивалась из меня бурлящими огненными потоками. Ярость страха застилала глаза. Я захлебывался в ней. Я поднял меч и закричал, выплевывая из себя страх вперемешку с ненавистью. С каждым ударом я становился свободнее. И с каждым ударом я становился ближе к себе. Нумлаха, ругаясь, отбивался в стороне, расшвыривая расплющенные щупальца по сторонам. Вся земля была усеяна слизью.

— Летишь, летишь в немыслимом боренье

С невиноватой, но всесильной мглой

И слепотою платишь за прозренье

За свет кромешный истины нагой…

— Вот ты и повоевал Таборчи, как ты и мечтал? — улыбнулся Нумлаха, рассматривая меня, стряхивая с себя слизь.

Я был растерян и подавлен от такой битвы. Я не так представлял сражение. Да, в игре было проще сражаться с такими монстрами, чем здесь. Эти были более отвратительны и реальные, чем в игре, и здесь можно было умереть по-настоящему. Но, я выстоял, я сумел побороть свой страх. Запах смерти и страха стоял здесь стойко. Они разбудили самый древний, самый сильный инстинкт — инстинкт самосохранения. От этого запаха хочется бежать. Но в то же время он притягивал. Ведь это был и запах убитых монстров.

— Ты хоть объясни мне, что за это монстры? — спросил я, шмыгнув носом. Обтирая свои руки о себя, я словно пытался снять с себя тот страх, который меня облепил при встрече с ними.

— Это охранники территорий. Вторгаясь в чужой мир, ты можешь получить смертельный удар. Нельзя вторгаться на чужие территории, не обладая достаточной силой и без защитника. В этих тонких мирах, всем управляет энергия. Никому не понравится, если ты вторгнешься в их пространства, и уж тем более будешь их исследовать. Они не впускают сюда чужаков, таких как мы с тобой. Охранники чувствуют твою энергию и стараются выпить ее у тебя. Другие души спокойно пересекают эти территории. Если сюда попала живая душа, то они высосут всю ее энергию. А сама она потом попадет либо на дорогу Вечности, либо в сети Забвения, пока собиратели душ не вытащат их оттуда.

— Значит, мы можем спокойно их уничтожать?

— Конечно, они потом все равно возродятся. Это их такая миссия.

— А они откуда появляются?

— Это такие же души, но только в другой оболочке. Ну, как тебе компьютерная игра? — спросил улыбаясь Нумлаха, похлопывая меня по плечу, — Думаю, что тебе понравилось!

— Ты прав, мне больше нравятся виртуальные монстры. Этих бы я обходил стороной.

— Ты же хотел!

— Хотел! Но, не так! Может, со временем мне понравится кромсать эти туши!

Время тянулось, но ничего не происходило, пока шли вперед, ожидая атаки в любой момент, но ее так и не последовало. Уставшее сознание начало расслабляться, тени перестали пугать, и даже темнота перестала казаться густой и мрачной. Я делал глубокие вдохи, во все легкие, и голова начала расчищаться. Я не знаю, сколько минут я пытался унять свою дрожь, но когда я почувствовал легкость в организме, я выпрямился, и стал дышать ровно, сфокусировавшись на тишине. По мере удаления от этого места и его населения становилось все легче и легче дышать. В это мгновение я познал муки ада: страдания и невыносимая боль, парализующий страх и истощающее ожидание. Шло время, и чувство облегчения сменилось более привычными и свойственными для живой души ощущениями. Я вновь стал философствовать.

— В мертвый час торжества в ледяной тоски

Низвергающей разу в бездну мрачной печали,

Когда душу сковали уныния тиски,

И от боли безумные мысли беззвучно кричали